Это была уже не учеба, а конкретная тяжелая работа. У Павла реально не было даже щелочки свободного времени. Каждый вечер он отчитывался Вячеславу Владимировичу о проделанной работе. Казалось, что наставник весь состоит из вопросов. Он гонял Фауста по плану города, по легенде, по технике связи, по требованиям к закладке материалов, по списку публикаций Асмолова и много чему еще. Вопросы повторялись, имели ловушки, даже провоцировали.

Облаченные в черные доспехи, люди шли, а кое-где и ползли по полю, которое вскоре снова окажется залитым кровью. Эдион с Реном еще днем наметили опорные точки. Сейчас, достигнув их, Эдион поднял руку.

Молчаливые ассасины вполне оправдывали свое название. Илиас подал ответный сигнал рукой. Отряд рассыпался в цепь. Микенианцы Рульфа ползли по снегу, волоча свой тяжелый груз.

Каждый день Павел получал консультации специалистов по технике проведения допроса, об особенностях воздействия на организм и психику различных препаратов, особенностях устройства паспортной системы в стране, по специфике работы органов внутренних дел.

Но первой за дело взялась Лисандра, превратившаяся в громадного, величиной с лошадь, барсука. Сильные и умелые барсучьи лапы принялись рыть мерзлую землю. В воздухе запахло ее кровью, однако Лисандра продолжала копать. Закончив первую яму, она перебралась к месту второй. Молчаливым ассасинам и микенианцам оставалось заложить в яму «гостинец» для Мората и хорошенько присыпать снегом.

Бассейн давал отдых, а спарринги в спортзале психологическую разрядку. Стажер уставал так, что почти сразу же засыпал еще в дежурной машине. Так что столицу он почти не видел, о «почитать книжку», как любил раньше, можно было только мечтать.

Над равниной выл и стонал ветер. На него не обращали внимания. Отряд трудился всю ночь, не потратив ни минуты зря. Когда все было сделано, устроители сюрпризов вернулись в город так же незаметно, как и уходили.

Для отработки легенды Фауст несколько раз выезжал в «родной» вуз, знакомился с преподавателями, консультировался по материалам «своей» кандидатской диссертации. Запоминал расположение кафедр, побывал в библиотеке, даже успел подружиться с молоденькой секретаршей в деканате. Вдруг придется звонить или о чем-то просить, так коробка конфет поможет быстрее напомнить о привлекательном аспиранте.



Через день на горизонте появилась армия Мората.

Чем больше Павел общался с сотрудниками Комитета, тем больше хотел быть равным им. Ему нравилось, как четко, по-деловому они натаскивали его по той или иной теме, не кичились, делились своими знаниями и опытом. Он тоже хотел стать профессионалом. Конечно, даже наверняка, на службе есть и карьеристы, недалекие люди, возможно, порочные, но они обитали ближе к административным, партийным кабинетам. Оперативная работа такого не терпела. Она требовала от человека конкретного результата по четко поставленной задаче, а не доклада о достижениях.

Подсчет числа вражеских солдат велся с самых высоких башен и парапетов оринфского замка. Считали шеренгу за шеренгой.

Глава шестая

Израненные барсучьи лапы Лисандры превратились в израненные руки. Их смазали и перевязали. Вместе с союзниками она стояла на парапете. Здесь же была и Венга, вцепившаяся в плащ Лисандры.

– Пятнадцать тысяч, – объявила Ансель из Верескового Утеса, сосчитав очередную шеренгу.

Боб Барлоу, дядя Томаса, считался ветераном ЦРУ. За долгий срок службы, согласно неписаному правилу Конторы о регулярной ротации сотрудников, он успел поработать по разным направлениям. Знал многих людей, побывал в различных переделках. Сейчас он руководил подразделением, отслеживающим потоки наркотиков в Латинской Америке. Им приходилось тесно сотрудничать с ФБР и часто встречаться с начальником Центра контрразведки.

Все молчали.

По Конституции США Бюро не имело права в своих расследованиях заниматься разведкой за пределами штатов, а ЦРУ, наоборот, не могло работать внутри своей страны. Так же как кошки и собаки, по природе своей обреченные на вечную вражду, легко уживаются во дворе своего хозяина, контрразведка ЦРУ сотрудничала в отдельных вопросах с ФБР. Касалось это и отдела по отслеживанию наркотрафика. Спецы прекрасно знали, какие деньги крутятся в этом деле и какой соблазн они вызывают. Пока за Барлоу не числилось крупных грехов, он пользовался доверием лично Девида Бли, нынешнего хозяина кабинета начальника Центра контрразведки.

– Двадцать, – вскоре назвала она новое число.

После очередного совещания у Бли Барлоу подождал, пока участники сходки быстро направились на выход, и обратился к шефу:

– Наверное, Морат отправил сюда всех, кто есть, – высказал предположение принц Галан.

– Девид, можешь найти для меня минут десять?

Венга дрожала, и не только от холода. Лисандра покрепче обняла девчонку за талию. Невдалеке Дарро тихо переговаривался с другими террасенскими сановниками. Словно почувствовав на себе взгляд Лисандры, Дарро мельком посмотрел на нее, затем кивнул бледной, трясущейся Венге. Он ничего не сказал, Лисандра тоже молчала – не до учтивостей сейчас. Дарро вернулся к прерванному разговору.

До совместного ланча с начальником русского отдела оставалось полчаса, и Бли, согласно кивнув, указал на ближайший стул:

– Тридцать, – сообщила Ансель.

– Слушаю тебя, Боб.

– Мы тоже умеем считать, – огрызнулся Рульф.

Не тратя время на вступление, собеседник сразу же перешел к изложению просьбы:

– Неужто научились? – изогнула огненно-рыжую бровь Ансель.

Вид наступающей армии не располагал к улыбкам, но Лисандра невольно улыбнулась. Рульф выпучил глаза, пожал плечами и продолжал следить за вражеской армией.

– У меня есть племянник. Хороший мальчик. Спокойный, серьезный. Он сейчас оканчивает университет. Его мать, моя младшая сестра, одна воспитывает троих детей. Я, конечно, им помогаю. Поэтому мне небезразлична их судьба. Я бы хотел, чтобы мальчик поступил на службу в нашу контору. У него есть для этого все качества.

– К Оринфу они подойдут только завтра, – сказал хмурый Эдион. – Самое раннее – на рассвете.

Шеф побарабанил пальцами по столу. Начало разговора ему не очень нравилось.

Лисандра пока не решила, какое обличье принять и где сражаться. Если в составе моратской армии снова окажутся илки, она обернется драконом, но если битва пойдет вплотную к городским стенам… она пока не знала. Никто не говорил Лисандре, на каком участке ее помощь нужнее. Когда вчера Эдион попросил помочь в осуществлении их дерзкого ночного замысла, она обрадовалась. Она устала от ожидания и воображаемых ужасов.

– Ты же знаешь порядок, Боб. Парень должен подать документы, обследоваться у этих чертовых эскулапов – медиков, сдать тесты, пройти полиграф. И только тогда, если ни у кого не будет возражений, его отправят на учебу на Ферму. Боб, я не начальник курсов и вряд ли могу повлиять на него. Кстати, на кого он учится в университете?

Но сейчас Лисандра охотнее согласилась бы снова бродить по коридорам, чем смотреть, как к Оринфу движется громада моратской армии.

– Биологический факультет.

– Пятьдесят тысяч, – сказала Ансель, искоса взглянув на Рульфа.

– Не самый лучший выбор. Все-таки наши, по старинке, отдают предпочтение юристам.

Лисандра несколько раз сглотнула, преодолевая сдавленность в горле. Венга спрятала лицо в складках ее плаща.

– Мальчик уже несколько лет занимается русским языком, и у него хорошие успехи.

Среди марширующих солдат появились ведьмины башни. В сером утреннем свете они казались огромными копьями, поднятыми на горизонте. Башен было три. Две крайние двигались на одинаковом расстоянии от средней. А за башнями виднелись новые шеренги.

– Да? – шеф оживился.

Даже Ансель прекратила считать.

Девид Бли достаточно долго возглавлял русский отдел в ЦРУ, и все, что было связано с этой темой, вызывало у него искренний интерес. Кроме того, он догадывался, что этот хитрый и расчетливый оперативник не пришел бы к нему с банальной просьбой пристроить племяшку.

– Продолжай удивлять меня, Боб.

– Я не думала, что это будет так ужасно, – шептала Венга, хватаясь за теплый плащ Лисандры. – Мне бы и во сне такое никогда не приснилось.

– Чтобы развеять сомнения и ваши, и мои, мне бы хотелось посмотреть его в деле.

Лисандра поцеловала ее в золотисто-рыжую макушку:

Шеф контрразведки уже заинтересованно подался вперед. Боб продолжил:

– С тобой ничего не случится. Ни один волосок не упадет с твоей головы.

– По учебному плану в университете у Томаса скоро должна быть большая практика. Можем мы помочь ему пройти ее в России, по научному обмену?

– Я не за себя боюсь, – возразила Венга. – За тебя. За всех вас.

– Ты хочешь, чтобы парень смотался в Москву, закадрил красивых девчонок на местном биофаке, потаскался с ними по ночным клубам, поскучал на занудных лекциях про всяких там бабочек и жуков. И все это за наши деньги. Потом он возвращается и сдает нам все адреса злачных мест русской столицы. Так?

– Не совсем. Он орнитолог, занимается воспроизводством популяции белого орлана. Ты в курсе, что белый орлан исчезающий вид?

Лимонно-желтые девчоночьи глаза были полны слез ужаса. Лисандра смахнула их, ненадолго оторвавшись от наблюдения за ведьмиными башнями. Она понимала, что никакие слова не успокоят ее подопечную.

– Иди ты, – удивился собеседник. – Символ Америки вымирает? И твой парень занимается спасением того, кто изображен на нашем гербе?

– С минуты на минуту, – почти шепотом сообщил Эдион.

– Да. Орлан – вольная птица. Он не курица, чьи яйца можно выращивать в инкубаторе миллионами.

– Хорошая интрига, Боб. Я заинтересовался. Продолжай.

Лисандра вновь повернулась к заснеженной равнине. Из-под снега появились фигуры, одетые в белое. В их луки были вставлены пылающие стрелы. Передовые шеренги моратской армии подошли почти вплотную, однако целями стрелков были не вражеские солдаты.

– Методики спасения у нас нет. Но она есть у русских.

Муртаг вцепился в камень парапета, глядя, как его внук отдал приказ. Пылающие стрелы взмыли в небо. Моратские солдаты загородились щитами, не удосужившись посмотреть под ноги. Не смотрели под ноги и ведьмы, сопровождавшие башни.

– Вот коммуняки, везде успевают.

Молчаливые ассасины не промахнулись. Все их стрелы легли точно в цель, успев поджечь ряды фитилей, которые вели в вырытые Лисандрой ямы. Это случилось, когда над ямами катились ведьмины башни.

– Они сейчас отрабатывают методику спасения диких птиц, занесенных в Красную книгу, на примере степных дроф.

Ослепительные вспышки затмили черную волну надвигающейся армии. Заснеженную равнину потряс грохот. Не успел он утихнуть, как на вражеских солдат дождем полетели камни ломающихся башен. Отвлекающий маневр сработал превосходно. Пока ошеломленные враги оглядывались по сторонам, пытаясь понять случившееся, Рен, Илиас и еще несколько Молчаливых ассасинов бросились к спрятанным за сугробами белым лошадям.

– Дрофы, дрофы… Это такие большие куры. Они, кажется, даже плохо летают.

Когда небо очистилось от дыма, по парапету пронесся вздох облегчения.

– Именно поэтому на них охотятся все подряд. Кстати, дрофа была изображена на гербе у французов, но они их всех истребили.

Ямы были заполнены веществами, из которых делались огненные копья Рульфа. Если копья воспламенялись при ударе, в ямах понадобились фитили. Их и подожгли меткие стрелы Молчаливых ассасинов.

– Лучше бы они на герб затащили своих лягушек. – Политкорректность не была в чести у сотрудников ЦРУ.

От двух башен остались развалины. Драконов и сопровождавших солдат придавило обломками. А вот третья башня уцелела. Вещества в ближайшей к ней яме взорвались слишком рано. Пострадал один из драконов, тянущих башню. Его засыпало обломками соседних башен. Убит он или только ранен – пока было непонятно.

– Верное замечание, шеф. Так вот, в СССР этим занимаются в двух местах. В Крыму, в аксайских степях.

Третья башня остановилась.

– Это для нас не очень интересно.

Из гущи вражеской армии послышался низкий, отвратительный звук рожка. Солдаты тоже остановились.

– Зато главный научный центр находится на биофаке госуниверситета в городе Саратове, – продолжил дядя.

– Хвала заносчивым богам, – сказал Рульф, опуская голову.

– Ты сказал Саратов? – От возбуждения Бли вскочил с кресла и стал расхаживать вдоль стола. – Город, который входит в десятку самых интересных для нас городов Союза. Там сосредоточена куча важных объектов, к которым мы очень хотели бы подобраться. Но это же закрытый город! Туда не пускают иностранцев.

– Шеф, речь идет о спасении символа страны. Мы все, патриоты Америки, должны найти способ убедить русских…

Но Эдион продолжал следить за всадниками, спешащими к Оринфу. Ему было важно, чтобы все они благополучно вернулись обратно.

– Взорванные башни их надолго остановят? – спросила Венга.

– Да, да. В таком деле можно даже подключить Госдеп. Главное, что других мест-то нет. Чертовски заманчиво и, главное, вовремя. Накануне, буквально неделю назад, в Администрации президента состоялось закрытое совещание по сверхактуальной теме – стратегия по развалу СССР и Варшавского блока. Хотя было понятно, что если падет Советский Союз, то и Варшавского блока не будет. Свой прогноз и предложения давали «яйцеголовые» профессора из университетов Принстона и Йеля. По их мнению выходило, что если брать единицей измерения человеческое поколение, в среднем лет двадцать, то получается, что поколение советских людей сороковых-пятидесятых годов было на девяносто процентов подвержено патриотизму. Это понятно, ведь большая война, утрата близких, тяжкие условия сплотили общество. Следующее поколение – шестидесятых-семидесятых годов – показало снижение крепости коммунистических взглядов условно до семидесяти процентов. Сказалась хрущевская критика основ партии и социализма, которую ласково назвали оттепелью. Молодежь стала робко испытывать интерес к западной литературе, музыке и даже образу жизни. Если с нашей помощью эти процессы будут нарастать, то у поколения восьмидесятых-девяностых можно ожидать снижения верности идеалам отцов и дедов еще на тридцать процентов, то есть уже до сорока. С таким показателем можно ожидать больших перемен и серьезных результатов. Но дольше тянуть нельзя, так как есть риск, что пружина, достигнув максимума при нагрузке, либо лопнет, либо начнет разжиматься. Смута или война при разных обстоятельствах может погубить не только страну, но и империю. Но может и, наоборот, зацементировать общество. Основные направления проникновения нашего влияния – это культура, через кино, музыку, литературу, потом наука, через философию, социальную психологию, экономику, историю. Следом идет борьба за экологию, с опасными ядерными исследованиями, вредными химическими технологиями, поворотом сибирских рек. Задача разведки видится в нахождении там, в Союзе, людей, которые будут проводниками наших идей, и замеры температуры разогрева общества…

Все, включая Дарро, повернулись в ее сторону. Никто не знал ответа. Никто не предлагал успокоительную ложь.

– Я слышал, что у нашего директора сложились хорошие отношения с Фондом защиты диких животных, – прервал размышления главы контрразведки собеседник.

Снежная пелена рассеялась, и теперь вражеская армия была видна почти целиком. На парапете не знали, когда она снова придет в движение, но в том, что придет, не сомневались.

Тот усмехнулся:

– Сто тысяч, – почти шепотом сообщила Ансель.

– Тебя не проведешь, старина. Ты чуешь наших людей под любой окраской. Если твой племянник еще не вступил в это дикое общество, я дам тебе их телефон. Они тоже подключатся. Это будет хорошая легализация для первичного контакта.

– Том уже списался с русским руководителем этого проекта. Они ответили. Даже прислали сборник статей со своей университетской конференции. Ужасная бумага, слепая печать. Может, им, в качестве спонсорской помощи, послать копировальный аппарат?

Глава 76

– Бесполезно. Его сразу заберет себе либо ректор, либо партком. Но ты молодец, Боб. Мне почему-то думается, что у тебя есть еще мысли.

– Неужели ты действительно можешь показать другой мир? – спросил Дорин, когда они с Маэвой вернулись в ее покои. – Как такое возможно?

– Биофак университета – это всегда сборище отпрысков местной элиты. Дочки, сыновья, внуки директоров секретных заводов, начальников воинских частей, крупных чиновников.

Маэва опустилась на стул. Лицо ее было отрешенным.

– Как мне нравятся твои рассуждения, старина! Ты знаешь, мне кажется, что если твоему племяннику удастся осуществить даже часть нашего плана, то он может завалить все тесты. Его все равно возьмут в нашу школу.

– Можно… с помощью зеркал.

– Спасибо, Девид.

Дорин изогнул бровь, ожидая продолжения.

– Я прослежу за этим, Боб. Напомни, как звать нашего племянника?

– Ты сам видел силу ведьминых зеркал. Видел, чтó такое зеркало показало Аэлине Галатинии и Маноне Черноклювой. А кто, по-твоему, научил ведьм пользоваться этой силой? Явно не фэйцы, – засмеялась Маэва.

– Томас Фрезер, сэр.

Дорин молчал, чувствуя: это лишь часть объяснений.

Глава седьмая

– И как, по-твоему, я могла из Доранеллы видеть на громадные расстояния и слышать голоса моих шпионов? Есть разные зеркала. Одни помогают шпионить, другие – путешествовать, а третьи – убивать. Последнему виду зеркал Эраван, не без помощи Железнозубых, нашел достойное применение.

Поезд на Саратов уходил вечером.

Ведьмины башни – так называлось это «достойное применение».

Маэва церемонно откинулась на спинку стула – королева без короны.

У Павла с утра было плохое настроение. Накрапывал летний дождик, а в голове постоянно, как мотив незамысловатого шлягера, крутились прощальные слова куратора: «Учеба закончилась, Фауст. Теперь ты будешь сдавать только экзамены. И каждый раз ставка будет все выше и выше. Сейчас ставка – останешься ты стажером управления нелегальной разведки или станешь просто работать в аппарате».

– Я могу показать Эравану то, что он хочет увидеть.

Он понимал, что это мандраж, который пройдет, когда дело дойдет до конкретных действий, но эти слова постоянно крутились в голове, отгоняя другие мысли.

Дорин разинул рот.

Из метро, не заходя на Павелецкий вокзал, Павел сразу пошел на перрон. Посадка уже началась, но он невольно остановился перед выходом на платформу, как бы собираясь с силами, чтобы нырнуть в холодную воду.

– Иллюзия, – догадался он. – Ты вовсе не собираешься показывать ему настоящих Оркуса и Мантикса.

И тут он заметил спрятавшегося от дождя за пустой коробкой дрожащего щенка. Стажеру стало сразу легче: он увидел родственную душу. По перрону с грохотом катил тяжело нагруженную тележку носильщик. Он вез в камеры хранения ручной клади какие-то здоровенные баулы с пришедшего только что астраханского поезда.

Маэва холодно посмотрела на Дорина:

Пес учуял в них что-то съедобное, перестал дрожать и пристроился следом за тележкой, даже немного оттеснив в сторону пузатого хозяина груза. Павел понял, что за пса он может быть спокоен. Тот обязательно приживется в багажном отделении – либо у ухарей-носильщиков, либо у дежурных, а может быть, даже у обслуги в дорожном кафе.

– Ловкость рук. Отвлекающий маневр, пока ты будешь в его башне.

Молодой человек усмехнулся и, бодро помахивая сумкой с неброским названием «Спорт», зашагал к своему вагону. «Какой, к чертям, аппарат, только «поле» и обязательно «на холоде», – он наконец нашел ответ своему куратору.

– Мне туда не попасть.

Вагон был заполнен под завязку. Пассажиры суетились, пытаясь рассовать во все возможные места сумки, чемоданы, рюкзаки. Как же, они ведь возвращались из хлебной Москвы в свой голодный край, на родину вечного дефицита. Сразу вспоминалась злая загадка «Что такое длинное зеленое и пахнет колбасой?» Ответ: «Поезд из Москвы в провинцию».

– Я же путешественница между мирами, – напомнила Дорину Маэва. – Я перемещалась из одной вселенной в другую. Думаешь, попасть из моих покоев в покои Эравана – это так сложно?

К преобладающему запаху вареной колбасы, которую везли здоровенными батонами, и бухтам сосисок добавлялся еще запах мяса. Сетки с ним, по договоренности с проводниками, опускали в камеры под полом. У счастливчиков из сумок пробивался запах сыра, апельсинов и диковинных бананов. Поэтому салон вагона был наполнен букетом самых непередаваемых запахов.

– Но ведь что-то не пускало тебя в Террасен все эти годы.

В купе Павла уже хлопотали попутчики – мать, отец и сын-подросток.

– Добрый день, соседи. Возьмете до Саратова? – Молодой человек бодро взял инициативу по знакомству в свои руки. Семейство отнеслось к этому благосклонно: ее глава, поддерживая шутливый тон, добродушно разрешил:

Маэва поджала губы:

– Если до Саратова, заходи.

– Брэннон Галатиний знал о моей способности перемещаться. Он окружил свое королевство охранными заклинаниями, дабы помешать мне открыть портал в Террасен.

– Павел, – представился молодой человек, он кинул сумку на верхнюю полку и уточнил: – А вы саратовские?

– Стало быть, как бы Эраван ни просил, перенести туда его солдат ты не сможешь.

– Коренные, – подтвердил мужчина. – Я Анатолий, моя жена Татьяна, сын Вовка.

– Нет. И сама я могу туда попасть только пешком или верхом. К тому же численность его армии очень велика. Моих сил не хватит, чтобы так долго удерживать портал открытым.

– А я первый раз еду в ваш славный город, расскажите мне о нем. С меня чай.

– Эравану известно о твоих способностях, и он наверняка оградил башню от твоего проникновения.

– Принимается. Тогда с нас то, что нужно к чаю, – охотно поддержал Анатолий.

– Да. Но и я времени не теряла, постепенно распутывая его заклинания. Он не настолько искусен по этой части, как ему кажется, – торжествующе улыбнулась Маэва.

Поезд тронулся, командировка началась. Перед Фаустом стоял четкий план: за время пути он должен собрать информацию об обстановке в городе, наладить устойчивый контакт с местными жителями, чтобы, в случае непредвиденных осложнений, получить временную «лежку», найти помощников, чтобы задействовать их в случае необходимости. Как подспорье, в сумке «Спорт» дожидались своего часа нераспечатанный блок американских сигарет «Мальборо», произведенных, правда, в Кишиневе, коробка конфет «Зефир в шоколаде», несколько плиток шоколада «Аленка» и упаковка пластинок мятной жвачки «Ригли».

– Тогда почему этого нельзя было сделать с самого начала? – удивился Дорин.

Как утверждал преподаватель по социальной психологии, в расслабленном виде люди любят поговорить о проблемах, порассуждать о недостатках. Как о своих, так и о государственных. Причем о своих даже больше. Начинать надо с проблем маленьких зарплат, нехватки хороших продуктов, дефицита обуви и одежды, некачественной медицины и тому подобного. Подогрев собеседника таким образом, можно переключаться на интересующие тебя темы.

– Потому что я не сразу решила, стоит ли рискнуть. И он не сразу стал требовать, чтобы я сделала своих преданных служанок его солдатами.

– Вот ты говоришь, зарплаты маленькие, – горячился отец семейства. – У нас с Танькой, слава богу, денежка вполне приличная. Я лекальщик шестого разряда, она мастер-наставник. Имеем Почетные грамоты, висим на Доске почета, а продовольственные пайки нам все равно дают только один раз в месяц. Так разве его на месяц хватит? Хорошо Таньке молоко за вредность положено.

– Смотрю, ты заботишься о своих паучихах.

– Это она такая вредная, что за это молоко положено? – притворно удивился Павел.

– Поживешь подольше, ваше величество, сам убедишься, насколько редки верные друзья. Жертвовать ими нелегко.

Соседи весело переглянулись и рассмеялись.

– Да нет, – стала пояснять жена, – вредное у нас производство. Горячая сетка из-за пайки.

– Так вы сварщица? – продолжал якобы недоумевать попутчик.

– Однако шестерыми ты пожертвовала для вселения его принцесс.

Когда ты «валенок», тебе прощают многие вопросы. Это позволяет вернуться к заинтересовавшей тебя теме. Что-то уточнить, перескочить на другую тему, заметая следы, то есть скрыть интерес к главному за завесой второстепенных тем.

– И их имена я буду помнить столько, сколько проживу.

– Нет. Я схемы паяю, жгуты из проводов вяжу.

Судя по выражению лица Маэвы, говорила она вполне искренне.

Фауст уже понял, что они работают на закрытом заводе, и хотел остановить себя, чтобы ненароком не влезть в тайны военного производства. Но рефлексы разведчика уже включились.

Проводник сноровисто разносил чай, умудряясь нести в каждой руке по четыре стакана в фирменных мельхиоровых подстаканниках. Под монотонный стук колес и второй стакан крепкого горячего чая так хочется излить душу перед хорошим человеком.

– Они согласились добровольно. Я постоянно напоминаю себе об этом, когда смотрю на них и вижу… совершенно незнакомых существ. Они хотели мне помочь… Не все валги – злые и коварные существа.

– И что, у вас на всех заводах так?

– Может, и не все. Но Эраван – точно.

– У нас еще хорошо, а вот на сто двадцать втором вообще продовольственные наборы выдают раз в квартал, – продолжал проявлять осведомленность Анатолий.

– Да, – согласилась Маэва, и ее глаза потемнели. – Он и его братья… самое худшее, что есть в нашей породе. Они правят с помощью страха и боли. Наслаждаются страданиями.

– Сто двадцать второй – это что? – невольно вырвалось у Павла, хотя в душе он зашикал на себя.

– А ты не наслаждаешься?

– Сто двадцать второй – это электроламповый завод. А мы сто пятый, приборный. У нас в округе почти все заводы номерные.

«Черт бы тебя побрал, болтун», – невольно подумал молодой человек. Надо было уходить с этой темы.

– А ты, Вовка, куда после школы собираешься? Как родители, на завод пойдешь или учиться будешь?

Маэва накручивала локон на палец и не отвечала.

– Буду в политех поступать, на инженера, – без особого энтузиазма заявил подросток.

Странно, если бы ответила.

– Что, инженеры сейчас хорошо зарабатывают?

– Значит, ты снимешь все заклинания вокруг покоев Эравана и откроешь мне портал. Я туда проникну, а ты в это время будешь ублажать его иллюзорными картинками, показывая ему Оркуса и Мантикса… Погоди. Едва я найду Ключ, Эраван поймет, что ты его обманула. Нам нужно будет спешно убираться из Мората.

– Это смотря куда устроиться, – не унимался Анатолий. – Если в Танькин цех удастся пристроить парня, хотя бы разработчиком, то плюс к окладу премии и командировочные гарантированы. Они три-четыре месяца в году в плавании. Юстируют специзделие. Поэтому с доплатами на круг хорошо выходит. А что, пока молодой, пусть поплавает.

«Да что б тебя, – чуть не заскрипел зубами стажер. – Еще немного, и он начнет мне на газете схему этого специзделия для военно-морского флота рисовать».

– Я здесь задерживаться не собираюсь, – Маэва скривила губы. – Мы прямиком отправимся туда, где ты спрятал остальные Ключи.

Но постепенно усталость взяла свое, и соседи угомонились.

– Ты уверена, что он не заподозрит обмана? – Лицо Дорина сохраняло полное бесстрастие.

Поезд прибыл в город рано утром. Павел тепло попрощался со своими попутчиками. Теперь у него в активе было два адреса. Семья Никитиных жила в небольшой однокомнатной квартире. Зато второй адрес был адресом матери Татьяны. Одинокая пенсионерка жила в своем доме и могла пустить пожить на несколько дней за умеренную плату. Фауст не думал, что ему понадобится «нора», но тренировка есть тренировка во всем.

– Оркус – его брат. Но когда-то Оркус был моим мужем. Иллюзия окажется вполне правдоподобной.

Он почему-то посчитал, что звонить по служебному телефону местному куратору в областном управлении КГБ СССР в семь утра еще рано и потому решил познакомиться с режимом работы вокзала. Вокзал, аэропорт – это первые объекты, которые необходимо знать досконально. Как утверждали преподаватели, иногда это спасает жизнь.

Дорин задумался.

Со схемой местного вокзала Павел ознакомился еще в Москве. Теперь было необходимо привязать эти знания к местности. Выходы к поездам, график работы билетных касс, режим несения службы линейного отдела милиции, условия хранения багажа, подъезд на городском транспорте, базарчик рядом с вокзалом. Особое внимание жучкам – перекупщикам билетов.

– И в какое время мы осуществим наш замысел?

Он сразу вычислил молодого парня, болтающегося возле касс дальнего следования. Предложил сигаретку, разговорились, и через пять минут Павел уже знал, что за двойную цену Витек или его напарник достанут билет на любой поезд, несмотря на то, что в кассе нет билетов не только для очередников, которые занимали очередь с раннего утра, но даже и по брони. В крайнем случае можно воспользоваться услугами регулярно проходящих через станцию грузовых составов. На стрелке товарняк притормаживал, подготовленному человеку не составляло труда запрыгнуть на платформу.



Ровно в 9.00 стажер набрал телефонный номер, который ему дали в Москве.

Сумерки. Такую пору избрала Маэва для встречи с Эраваном. Пограничное время между светом и тьмой, когда одна сила сменяется другой. По словам Маэвы, наиболее подходящее время для открытия портала в покои валгского короля.

Глава восьмая

Доехав на троллейбусе до нужной остановки, Павел через два квартала нашел дом, который назвал местный оперативник. В небольшом скверике нестарая девятиэтажка удачно вписывалась между городским управлением архитектуры и добротной «сталинкой». Довольно тихое место, почти в центре города. Стажер невольно вспомнил одно из наставлений старичка-консультанта, который учил его шпионским премудростям на конспиративной квартире.

Дедушка божий одуванчик был одним из успешных нелегалов, просидевшим «на холоде» почти три десятка лет, имевшим несколько боевых орденов и вернувшимся на родину так и нераскрытым. Он говорил: «Куда бы ты ни шел – хоть в кино, хоть на свидание, а тем более на контакт или встречу, ты всегда должен знать пути отхода. Как обычного, так и экстренного».

Заход солнца Дорин не видел. Мешала облачность и общий сумрак, постоянно висевший над Моратом. В покоях Маэвы он был один и сейчас смотрел на стену, где должен открыться портал.

Их встречи на квартире чаще всего начинались с того, что Фауст рассказывал, где он был накануне. Сколько в доме этажей, сколько подъездов, есть ли запасные выходы, проходы в соседние дворы, пожарные лестницы на фасаде. Сначала юноша злился и воспринимал это как старческую паранойю. Но потом втянулся, научился анализировать. Теперь ему даже не требовалось подниматься на последний этаж, он уже знал, что там есть выход на технический этаж, по которому можно пройти в соседний подъезд, а также люк на крышу. По глухому торцу этого так называемого кооперативного дома с крыши до второго этажа спускается пожарная лестница. Сзади дом заперт глухой стеной, этакий каменный капкан. Зато у соседней «сталинки», стоящей на пересечении двух больших улиц, был шикарный проходняк с арками на каждую улицу. Через двор можно было уйти вглубь квартала незамеченным. Густые кусты сирени скрывали возможный отход.

Бывшая фэйская королева ушла несколько минут назад, едва взглянув на Дорина. В предшествующие часы они наметили путь бегства, предусмотрев и запасной вариант. Пока что все происходило сообразно их замыслу.

Павел выждал время, чтобы быть точным, и ровно в 10.00 позвонил в дверной звонок. Дверь открыл мужчина невысокого роста, среднего телосложения, скорее блондин, начинающий терять волосы, хотя навскидку ему было от силы 45 лет. Самым запоминающимся в нем были поразительно светлые, как льдинки, глаза. Одет он был, как и ожидалось, в темный классический костюм с неброским галстуком.

Дорин изменил облик, придав волосам и глазам золотистый цвет… Если кто-то вдруг войдет в покои валгского короля (разумеется, кроме самого Эравана), то увидит своего повелителя.

– Здравствуйте, я могу записаться на занятия с немецкой овчаркой? – уточнил Фауст, хотя он на сто процентов был уверен, что это и есть его региональный куратор, сотрудник Первого управления, координирующий работу разведки. Правда, Павлу так и не было понятно, какая может быть разведка во внутренней области России, закрытой для посещения иностранцев из-за большого количества оборонных предприятий.

Дорин не имел права на страх и сомнения. Старался не думать о хранилище каменных ошейников и о всех жутких местах подземелья, где успел побывать. Покои Маэвы стали наполняться тьмой.

– Можете, только не немецкой, а восточноевропейской, – ответил хозяин и жестом пригласил его в квартиру. Закрыв за гостем дверь, он протянул руку и представился:

Стена перед Дорином стремительно темнела. Потом исчезла. Из портала повеяло зловонием смерти, гнили и ненависти, и было оно куда более удушающим, чем в гробнице.

– Здравствуй, Паша. Можешь называть меня Виктор Иванович. Как доехал? Все нормально?

Подгибались колени, но Дорин вынул из ножен Дамарис, собрал всю свою магическую силу и поднял левую руку. Над его пальцами вспыхнуло золотистое пламя.

Молодой человек ответил на крепкое рукопожатие и подтвердил:

– Да. Все нормально.

Молясь всем богам, которые согласятся ему помочь, Дорин ступил в портал.

– Проходи в комнату.

Это была обычная «трешка-штаны». Дверь из большой комнаты в спальню или кабинет была закрыта. Обстановка говорила о среднем достатке хозяев квартиры. Новомодная «стенка», цветной телевизор на комоде, софа, у большого балконного окна полированный стол со стульями.

Глава 77

Они расположились на софе, к которой был придвинут журнальный столик. Виктор Иванович попросил у гостя паспорт, внимательно его изучил и, возвращая, похвалил:

– Хорошая работа. Почти как настоящий. – Павел потянулся за документом, но куратор отдал его не сразу, а со значением сказал: – Запомни. Этот паспорт ты можешь показывать где угодно и кому угодно. Он соответствует всем требованиям. Хоть женись. Но серьезную проверку по базе МВД он не пройдет. Показывать сотрудникам милиции можно, но отдавать нельзя. Конечно, по первому звонку я тебя вытащу, но для тебя это будет провал. Потому что ты будешь раскрыт.

Дорин не знал, чтó он ожидал увидеть в покоях Эравана. Но если бы он составил мысленный список ожидаемого, кровать под балдахином, умывальник и письменный стол занимали бы там последние места. Пожалуй, украшенная резьбой кровать из черного дерева была самым внушительным предметом мебели.

Павел молча кивнул, об этом в Центре его не предупреждали.

«Дальше будут только экзамены», – вспомнил он напутствие Сергея Николаевича.

И больше ничего особенного или удивительного. Никаких стоек с украденным древним оружием, никаких сундуков с сокровищами, кипящих склянок с зельями и полуистлевших книг с заклинаниями. В углах не рычали чудовища. Каменных ошейников тоже не было.

– Теперь давай по твоей легенде и заданию, – сразу перешел к делу Виктор Иванович.

Обыкновенная спальня без намека на роскошь.

– Павел Строев, аспирант-заочник истфака Московского областного пединститута, приехал в город в учебную командировку. У меня на руках рекомендация на кафедру общей истории местного университета с просьбой оказать помощь в сборе материала для написания работы о народно-освободительном движении в Поволжье в восемнадцатом веке. Меня интересуют материалы о Пугачевском бунте, которые есть в спецхране университетской библиотеки, – уверенно начал Фауст.

Дорин внимательно оглядел круглое помещение и даже рискнул приоткрыть дверь на лестницу – ту самую, что вела к железной двери и караульным, стоящим снаружи. Никаких каморок, кладовок и потайных дверей.

– Почему Пугачевский бунт?

Он подошел к комоду, но и там не обнаружил ничего, кроме аккуратно сложенной чистой одежды. Ящики как ящики, без двойного дна и потайных отделений.

– Здесь нет специалистов по изучению того времени. Кафедра специализируется на более ранних периодах. Это прежде всего археологические исследования ранних поселений в Среднем Поволжье. Так безопаснее. Как мне объяснили, во времена Хрущева завкафедрой еще студентом попал в неприятную ситуацию с диалектическим материализмом, и теперь все, что может быть связано с идеологическим уклоном, он пресекает на корню.

– Не знал. А ты сам разбираешься в теме?

Но Дорин чувствовал: Ключ Вэрда где-то здесь. Жуткое, сверхъестественное присутствие Ключа ощущалось повсюду.

– У меня две публикации и написана в черновике первая глава диссертации. Так что научный диспут на 30–40 минут я выдержу спокойно.

Откуда-то послышалось странное всхлипывание. Дорин стремительно повернулся к кровати. Как же он сразу не заметил, что там кто-то лежит? Правда, среди черных простыней было трудно разглядеть хрупкое тело молодой женщины. Совсем молодой. Ее лицо ничего не выражало. Казалось, женщина спит. Нет, она не спала. Она смотрела на Дорина.

– Понятно. Задачи по нашему направлению?

– По последовательности или приоритету?

Хорошенькая темноволосая женщина лет двадцати от силы. Внешне – почти сестра-близнец Кальтэны.

– По последовательности.

Горло Дорина наполнилось желчью. Женщина села. Простыни скользнули вниз, открыв изможденное тело и тоненькую, почти детскую руку с отвратительным пурпурным шрамом возле запястья… Теперь понятно, почему Дорин ощущал присутствие ключа по всей крепости. Казалось, Ключ движется, время от времени исчезая.

– Изучение города, маршруты транспорта, основные достопримечательности, объекты повышенного внимания. Город большой, а время ограничено, поэтому мне сказали, что зону ответственности вы мне определите на месте.

– Сколько районов в городе, знаешь?

Ключ двигался вместе с женщиной, которую поработил.

– Восемь городских районов и шесть поселков городского типа.

Она была дважды порабощенной: на шее чернел каменный ошейник. И сейчас она сидела среди измятых простыней и смотрела на него. Отрешенно, хотя Дорин чувствовал ее боль.

– Твоя зона – центр города. Это четыре района: Кировский, Фрунзенский, Волжский и Октябрьский. Все от Волги до вокзала. В заводские районы не лезь, там режимные объекты. Ты должен знать, где и что находится, особенно на пересечении улиц. Как можно добраться и на каком транспорте, особенности нумерации домов. Гонять по карте буду нудно и долго. Дальше.

Он не находил слов. В ушах звенела тишина. Мыслей тоже не было.

– Поиск мест для закладки тайников, нахождение мест проведения встреч с Источниками, определение маршрутов для проведения проверки наружного наблюдения и контрнаблюдения.

Кальтэна сумела уничтожить вселённого в нее валгского принца, однако Ключ Вэрда сводил ее с ума. Давал огромную силу и разрывал разум.

– Хорошо. Ты куришь?

– Нет, – немного сбился Павел, но тут же быстро пояснил: – Но для дела могу. И не только курить.

Дорин шагнул к кровати.

Виктор Иванович не принял его шутливый тон, достал из-за софы портфель типа «дипломат» из кожзама, раскрыл его и выложил на журнальный столик пять одинаковых спичечных коробков.

– А ты, гляжу, проснулась, – произнес он, подражая интонациям валгского короля.

– Твоя задача не только найти места для тайников, но и произвести пять закладок. Пять тайников – пять закладок. Ты находишь подходящее место, составляешь подробную схему расположения тайников, определяешь сигналы о закладке и выемке контейнера. Эту информацию оставляешь в ящике для газет. Как думаешь, где?

Ведь пленница видела перед собой Эравана.

– В ящике этой квартиры.

Женщина моргнула.

– Молодец. Вот ключ от ящика. По четным дням с 14.00 до 14.30 ты забираешь из него информацию для тебя и оставляешь материалы для меня. Если попадешь на особо бдительную соседку, скажешь, что хочешь навестить Егора Петровича. Это хозяин квартиры, в ближайшие дней десять он здесь точно не появится. Поэтому можешь уверенно звонить и стучать в дверь.

Дорин видел опыты Эравана, ужасы, творимые в подземельях валгского короля. И тем не менее эта женщина, почти девчонка, невероятно оголодавшая, с ссадинами на теле и жутким осколком, засунутым ей под кожу (Дорину ли не знать силу подобных «камешков»!)… делила ложе с валгским чудовищем.

– А если мне откроют дверь?

Дорин отправил к ней нить своей магической силы. Приблизившись к руке, нить отпрыгнула.

– Значит, явка провалена и это засада.

Да, Ключ находился внутри запястья жертвы Эравана.

– А если я потеряю коробок, могу я заложить другой?

Дорин подошел ближе, мысленно приказывая женщине не смотреть в портал у него за спиной. Женщина чуть вздрогнула. Дорин с усилием подавил рвотные позывы, сосредоточился на том, чтобы вести себя, как Эраван. Смотреть холодно и держаться повелительно.

– Нет, только эти. Если я не смогу найти по твоей схеме хоть один контейнер или он будет недоступен или утрачен, считай, что задание провалено. Ты пойми, что Источник, добывая для нас информацию, иногда рискует жизнью, и допустить, что из-за небрежности или непродуманности мы его потеряем, нельзя. Дальше.

– Все.

– Дай мне твою руку, – тоном Эравана приказал Дорин.

– Нет, Фауст. Все только начинается.

Карие глаза пленницы остановились на его лице. Она послушно протянула руку.

У Павла от предчувствия пересохло во рту.

Дорин едва не отшатнулся при виде гноящейся раны, от которой расходились черные жилы, впрыскивая яд в тело жертвы. Такой наверняка была и рана Кальтэны. Теперь понятно, почему шрам остался у нее даже после смерти.

Куратор продолжил:

Дорин убрал меч в ножны и обеими руками взял ладонь женщины.

Как будто взял кусок льда. Ее кожа была ледяной.

– Это были учебно-боевые задания. Теперь уточняю реальное, боевое, задание. В Москве ты уже наверняка знакомился с материалами по Асмолову.

– Ложись, – приказал Дорин.

– Да, конечно.

Женщина задрожала, но подчинилась. Приготовилась к очередным утехам валгского короля.

– Так вот, тебе необходимо установить контакт с Юрием Григорьевичем, доцентом кафедры обществоведения индустриально-строительного техникума. Он проходит у нас под псевдонимом Лось. Ты должен получить рукопись его новой книги. Она посвящена вопросам становления русского национального самосознания. Она анонсирована в редакционной статье, в одном из последних журналов «Посев». Знаком с этим изданием?

Дорин снова подумал о Кальтэне. Боги милосердные, сколько всего она вытерпела.