– Потому что ты сейчас говоришь со мной. Потому что не приветствуешь такие сделки. Потому что тебе не всё равно.

Несколько мгновений шаман молчал, пристально глядя на Вербина, а убедившись, что Феликс говорит искренне, ответил несколько другим тоном:

– Честно скажу: я не знал, что происходит, не почувствовал, несмотря на то что живу совсем рядом и хожу соседними тропами. Не почувствовал. Видимо, хозяин мыса этого не хотел. Но после второго обнаруженного тела ко мне пришёл Дугар и сказал, что в августе на мысу уже находили мёртвого мужчину – за два года до того. Дугар обратил внимание на закономерность, не я. Но сначала он рассказал об этом тогдашнему следователю и тот его высмеял. Я же сразу предположил, что кто-то заключил сделку.

Сундар вёл рассказ настолько просто и обыденно, что смысл его слов не резал Феликсу слух. Более того, Вербин поймал себя на неожиданной мысли, что абсолютно спокойно реагирует на сочетание «заключил сделку». А что такого? В конце концов, какая разница, что стало мотивом преступления: деньги, месть или то, что человек настолько поверил в некую сущность, что убедил себя в том, что заключил с ней сделку? Разницы никакой, потому что преступление совершено, а понимание мотива, как правильно сказал шаман, позволяет охотнику взять след и пойти по нему. Всё остальное – детали.

– Мы с Дугаром поговорили и запомнили, что поговорили, – продолжил рассказ Сундар. – Через два года он пришёл снова, в июле, и сказал, что скоро убьют человека. Я спросил, что он хочет делать. Дугар ответил, что хочет поймать зверя, потому что убивать людей – неправильно. Но сначала хочет знать мнение. Я задал вопрос, можем ли мы вмешиваться, ответ был невнятным, но скорее неблагоприятным. Я честно передал его Дугару: никто не против, никто не за. На твоё усмотрение. Дугар спросил меня, я ответил, что мешать не стану, но сам не пойду, потому что лично для меня ответ был дан не просто неблагоприятный, а категорически запрещающий. Мне сказали, что если я пойду – я умру.

Пауза.

Сундар несколько мгновений буравил Феликса взглядом, ожидая глупого, но очевидного вопроса: «Испугался?» Но не услышал. Ни в слове, ни в мимике. Вербин чётко дал понять, что с уважением и пониманием относится к принятому тогда решению.

– Я на мыс не пошёл, у границы остался. Чтобы рядом быть на всякий случай.

– Каждую ночь его ждали?

– Начиная с первого августа, – кивнул Сундар. – Два человека у берега, два человека в ущелье. С рациями. Менялись, конечно, дежурили ночь через три. Дугару в Онгурёне верят, все мужчины согласились помочь. К тому же я ведь не сказал, что нельзя.

Нормальным людям не всё равно, что происходит на их земле, и они готовы сами навести на ней порядок. Но судя по появившейся в глазах шамана грусти, попытка оказалась неудачной.

– Что пошло не так?

– На девятую ночь умер человек, который сидел на берегу.

– По естественным причинам?

– Да, по естественным причинам, – печально подтвердил Сундар. – Я думаю, мы помогли убийце: он приплыл, посмотрел, увидел нас, понял, что на этот раз жертва сама пришла на мыс, подкрался, убил и ушёл.

– И никто ничего не видел?

– Если бы видел, мы бы сейчас с тобой не говорили.

– Или было бы два трупа, а не один.

– Или так, – согласился Сундар. – Но я думаю, он бы не стал повышать ставки.

– В смысле? – не понял Вербин.

– У него сделка: один человек в августе, каждые два года, – напомнил шаман. – Он бы не рискнул изменить условия, побоявшись, что в следующий раз придётся убивать двоих.

– У вас тут строго, – оценил Феликс.

– Очень строго, – серьёзно сказал Сундар. – И никакой привычной всем коррупции: пообещал – сделал, не сделал – пеняй на себя. За взяточку вопрос не порешаешь.

– Ну, хоть где-то порядок, – пробормотал Вербин.

– Что?

– Это я о наболевшем.

Шаман улыбнулся, но тут же вновь стал серьёзным.

– А теперь самое главное, Феликс. С хозяином мыса лучше не иметь никаких дел. Вообще никаких. Я видел людей, которые заключили сделку с теми, кто много слабее его. Я видел, как они ломаются, превращаясь в тени самих себя. Такие сделки высасывают человека досуха. И то были сделки с теми, кто слабее хозяина мыса. Намного слабее. Но тот, по следу которого ты пойдёшь, судя по всему, остался сильным. Настолько сильным, что хозяин мыса проявил к нему уважение. Я не знаю, что между ними произошло и как они заключили сделку, но я знаю, что ты ищешь человека, который уже был зверем, когда впервые пришёл на мыс и встретился с его хозяином.

– Да, это важно, – медленно произнёс Вербин.

Сундар вновь посмотрел на часы.

– Мне скоро в аэропорт…

– У меня ещё много вопросов, на которые нужно знать ответы, – сказал Феликс. Сказал таким тоном, что стало понятно: либо беседа перейдёт в энергичное, деловое русло, либо Сундар опять опоздает на самолёт.

///

Сундар не опоздал, но обедать Феликсу пришлось в одиночестве.

Ответив на вопросы, шаман тепло попрощался с Вербиным и помчался в аэропорт, а вконец проголодавшийся Феликс отдал должное бухлёру и традиционным буузам. Затем долго бродил по Иркутску, обдумывая полученную от Сундара информацию, старательно отделяя доказанные и проверяемые факты от комментариев, которыми шаман их сопровождал. Отделял не просто так, а потому что понимал, что в серьёзном разговоре с коллегами или следователем фраза: «Заключил сделку с потусторонними силами», – может быть произнесена только одним образом: «Сошёл с ума и решил, что заключил сделку с потусторонними силами», в противном случае серьёзный разговор на этой фразе закончится.

А серьёзный разговор состоится обязательно, потому что картина, которую нарисовал Сундар, Феликсу категорически не понравилась.

10 лет назад, март

А сны стали приходить чаще.

И не важно, в одиночестве Зебра проводила ночь или нет.

И сны стали хуже, злее, безжалостнее. В самом главном из них, и самом страшном – о реке, – чернота на теле девушки теперь появлялась не только под ногтями, но пятнами покрывала руки и даже плечи. А себя – плывущей в полноводном потоке – Зебра видела отнюдь не умиротворённой, не безмятежной, а напуганной до последнего предела, пытающейся выплыть, вырваться из мощного течения Рыты, но не способной приблизиться к берегу даже на миллиметр. Зебра видела себя сражающейся, но проигрывающей.

И в каждом сне переживала дикий ужас падения в бездну.

Навсегда.

В каждом сне понимала, что мертва.

Уже мертва.

И просыпалась не с криком, а с тягостным, полным дикого ужаса воем.

Второй сон тоже изменился. В нём Рина стала старше, и если раньше Зебра не столько видела, сколько чувствовала новый возраст подруги, то теперь к ней являлась отвратительная старуха с перекошенным от ненависти и злобы лицом. И больше Рина не звала Зебру за собой, а грубо хватала за руку и с силой тащила к своей могиле по девственному, снежно-белому савану зимнего Радищевского кладбища. Тащила, оставляя чёрные пятна следов. Тащила к могиле с сорванным снежно-белым саваном – разрытой, ждущей могиле, вид которой выворачивал Зебру наизнанку. Она упиралась и кричала. Она звала на помощь и пыталась даже бить мерзкую старуху, в которую обратилась её лучшая подруга, но поделать ничего не могла. В каждом кошмарном сне Рине удавалось дотащить Зебру до могилы, и они срывались в чёрное вместе, осыпая землю на красный гроб… И в это мгновение могила оборачивалась провалом в Преисподнюю, и Зебра вновь оказывалась в потоке чёрной, тёплой, как кровь, воды.

Переживая дикий ужас падения в бездну.

С чёрными пятнами на руках и плечах.

Сны стали хуже, а успокоительное по-прежнему позволяло лишь рассматривать их с большей чёткостью, но не приносило успокоения. Зебра с криком вскакивала посреди ночи, иногда, не просыпаясь, бегала по комнате, пытаясь увернуться от цепких рук проклятой старухи, потом, проснувшись, долго не могла заснуть и потому вернулась к родителям, перестав оставаться у него по ночам. Их отношения не ухудшились, просто Зебра понимала, что мешает ему отдыхать перед работой, и не хотела ждать, когда он сам попросит её не появляться, пока не выздоровеет.

А она не могла выздороветь. Она сдавала с каждым днём.

И с каждым днём осознавала, что справиться с проблемами самостоятельно у неё не получается.

Самое же плохое заключалось в том, что Зебре не к кому было пойти, чтобы поделиться переживаниями. Понять её могли только те, кто был на мысу, но никто из них не горел желанием вспоминать случившееся и уж тем более – делиться впечатлениями и переживаниями. Даже её мужчина предпочитал молчать, хотя прекрасно знал, что гложет девушку.

А выносить историю за пределы их маленькой группы, Зебра не могла, понимала, чем это грозит.

Пока понимала.

И пока держалась.

А он понимал, что надолго её крепости не хватит, что Зебра гнётся и однажды обязательно сломается. И в этом, увы, нет никаких сомнений. Как и в том, что в то мгновение, когда она сломается, его будущее разлетится вдребезги. Он это понимал, но не знал, что делать, точнее, в глубине души догадывался, что ему придётся сделать, но не мог решиться. Даже не решиться – не мог представить, что так с ней поступит. С Зеброй. Которая верит ему абсолютно.

Он очень хотел, чтобы она пришла в себя. Но однажды понял, что надеждам не суждено сбыться.

Тот день они провели вместе: девушка приехала ещё до обеда, он взял отгул, и они не вылезали из постели, наслаждаясь возможностью позабыть обо всём на свете. И позабыли обо всём на свете, полностью увлечённые друг другом. И только под вечер, когда они, усталые, абсолютно вымотанные и абсолютно удовлетворённые, лежали обнявшись, Зебра вдруг сказала, словно продолжая разговор:

– Я, наверное, соглашусь с тем, что они предлагают.

И в этот момент он узнал, что есть какие-то «они», которые что-то предлагают. Но ухитрился остаться спокойным и мягко поинтересовался:

– С кем и насчёт чего?

Зебра хлопнула ресницами и покраснела:

– Разве я не говорила? Извини, пожалуйста, в последнее время я стала очень рассеянной и думала, что уж тебе-то я точно давно обо всём рассказала.

Он молчал, показывая, что с удовольствием услышит продолжение.

– Родители за меня беспокоятся и предлагают лечь в клинику на месяц, – сообщила девушка, удобнее устраиваясь на его плече. – Нет, это не «психушка», конечно! Ты не подумай! Я тоже сначала испугалась, когда они предложили, а потом посмотрела информацию, отзывы и поняла, что это отличный центр для тех, у кого есть психологические проблемы. – Зебра тихонько вздохнула. – Например, кто пережил сильный стресс.

– Как ты, – негромко сказал он.

– Как я, – ещё тише подтвердила она. А потом подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. – Ты… ты ведь не считаешь, что я сошла с ума?

– Нет, конечно, – очень серьёзно ответил он. – Ты совершенно права: это стресс, не более. Просто он оказался очень сильным и надолго в тебе застрял.

– Ты правда так думаешь? – Зебра смотрела ему в глаза и не видела ни тени сомнения, ни капли лжи. А может, не хотела их видеть. А может, он не хотел, чтобы она их видела. – Мне нужно это знать. Очень нужно.

Он ответил на её взгляд, а потом – на вопрос:

– Я буду тебя ждать. – И нежно поцеловал в губы.

– Правда? – Зебра надеялась услышать эти слова, очень робко надеялась, а услышав – всхлипнула.

А мужчина ещё крепче прижал девушку к себе.

– Мы оба знаем, через что нам пришлось пройти. Я тоже страдаю, мне тоже тяжело. Но я крепче тебя. Это не укор… это констатация факта. Твои родители молодцы, они о тебе заботятся, и я сожалею о том, что сам не додумался до такого решения. Я не сомневаюсь в том, что тебе помогут, и буду тебя ждать, чтобы потом…

Он замолчал. Но продолжил смотреть девушке в глаза.

– Чтобы потом что? – неуверенно спросила она.

– Узнаешь, – пообещал он.

– Узнаю?

– Первой.

Зебра улыбнулась.

Он провёл пальцами по её щеке.

– Можно я останусь у тебя?

– Я рад, что ты это предложила.

– Я рада быть с тобой.

Он ответил долгим поцелуем в губы.

В эту ночь Зебра ничем не напоминала ту разбитую, переломанную девчонку, которой её знали два последних месяца. Яркая и яростная, страстная и заводная, неутомимая и нежная – она снова была собой, и «второе дыхание» девушки не могло не вызвать ответ: его напор не уступал, а страсть обжигала столь же сильно. Он любил, как в последний раз, и Зебра заснула счастливой.

Заснула почти мгновенно.

А он долго лежал, подложив руку под голову, слушал тихое дыхание девушки и думал, о том, что ему понадобилось меньше года, чтобы так сильно измениться. Думал о том, что не стал сражаться с собой новым – не нашёл сил, а принял себя. Сначала – с осторожной боязливостью, потому что новый он был ему абсолютно чужим. Незнакомым. Но очень скоро страх сменился радостью – от ощущения силы, от нового, ещё более откровенного, чем прежде, взгляда на мир, от понимания, что теперь ему многое по плечу.

В том числе то, от чего раньше он бежал со всех ног.

Ещё он думал о том, что в клинике Зебра наверняка проговорится. Вынужденно проговорится, потому что хорошие врачи обязаны докопаться до причины стресса и будут работать с девушкой до тех пор, пока она не скажет правду. И этой правдой Зебра убьёт его карьеру. И его самого. Но если прежний он трясся бы сейчас от страха и мучился сомненьями, не зная, что предпринять, если прежний он уповал бы на то, что «всё обойдётся», то новый он хладнокровно прокручивал в голове план, составленный несколько недель назад, прикидывая, сколько времени ему понадобится, чтобы всё подготовить.

Новый он не торопился с принятием важных решений, но когда принимал – не останавливался на полпути и чувствовал в себе силы снести любую преграду.

///

Через два дня он без предупреждения встретил Зебру после вечерних занятий. Но, разумеется, не около учебного корпуса – дождался, когда девушка отойдёт от него, расстанется с подругами и лишь тогда подошёл. И рассмеялся, увидев радостный блеск в её глазах.

– Привет.

– Ты как здесь оказался?

– Я к тебе.

– Ко мне? – Она крепко прижалась и счастливо улыбнулась. – Ко мне…

– Я вдруг сообразил, что послезавтра ты уедешь от меня на целый месяц, и не смог сдержаться. – Он обнял девушку чуть крепче. – Очень хочу тебя видеть… и очень хочу тебя.

– Ты читаешь мои желания, – прошептала Зебра, целуя его в шею. – Едем к тебе.

– Потом – ко мне. Но начать я хочу…

– В машине? – Они периодически экспериментировали, занимаясь любовью в разных местах, в том числе – в его машине, поэтому предложение не вызвало удивления или настороженности.

– Ты ведь не против?

– Когда я была против?

В салоне припаркованной машины не так удобно, как на кровати, зато близость дарит совсем иные ощущения. Особенно сейчас, когда ночная тьма ещё не сгустилась до черноты и случайные прохожие могли увидеть, что происходит в автомобиле. Или догадаться. Зебре не требовались зрители, к тому же девушка знала, что он выбирает такие места, в которых появление прохожих практически исключалось, но мысль о том, что это всё-таки возможно, её заводила. Добавляла остроты.

– Как ты хочешь это сделать?

– На заднем сиденье.

– Звучит интригующе.

Он и в самом деле выбрал место, в котором их не могли потревожить – заброшенный, стоящий на отшибе дом, возле которого можно было припарковать машину так, чтобы её не было видно с улицы. К тому же не очень далеко от университета, чтобы не возникло вопросов, как девушка сюда добралась.

Если, конечно, вопросы вообще возникнут.

Когда Зебра вышла, чтобы пересесть на задний диванчик, он оказался за её спиной, одной рукой обнял за грудь, другой прижал к лицу девушки платок с хлороформом. И держал до тех пор, пока Зебра не обмякла. Но упасть на землю не позволил, взвалил на плечо, как скрученный ковёр, и внёс внутрь, где уже были приготовлены ящик под ноги и переброшенная через балку верёвка над ним. Снял Зебру с плеча и поставил на ящик, удерживая левой рукой. Проверил, что девушка дышит, и правой рукой накинул ей на шею петлю. Затянул. Убедился, что всё рассчитал правильно и аккуратно вытолкнул ящик из-под ног несчастной. Постоял, равнодушно наблюдая за конвульсиями. С трудом удержался, чтобы не закурить, беззвучно выругавшись на себя: «Не хватало оставить здесь ненужные следы», поднял второй ящик – на котором стоял сам, и отнёс в машину. Его исчезновения никто не заметит, а вот на то, что он не такой пыльный, как остальные, да к тому же с отпечатками ног, могут обратить внимание. Вернулся, оглядел комнату ещё раз, убедился, что лишних следов нет и всё выглядит именно так, как он себе представлял.

Место трагедии готово. Самоубийство и точка.

Нет, точка ещё не поставлена.

Он вытащил из сумочки Зебры телефон – пароль давно не был для него тайной, и отправил SMS абоненту «Мамочка»: «Я не сумасшедшая! Яне сумасшедшая! Я несумасшедшая!!!» Приложил телефон к руке девушки, а потом бросил рядом, так, словно он выпал во время самоубийства. В последний раз огляделся и направился к машине.

16 августа, вторник

– Так, давай проверим, правильно ли я тебя поняла, – неспешно произнесла Дарья, придерживая Сергея за правую руку. – Сейчас мы встречаемся с твоим знаменитым приятелем из Москвы…

– Да, – подтвердил Сергей и выдал давно заготовленную шутку: – И я удивляюсь тому, что ты так поверхностно накрашена.

– Понимаю, каким сюрпризом это для тебя станет, но поверь: женщины всегда красятся поверхностно, – язвительно ответила Дарья. – И этот принцип не нарушается тысячи лет.

– Я же иносказательно.

– То есть ты хотел сказать, что я не умею краситься?

Нет, этого Сергей совсем не хотел говорить, даже в шутку, поэтому изобразил виноватый вид и умилительно заглянул молодой женщине в глаза. Извинения были благосклонно приняты и разговор продолжился:

– В отпуск приехал?

– Да, Феликс в отпуске сейчас… – Сергей хотел расширить ответ, однако Дарья его перебила:

– На Ольхон гоняли?

– Вчера вернулись.

– Буузами кормил?

– Ну, само собой!

– Водку пили?

– И её тоже.

– Молодец, программа-минимум пройдена. Мужики повеселились от души. От меня чего нужно?

Дарья прекрасно понимала, что к ней обратились не для того, чтобы развлечь приехавшего в отпуск друга. Но зачем – не знала, по телефону Сергей ответил невнятно, мол, на месте разберёмся, а это означало, что начальник антитеррористического подразделения регионального ФСБ в очередной раз обращается с «деликатной» просьбой. А это, в свою очередь, означало, что предложение Дарье скорее всего не понравится. И поэтому она решила расставить точки над «i» по дороге от парковки, где её встретил Сергей, до кофейни, за столиком которой их поджидал Вербин.

– Давай, колись, чего придумал?

– Ну… всё само получилось…

– Что именно?

Сергей бросил взгляд на часы, решил, что Вербин не обидится, если они с Дарьей чуть-чуть опоздают, и посмотрел молодой женщине в глаза:

– Даш, ты ведь знаешь, что Феликс работал над делом Кровососа?

– Поэтому и назвала его знаменитым.

– Во время расследования он потерял невесту.

– Ох. – Дарья вздохнула. – Бедняга… – И тут же уточнила: – Смерть связана с расследованием?

– Официально – нет, по сути – тоже нет, но Феликс считает, что связана, и винит себя.

– Поэтому ты его позвал?

– Да. – Сергей грустно улыбнулся: – Его крепко ударило, почти раздавило, и я надеялся, что на Байкале Феликс сумеет отвлечься от своей беды.

– Получилось?

– Вчера он стал напоминать себя прежнего.

– Вчера… – протянула Дарья и прищурилась: – Что случилось?

– Мы возвращались с прогулки по Большому Байкалу и увидели, что на мысу Рытом работает оперативная группа. С нами был Егор… помнишь его?

– Конечно. – Дарье доводилось и отдыхать, и работать в тех краях, и с участковым она была знакома.

– Там его земля, поэтому мы пристали к берегу и узнали, что на мысу нашли рыбака, вроде как умершего от сердечного приступа.

– Вроде как? – Дарья умела вычленять из услышанного главное.

– Все считают, что сердечный приступ, но Феликс подозревает убийство, – развёл руками Сергей. – И завёлся.

– И стал напоминать себя?

– Ага.

– Основания предполагать убийство есть?

– Никаких.

– Только его чутьё?

– Да.

– Тогда какого чёрта ты отвлекаешь меня от любимых бумажек?

Да, по телефону она бы вежливо отказалась от встречи, и даже возможность знакомства с известным московским опером вряд ли соблазнила молодую женщину. Теперь же пришлось вникать в рассказ старого друга.

– Затем, Даш, что Феликс позвонил и попросил о встрече. Он вчера утром общался с главой Онгурёна, там, на Ольхоне, а ближе к вечеру, здесь, в Иркутске, с кем-то ещё. И сказал, что появились интересные новости. Сказал прежним тоном, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– А меня ты зачем позвал?

– Феликс сказал, что будет здорово, если его выслушает толковый следователь. И я сразу подумал о тебе.

– Подлый льстец.

– Тебе не нужно раскрытое дело?

– А оно есть?

– Сейчас узнаем. – Сергей помолчал. – Ну и человеку хорошему поможешь.

– Уверен, что ему нужна моя помощь? – неожиданно спросила Дарья, выделив слово «моя».

– Феликсу любая помощь нужна, – ответил Сергей. – Он сюда приехал абсолютно пустым, безразличным, а сейчас… он возвращается. Я это вижу. И я очень хочу, чтобы он вернулся.

Хорошо, когда есть такие друзья, которые видят – без объяснений и рассказов – сами видят, что с тобой происходит, и готовы поддержать в трудную минуту. Дарья знала: случись что – Сергей точно так же, без раздумий, придёт ей на помощь, и потому махнула рукой:

– Ладно, психолог-недоучка, пойдём, поможем твоему столичному приятелю вернуться.

Они зашли в кофейню, и женщина протянула руку поднявшемуся навстречу Вербину:

– Дарья.

– Очень приятно. Феликс.

– Очень приятно.

– Даша – «важняк» Следственного комитета, – добавил Сергей. – Восходящая звезда ведомства.

– Не пугай гостя.

– Его, пожалуй, запугаешь. – Они расселись за столиком. – Ты, Феликс, можешь ничего о себе не рассказывать – Даше всё известно.

– Что именно всё?

– Всё, кроме того, что ты хочешь нам рассказать.

– Хоть что-то мне удалось сохранить в тайне, – улыбнулся Вербин, разглядывая молодую женщину.

Лет тридцать, ну, может, чуть больше, совсем чуть-чуть больше. Светло-русые волосы стянуты в тугой пучок, но видно, что длинные. Глаза большие, зелёные, по-кошачьи играющие с добычей. А вот сложением следователь кошку не напоминала: была достаточно крупной, не полной, а именно крупной – в кости, однако рядом с высокими мужчинами такой не выглядела.

Она заказала капучино, дождалась его, мило щебеча о погоде, температуре воды в Байкале и «Как тебе наш город?» – разумеется, они сразу перешли на «ты», и лишь когда официантка принесла заказ, поинтересовалась:

– Феликс, я правильно поняла: у тебя есть сомнения относительно причины смерти человека, обнаруженного в воскресенье на мысу Рытом?

– У меня были сомнения, – поправил следователя Вербин, мягко, но заметно выделив слово «были».

– А теперь? – Дарья вопросительно изогнула правую бровь.

– Теперь они рассеялись, и я абсолютно уверен в том, что в ночь на воскресенье на мысу Рытом произошло убийство, – спокойно и очень твёрдо ответил Феликс. И добавил: – Не первое.

Сергей и Дарья переглянулись.

– Забавно до икоты, – выдал любимую шутку Сергей.

– Так, – сказала следователь. – С этого места поподробнее.

– С какого именно?

– Почему развеялись сомнения?

– Вчера у меня случился весьма интригующий разговор.

– С кем?

– С человеком…

– Он был на мысу в ночь на воскресенье? – перебила Феликса Дарья.

И Вербин поймал себя на мысли, что сам вёл разговор с Сундаром примерно в таком же ключе – постоянно торопился и забегал вперёд. Да, это несколько раздражает.

– Даш, Феликс обо всём расскажет, он для этого нас и позвал, – с улыбкой произнёс Сергей. – Не спеши.

Следователь посмотрела на него – молча, пожала плечами и кивнула Вербину, показывая, что он может продолжать.

– Человек, с которым я разговаривал, не свидетель нынешнего убийства и не стремится давать показания. Но они и не требуются, потому что всё, что он рассказал – это факты, которые легко проверить. Все факты есть в архивах и подтверждены документально. А он их просто систематизировал.

– Он – это кто? – быстро спросила Дарья. И подняла указательный палец, давая понять, что дальнейший разговор возможен только после получения ответа.

Этот вопрос рано или поздно должен был прозвучать, поэтому Вербин не стал юлить:

– Он – это местный шаман. – Но решил уточнить: – В смысле, не здешний, а тамошний.

Реакция на его слова оказалась скромнее, чем ожидал Феликс. Сергей вообще остался равнодушен, для него шаман являлся таким же гражданином России, как все остальные. Дарья же чуть сморщила нос, показав, что сочетание «мыс-шаман» слишком напоминает фэнтези, но отпускать ехидные комментарии пока не стала и следующий вопрос задала ровным тоном:

– Почему шаман стал систематизировать общеизвестную информацию?

– Потому что у него к мысу особое отношение.

– Ах, да, я должна была догадаться. – Теперь следователь не сдержалась.

Не просто не сдержалась, а откровенно продемонстрировала скептическое отношение к шаманам, которые позволяют себе вмешиваться в расследование. И к находящимся в отпуске сотрудникам, которые к шаманам прислушиваются. Однако Вербину было чем крыть:

– Главное, что его работа помогла взглянуть на картину под правильным углом.

– Под другим углом, – поправила его Дарья. – А насколько он правильный, покажет следствие.

Можно было вспылить, а можно было услышать, что следователь сказала: «покажет», и понять, что несмотря на продемонстрированный скепсис, Дарья готова внимательно слушать и, возможно, действовать.

– Хорошо, – согласился Феликс. – Нам только предстоит узнать, насколько угол – правильный.

Показал, что согласен с такой трактовкой его слов. Дарье продемонстрированная покладистость очень понравилась.

– По словам шамана, эта история началась десять лет назад – тогда на мысу Рытом обнаружили первого из интересующих нас мертвецов. Находка не вызвала ажиотажа, поскольку причина смерти не оставляла сомнений – передоз.

– Ага, – произнесла Дарья и бросила на Сергея выразительный взгляд.

Однако время выражения скепсиса прошло: Феликс уверенно взялся за рассказ и намеревался довести его до конца. Но на короткую реплику среагировал:

– Что не так?

– Наркоман, – хмыкнула следователь.

– И вместо уютного притона в городе он поехал колоться на мыс Рытый, – хмыкнул ей в тон Вербин. – Ничего не смущает?

– Пошёл с друзьями в поход…

– С друзьями-наркоманами? – поднял брови Феликс. – В поход?

Сергей что-то пробубнил себе под нос. Дарья поджала губы.

– В любом случае, шаман говорит, и я не вижу оснований ему не верить, следов присутствия других людей обнаружено не было. Наркоман пришёл на мыс в одиночестве.

– Пришёл? – уточнил Сергей.

– Да, в тот раз лодка отсутствовала, – кивнул Феликс. – Это была единственная неувязка, поэтому следователь решил, что наркоман бродил по тайге и пешком вышел на мыс.

– Может, и правда бродил, – негромко и только для того, чтобы не соглашаться сразу, произнесла Дарья. – Не все наркоманы – конченые. Может, он был обычным человеком, только с зависимостью, с появившейся зависимостью. Старался жить обычной жизнью, ходить в походы, как привык, вот и оказался на мысу.

– Может, и так, – кивнул Феликс. – Но по моему опыту, наркоманы, которые скрывают зависимость и делают вид, что ведут нормальный образ жизни, редко умирают от передоза. Я бы даже сказал – никогда.

И в этом он тоже был прав.

– В общем, приехавшие сотрудники зафиксировали смерть по неосторожности, или по естественным причинам, упаковали тело и уехали.

– Имя у наркомана есть? – спросила Дарья, достав телефон.

– Думаю, как-то его звали, – улыбнулся Вербин. – Шаман не запомнил или не стал говорить, но можно поднять в архивах.

– Понятно. – Следователь открыла в телефоне приложение «Блокнот» и сделала несколько пометок. – Что дальше?

– Как я уже сказал, на первый труп особого внимания не обратили, отметили только, что на мысу, и всё. – Феликс подумал и уточнил: – Местные отметили, разумеется, для них это важно. – Коротенькая пауза. – Взгляд с правильного угла и всё такое прочее.

Дарья промолчала.

– Шаман честно сказал, что не почувствовал происходящее, не понял сразу, что там творится, и выкинул историю из головы. Но через два года на мысу обнаружили погибшего мужчину и всё опять выглядело так, будто смерть наступила по естественным причинам: шёл по скользкому берегу, неудачно оступился и ещё более неудачно упал. Ударился головой о камень и сломал шею.

– Так сказали судмедэксперты? – уточнила Дарья.

– Да, так сказали судмедэксперты, – подтвердил Вербин.

– Тогда в чём проблема?

– Мыс пользуется определённой славой, – медленно произнёс Феликс, глядя следователю в глаза. – Я, к примеру, человек не суеверный, но скажу честно: после того, что я о нём услышал, я бы, наверное, не поехал на мыс Рытый в одиночку.

– Даже так? – Дарья повторно изогнула бровь. У неё это получалось красиво.

– Даже так, – серьёзно ответил Феликс.

– Тебе здесь никуда нельзя в одиночку, – наконец-то вступил в разговор Сергей. – Что тебе в тайге делать без того, кто тебя из неё вынет и отвезёт в лоно цивилизации?

Они рассмеялись, после чего Вербин продолжил рассказ:

– Итак, через два года на мысу вновь находят тело. И вновь причина смерти не вызывает подозрений. В общем, ничего не вызывает подозрений, кроме того, что мужчине на мысу делать было нечего. А он туда поехал и умер.

– Захотел и поехал – у нас свободная страна, – обронила Дарья, но уже без прежнего скепсиса. Она явно втянулась в историю.

– С этим не поспоришь, – не стал отрицать Вербин. – Шаман и в этот раз ничего не заметил, но на совпадение обратил внимание Дугар…

– Какое совпадение? – не поняла следователь. – Первый же от передоза умер.

– Август, – догадался Сергей.

– Совершенно верно – август.

Возникла короткая пауза.

– Но прошло два года, – протянула Даша. – Почему Дугар среагировал на вторую смерть?

– Видимо, в течение двух прошедших лет других трупов на мысу не находили, – ответил Феликс. – А тут снова мужчина, снова на мысу, снова естественная причина и снова… август.

– Почему они не пошли в полицию?

– Ну, вот я пришёл, – рассмеялся Вербин. – И как вы на меня смотрите? А как бы вы посмотрели, если бы к вам пришёл не я, а шаман, и даже не с трупами, а с недоказанной и очень слабой связью между двумя погибшими по естественной причине людьми? Да ещё погибшими с интервалом в два года?

Дарья поджала губы, ей явно не нравилось, что Феликс так часто оказывается прав, но поделать с этим следователь ничего не могла.

– Ладно-ладно, – примирительно произнёс Сергей, заметив, что молодая женщина начинает злиться. – Иногда и этого достаточно. – Помолчал и спросил: – Сколько трупов ты нам принёс?

– Шесть.

Сергей присвистнул и коротко выругался.

– Продолжай.

– Тем не менее, шаман сходил к местному участковому, тогда это был не Егор, изложил свои подозрения, но тот лишь плечами пожал: какая может быть связь между двумя случаями смерти по естественным причинам? Только мыс.

Какой полицейский захочет, чтобы на его земле «висяк» образовался? А тут, судя по отсутствию мало-мальски подозрительных следов, «висяк» явный. И если сам участковый этого бы не понял, то руководство ему быстренько бы всё объяснило, руководству ведь тоже отчитываться – перед теми, кто сидит на жёрдочке повыше.

– Шаман понял, что на основании совпадений дело никто открывать не станет, и они с Дугаром решили проследить за мысом.

– В августе?

– Да.

– Вдвоём?

– Привлекли поселковых.

– Кажется, я догадываюсь чем всё закончилось, – пробормотал Сергей.

– Один из наблюдателей умер по естественным причинам.

– Что за причины? – быстро спросила Дарья.

– Сказали – сердце.

– Вскрытие проводилось?

– Скорее всего, но я сомневаюсь, что исследовали внимательно. Да и отыскать следы такого препарата – та ещё задачка.

– Скорее всего ты прав, – кивнула следователь. – Другие мертвецы в том августе появились?