Женщину будут считать ни на что не годной, если она не сможет оплатить своему мужчине адвоката и содержать его несколько дней после отсидки; деньги на это она достает, воруя товары из магазинов и обчищая карманы в омнибусах.
Я много общался с карманниками в различных районах Лондона. Их еженедельный доход непросто подсчитать, так как он зависит от разных обстоятельств. Возможно, в один день они получают 20 фунтов или 30 фунтов, другой день выдается совсем неудачным. Вообще, они очень суеверны, и, если им что-то мешает, они ничего не будут делать. Если они видят человека, которого ограбили раньше, то считают это невезением и не предпринимают никаких попыток.
Они очень щедры, помогая друг другу в тяжелую минуту или в беде, но у них нет организаций, так как их было бы невозможно содержать. Многие из них могут находиться в тюрьме по пять-шесть месяцев в году. Некоторые получают длительные сроки каторжных работ или ссылки. Или у них могут кончиться силы, и они бросают эту беспокойную, преступную жизнь.
Обычно они не считают кражу мужских часов такой же выгодной, как кража кошелька из женского кармана, по той причине, что кошелек можно выбросить, монеты разменять, и можно снова немедленно приступать к работе. Но когда они берут часы, они должны сразу же отправиться с ними к скупщику, так как держать их при себе небезопасно. Хорошие серебряные часы могут в настоящее время принести чуть больше 25–30 шиллингов, даже если они стоили 6 фунтов. Хорошие золотые часы принесут не больше 4 фунтов. Я работал два или три часа и за это время добывал, наверное, шесть кошельков. Кошельки я выбрасывал, чтобы нельзя было обнаружить кражу. Например, если вы взяли часы и положили их в свой карман, имея при этом свои собственные часы, и если вас случайно «засекли», то вас задерживают и обыскивают; а так как при вас найдут вторые часы, то это улика против вас.
В карманы брюк воры залезают редко, разве что в толпе. В любом другом случае это сделать почти невозможно, например, при ходьбе по улице. Проститутка может иногда сделать это, поглаживая мужчину пальцами, когда он застигнут врасплох.
Я думаю, что большое количество лондонских воров родом из провинции и из больших городов, таких как Лидс, Бирмингем, Шеффилд, Манчестер и Ливерпуль. Особенно их много из Бирмингема. Насколько мне известно, в Лондоне нет карманников иностранцев. Самыми ловкими из местных лондонских воров вообще являются ирландские кокни.
Я никогда не учился никакому делу или ремеслу и никогда не выполнял тяжелую работу, и, чтобы заработать на жизнь, мне приходится отбивать чечетку. Когда люди в моем положении начинают заниматься честным делом, на них иногда указывают полицейские как на ранее осужденных воров, и их часто увольняют с работы, в результате чего они снова возвращаются на криминальный путь.
Я скептик по своим религиозным убеждениям, что явилось камнем преткновения на пути нескольких миссионеров и других филантропов, которые пытались мне помочь. Я читал Пейна, Вольнея и Холиоэйка, этих авторов-атеистов, а также произведения Бульвера, Диккенса и многих других.
Это придает остроту нашей преступной жизни — ведь мы не знаем, как долго мы сможем наслаждаться жизнью. Это укрепляет связи между ворами и их женщинами, которые, как я полагаю, во многих случаях испытывают друг к другу более сильные чувства, чем женатые люди».
Конокрады и похитители собак
Кражи лошадей
Кражи такого рода не так широко распространены в районах столицы, как это было раньше. Обычно они происходят в сельской местности, где лошадей отправляют пастись на лугах и пастбищах. Лошадей воруют безнравственные люди из низшего сословия, которые разъезжают по сельской местности, где торгуют лошадьми; их называют «лошадниками», а иногда это кочующие цыгане и лудильщики. Они переезжают с места на место, смотрят, где есть хорошая лошадь или пони, и околачиваются в этих окрестностях до тех пор, пока у них не появится возможность украсть ее. Обычно это делается в ночное время и в большинстве случаев одним человеком.
Забрав животное из загона, они уводят его по какой-нибудь малолюдной дороге или держат его взаперти в конюшне или в отдельном строении до тех пор, пока не утихнет шум вокруг этой кражи. Затем они подстригают животному гриву и как можно больше изменяют его внешний вид, после чего ведут его куда-нибудь подальше на рынок и продают, иногда за более низкую цену, чем оно стоит. Так они обычно действуют. Иногда они отправляются в Лондон и сбывают лошадь с рук на Смитфилдском рынке. Обычно тот человек, который крадет ее, не ведет ее на рынок, а оставляет ее в тихой конюшне в каком-нибудь доме по дороге до того времени, пока он не встретится с торговцем лошадьми (барышником). Вор часто имеет связь с барышниками, но сам он не может быть одним из них.
Некоторые лондонцы имеют привычку воровать лошадей. Они часто бывают на Старой Кент-Роуд, одевшись в платье грума или конюха. Эти воры самого разного возраста, начиная от двадцати лет и кончая шестьюдесятью годами. Человек, который продает лошадей, состоит в доле с конокрадом.
Способ кражи лошадей у цыган в чем-то схож с этим. Они разбивают свои шатры на каком-нибудь пустыре при дороге или на опушке леса и часто крадут лошадь, когда подворачивается удобный случай. Лошадь уводит тот, кто сидел незамеченным в шатре, а остальные остаются в таборе, как будто ничего не произошло. Они могут отвести животное на значительное расстояние и спрятать в лесу, например, в Эппингском лесу, или в каком-нибудь уединенном месте и при первой же возможности продать его.
Есть еще категория людей, которые путешествуют по сельской местности, продавая мелкие товары — вроде коробейников, — и иногда они крадут лошадей или передают сведения тем негодяям, которые их крадут.
Такие кражи лошадей обычно совершаются в сельских районах и редко в столице, так как за лошадьми здесь обычно присматривают, или же они запираются в конюшнях. Случается, что их крадут на столичных или пригородных рынках, таких как Смитфилдский и новый рынок в Айлингтоне.
Иногда лошадей, запряженных в телеги, кэбы и другие транспортные средства, воры уводят на улицах столицы; но это делается лишь на короткое время, пока они не совершат грабеж. Как только они завладевают грузом, они бросают лошадь и транспортное средство, которые попадают в руки полиции и возвращаются к своему владельцу.
Украденные лошади обычно легкие и проворные, вроде тех, которые возят фаэтоны и легкие повозки, а не тяжелые телеги и подводы.
Такие кражи раскрываются различными способами. Например, иногда на каком-нибудь рынке дорогую лошадь предлагают купить по заниженной цене, что возбуждает подозрения. В других случаях внешний вид человека, продающего лошадь, не совместим с обладанием таким животным. В некоторых случаях такие кражи полиция раскрывает по описанию, передаваемому из одного полицейского участка в другой, и конокрада останавливают на дороге.
Конокрады обычно уводят лошадей по проселочным дорогам и никогда не проходят через шлагбаумы, если возможно, так как здесь их можно обнаружить. Смотритель при шлагбауме может передать сведения в полицию и сообщить, в каком направлении была уведена лошадь.
Известно, что лондонские воры уходят далеко в сельские районы, чтобы красть лошадей, после того как они узнали, что их можно легко уводить. Эти кражи обычно совершаются весной и летом, когда лошади находятся на выпасе.
Количество случаев конокрадства за 1860 год:
в столичных районах — 23
в Сити — 0
Всего: 23
Стоимость имущества, украденного таким способом:
в столице — 649 фунтов стерлингов
Кражи собак
Такие кражи обычно совершаются людьми, которые разводят собак, и теми, кто ограничивается такого рода преступлениями. Эти люди принадлежат к низам общества; одеваются они по-разному, и зачастую их сопровождают женщины. Они воруют собак модных пород, которых любят дамы: спаниелей, пуделей, терьеров, а также спортивных собак, таких как сеттеры и ретриверы, а также ньюфаундлендов. Такие кражи совершают мужчины различных возрастов, не редко этим занимаются мальчики. Действуют они таким образом: бродят по городу, высматривают симпатичную собаку, которую выгуливает дама или джентльмен, идут за ними и выясняют, где живет хозяин собаки. Установив это, они целыми днями слоняются вокруг дома. При себе у них есть кусок печенки, подготовленной специальным образом и вымоченной в том, что особенно любят собаки. Они настолько к этому неравнодушны, что предпочтут пойти за незнакомцем, нежели за своим хозяином. Воры обычно носят небольшие кусочки этого лакомства, чтобы приманить к себе собаку и увести за собой. Тогда они в укромном месте хватают ее и засовывают в мешок, который у них есть при себе.
Другой способ заманить собаку в ловушку — это достать течную сучку. Собака ценной породы бежит за ней, ее хватают и уносят, а потом ждут, чтобы владелец собаки предложил за ее возвращение награду, которая обычно составляет от одного до пяти фунтов стерлингов. О пропаже собаки могут дать объявление в «Таймс» или других газетах или в рекламных листках, которые циркулируют по району. Тогда какой-нибудь сообщник похитителя заводит с владельцем собаки переговоры о ее возвращении. Сведения о собаке посылают владельцу в том случае, если он предложит определенную сумму денег, например, один, два или пять фунтов стерлингов, и тогда собаку возвращают. Если нет, она будет убита. Это делается, чтобы возбудить к ней сострадание.
Известны случаи, когда некоторых собак крали по три-четыре раза и за вознаграждение возвращали хозяевам. Иногда, похищая собаку, вор привязывается к ней и не возвращает ее владельцу.
Есть категория людей под названием скупщики собак или любители собак, которые занимаются тем, что возвращают украденных собак за деньги. Они имеют связь с ворами и, что называется, «входят в круг», то есть в воровской круг. Собак часто возвращают посредники такого рода. Эти люди берут собак и предлагают их владельцам вернуть их за определенное вознаграждение, при этом полученную сумму они делят с вором.
Похищение собак очень распространено, особенно в Вест-Энде столицы, и является довольно прибыльным делом. Похитители собак живут в Севн-Дайалз, в окрестностях Белгравии, Челси, Найтсбриджа и тому подобных местах; некоторые из них — это люди зрелых лет.
Они часто подбирают собак на улицах, когда поблизости нет их хозяев. Но обычно они слоняются вокруг дома, приманивают собак и уводят за собой, как это уже было описано. Иногда похитители принадлежат к преступному миру, иногда нет. Они часто бывают связаны с продавцами птиц, владельцами бойцовых собак и организаторами крысиных состязаний.
Некоторых украденных собак отправляют в Германию, где их продают за большие деньги.
Количество случаев похищения собак за 1860 год:
в столичных районах — 15
в Сити — 1
Всего: 16
Стоимость имущества, украденного таким образом:
в столице — 134 фунта стерлингов
Уличные грабители
Современные уличные грабители сильно отличаются от наглых, безрассудных разбойников, которыми кишела столица и дороги в ее окрестностях в былые времена. Тогда среди грабителей с большой дороги были такие сорвиголовы, как Дик Терпинс и Клод Дюваль, каких не найти в наши дни. Они жили в притонах Сент-Жиля, Вестминстера и Боро, надежно скрываясь среди грязных улочек и переулков, плотно примыкавших друг к другу; и приходить туда было небезопасно даже для констебля. Они свободно бродили по Блэкхисской пустоши, по пустоши Хаунслоу, по Уимблдон-Коммон и Финчли-Коммон и, держа пистолеты в руках, сурово обращались к проезжавшему путешественнику: «Кошелек или жизнь!»
Грабители наших дней — это либо обыкновенные воры, которых мы уже описывали и которые ловко запускают руки в ваши карманы, либо низкие подонки. Они или следуют за проститутками, или придушивают подвыпивших мужчин на полночной улице, или сбивают их с ног жестоким ударом дубинки.
Такие преступления обычно совершаются в уединенных местах и переулках или же в пригородах столицы. Много грабежей совершается на больших дорогах с применением насилия. Эти обычно совершаются в сумерках и редко в дневное время. Когда они совершаются вечером, это происходит в безлюдных местах, пересеченных улочками и переулками, в которых грабители могут с легкостью исчезнуть. К таким местам относятся Боро, Спитлфилдз, Шордитч, Уайтчепел, Друри-Лейн, Вестминстер и им подобные места. Часто грабеж совершает один человек, в других случаях — группа из двух и более человек, а обычно грабителями бывают молодые люди в возрасте от девятнадцати лет и более. Происходит это так. Они видят прилично одетого человека с серебряной или золотой цепочкой, идущего по улице и ни о чем не подозревающего. Когда он проходит мимо одного из грабителей, тот хватает цепочку и убегает по переулку или боковой улочке.
Иногда грабитель резким движением рвет цепочку. В других случаях от его движения ломается шарнирное соединение или кольцо часов. Иногда вору не удается схватить часы. В таких случаях его редко удается опознать, потому что жертва может не разглядеть его, растерявшись, а вор быстро исчезает из виду.
Если владелец часов побежит за вором, его спутники часто стараются перехватить его и для этого бросаются ему под ноги. В этот момент вора редко ловят, если только его не начинает преследовать какой-нибудь прохожий, который видел, как тот совершил кражу, или слышал крик «Держите вора!».
Эти преступления совершают мужчины, живущие в кварталах с дурной репутацией, которых знают как воров. Во многих случаях преступления они совершают во время каких-нибудь беспорядков на улице или в толпе, или их жертвой становятся подвыпившие мужчины.
В сентябре 1859 года Томас Дальтон, он же Томас Дэвис, мужчина лет тридцати, плотного телосложения и ростом 5 футов 6 дюймов, в компании с приятелем отправился на регату в Путни, что неподалеку от Лондона. Там Дальтон выхватил часы у г-на Фрайара, бывшего балетмейстера в Воксхолл-Гарденз. Поняв, что его ограбили, г-н Фрайар внезапно схватил обоих мужчин, и они начали с ним бороться. Один человек ушел, но Дальтона он не отпустил. Когда подоспел полицейский, Дальтон выронил часы. Его судил выездной суд Суррея, который состоялся 15 сентября 1859 года; он получил десять лет каторжных работ.
Дальтон был одним из пяти заключенных, которых судил Центральный уголовный суд в декабре 1847 года за убийство г-на Белчемберса в Вестминстере: ночью железным прутом ему вышибли мозги на Тотхилл-стрит. Тогда Дальтона оправдали. Сейлз, один из обвиняемых, был признан виновным и повешен в Ньюгейте.
Их видели в компании погибшего в пабе на Очард-стрит в Вестминстере в ночь убийства. Они последовали за ним на улицу и отняли у него деньги, часы и печати. Дальтон несколько раз попадал за решетку, будучи замешанным вместе с другими людьми в кражах столового серебра. Они проникали через подвал, открывали двери с помощью отмычек и уносили столовое серебро. Один из воров шел на дело одетый как мясник; он нес с собой бычий хвост, как будто хозяйка дома заказала ему его. Пока слуга ходил наверх, он клал посуду в корзину, которую брал с собой, и уносил ее.
23 марта 1850 года его арестовали вместе с другими тремя известными взломщиками за попытку украсть серебро из дома на Воберн-сквер при помощи отмычек. Тогда его признали виновным и приговорили к трем месяцам тюремного заключения. Один из воров открыл вход в подвал около десяти часов утра; он нес три французские булки. Найдя в кухне служанку, которая чистила столовое серебро, он сказал ей, что принес от пекаря французские булки. Служанка, которая оказалась разумным, проницательным человеком, отказалась идти наверх к своей хозяйке. Тем временем двое детективов, которые находились поблизости для наблюдения, арестовали четверых воров и предотвратили грабеж.
6 февраля 1854 года его судили в Вестминстере за то, что он выхватил часы у джентльмена на Парламент-стрит, когда ее величество шествовала на открытие парламента. Джентльмен почувствовал, что его часы схватили, стал удерживать Дальтона, и тогда тот бросил их в подвал перед зданиями Казначейства.
Как мы уже сказали, впоследствии Дальтона приговорили к ссылке.
Вот другой поразительный случай уличного грабежа. Грабителем был человек по имени Джордж Моррис. Ростом он был выше пяти футов девяти дюймов, крепкого телосложения, носил темные усы и имел внешность джентльмена. Он выхватил часы у мужчины неподалеку от театра «Суррей». Схватив часы, он побежал в обход Сент-Джорджес-Серкус на Ватерлоо-Роуд, а крик «держи вора» звенел у него в ушах. Пробегая по Ватерлоо-Роуд, он специально бросился в грязь на улице, и тогда несколько людей и полицейский, которые преследовали его, о него споткнулись. Пока они лежали на земле, он встал и побежал вниз по Вебер-Роу, далее по Спиллерс-Корт, перелез через чулан, залез на крышу каких-то невысоких коттеджей и спрыгнул с нее с другой стороны в сад, разбитый вокруг высоких зданий, находившихся в ремонте. Обнаружив, что толпа людей и полицейских наступает ему на пятки, он, будучи чрезвычайно проворным, взлетел, как молния, вверх по лестнице на крышу дома. Когда полицейские собирались последовать за ним, он схватил лестницу и оттолкнул ее, предотвратив дальнейшее преследование. Он исчез с крыши этого дома и перебрался на крышу Общества Магдалины. Ему удалось бы скрыться, если бы не быстрые действия полиции. Некоторые полицейские вбежали на строительный двор, достали несколько лестниц, взобрались на здание с нескольких сторон и стали преследовать грабителя по крыше дома, между часовней и домом губернатора. В безвыходном положении он встал и пригрозил, что убьет первого же полицейского, который к нему приблизится, и таким образом выражал свое неповиновение в течение получаса.
Тем временем несколько других полицейских взобрались наверх по приставной лестнице с задней части часовни, оставаясь незамеченными Моррисом, а в это время их коллеги отвлекали его разговором. Увидев, что они к нему приближаются, Моррис понял, что надежды на спасение нет, и сдался в руки полиции. Его судили в Центральном уголовном суде и приговорили к ссылке на десять лет.
Незадолго до этого он напал на женщину на Вестминстер-Роуд. Она стала звать на помощь полицию, и он побежал вниз по Дюк-стрит. Повернув за угол, он заскочил в какую-то дверь. Это произошло в сумерки. Его преследователи пробежали мимо, думая, что он скрылся в одной из прилегающих улиц. Он же вышел из укрытия и спокойно пошел назад, как будто ничего не произошло. Через полчаса местный житель, который видел все это, предал его в руки полиции, и его оштрафовали на 40 шиллингов за нападение на женщину.
Приблизительно в это же время одна женщина пожаловалась полицейскому у театра «Суррей», что высокий, приличного вида мужчина залез к ней в карман. Констебль сказал ей, что видел хорошо известного вора, который входил в близлежащую кофейню; одет он был в черное. Он пошел туда вместе с женщиной, и она тут же сказала, что это не тот человек. Она не смогла опознать его, так как он вывернул свое пальто наизнанку. Надетое на нем пальто имело черную подкладку и было белым снаружи, и его можно было носить с обеих сторон. Тем временем он вывернул пальто, и женщина не смогла узнать его. Это дало ему возможность избежать на этот раз возмездия.
Грабежи на улицах также совершаются с применением удушающих приемов. Это происходит точно в таких же местах в сумерках, часто в туманные ночи в определенное время года, редко летом. Обычно они совершаются в переулках в зимнее время. Грабитель подходит и обхватывает своей рукой шею человека, у которого он увидел часы или деньги. Один человек плотно держит жертву за горло; причем обычно он нападает сзади или сбоку. Душитель пытается просунуть руку под подбородок жертвы и давит на горло, при этом другой рукой он сзади плотно держит ее за шею. Он делает это с такой силой, что человек оказывается почти задушенным и не может закричать. Грабитель держит его в таком положении пару минут, а в это время его сообщники, один или несколько, шарят по его карманам в поисках часов и денег.
Если человек начинает бороться и сопротивляться, его шею сдавливают так сильно, что он может потерять сознание. Когда грабеж уже совершен, преступники убегают. Обычно они хватают человека, когда он этого не ожидает, и может пройти какое-то время, прежде чем к нему вернется сознание. Такие грабители обычно относятся к другой категории людей, отличной от тех, которые выхватывают цепочки от часов. Эти больше похожи на бульдогов; как правило, это сильные и жестокие мужчины. Многие из них воры со стажем, возвратившиеся из заключения преступники, закоренелые негодяи. Их средний возраст от двадцати пяти лет и старше; живут они в пользующихся дурной славой местах. Большая часть таких грабежей совершается в Ист-Энде столицы, в Уайтчепеле и его окрестностях или в темных трущобах Боро.
Поразительный случай грабежа с удушением произошел в столице в июле 1856 года. Двое мужчин вошли в ювелирный магазин на Марк-Лейн в дневное время, когда улица была запружена людьми. Один из них был мужчиной крепкого телосложения, около пяти футов шести дюймов ростом, со смуглым цветом лица, лет сорока пяти. Другого звали Джеймс Хантер, он же Коннелл, который был ростом пять футов десять дюймов, крепкого телосложения, носил темные усы, был одет по последней моде. Один из воров остался наблюдать на улице, в то время как другой проскользнул внутрь и в отсутствие ювелира завладел большим количеством ценных ювелирных украшений. Продавец, который оказался в задней комнате, вбежал в магазин и схватил грабителя. Увидев это, сообщник вбежал в магазин с улицы, чтобы прийти на помощь. Он сбил продавца с ног и нанес ему жестокую рану на голове, после чего оба грабителя поспешно скрылись. Одного из них взяли, когда он недалеко ушел с частью награбленной добычи: часами, кольцами, брошками и т. д., а другому удалось убежать. Этот смелый грабеж был совершен среди бела дня неподалеку от Зерновой Биржи в разгар торгов. Одного из грабителей задержали и судили в Центральном уголовном суде в июле 1856 года; он был приговорен к десяти годам ссылки, так как до этого был уже осужден за уголовное преступление.
По сведениям полиции, Джеймс Хантер, он же Клиффорд, он же Коннелл, другой человек, замешанный в этом ограблении, был схвачен позднее. Молодая торговка яблоками приятной наружности поклялась, что он был одним из грабителей. Убегая, он опрокинул ее прилавок с яблоками, а также сбил ее с ног, когда она ненадолго схватила его.
Этого человека судили в Центральном уголовном суде в августе 1856 года, когда адвокат преступника доказал, что у того есть алиби, вызвав в качестве свидетеля его осужденного сообщника. Две его сестры также поклялись, что он в день грабежа находился в их доме на Ламбет-Уок, обедал и пил чай со своей матерью, честной и уважаемой женщиной.
Другие грабежи сопровождаются жестоким насилием с применением дубинок. Обычно они совершаются одним или несколькими людьми, которые идут вслед за женщиной. Мужчинам-грабителям обычно от тридцати до сорока лет, некоторые из них старше; они вооружены дубинками. Такой грабеж называется «размахивание палкой» или «занятие для дубинки». Женщина идет вперед или слоняется без дела, а держась позади, идут мужчины. Она идет, как будто обычная проститутка; такой женщине часто двадцать шесть — тридцать лет. Она останавливает на улице мужчину, возможно подвыпившего, и вступает с ним в разговор. Потом заманивает его в какое-нибудь тихое, укромное место, где может позволить ему разные вольности в отношении себя, но не соитие. Тем временем она крадет у него часы, деньги или другие вещи и тут же уходит.
В некоторых случаях человек, обнаруживший пропажу, может преследовать ее, и тогда у него на пути появляется один из преступников, который подбегает к нему, останавливает и спрашивает, как добраться в какую-нибудь часть Лондона или на какую-нибудь улицу, или начинает интересоваться, что этот человек тут делал с его женой, и угрожать наказанием за непорядочное поведение в отношении нее. За это время воровка может скрыться. В некоторых случаях вспыхивает ссора, и у жертвы не только отнимают ее деньги, но и наносят жестокие ранения дубинкой.
Случаи такого рода периодически происходят в Ист-Энде и пригородах Лондона. Эти женщины и мужчины, как правило, опытные воры, и, когда они попадают под суд, их часто приговаривают к ссылке, так как в большинстве случаев они хорошо известны полиции.
Иногда такие грабежи совершают мужчины без участия женщин, как в случае, произошедшем на Друри-Лейн в августе прошлого года, когда пьяного мужчину несколько человек завлекли в паб, зашли с ним туда и ограбили с применением насилия.
В июле 1855 года некая женщина остановила мужчину на Лондон-Роуд в Саутуорке поздно вечером около полуночи и украла у него часы. Потерпевший немедленно обнаружил пропажу и схватил ее. Тут же ей на помощь пришли двое мужчин, ударили его по лицу и порезали ему щеку. Затем они нанесли ему еще один жестокий удар по голове, отчего он упал на землю без чувств, успев позвать на помощь.
В этот момент появился полицейский и схватил Тейлора, одного из нападавших, взял его под стражу вместе с дубинкой, которая была у того в руке. 20 августа 1855 года Тейлор предстал перед Центральным уголовным судом, который приговорил его к четырнадцати годам каторжных работ.
Уличные грабежи с применением пистолета совершаются редко, хотя периодически такое бывает. Их редко совершают профессиональные воры, так как обычно они достигают своей цели кражами из карманов теми способами, которые мы только что описывали.
Старые воровские притоны больше не окутаны тайной, как раньше. В настоящее время их посещают полицейские инспекторы и констебли, и они находятся под неусыпным наблюдением. Наша ежедневная пресса выносит на свет божий подробности жизни наших современных уличных грабителей и других воров, и их деяния уже больше не приукрашиваются и не преувеличиваются. Железные дороги и телеграф, почтовые сообщения и оборот денежных средств положили конец деятельности конных грабителей, таких как Дик Турпин и Том Кинг. Случись им появиться в наши дни, они станут редкостной забавой для наших храбрых и проворных детективов и будут быстро арестованы.
Количество уличных грабежей за 1860 год:
в районах столицы — 21
в Сити — 1
Всего: 22
Стоимость имущества, украденного таким образом:
в районах столицы — 98 фунтов стерлингов
в Сити — 2 фунта 10 шиллингов
Всего: 100 фунтов 10 шиллингов
Пешая прогулка по воровским притонам в Боро
Выйдя однажды днем вместе с детективом из полицейского участка на Стоунз-Энд, мы отправились на Ганн-стрит, узкую улочку, расположенную на некотором расстоянии от Боро-Роуд и населенную разъездными торговцами, домушниками и карманниками.
Здесь нам на глаза попалась самая дерзкая шайка домушников и карманников в Лондоне. Большинство из них были одеты как разъездные торговцы. Профессиональный карманник, хорошо одетый молодой человек, сидел на ручной тележке разъездного торговца фруктами. Он был одет в сюртук из черного сукна, жилет, брюки и блестящую шелковую шляпу и курил трубку, а двое или трое парней стояли рядом.
Тогда было около семи часов вечера и светло как днем. Около сорока молодых людей в возрасте от семнадцати до тридцати пяти лет играли в «пятнашки», а другие бесцельно бродили по улице.
Мы пошли вперед сквозь толпу и постояли какое-то время рядом с играющими. Сначала они, возможно, решили, что мы пришли арестовать кого-нибудь из них, и явно были готовы оказать нам теплый прием. Они увидели, что мы стоим рядом и улыбаемся, и к ним вернулось их добродушие; большинство из них продолжали держаться все вместе, но многие улизнули по домам с глаз долой.
Здесь мы увидели высокого, крепкого мужчину бандитского вида с трубкой в зубах, который был соучастником зверского полночного убийства.
Он едва избежал виселицы, дав показания против своих товарищей. Это решительный ночной грабитель. По жестокой, решительной, бульдожьей внешности этого человека мы поняли, что он способен на любое злодейство под воздействием сильного алкоголя.
В центре толпы стояли трое домушников, которые вскоре покинули ее и зашли в пивную на этой же улице. Один из них был одет в платье респектабельного ремесленника. Он был ниже среднего роста, коренастый, с травмированным плоским носом, что, возможно, случилось в какой-нибудь потасовке. У другого была более зверская и более уродливая внешность. Третий взломщик, не такой решительный по характеру, по-видимому, был сообщником шайки.
Десять из присутствовавших людей были ранее осуждены за грабежи. Большая их часть — если не все они — состояла из воров или их сообщников.
Далее мы направились в Минт, хорошо известный притон темных личностей, проходя мимо групп воров, стоявших на углах различных улиц. Одни были обыкновенными ворами, другие карманниками. В окрестностях Минта мы обнаружили детей, резвящихся на улице. Один ребенок привлек к себе наше особое внимание. Это была интересная девочка лет пяти, с болезненным лицом, но очень обаятельная, излучающая невинность и надежду. Рядом с ней играли другие милые маленькие девочки. Возможно, они были детьми каких-нибудь падших мужчин и женщин, живущих в этих местах.
Как грустно думать об этих юных невинных душах, беззащитных перед дурным, разрушающим влиянием, которое оказывает на них пример их родителей!
Мы вошли в ночлежный дом Эванса, известный воровской притон. Пройдя мимо группы молодых женщин, стоявших в дверях, мы спустились в нижнее помещение и увидели около дюжины молодых парней и девушек, которые сидели вокруг стола и играли в карты. Один из этих юнцов был известным карманником, хоть и молодым по возрасту; ему дважды удавалось избегать тюрьмы на Хорсмонгер-Лейн. Нам сказали, что на тот момент присутствовала едва ли четвертая часть всех тех, кто обычно посещает этот дом. Когда первая паника улеглась, молодые люди возобновили игру, украдкой поглядывая на нас, словно не были вполне уверены в цели нашего визита. Другие лежали на скамьях, расставленных вдоль стен комнаты. Когда мы смотрели на эту любопытную сцену, женщины из квартиры сверху последовали за нами вниз и стояли на лестнице, всматриваясь в помещение и пытаясь отгадать цель нашего посещения. Уходя, мы оглянулись и увидели, что они стоят у дверей и следят за нашими движениями.
Мы направились на Кент-стрит и вошли в пивную. Там мы увидели нескольких воров и фальшивомонетчиков, которые пускают в обращение фальшивые деньги. Фальшивомонетчиками были мужчины и женщины обычного вида из низшего сословия. В прилегающем помещении мы увидели компанию воров и подсели к ним ненадолго. Один из них был расторопный, щегольски одетый член шайки, который несколько раз был осужден и сидел в тюрьме. Рядом с нами сидел, развалясь, смуглолицый парень небольшого роста, лет двадцати с небольшим, который был распространителем фальшивых монет. Щеголь был, очевидно, их главарем. Это был светловолосый молодой человек с приятной внешностью лет двадцати, быстрый и решительный в движениях; он был совершенно не похож на преступника. Время от времени он одевается по последней моде в черный костюм из тончайшей шерсти и белую шляпу с траурной лентой и выезжает в щегольской коляске.
Мы также посетили Маркет-стрит, узкую улочку в стороне от Боро-Роуд, хорошо известный притон проституток.
Огромное количество простых, легкомысленных девушек из различных районов Лондона и сельской местности уходят из дома, селятся здесь и живут проституцией. Здесь мы увидели шарманщика, который выступал на улице, окруженный густой толпой молодых проституток, простых женщин средних лет и их детей. Две молодые женщины — одна в макияже, а другая, стройная девушка лет семнадцати, в старой соломенной шляпе без тульи на голове, державшая в одной руке тулью, а в другой трость, — резво отплясывали под музыку среди веселящейся толпы, к явному удивлению бедного исполнителя. А в это время другие молодые грубоватые особы весело скакали по улице.
Несколько дней назад один молодой негодяй по имени Джордж Филипс, кличка «еврейский мальчик», проживавший на этой улице, совершил в местном борделе зверское преступление. Один моряк, недавно вернувшийся из Индии, случайно зашел в этот скверный притон. В тот момент там находились: сестра Джорджа Филипса (обычная проститутка, которая жила с Ричардом Питтсом), известный вор-взломщик, недавно приговоренный к ссылке на десять лет, еще одна проститутка по имени Ирландка Джулия и этот молодой негодяй Филипс. Посидев немного, моряк сказал им, что ему пора уходить. Услышав это, сестра Филипса сказала брату, чтобы тот воткнул моряку нож в сердце. Тот мгновенно выхватил нож из кармана, открыл его и воткнул моряку под ключицу. Совершив это зверское преступление, он хладнокровно вытер нож о манжету своей фуфайки и сказал, что если моряку этого мало, то он ему добавит. Моряк, смертельно раненный, упал и был отправлен в больницу Святого Томаса.
Когда сестра убийцы увидела, что ее брат сделал по ее наущению, в отчаянии схватила бутылку настойки опия и выпила часть ее содержимого. Удалось ли ей выжить, неизвестно.
В этой части Маркет-стрит, как мы поняли, в каждом доме от подвала до чердака живут проститутки и воры.
Мы вошли в соседний паб, где три молодые женщины последовали за нами в бар, желая узнать цель нашего посещения этого района. Они заказали пинту крепкого портера, выпили ее и стали топтаться рядом с нами, чтобы услышать наш разговор и чтобы им было о чем посплетничать со своими товарками. Среди них была и девушка, которая резвилась на улице в старой соломенной шляпе, но теперь она отложила ее в сторону. Она была симпатичной блондинкой, но движения ее выглядели глупо и нескромно. Одна из ее спутниц была выше ростом и более крепкого телосложения, но ее поведение показывало, что это испорченная женщина, потерявшая всякое чувство приличия. Другая девушка была высокой и темноглазой, а также более спокойной и сдержанной в манерах; в своем легком хлопчатобумажном платье она стояла, опершись о дверной косяк.
В другой сентябрьский вечер, около восьми часов, мы предприняли еще одну прогулку по криминальному району Боро.
Когда мы шли по Кент-стрит, фонари были зажжены, и магазины на прилегающих улицах были освещены их ярким светом. Проходя мимо церкви Сент-Джордж, мы увидели толпу, собравшуюся вокруг пьяной ирландки средних лет. Это была одна из тех сцен, которые можно часто встретить на улицах Лондона. Молодые люди и люди средних лет, старухи и дети толпились на улице; одни из них были одеты хорошо, другие в пропыленной и пропитанной потом одежде ремесленников, а третьи — в лохмотьях. Они собрались вокруг этой женщины, которая стояла на тротуаре, а толпа — на мостовой. Многие стояли, раскрыв глаза и рот, другие ухмылялись от удовольствия, а лица третьих были мрачными. Женщина в это время дико жестикулировала, правда, добродушно, и говорила с сильным ирландским акцентом под аплодисменты аудитории.
Мы не могли услышать тему ее выступления. Когда мы подошли к ней ненадолго, желая узнать, что за комедия тут происходит, женщина ушла, а за ней последовала и часть зевак, и тогда она снова заняла свою позицию среди них. Мы не могли терять времени и пошли дальше.
На Кент-стрит мы увидели симпатичную девушку, явно принадлежавшую к низшему сословию, которая стояла в дверях с сияющей улыбкой и приглашала нас войти. Точно так же она приветствовала нас и при свете дня во время нашего предыдущего посещения Кент-стрит. В это время другая молодая женщина такого же возраста и телосложения (очевидно, ее сестра) стояла с ней рядом. Как и в прошлый раз, мы не доверились этим сестрам-сиренам и снова прошли мимо, несмотря на настойчивые приглашения войти внутрь.
Далее на улице мы увидели небольшую группу мужчин и мальчиков; это были воры и распространители фальшивых монет. Среди них стояла молодая женщина лет двадцати пяти, которая была обычной проституткой и опытной воровкой, хотя это едва ли было видно по ее тяжелому глуповатому лицу, обрюзгшему, со следами распутной жизни. Один из стоявших в группе был нищим. Он был ниже среднего роста, лицо было покрыто оспинами и имело грубое, дерзкое выражение. У нас было время изучить черты его лица. Вскоре люди в группе разгадали нашу цель и разбежались в разных направлениях, как это обычно делали такие люди при наших визитах. Мужчины были разных возрастов, от семнадцати до тридцати лет; одеты они были как разъездные торговцы фруктами.
Мы свернули на Сент-Джорджес-Нью-Таун, небольшую улочку в стороне от Кент-стрит. Завернув за угол, увидели кучку мужчин и женщин разного возраста от семнадцати до сорока лет, которые были одеты точно так же, как мы уже описывали. Большинство из них были осужденными ворами.
Затем мы вернулись на Минт-стрит, которая вела с Хай-стрит в Боро на Саутуорк-Бридж-Роуд; как мы уже говорили, этот район пользуется очень дурной репутацией.
Покинув Минт-стрит и ее темные окрестности, пользующиеся дурной славой, мы направились на Норфолк-стрит, очень узкую улицу, которая вела на Юнион-стрит в Боро. Этот район кишит карманниками и «откатчиками», то есть людьми, которые воруют товары или багаж с повозок и из экипажей. На углу улицы мы увидели группу из не менее семи-восьми человек; некоторые из них были осужденными ворами. Одеты они были точно так же, как и в кварталах, которые мы уже описывали.
После этого мы отправились на Литтл-Суррей-стрит у Боро-Роуд, где мы зашли в пивную. Здесь мы увидели четырех мужчин от двадцати пяти до тридцати пяти лет, которые были опытными грабителями. Один из них выглядел как ремесленник. Он сказал нам, что он гравер. Это был тот же самый грабитель с расплющенным носом, которого мы видели в прошлую нашу прогулку. Этот сообразительный и решительный человек выступал в роли главаря шайки. Другие двое были его спутниками, которых мы видели с ним на Ганн-стрит. Все они были ниже среднего роста. На этот раз они были одеты получше и явно собирались идти на какое-нибудь дело. У бара стояла проститутка с подбитым глазом, которая была с ними связана. Она также была хорошо одета, готовая идти с ними. У грабителей этой категории часто есть женщина, которая идет впереди и несет их инструменты для взлома к дому, в который они намереваются войти: ведь их могут арестовать по пути вместе с инструментами. Женщина выглядела неплохо и, вероятно, перед выходом на дело «заправлялась» джином. Этот гравер был осужден несколько раз за карманные кражи и грабежи со взломом. Двое других тоже осужденные грабители. Рядом с ними в пивной сидел мужчина лет сорока, который, как мы узнали, страдал от изнурительной болезни. Грабители часто поддерживают инвалидов, связанных с ними, и этот мужчина время от времени играл второстепенную роль в их воровских делах, например, оказывал помощь в сбыте украденного. Недавно один из их старых дружков умер, и окрестные грабители собрали меж собой деньги на оплату его похорон.
Мы прошли дальше по Маркет-стрит, район Боро-Роуд, где в прошлый раз наблюдали сцену веселья с шарманщиком и танцующими девушками. Но теперь эта улица выглядела совсем иначе. Вместо беззаботного, звенящего веселья и шутовских танцев девушек и детей над ней простерся темный покров ночи. Когда мы проходили мимо, у каждой двери видели женщину, высматривающую мужчин, которые вошли бы в их притоны проституции и преступлений. Они шепотом упрашивали нас зайти, или легонько хлопали по плечу, или хватали за полы пальто. Некоторые из них были молодые и миловидные, а другие старые и обрюзгшие. По пути мы заглянули в некоторые дома. Мы увидели множество молодых проституток, одетых в свое самое лучшее платье, которые сидели за столами или стояли, опершись на стулья. В этой части Маркет-стрит находятся самые вульгарные притоны проституток и воров в Лондоне. Многие девушки погубили себя, войдя в эти непристойные бордели. Возможно, девушка была служанкой, оставшейся без места, или же ушла из своего дома в столице и стала вести эту позорную жизнь.
Эти проститутки содержат грабителей, карманников и других воров, когда те терпят неудачу в своей незаконной деятельности. Некоторые из них хорошо одеваются и поразительно привлекательны. Время от времени они приезжают в кэбах из разных театров вместе с мужчинами, грабят их в своих жилищах и бесцеремонно выбрасывают их на улицу, но не лишают их одежды. Без денег общество этих мужчин им больше не нужно.
В других подобных местах в окрестностях Кент-стрит проститутки получали срок за кражу одежды тех несчастных, которые входили в их зловещие жилища.
Оставив позади Маркет-стрит, улочки и трущобы этого района, мы пошли по Ньюингтонской дороге, более освещенной и с более здоровой атмосферой. Это широкая деловая улица, одна из главных улиц на берегу реки со стороны Сур-рея, где особенно по вечерам можно сделать массу покупок.
На южной стороне Ньюингтонской дороги, от тюрьмы на Хорсмонгер-Лейн до заведения «Слон и замок», теснятся магазины, и на улице светло почти так же, как днем. Здесь есть несколько великолепных питейных заведений, обычно заполненных пестрыми компаниями людей самого различного социального положения и профессий. Здесь есть шляпные мастерские, витрины которых ярко расцвечивают дамские шляпки всех цветов и фасонов и ленты всевозможных оттенков. Есть мануфактурные лавки, где продаются платья из хлопка и муслина, воротнички и перчатки любого фасона и цвета. Есть множество обувных магазинов, предлагающих в ассортименте как изысканную, так и простую обувь. Есть магазины драпировок и мебельной обивки, в которых продаются настенные и напольные ковры с разнообразными узорами; а также аптеки с их разноцветными баночками, пылающими красным, синим, зеленым и желтым огнем. По этой улице бесконечными волнами идут толпы ремесленников, жены торговцев, модистки, портнихи и другие; все они делают покупки или возвращаются с работы. А многие респектабельного вида люди совершают свою вечернюю прогулку по веселой и шумной улице, которая является их излюбленным местом для гулянья.
По пути мы заметили много хорошо одетых молодых мужчин и женщин. Здесь мы увидели молодых изящных модисток и портних, а также других девушек, возвращавшихся в конце дня с работы домой, которые время от времени бросали взгляды на витрины магазинов, мимо которых проходили. Здесь же мы увидели несколько явно замужних женщин, которые вышли делать покупки: в руках у них были новые шляпки или какие-то другие тщательно завернутые предметы одежды. В другой части улицы мы заметили продавца, который заигрывал с миловидной девушкой с локонами; она невозмутимо глядела на него, стоявшего с непокрытой головой в дверях магазина галантерейных товаров.
В суетливой толпе людей, спешащих взад и вперед, мы заметили спокойно идущих двух молодых женщин-воровок, одетых, как модистки, в коричневые плащи и вычурные шляпки. Не знающий их лично человек не смог бы определить их преступную натуру. Мы шли за ними недолго, прежде чем они перешли на другую сторону улицы. По чертам их лиц и по сходству их одежды мы могли предположить, что они сестры. Им было, очевидно, лет по двадцать пять.
Как это обычно делают подобные люди, увидев, что их заметили, девушки расстались на другой стороне улицы, чтобы не дать нам возможности проследить за их передвижениями. Одна из них пошла в одном направлении, другая — в другом. Но при этом они, вероятно, договорились встретиться вне поля зрения офицера полиции.
Боро является местом жительства в основном рабочих и мелких торговцев — это масса народу, и в этом районе есть прилегающие к нему улочки, которые кишат социально опасными элементами. Здесь есть представители почти всех категорий воров, от самого низшего до самого искусного, хотя здесь проживает очень мало «специалистов» высокого класса. Многие из них предпочитают жить в окрестностях Кингсленд-Роуд.
Иногда они покидают свои жилища в других частях города и приходят сюда, чтобы жить подальше от глаз полиции своего собственного района.
Здесь есть несколько опытных грабителей, которые одеваются по моде и любят выпить бренди и шампанского и других самых лучших спиртных напитков. В их внешности мало или почти нет черт, свидетельствующих об их криминальной натуре. Они выглядят как энергичные бизнесмены. Они грабят особняки в сельской местности и иногда магазины и склады — часто очень большие — и обычно ухитряются благополучно скрыться с награбленным.
Эти грабители обычно живут на улицах, примыкающих к Нью-Кент-Роуд и Ньюингтонской дороге. Собравшихся группами таких людей можно увидеть иногда в тавернах рядом со «Слоном и замком», где они пьют самые отборные вина, тратя свое золото. За их превосходными манерами и одеждой немногие могут разглядеть их истинное лицо. Можно ежедневно проходить мимо таких людей на улице и не суметь распознать в них грабителей.
Домушники и квартирные грабители
Опытный домушник обычно очень изобретателен и соединяет в себе ловкость рук с храбростью. В своей области грабитель по ловкости рук равняется с самым искусным карманником, а по личной отваге соперничает с современными уличными грабителями, которые придушивают своих жертв перед ограблением или применяют открытое насилие.
Многие лондонские домушники обучались этому делу с детства. Некоторые из них дети осужденных воров, другие какое-то время были ворами и совершали мелкие кражи, живя в ночлежных домах, третьи — это дети честных родителей, ремесленников и торговцев, попавших в дурную компанию и вставших на преступный путь.
Рассказывая о ворах, мы упоминали подвальных воров и вестибюльных воров, которые ждут подходящего случая, чтобы забежать в кухню и кладовую, а иногда заходят в жилые комнаты на первом этаже и крадут серебро. Мы упоминали тех, кто крадет свинцовые полосы с крыш, и чердачных воров, ловко проскальзывающих сверху в квартиры и уносящих ценные вещи, драгоценности, столовое серебро и деньги. Здесь мы видим ступени эволюции человека от мелкого преступника до дерзкого ночного грабителя, применяющего насилие.
Сначала мы предлагаем несколько общих замечаний относительно способов совершения краж со взломом в Лондоне, а затем перейдем к более подробному рассмотрению различных методов, применяемых в разных районах города.
Вторжения в дома, магазины и склады осуществляются различными способами, такими как вскрытие замков при помощи отмычек; применение тонких инструментов, вставляемых между оконными рамами с целью открыть оконную щеколду и поднять нижнюю оконную раму. Домушники также перелезают через стены с задней части здания и взламывают дверь или окно, которые не видны с улицы; они поднимают люки или решетки, ведущие в подвал; залезают в пустой дом, расположенный по соседству или через несколько домов от того дома, который намереваются ограбить, и попадают в него через крышу; залезают через чердачное окно или черный ход, а если на крыше нет ни окна, ни двери, снимают несколько черепиц и попадают в дом. Иногда воры проходят через кирпичную стену в прилегающем здании или взбираются по водосточной трубе, чтобы добраться до окна. Это общие способы, которые используют домушники, чтобы попасть в дом.
Иногда, когда двери заперты на висячий замок снаружи и другого замка нет, воры достают такой висячий замок, чтобы тот как можно больше был похож на этот. Потом они взламывают замок на двери, один из них входит в дом, а его сообщник надевает похожий замок, чтобы обмануть полицию, в то время как один или несколько человек в доме упаковывают вещи. Иногда прилично одетый вор подкарауливает девушку-служанку, вышедшую вечером по какому-нибудь делу, признается, что влюбился в нее, и втирается к ней в доверие настолько, что она может впустить его в дом в отсутствие хозяина и хозяйки. Испытывая к нему доверие, она показывает ему дом и сообщает, где хранятся ценности. Если дом хорошо защищен и будет трудно влезть в него ночью, он делает так, что его сообщник прячется в доме до тех пор, пока вся семья не ляжет спать, и тогда он впускает одного или нескольких подельников в дом. Они забирают все, что им только попадется: ценные вещи и драгоценности. В таких случаях один из них обычно стоит на стреме снаружи, незаметно следит за полицейским и подает сигнал сообщникам внутри дома о том, когда безопасно выходить наружу.
В складские помещения один из воров часто проскальзывает при закрытии, когда в них остается только несколько слуг, которые запирают окна и двери. Вор прячется среди товаров, и, когда все уходят на ночь, заперев двери, он открывает склад и впускает своих товарищей за добычей. Если товары тяжелые, они обычно берут повозку, чтобы их увезти. Иногда они боятся нанимать кэб, если только кэбмен не вступает с ними в сговор, к тому же номер кэба может быть замечен. Они увозят товары следующим образом. Если товары объемистые (полотно, шелка и т. п.), они заполняют ими большие сумки, похожие на мешки, и берут столько, сколько, по их мнению, может вместить повозка, подогнанная к дверям. Когда полицейский, совершающий свой обход, проходит мимо, наблюдатель снаружи подает сигнал, и тогда двери открываются, подъезжает подвода, через минуту двое воров грузят на нее четыре или пять мешков, и транспорт уезжает. Нагруженная подвода уедет быстрее, чем джентльмен положит в кэб свой саквояж и чемодан, отправляясь на вокзал. Повозка с возницей едет в одном направлении, а воры уходят в совершенно другом. Они закрывают за собой внешние двери, когда входят в магазин или складское помещение, в большинстве которых стоят пружинные замки. Когда при обходе появляется полицейский, он видит запертые двери, и ничто не возбуждает его подозрения. Повозку никто не видел стоящей у дверей дольше двух минут, и она не появляется на месте преступления, пока ограбление почти не завершено и пока не подан сигнал.
Более легкие товары, такие как ювелирные украшения, или менее объемные товары обычно уносят в саквояжах в такое время, чтобы можно было успеть на ранний поезд, часто около пяти или шести часов утра. А так как грабители одеты прилично и не известны никому в этом районе, то все проходит в большинстве случаев без помех. Иногда они кладут товары в корзины с крышкой, как будто едут на какой-нибудь вокзал. Когда в помещении склада никто не спит и когда они приходят узнать, где живет тот, у кого хранятся ключи, они следят за ним и провожают до дома ночью после того, как он запер помещение, и устанавливают за домом наблюдение, чтобы никто не мог помешать грабителям, рыскающим по складу. Если они должны увезти товары утром, они делают это приблизительно за час до открытия склада, чтобы соседи не подняли тревоги, предположив, что помещение открылось чуть раньше обычного из-за большой загруженности. Иногда они стоят и смотрят, как выносят товары, и не обращают на это особого внимания. В случае если человек, хранящий ключи, придет раньше обычного, наблюдатель поспешит дать сигнал своим сообщникам, если они еще не покинули склад.
Часто случается так, что, когда грабители уже вошли в дом, им приходится силой прокладывать себе путь во внутренние помещения, чтобы добраться за желанной добычей. Например, им приходится выламывать внутреннюю дверь при помощи небольшого лома, который они называют «фомкой», вырезать в двери отверстие при помощи инструмента, похожего на центровое сверло и имеющего два или три резака. Это проделывается очень ловко и в течение небольшого времени, а также почти бесшумно. В других случаях, когда грабители находятся на верхнем этаже, они прорубают в полу одну или две доски, а также часто вырезают стекла в окнах при помощи ножа или шила.
Информацию о товарах, находящихся на складе, они получают от носильщиков и других людей случайно, вовлекая их в разговор о товарах, шелках и т. п., и выясняют, в какой части склада все это находится. Иногда они заходят на склад под тем предлогом, что хотят посмотреть на некоторые товары.
Иногда случается так, что слуги вступают в сговор с ворами и сообщают им сведения о том, когда лучше приходить и как легче всего попасть внутрь. Иногда слуги подло впускают воров внутрь и дают им слепки с ключей, что дает им возможность сделать другие ключи и войти в дом. Иногда воры берут болванку ключа без бороздок, покрывают ее воском, засовывают в замочную скважину и поворачивают в замке, после чего на воске остается отпечаток бороздок замка. Они уносят болванку и делают похожий ключ. Заглядывая в замок, они часто зажигают спичку о дверь, делая вид, что раскуривают трубку или сигару, так что прохожие ни о чем не подозревают.
Это общие способы совершения краж со взломом в столице, но для получения более живой и подробной картины мы предоставим читателю более наглядные детали этих преступлений. Сначала мы коснемся взломов магазинов и складов, а затем перейдем к описанию грабежей со взломом в различных районах столицы.
Часто случается, что вор входит в помещение склада или большой магазин и прячется среди товаров, или в подвале, или в дымоходе. Это можно осуществить в любое время дня, но чаще всего это делают тогда, когда слуги или продавцы выходят днем на обед, или ближе к вечеру, когда помещение должно закрываться. Вор может быть прилично одет или нет, в зависимости от места действия. Может зайти какой-нибудь человек с выдуманным посланием и занимать разговорами одного или более слуг или продавцов, в то время как его сообщник пробирается внутрь магазина или склада. Если он будет обнаружен, его редко можно заподозрить в связи с посыльным. Иногда грабители несколько дней топчутся вокруг магазинов или складов, которые они намереваются обчистить, и выжидают удобного случая осуществить свою цель.
Ближе к вечеру, когда слуги уже все ушли, а торговое помещение закрыто, остальные сообщники приходят к намеченному месту. В эту компанию обычно входят один-двое мужчин, а иногда привлекается и женщина. Зная, что один член их шайки спрятался внутри, они из предосторожности стучат в дверь или звонят в звонок, чтобы удостовериться, что слуги или продавцы ушли. Если же те еще остались в помещении, расставляя товары, занимаясь бухгалтерскими книгами, счетами или еще чем-то, грабители спрашивают господина Такого-то или используют какую-то другую выдумку.
После ухода всех служащих магазина вор, спрятавшийся внутри, обычно после условного сигнала открывает своим сообщникам дверь, и тогда они начинают рыскать в поисках текстильных товаров, одежды из хлопка, шелка, атласа, шалей и складывают их в большие сумки, которые они приносят с собой и оставляют у дверей, чтобы их было бы удобно унести, когда они будут заполнены. Они взламывают конторки, денежные ящики и другие запертые отделения при помощи «фомки», стамески или отвертки. Двери, которые могли быть оставлены запертыми, они вскрывают при помощи резака и пилы или других инструментов и проникают через кирпичные и другие стены при помощи бура или других приспособлений. Во многих случаях двери помещений на складе оставляют открытыми, чтобы у вора был свободный доступ к товарам.
Тем временем снаружи находится мужчина (или женщина), «стоящий на стреме», в то время как его сообщники занимаются грабежом внутри. Этот наблюдатель следит за полицейским, совершающим свой обход. У грабителей есть много хитроумных уловок, чтобы отвлечь его разговором или как-то иначе. Как правило, полицейский совершает обход с интервалом в пятнадцать — двадцать минут, так что у них достаточно времени, чтобы унести награбленное.
Пока воры заняты грабежом, дверь остается запертой на пружинный или висячий замок при помощи ключа, который они могли сделать для этой цели, чтобы у полицейского не возникло подозрений относительно происходящего внутри. Часто воры остаются в помещении склада или магазина в течение нескольких часов, а в это время человек снаружи продолжает находиться настороже и ждет от них сигнала, когда они будут готовы с уже упакованной добычей. Если снаружи все спокойно, то дают знать вознице подводы или кэба, который находится где-нибудь поблизости или подъезжает к определенному часу, и тогда двери открываются. Награбленное быстро грузится на транспорт, который так же быстро уезжает. Затем двери запирают, и грабители уходят в сторону, противоположную движению транспортного средства.
Грабежи ювелирных магазинов часто совершаются при помощи отмычек или как-то иначе одним человеком или более. Женщина часто приносит к магазину инструменты для взлома и остается снаружи для наблюдения. Как только подворачивается удобный случай, грабители отпирают дверь и входят в помещение магазина. При этом мужчина или женщина стоит на улице. Женщина может прохаживаться по тротуару, словно обычная проститутка, или фамильярно заговаривать с полицейским или другими людьми на улице и уводить их подальше от магазина. В некоторых случаях, когда ей не удается увести полицейского, она притворяется, что у нее припадок, и падает на землю, и тогда ему приходится, возможно, нести ее к ближайшему врачу. Иногда женщина делает вид, что она пьяна, и тогда полицейский отводит ее в участок, вынужденно отвлекаясь от совершения своего обхода. Тем временем грабители, находящиеся в магазине с ломом, стамеской, пилой или другими инструментами, а также с потайными фонарями и свечами, вскрывают стеклянные витрины и шкатулки и крадут золотые и серебряные часы, золотые цепочки, броши, булавки для галстуков и другие драгоценности, которые они помещают в небольшой саквояж. В добавление к этому они забирают деньги из конторки.
Иногда в ювелирные магазины вор заходит через незаселенный соседний дом или дом, находящийся через два-три здания от магазина. Он идет по крышам до чердака или крыши того дома, который он хочет ограбить, и попадает внутрь через чердачное окно или снимает несколько листов шифера. Затем воры идут вниз, проникают через дверь или перегородку и входят в магазин.
Большинство краж из ювелирных магазинов до недавнего времени совершались при помощи отмычек или путем проделывания отверстия в двери резаком. На это уходит очень мало времени, и, когда инструмент увлажнен, он издает очень мало шума. Это отверстие прикрывают куском бумаги, покрашенным в тот же цвет, что и дверь, и приклеивают его. Это не дает полиции возможности что-либо заподозрить.
Иногда в ювелирные магазины проникают люди, которые снимают комнату этажом выше или имеют в нее доступ. Они проламывают отверстие в полу и спускаются в ювелирный магазин по веревочной лестнице, которую прикрепляют к полу. В других случаях в магазины проникают через твердую кирпичную стену в задней части магазина.
Несколько лет назад произошло удивительное ограбление в большом магазине г-на Экута на Вестминстер-Роуд, торговавшего тканями. Около четырех часов утра полицейский, стоявший на дежурстве, услышал сигнал, поданный у дверей магазина. Полагая, что воры находятся внутри магазина, констебль поднял шум трещоткой, разбудил жильцов дома и получил в помощь еще нескольких констеблей. Когда они вошли в магазин, увидели упакованные тюки шелка и атласа, а также другие ценности на сумму свыше тридцати фунтов стерлингов, приготовленные на вынос. Они обнаружили двух воров, которые пробрались через несколько чуланов, взобрались на стену по водосточной трубе и прошли вдоль высокой стены толщиной около девяти дюймов. Затем они убрали фонарь позади магазина и спустились внутрь по веревочной лестнице. Таким образом они проникли в магазин г-на Экута.
Испугавшись полиции, они перепрыгнули с одного дома на другой, стоявший на расстоянии восьми футов, на высоте около пятидесяти футов и спрятались там за рядом дымоходов. Несколько полицейских взобрались на крышу, но не смогли их найти. Никто не отважился прыгать на соседние дома, куда скрылись воры. Полицейский инспектор приказал двум детективам в штатском остаться для наблюдения, полагая, что воры, вероятно, прячутся где-то на крышах домов.
Около восьми часов утра человек по имени Фитцджеральд вышел на задний двор одного из соседних домов, чтобы умыться, и в это время воры спустились по водосточной трубе длиной двадцать футов, которая была связана с цистерной с водой. Спустившись вниз, один из них прыгнул на спину Фитцджеральду. Он крикнул: «Полиция, убивают!» Появились два констебля и арестовали обоих грабителей.
Говорили, что во время судебного разбирательства женщина, связанная с этими преступниками, дала этому человеку несколько фунтов, и тот сделал вид, что не может опознать этих людей, и их оправдали. С тех пор они находятся в ссылке за другие грабежи со взломом.
Один из грабителей был тридцатилетним мужчиной, ростом около пяти футов девяти дюймов, стройный, с очень дерзкой манерой держаться. Другой — среднего роста, лет двадцати шести и имел приятную внешность.
Другой грабеж произошел в 1842 году на складе шелков в Чипсайде. В воскресенье вечером грабителей впустил в соседний склад ковров один из его сторожей. Они проложили себе путь через кирпичную стену толщиной 8 или 9 дюймов и попали на склад шелковых тканей. Они не стали красть ковры, так как те были слишком объемистыми. Очевидцы видели, что товары были увезены на кэбе в воскресенье вечером. Висячий замок тем временем оставался на двери в целости и сохранности, чтобы не возбудить подозрений полиции.
Кража была обнаружена в понедельник утром, когда стало ясно, что унесено товара на 1500–2000 фунтов стерлингов. Также из конторки склада ковров была унесена банкнота достоинством в 100 фунтов.
Вскоре после этого старший смены со склада ковров скрылся, и больше о нем ничего не было слышно, так что есть сильное подозрение, что он состоял в сговоре с грабителями.
Количество случаев грабежей магазинов и т. п. за 1860 год:
в районах столицы — 104
в Сити — 20
Всего: 124
Стоимость имущества, украденного таким образом:
в районах столицы — 1899 фунтов стерлингов
в Сити — 461,10 фунта стерлингов
Всего: 2360,10 фунта стерлингов
Теперь мы рассмотрим грабежи в столице, начиная с мелких и кончая крупными, совершенными так называемыми «крэксменами».
Грабежи со взломом в рабочих кварталах столицы совершаются различными способами. Один человек может встать на плечи другого и залезть в окно на втором этаже, словно акробат; преступники могут перелезать через стены, отделяющие их от задней части здания; могут разрезать или разбить оконное стекло и открыть щеколду; могут отодвинуть шпингалет на окне при помощи острого инструмента или проделать в двери отверстие при помощи острых инструментов типа американского сверла. Зачастую они взламывают дверной замок «фомкой». Грабители более низкой категории, у которых нет нужных инструментов, иногда используют вместо «фомки» отмычку. При взламывании замков на выдвижных ящиках или шкатулках, когда они ищут поживу, пользуются маленькой стамеской с тонким краем, а иногда старым ножом.
В таких грабежах часто задействованы трое грабителей: двое входят в дом, а третий остается на улице наблюдать за тем, чтобы никакой прохожий ничего не заметил. Такого человека обычно называют «вороном». Иногда женщина, которую называют «канарейкой», несет инструменты для взлома и остается наблюдать снаружи.
Эти грабители уносят добычу такой маленькой ценности, что вынуждены часто ходить на дело. Они крадут мужскую и женскую одежду и небольшие предметы столового серебра или ювелирные изделия, вроде чайных ложек или часов.
Таким грабителям от семнадцати лет и больше; проживают они в районах Боро, Уайтчепела, Сент-Жиля, Шордитча и других тому подобных местах.
Есть еще один вид грабежей, которые совершаются людьми, скрывающимися на месте ограбления; и это часто случается в пивных. Грабители входят до закрытия заведения, прячутся в угольном чулане, кегельбане или каком-нибудь другом месте, где их не может увидеть обслуга. Эти грабежи совершают деградировавшие люди, предыдущий образ жизни которых полиции обычно неизвестен. Очень часто они крадут сигары, деньги из кассы или с полок в баре, оставленные для того, чтобы давать сдачу клиентам утром. Есть еще один способ проникновения в пабы — через откидные крышки погребов, находящиеся на земле перед заведением, или через фрамугу. Грабители совершают кражу, как это уже описывалось, и возвращаются тем же самым путем, но иногда выходят и через переднюю дверь, на которой часто имеется пружинный замок.
Такие грабежи совершаются, как правило, в полночь или между часом ночи и пятью часами утра.
Грабежи более высокой категории совершаются из фешенебельных особняков столицы, из домов мелкопоместного дворянства и знати; многие — в районах Вест-Энда.
За домами, которые собираются ограбить, в течение нескольких недель ведется тщательное наблюдение. Иногда это длится месяцами, прежде чем будет предпринята попытка ограбления. В таких случаях воры принимают строгие меры предосторожности. Они тайно собирают информацию о жильцах дома: где они спят, где хранятся ценности. Иногда они добывают эти сведения, наблюдая за освещенными окнами в доме в течение нескольких ночей подряд. Эти грабежи часто организуют и осуществляют одни и те же люди. Как правило, один из более обаятельных членов шайки начинает ухаживать за служанкой из этого дома, дарит ей небольшие подарки и завоевывает ее благосклонность. При этом его конечная цель — получить доступ в дом и ограбить его. В других случаях, хотя это случается реже, грабители стараются завязать знакомство с мужчинами-слугами: дворецким, лакеем, кучером или конюхом. Иногда они пытаются получать информацию от слуг через посредников, если им самим это не удается. В других случаях они получают сведения от рабочих, которые бывают в этом доме по долгу службы: это могут быть маляры, слесари, стекольщики, жестянщики, люди, развешивающие дверные колокольчики, и другие. Некоторые из них живут в дешевых кварталах по соседству с грабителями, или же их часто можно увидеть по вечерам в их компании. Мы можем пальцем указать на трех таких гнусных негодяев. Один из них живет на Флит-стрит в районе Уайтфрайарз, другой на Тоттенхэм-Корт-Роуд, а третий на Ньювелл-стрит неподалеку от Вордур-стрит и Оксфорд-стрит. Эти трое организовали многие из грабежей, совершенные в Вест-Энде и других районах столицы, где они бывают по работе. Тогда они и подыскивают подходящее место для грабежа. Некоторые из них занимаются подготовкой ограблений на протяжении тринадцати или четырнадцати лет, и никто еще не был раскрыт, хотя у полиции имелись подозрения. Они никогда не участвуют сами в ограблениях, но получают часть награбленного. Этим «организаторам» от тридцати пяти лет, и один из них был уже осужден за уголовное преступление.
Если грабители не могут проникнуть в дом с черного хода, они идут к окну на фасаде второго этажа, на котором нет ставней. Не имеет значения, будет ли это сделано открыто или нет; они попадут внутрь через пару минут, вырезав стекло и отперев щеколду.
В жилые дома в Вест-Энде часто залезают через окна второго этажа. Слуг много раз несправедливо обвиняли в таких грабежах, и они из-за этого теряли свое место.
Грабители, как правило, идут на дело около полуночи и зачастую пользуются при этом кэбом, выходя из него неподалеку от того места, где будет совершена попытка ограбления. Но они часто не заходят в дом раньше часа-двух ночи. Как правило, они выпивают немного джина или бренди — для поднятия настроения, как они говорят. Тот, кто остается сторожить на улице, обычно первым занимает свою позицию, а остальные следуют за ним. Это делается таким образом, чтобы входящие в дом грабители — обычно это два, иногда три человека — не были замечены возле дома полицейским или другими людьми.
Когда грабители подходят и видят, что их сообщник на посту и все вокруг «чисто», они мгновенно приступают к проникновению в дом, с фасада или сзади, через дверь или через окна. Опытные грабители ходят порознь, чтобы избежать подозрений.
Проникнув в дом, они очень осторожно и тихо приступают к работе, сняв при этом обувь. Одни ходят в носках, другие в резиновой обуви. Потревоженные, они очень редко оставляют свои ботинки или сапоги на месте преступления.
Главной их целью является столовое серебро, драгоценности, наличные деньги и другие ценности. Гостиная обычно располагается на втором этаже с фасада; иногда весь второй этаж занят гостиной. Часто грабители находят ценности в гостиной. Они обыскивают гостиную, кухню и буфетную и даже роются в корзинке с рукоделием служанки в поисках ее небольших сбережений.
Если они не могут найти достаточное количество драгоценностей и столового серебра, то уносят одежду. Они часто берут деньги из письменных столов и дамских корзинок с рукоделием в гостиных. Опытные грабители не тратят время и усилия на то, чтобы как следует искать поживу.
Это обычно происходит после того, как грабители вошли в жилой дом. Если грабители, проникнув в магазин, находят достаточную сумму денег, которая может их удовлетворить, они не уносят объемистые вещи. Но если в конторке или кассе не оказалось денег, то уносят товары, представляющие ценность.
В грабежах, происходящих в Вест-Энде, как правило, принимают участие двое хороших взломщиков: один из них стоит «на стреме» снаружи, а другой занимается грабежом внутри. Человек снаружи должен быть настороже, так как обычно он должен следить за опытным офицером полиции и дать своему сообщнику знать, когда безопасно начинать работу или выходить из дома.
Когда щеколда находится посреди окна, ее открывают при помощи ножа. Если с каждой стороны окна есть по щеколде, то грабители вырезают оконное стекло менее чем за пятнадцать секунд и открывают его. Грабители редко носят с собой алмаз и обычно режут стекло ножом.
Ставни позади оконной рамы часто разрезают инструментом, который грабители называют резаком. Он режет двумя лезвиями и центровым сверлом и делает отверстие, достаточно большое для того, чтобы в него прошла рука грабителя.
Когда ставни уже открыты, за ними часто оказываются металлические решетки, защищающие окно. Грабители привязывают крепкий шнур или веревку вокруг двух металлических прутов, вставляют деревяшку длиной около фута между витками веревки и начинают крутить деревяшку. При этом прутья изгибаются достаточно для того, чтобы могли пролезть грабители, или же они вылетают из пазов. Эти прутья иногда ломают по одному при помощи небольшого инструмента, называемого домкратом, когда червячный винт, приводимый в движение небольшой ручкой, сдвигает их с места. Палку и веревку используют, когда домкрата нет. Его можно удобно носить в кармане брюк.
Деревянные части, такие как ставни, двери и перегородки, за последние годы часто выламывают при помощи резака, а не «фомки», так как резак — более эффективный инструмент и проделывает отверстие быстрее. При помощи этого инструмента за несколько минут в двери или ставнях можно проделать достаточно большое отверстие, чтобы в него прошла рука грабителя.
На кирпичную стену требуется больше времени. Если поблизости нет людей, то за час можно проделать в ней отверстие, достаточно большое для того, чтобы в него мог пролезть человек. Если же поблизости есть люди, то это требует более бесшумной работы, которая зачастую занимает два-три часа, даже когда это делает опытный взломщик. Обычно они пробуравливают один кирпич сверлом и сдвигают его; после того как вынут первый кирпич, они работают «фомкой» и убирают строительный раствор, а затем просверливают кирпич с другой стороны стены.
Грабители не умеют открывать патентованные замки Чабба. Лучший способ обезопасить помещение, где никто не спит, — это поставить на внешнюю дверь хороший патентованный замок и железный засов снаружи, запертый на патентованный замок Чабба. Это даст двойную безопасность. Если грабители сломают наружный замок, полицейский легко заметит это, когда будет проходить мимо во время своего обхода — а он обязательно сделает это до того, как они откроют второй замок, — и это помешает им пробраться внутрь таким способом. Если они влезут в помещение с крыши или со двора, вырезав замок из внутренней двери, они не смогут открыть внешнюю дверь и вынести объемистые вещи. С такими замками склад находится в большей безопасности, чем если бы он был заперт как-то иначе.
Обычные замки на дверях воры открывают настолько легко, что на них не стоит запирать склады, если только в них нет ночного сторожа.
У некоторых взломщиков есть резак для железных сейфов. Этот инструмент похож на центровое сверло. Они с силой ввинчивают его в замочную скважину. Вращающаяся часть устанавливается таким образом, что сверла вырезают над замочной скважиной достаточно большой кусок, чтобы можно было добраться до бороздок замка. Тогда они оттягивают язычок замка и открывают дверцу.
В настоящее время замки Чабба на железных сейфах делают непробиваемыми для дрели, и их нельзя взломать.
Любому человеку, спящему в комнате и имеющему ценное имущество, следует иметь на двери цепочку подобно той, что прикрепляют к входной двери, так как обычные замки легко вскрываются, и опытный вор с потайным фонарем может прокрасться в комнату так, что его никто не услышит. Позвякивание цепочки обязательно разбудит спящего.
Опытные взломщики, как правило, имеют хорошие инструменты. У них есть «фомка», резак, дюжина отмычек, домкрат для смещения железных прутьев на решетках, потайной фонарь или свечка и дубинка; а иногда у них есть шнур или веревка, которую можно легко превратить в веревочную лестницу. Вместо стамески часто используется нож для вскрытия замков, выдвижных ящиков или конторок. На лицах грабители часто носят маски, чтобы их нельзя было узнать. Потайной фонарь очень мал (он масляный и имеет хлопковый фитиль) и иногда дает свет размером с шиллинг, чтобы его свет не был виден снаружи на улице. Взломщики часто используют вместо отмычек ломик «фомку». Когда они выходят на дело со своими инструментами, они обычно несут их завернутыми в кусок ткани, чтобы бесшумно выбросить их, в случае если их остановит полицейский или попытается арестовать их. Эти инструменты легко носить в кармане пальто, так как они не занимают много места. Есть преступники — иногда это состарившиеся бывшие заключенные, — которые дают свои инструменты напрокат.
Когда жильцы дома обнаруживают грабителей, те обычно стараются скрыться, нежели предпочитают затевать борьбу. Они пытаются избежать насилия, если только погоня не дышит им в затылок. Доведенные до отчаяния, они готовы пустить в ход дубинку, ломик или другое оружие.
Иногда они носят с собой особое оружие, состоящее из небольшого шарика, прикрепленного к шнуру, который наматывается вокруг запястья. Таким приспособлением, которое можно легко нести в ладони, они могут наносить удары людям, вставшим у них на пути. Те падают без чувств и получают значительные ранения.
Когда грабители ходят вверх и вниз по лестнице, они часто крадутся не посередине, а сбоку, чтобы их не услышали, так как ступени могут заскрипеть под ногами. Они вообще снимают обувь, чтобы передвигаться более бесшумно.
Они часто используют резак, чтобы проделать отверстие в середине панели, достаточно большое, чтобы в него пролезла рука и отперла замки или засовы, до которых нельзя добраться снаружи.
Иногда, когда ключ вставлен с внутренней стороны, а дверь заперта, они открывают ее при помощи небольших плоскогубцев. Другие используют длинный кусок проволоки: кольцо проволоки просовывают через замочную скважину, чтобы захватить ключ. Когда проволока прочно обхватывает его, они легко отпирают замок, как будто поворачивают ключ изнутри. Одни грабители предпочитают проволоку, другие используют плоскогубцы. Как правило, для того, чтобы убрать с пути какую-нибудь деревянную перегородку, они предпочитают резак центровому сверлу. Он похож на центровое сверло, но с его помощью можно проделать большее отверстие гораздо быстрее. Резак стоит от 15 шиллингов до 1 фунта стерлингов. При отсутствии резака грабители иногда работают буравчиками и ножом, но это требует больше времени и производит больше шума, хотя и не столько, чтобы побеспокоить жильцов дома, если умело пользоваться инструментами.
Если грабители проникают в дом со двора, то они это делают через кухонное окно в цокольном этаже, или через окно гостиной, расположенное над ним на втором этаже, или через рядом находящееся окно на лестнице.
Если грабители опытные, они прикладывают ухо к дверям помещений и обычно по дыханию определяют, крепко ли спят жильцы дома. Иногда они начинают свои манипуляции, поднявшись на самый последний этаж, и спускаются вниз, собирая добычу. Закончив то, что называют работой, они ждут сигнала от «сторожа», стоящего снаружи. Эти сигналы иногда человек подает, кашлянув пару раз; некоторые издают свист, или поют определенную песенку, или легонько стучат в дверь или ставень, или издают особый звук, понятный грабителям.
Если добыча громоздкая, у грабителей есть наготове повозка, или кэб, или тележка разъездного торговца фруктами, чтобы по условному сигналу увезти ее. Обычно они ждут, когда произойдет смена полицейских, если жильцы дома продолжают спать; иногда они выходят из дома через парадную дверь, но чаще — через заднюю.
Удивительный грабеж произошел в жилом доме на фешенебельной площади в Вест-Энде около двенадцати месяцев назад. Совершен он был следующим образом. Однажды мимо дома проходил хорошо одетый молодой человек и заметил повариху, которая в тот момент выглядывала из окна. В другой день тот же самый молодой человек, проходя мимо, заговорил с этой женщиной и договорился встретиться с ней и прогуляться. Эти отношения длились непродолжительное время, после чего молодой человек был приглашен в этот дом на чай, чтобы провести время в приятном общении. С ним пришел его «приятель», молодой француз, который стал ухаживать за горничной, тогда как другой оказывал внимание поварихе. Во время своего посещения этого дома семья хозяев отсутствовала, и один из молодых людей притворился, что ему стало очень нехорошо, сказав, что прогулка в саду позади дома окажется для него полезной, и он пошел туда в сопровождении одной из служанок дома.
Тем временем горничная и ее приятель удалились в одну из комнат наверху. Француз предложил своей пассии выпить немного джина или бренди, и она согласилась. Он вышел купить спиртное, а она стала спускаться по лестнице. Выходя из дома, он оставил парадную дверь открытой, через которую в дом проник третий человек, их сообщник, и пробрался наверх; вор взломал несколько запертых на замки ящиков и украл все столовое серебро.
Тем временем француз возвратился со спиртным и пошел на кухню, где начал пировать со своей возлюбленной и другой парой. Когда они сидели, угощаясь алкоголем, зазвенел дверной звонок. Одна из девушек пошла к дверям и никого там не обнаружила. Это был условный сигнал для воров. Один из молодых людей, который все еще делал вид, что ему нехорошо, предложил своему товарищу уйти домой и пообещал зайти в ближайшее время, когда у них будет возможность провести более приятный вечер, чем этот из-за его самочувствия.
Одна из служанок, поднявшись наверх после их ухода, обнаружила кражу столового серебра. Сообщили в полицию, и выяснилось, что эти приятные молодые люди и их неизвестный друг являются членами шайки самых опытных воров. За это преступление их судил суд Вестминстера и приговорил к трем годам каторжных работ.
Приблизительно полтора года назад двое отчаянных взломщиков попытались проникнуть в фешенебельный жилой дом в Вестбурн-парке (Паддингтон), который принадлежал коммерсанту в Сити. Один из грабителей был высоким, худощавым, мускулистым мужчиной лет двадцати пяти; он был одет в синий сюртук, темные вельветовые брюки, черный жилет и касторовую шляпу. Другой был невысокий, коренастый мужчина лет тридцати, одетый похожим образом. Первый выглядел как кузнец; у него были решительные манеры. Другой имел более приятную, но тоже решительную внешность. Они были вооружены длинным резцом и тяжелым ломом.
Они перелезли через несколько стен и подобрались к задней стене этого жилого дома, стоящего посреди вилл на краю Большой Западной железной дороги. Добравшись до сада, они пошли прямо к окну столовой, расположенной на первом этаже.
Так как приблизительно в это же время на окрестных виллах уже были совершены несколько ограблений, туда был послан опытный и знающий детектив с целью вести наблюдение.
Этот детектив, высокий, сильный и решительный мужчина, сидел в сумерках под деревом в соседнем саду, а другой офицер уголовного розыска находился от него на небольшом расстоянии. Приблизительно в два часа ночи первый полицейский услышал треск ставень на окнах в соседнем доме, почти напротив того места, где он стоял. Грабители подошли так бесшумно, что он не услышал их шагов и не подозревал об их присутствии до того времени. Услышав этот шум, он подобрался ближе к дому, и был замечен один из грабителей, тот, который был пониже ростом, по имени Джек. Детектив немедленно поднял тревогу с помощью трещотки, бросился к этому человеку и схватил его. Его напарник в этом деле прибежал из дома и ударил офицера по спине тяжелым ломом. Благодаря неожиданному движению тела тот почти избежал удара. Если бы лом ударил его по голове, то убил бы его на месте. А так как офицер был сильным, мускулистым мужчиной, он сбил коротышку с ног тяжелой тростью, которая была у него в руке, и в то же самое время бросился на его более высокого сообщника, схватил того за горло и попытался вырвать у него из рук металлический лом.
Тем временем другой грабитель скрылся в соседнем саду и после отчаянной борьбы был схвачен другим полицейским, который подоспел вовремя.
Во время потасовки между полицейскими и грабителями владелец дома, испугавшись шума, поднял окно в спальне, выглянул в сад позади дома и, не сделав никакого предупреждения, выстрелил из пистолета. Он сделал это, чтобы поднять тревогу, не зная о том, что полицейские находятся поблизости, и предполагая, что грабители скрываются в его доме.
Другого грабителя взяли под стражу после решительной борьбы, и оба они не без труда были доставлены в полицейский участок в Марилебоне пятью сильными констеблями. На следующий день они предстали перед полицейскими судьями, и им было предъявлено обвинение в попытке проникнуть в дом и в нападении на полицейских при исполнении их служебных обязанностей. Они были приговорены к трем месяцам заключения в Клеркенвелльской тюрьме каждый, а также к тяжелым работам за первое преступление и к такому же наказанию за второе.
Около двух лет назад на Чарльз-стрит (Глостер-Террас, Паддингтон) напротив «Кливлендского Герба» двое мужчин и женщина совершили ограбление. Одному из мужчин, старому отчаянному взломщику, было сорок шесть лет; он дважды побывал в ссылке и на тот момент освободился досрочно. Незадолго до ограбления его задержали в Сент-Джордже на кладбище, за домами на Бейсуотер-Роуд. При нем была отвертка, ломик и потайной фонарь; тогда его приговорили к трем месяцам тюремного заключения как жулика и бродягу.
Это был крепкий мужчина с очень густыми бакенбардами и грубыми чертами лица. Другой грабитель, молодой человек лет девятнадцати, был одет в платье ремесленника. У него были каштановые волосы и усы и жизнерадостная внешность. Женщина около двадцати трех лет, невысокая и коренастая, с приятными чертами лица.
Ночью они взломали железную решетку перед домом на Чарльз-стрит (Паддингтон) и проникли на участок вокруг дома. При помощи центрового сверла они проделали в двери дома три отверстия, вырезали из нее кусок, просунули в отверстие руку и, открыв запор, проникли в кухню. Из нее дошли до запертой двери, ведущей на лестницу. Просверлили в ней несколько дырок центровым сверлом и проделали в этой двери отверстие точно так же, как это было описано выше. Затем поднялись на второй этаж и забрали большое количество одежды и немного драгоценностей (кольца, запонки, часы).
Жильцы дома спали на верхнем этаже дома, и действия воров их не разбудили. Украденные вещи стоили около 15 фунтов стерлингов.
Один из грабителей забыл в доме свою шляпу и старые ботинки. Присланный за ними детектив знал, что эта шляпа принадлежит давно вернувшемуся из заключения преступнику. Он отправился на Лиссон-Гроув и арестовал обоих грабителей, которые оказались на тот момент вместе. Он также увидел часть украденной одежды, надетой на них. Остальные вещи, как оказалось, были заложены женщиной, которая тоже была задержана. Их отдали под суд за грабеж и судили в Олд-Бейли. Так как старик был закоренелым преступником, его приговорили к пятнадцати годам каторжных работ;
другого, который был ранее осужден, к четырем годам; а женщину к двенадцати месяцам тюрьмы.
В октябре 1850 года в Риджент-парке трое грабителей совершили преступление, которое привлекло к себе большое внимание. Один из них по имени Уильям Дайсон, по прозвищу Ветеринар, был ростом пять футов шесть дюймов, с бледным, изрытым оспой лицом и рыжими бакенбардами; ему было тридцать два года. Второго звали Джеймс Мейхон, он же Холмсдейл, в возрасте тридцати четырех лет; он был ростом пять футов десять дюймов и имел крепкое телосложение. Третьим грабителем был Джон Митчелл, ростом пять футов шесть дюймов, плотного телосложения, курносый, возраст — сорок лет. Они проникли в дом г-на Альфорда, американского коммерсанта, на Риджент-парк в два часа ночи. Они перелезли через стену позади дома, попали в сад и пробрались внутрь, откинув щеколду ножом, через окно гостиной, расположенной в задней части дома. Затем они взломали ставни при помощи «фомки», забрались в общую комнату, в которой спал дворецкий, и отперли дверь, чтобы войти в дом. Им было известно, что г-н Альфорд очень богат. Когда они оказались на лестнице, один из них оступился и разбудил дворецкого, который вскочил, схватил Дайсона и Мейхона и начал с ними бороться, одновременно предупреждая о грабителях жильцов дома. Его сбил с ног удар дубинки, после чего грабители скрылись, выпрыгнув из окна гостиной. Поднявшись на ноги, дворецкий схватил свое охотничье ружье, которое лежало заряженным рядом с ним, и крикнул убегавшим, чтобы они остановились, или он будет стрелять. Он выстрелил и попал Митчеллу в плечо, когда тот перебирался через стену, чтобы скрыться.
На звук выстрела прибыли полицейские, арестовали Холмсдейла и Дайсона в саду и отвезли их в полицейский участок Марилебона.
Вскоре в полицейский участок округа М пришло анонимное письмо, в котором говорилось, что в таком-то доме на Суррей-стрит, Блэкфрайарз-Роуд, в постели лежит человек с огнестрельным ранением в спину, которое он получил при попытке ограбления в Риджент-парк. На нем надет женский чепчик и ночная сорочка, чтобы любой вошедший в комнату человек подумал, что это женщина. Инспектор Берри из округа М отправился в указанный дом и обнаружил в постели Митчелла, переодетого в женщину. Он был взят под арест уже в своей собственной одежде. При ее осмотре были найдены дырочки в его вельветовом сюртуке в том месте, куда попал выстрел. Его отвезли в полицейский суд Марилебона вместе с другими заключенными, где было установлено, что его видели в окрестностях Риджент-парка утром накануне совершения ограбления. Полицейский видел, как он выходил из пользующегося дурной славой питейного заведения, часто посещаемого грабителями, в Олд-Минт (Боро). Их судили в Центральном уголовном суде 25 ноября 1850 года и приговорили к пожизненной ссылке. Холмсдейл ранее уже отбыл десять лет ссылки, и Митчелл и Дайсон также уже были осуждены.
Подробности следующего ограбления мы услышали из уст человека, который несколько лет назад был одним из самых опытных и искусных грабителей в столице, и приводим его в качестве примера изобретательности и дерзости этой категории лондонских бандитов.
В 1850 году была совершена попытка ограбления мехового салона, расположенного на углу Риджент-стрит неподалеку от Оксфорд-стрит, тремя грабителями. Один из них, Генри Эдгар, имел рост пять футов семь дюймов, светлую кожу, крупные черты лица, каштановые волосы, внешность джентльмена, и одет он был изящно: на нем были кольца, цепочка и рубашка с оборками. Второй преступник, Эдвард Эдгар Блэквелл, сын респектабельного торговца ножами в Сохо, имел рост пять футов два дюйма и светлую кожу; у него было печальное выражение лица и отсутствовали несколько передних зубов. Он также был модно одет, хотя похуже, чем первый грабитель. Третий преступник, стройного телосложения, около пяти футов шести дюймов ростом, имел смуглый цвет лица, темные бакенбарды, спокойный, но острый взгляд темных глаз и благородную внешность; он также элегантно одевался.
Они между десятью и одиннадцатью часами зашли в паб, где двое первых грабителей вышли во двор, сделав вид, что идут в туалет. Трактирщик их не заметил. Заведение закрылось в двенадцать часов, и они не были обнаружены. Третий грабитель вышел на улицу, чтобы подать им сигнал, как это заранее было условлено между ними. Он не подал им сигнал, но так как они горели нетерпением и были привычны к такой работе, подумали, что попытаются все сделать сами. Они поднялись по пожарной лестнице и попали на парапет дома меховщика на углу Риджент-стрит. Здесь они ножом вырезали два стекла из чердачного окна, убрав одновременно перегородку между ними. Служанка, которая шла в темноте ложиться спать, обнаружила двух мужчин. Поднимая тревогу, она спустилась вниз по лестнице к своему хозяину. Хозяин вышел с двумя заряженными пистолетами в руках, прицелился в грабителей, стоявших у чердачного окна, и сказал им, что, если они попытаются бежать, он их пристрелит. Эдвард Эдгар Блэквелл так испугался, что потерял присутствие духа, упал с парапета во двор с высоты трех этажей и умер на месте. Генри Эдгар, будучи более храбрым, совершил отчаянный прыжок на крышу дома на Риджент-стрит, пролез в люк и пробрался на третий этаж, выходящий на Арджайл-стрит. Там спали люди, и он разбудил их. Чтобы не дать им себя схватить, он прыгнул из окна третьего этажа. Некоторые люди, проходившие мимо, видели, как Эдгар выпрыгнул из окна, и сообщили об этом в полицию. Вскоре он был арестован и в кэбе вместе с телом своего приятеля отвезен в полицейский участок на Вайн-стрит.
Позднее было установлено, что у него вывих лодыжки, и он был переправлен в Миддлсексскую больницу, где за ним по очереди присматривали полицейские в течение восьми часов. Его друзьям позволили навестить его, и с помощью хитроумной уловки один из них помог ему бежать. Они доставили его в кэбе из больницы на Грин-стрит (Блэкфрайарз-Роуд), затем перевезли на Коммершл-Роуд неподалеку от Уайтчепела. Вскоре после этого друзья сняли для него дом на Корбеттс-плейс (Спитлфилдз), где его предал в руки полиции брат одного из приятелей. Он пошел в полицейский участок на Вайн-стрит и дал о нем сведения. Грабителя арестовали прежде, чем он смог дотянуться до своих пистолетов, затем судили и приговорили к каторжным работам.
Следующий рассказ мы приводим в качестве иллюстрации изворотливости и упорства столичных грабителей.
Было совершено ограбление склада в Сити, который был надежно заперт с фасада, а слуги выходили наружу из крепкой задней двери, запиравшейся на три мощных замка. В помещении ночью никто не спал. Грабителям сначала пришлось сделать ключи, чтобы попасть внутрь через наружную дверь, а затем — подбирать ключ к патентованному замку в железной двери, которая вела в контору. Они изготовили еще один ключ к очень крепкому сейфу, в котором после того, как его открыли, внизу оказалось углубление, закрытое на откидную дверцу, также запертую на патентованный замок. Прежде чем они добрались до добычи, им пришлось сделать шесть ключей к патентованным замкам.
Не удовлетворившись этим, они сделали ключ к патентованному замку в другой железной двери, которая вела в другую часть здания, где стоял второй железный сейф.
Четыре месяца у них ушло на то, чтобы изготовить ключи, которые подходили бы ко всем этим замкам. Они ждали удобного случая, когда полицейского не было в этой части маршрута, по которому тот совершал свой обход.
Ночью грабители вынесли два железных сейфа, в которых находились железнодорожные акции, векселя и тому подобная собственность на сумму 13 000 фунтов стерлингов, помимо прочих ценных вещей.
Благодаря мастерству некоторых полицейских офицеров, занятых раскрытием ограбления, все облигации и документы были возвращены владельцу, в то время как некие беспринципные евреи вели переговоры об их покупке.
Некоторые грабители, завладев ценной добычей, не идут на другой грабеж в течение какого-то времени. Другие идут на дело на следующую же ночь и совершают другие грабежи, так как они жадны до денег. Некоторые из них теряют деньги, храня их свободно в доме или помещая их в банк, и тогда женщины, с которыми они живут, извлекают из них пользу для себя. Эти женщины часто стараются заставить их копить деньги и помещать их в банк на их имя, чтобы в том случае, если их любовник окажется за решеткой, они могли бы получать удовольствие, тратя его богатство, полученное неправедным путем.
Некоторым грабителям время от времени удается украсть большие суммы денег или много ценностей. В таких случаях они живут, роскошествуя, и тратят большие суммы на удовольствия, женщин, вино и азартные игры. Некоторые из них одевают своих женщин в великолепные наряды и живут в меблированных апартаментах на тихих, респектабельных улицах. Другие боятся содержать женщин, так как те зачастую являются причиной того, что грабители предстают перед служителями закона.
Есть бывшие грабители, которые являются владельцами кэбов, омнибусов и пабов. Их богатство пришло к ним главным образом благодаря грабежам, которые они совершали своими собственными руками, или благодаря чужому добру, которое они получили от других грабителей с тех пор, как оставили свою полночную работу. Им хватило самообладания, чтобы оставить свою криминальную стезю через некоторое время, тогда как большинство других оказались менее дальновидными. Некоторые из этих людей, хоть и купаются в богатстве, скупают краденое и готовы открыть свой дом в любой час ночи.
Полиции известны многие опытные грабители в различных районах столицы. Многие из них проживают в Суррей-Сайд, в окрестностях Ватерлоо-Роуд и Кент-Роуд, в Боро, Хэкни, Кингсленд-Роуд и других местах. Некоторые из них прекрасно выглядят и одеты по моде; в них никто не узнает грабителей, за исключением людей, лично знакомых с ними.
Некоторые самые опытные грабители из числа ирландских кокни никогда не изучали никакое ремесло и не имеют постоянной профессии. В их ряды вливаются те, которые когда-то были плотниками и кузнецами, медниками, сапожниками, ремесленниками и даже портными. Иногда прыткие молодые люди привыкают вести такой образ жизни. Некоторые карманники, смелые по натуре или доведенные до крайности, становятся грабителями-домушниками. За короткое время они учатся весьма мастерски обращаться с инструментами. Многих из них обучают опытные грабители, таких немного. Некоторым из них по шестнадцать — семнадцать лет, а есть такие, которым по сорок — сорок пять — это неисправимые, закоренелые преступники.
Инструменты для них тайно изготавливают в Лондоне, Шеффилде, Манчестере, Бирмингеме и других местах. У некоторых грабителей есть наборы прекрасных инструментов, которые стоят приличные деньги. У других же плохонькие инструменты, и они не такие ловкие грабители.
Очень удобных посредников они находят среди возниц столичных кэбов, которые за некоторую сумму готовы оказать помощь и доставить их ночью к домам, где они совершают свои грабежи, и увезти украденные вещи. А некоторые владельцы этих кэбов готовы и скупать эти вещи по заниженной цене.
Они не испытывают трудностей и легко находят беспринципных людей, которые могут открыть им свой дом, чтобы принять краденое на время или на других условиях. Есть много домов известных скупщиков краденого, а еще есть сотни низкосортных пабов, пивнушек, кофеен, борделей и других мест с дурной репутацией, где они могут оставить свою добычу на несколько часов или дней, оставив в этом доме на некоторое время одного члена шайки до тех пор, пока не договорятся со скупщиками о продаже. Есть определенные и хорошо известные пивные и пабы, в которых грабители встречаются со скупщиками краденого. Они встречаются в пивных в окрестностях Уайтчепела и в более тихих пабах и питейных заведениях Вест-Энда.
В Лондоне есть и несколько грабителей-французов, которые так же находчивы, дерзки и опытны, как и англичане. Есть также несколько немцев и итальянцев, но они не считаются такими ловкими.
Немногие столичные грабители женаты, хотя есть и такие. Они часто живут с проститутками или со служанками и другими женщинами, которых соблазнили. У некоторых из них есть дети, и они посылают их в школу, но у многих детей нет. Часто они обучают своих сыновей влезать в форточки или окна и помогать им в их полночных разбоях.
В то время как большинство грабителей получили обучение в городе, некоторые из них приехали из Ливерпуля, Манчестера, Бирмингема, Шеффилда и Бристоля. Эти время от времени работают с лондонскими ворами, а лондонские воры периодически отправляются в провинцию, чтобы там работать с ними. Это делают в тех случаях, когда они хорошо известны полиции.
Например, шайке воров из Ливерпуля может быть известно, в каком доме можно легко добраться до ценных вещей. Их появление поблизости от этого дома может возбудить подозрение. В таком случае они иногда дают весточку лондонским ворам, с которыми они знакомы. Те отправляются на место и грабят дом. Иногда в подобных обстоятельствах лондонские взломщики договариваются с грабителями из провинции, чтобы те совершили ограбления в столице; добыча делится между обеими сторонами. В тех местах, где грабителей не знают, они делают «дело» сами.
Грабители в наши дни, вообще-то, не такие отчаянные люди, как в былые времена. Они лучше известны полиции, чем раньше, которая держит их под более строгим наблюдением. Многие грабители неоднократно подвергались тюремным наказаниям, так что их дух в большой степени сломлен. Преступление совершается в нашей стране не так дерзко и открыто, как во времена страшных людей, чьи темные дела записаны в справочнике Ньюгейтской тюрьмы. Преступление обрело более неуловимые формы вместо наглой развязности и открытого неповиновения, оно стало дьявольски скрытным, беспокойным и коварным.
Количество грабежей со взломом за 1860 год:
в районах столицы — 192
в Сити — 12
Всего: 204
Стоимость имущества, украденного:
в районах столицы — 2852 фунта стерлингов
в Сити — 332 фунта стерлингов
Всего: 3184 фунта стерлингов
Рассказ ночного грабителя
Следующая история была рассказана нам опытным, возвратившимся из заключения взломщиком, с которым мы познакомились однажды вечером в Вест-Энде. В течение многих лет он участвовал в грабежах вместе с несколькими шайками грабителей. Он был настолько хитер и ловок в своих движениях, что его ни разу не поймали в процессе грабежа, но в конце концов в руки полиции его предал один из сообщников, который поссорился с ним за выпивкой. Его часто привлекали к организации ограблений в различных районах столицы, и обычно он играл роль стороннего наблюдателя, пока его приятели грабили дом. Мы нанесли визит в его жилище, находившееся на одной из самых темных улиц в самом дурном районе, в котором проживали главным образом воры и проститутки, и услышали этот рассказ из его уст. В первой части своей автобиографии он был очень откровенен и честен, но в дальнейшем он стал менее тороплив и более расчетлив в своих разоблачениях. Мы намекнули ему, что он «застенчив». «Нет, — ответил он, — я не застенчив, я осторожен, и этому не стоит удивляться». Затем он сел у огня рядом со своей любовницей, очень разумной женщиной, история которой, возможно, такая же бурная и романтичная, как и его собственная. Наш собеседник — стройный мужчина ниже среднего роста, с проницательным взглядом темных умных глаз, лет тридцати шести. У него приятная внешность, энергичные движения и платье добротно одетого мастерового.
«Я родился в Лондоне в 1825 году. Мой отец был бригадиром в мастерской по изготовлению экипажей и конской сбруи на Оксфорд-стрит. Моя мать до замужества была модисткой. У них было одиннадцать детей, я — девятый. У меня было шесть братьев и четыре сестры. Мой отец получал хорошую плату и мог содержать семью, и мы жили комфортно и респектабельно до самой его смерти. Он умер, когда мне было только восемь лет. Моя мать осталась с одиннадцатью детьми и с очень скудными средствами. Так как ей приходилось содержать такую большую семью, она вскоре оказалась в стесненных обстоятельствах. У моего старшего брата были приступы болезни, и он умер в возрасте двадцати четырех лет. Пока он был жив, он занимал место моего отца. Второй брат стал работать в этой же мастерской, но пристрастился к праздной и беспутной жизни, и его выгнали с работы. Позже он получил место в кружевной мастерской, но ему пришлось уйти из-за своих дурных наклонностей. Потом он пошел работать в аптеку и ушел по той же причине. Затем он получил место подручного в пабе, что и довершило его падение. Он пользовался любым случаем, чтобы сбить с пути своих младших братьев, вместо того чтобы подавать нам хороший пример.
Брат, следующий за ним по возрасту, не пошел по его стопам, но я оказался не таким везучим. Я ходил в школу г-на Лоу на Харп-Эллей, Фаррингтон-стрит, но я не пробыл там долго. В девять лет меня послали работать, чтобы я зарабатывал на свое содержание. Я начал работать мотальщиком хлопка и получал всего 3 шиллинга в неделю. Иногда я работал ночью и получал за это 9 пенсов в добавление к моим 3 шиллингам, и часто получал 3 шиллинга в неделю помимо шестидневного жалованья. Тогда я был счастлив, думал, что могу заработать так много денег, будучи таким молодым. В это время мне было всего лишь девять лет. Мой брат пытался соблазнить меня кражами у хозяина, но тогда ему это не удалось. Позже я получил лучшее место в мастерской по изготовлению дорожных сундуков в Сити. Там ко мне прониклась симпатией моя хозяйка и молодой хозяин. Я зарабатывал 7 шиллингов в неделю, когда мне было всего десять лет. В это время моему брату удалось подговорить меня ограбить моих работодателей, после того как я проработал у них два месяца. Я унес одежду и столовое серебро стоимостью несколько фунтов; мой брат сбыл вещи и дал мне только несколько полупенсовых монет. Меня заподозрили в краже и выгнали с работы. Я получил другое место в переплетной мастерской, когда мне не было еще одиннадцати лет. Моему брату в течение двух или трех месяцев не удавалось заставить меня ограбить своего хозяина, хотя он часто старался сделать это. У моего хозяина не было столового серебра.
Обычно я вывозил обложки книг. Однажды вечером мой брат встретил меня, когда я выходил от переплетчика с тележкой, нагруженной книгами, остановил меня и притворился щедрым, дав мне денег, чтобы я пошел в кондитерскую и купил себе пирог. Выйдя из магазина, я увидел, что книг нет, а тележка пуста. Мой брат стоял в дверях и ждал меня, но у него были приятели, которые тем временем опустошили тележку. Я сказал брату, что он должен знать, кто взял книги, но он сказал мне, что не знает. Он хотел, чтобы я сказал хозяину, что какой-то незнакомый человек послал меня купить ему и себе по пирогу, а когда я вернулся, и книги, и незнакомец исчезли. Он сказал мне, что если я не скажу так, то у меня будут неприятности, и у него тоже. Я пошел к хозяину и рассказал ему эту байку. Он послал за полисменом и попытался запугать меня, чтобы я сказал правду. Я не изменил свои показания, как он ни старался. Он держал меня до субботнего вечера и уволил, но все это время выпытывал правду. Так что я снова остался без работы.
Камера с заключенным, занимающимся изготовлением кривошипов, в Суррейском исправительном доме
Потом я пошел работать в лавку, торгующую сладостями, где у меня был самый добрый хозяин из всех. Мое жалованье составляло 7 шиллингов в неделю. Тогда я решил, что мой брат больше не заставит меня воровать. Я проработал на этом месте один год и девять месяцев, прежде чем моему брату удалось вынудить меня совершить еще одну кражу. Мой хозяин был очень добр и щедр ко мне и повысил мое жалованье с семи до 16 шиллингов в неделю, так как я оказывал ему все больше и больше услуг.
Я был единственным человеком, который был вхож в помещение, где хранились леденцы. Мой брат уговорил меня сначала принести ему немного леденцов. Я сделал это, и он пригрозил, что скажет об этом моей матери, если я не принесу еще. Сначала я принес домой 7 фунтов леденцов, а в конце концов и большее количество. От своего брата я за это получал немного денег. Так как я сильно привязан к нему, он до недавнего времени оказывал на меня сильное влияние.
Однажды, когда принес ему леденцы, я проследил за ним и увидел, где он их продает. Он пошел в один магазин в Сити, где сладости продавались в розницу. Когда он вышел из магазина, я зашел внутрь и спросил продавца, не купит ли он сладости у меня, так как я брат молодого человека, который только что заходил сюда, и дал ему леденец. Тот ответил мне, что купит у меня столько, сколько я принесу.
И я стал приносить ему много леденцов, обычно по вечерам. Я нес их в сумке. Леденцы я должен был маскировать, пока у меня не появлялась возможность отнести их к покупателю. Мой хозяин продолжал очень хорошо ко мне относиться и очень доверял мне, пока в магазине не появился молодой парень, который узнал, чем я занимаюсь, и проинформировал об этом хозяина. Он хотел, чтобы меня уволили, так как думал, что его возьмут на мое место, так и случилось. Он сказал моему хозяину, что я его обворовываю, но тот не верил ему до тех пор, пока парень не показал ему кофейню, куда я обычно ходил, а туда захаживали очень сомнительные личности. Однажды вечером мой хозяин вошел в этот позорный притон, когда я был там, и уговорил меня уйти с ним, что я и сделал. Он сказал, что забудет мою вину, если я не стану водиться с дурной компанией и начну вести себя достойно в будущем. Я вел себя хорошо в течение недели, но из-за моего брата оказался втянут в дурную компанию. Эти ребята ждали меня поблизости от дома моего хозяина во время обеденного перерыва и вечером. В конце концов они снова заставили меня пойти в ту самую кофейню. Парень, который пришел в магазин работать, вскоре нашел способ известить об этом моего хозяина. Он снова пришел в кофейню, чтобы увидеть меня, но в тот вечер меня заставили выпить алкоголя, и я был пьян, хотя мне еще не было четырнадцати лет. Мой хозяин всячески старался по-доброму убедить меня уйти из этого места, но я его не слушал и оскорбил за его доброту.
На следующее утро он пришел в дом к моей матери, когда я завтракал. Моя мать вместе с ним пытались уговорить меня вернуться и закончить свою недельную работу, но я был слишком горяч и не хотел возвращаться. Тогда он выдал моей матери мое двухнедельное жалованье и сказал, что, если я буду дважды в неделю ходить в церковь, он снова возьмет меня назад к себе на службу. Я вообще никогда не ходил в церковь, так как в то время у меня появились дурные наклонности, и я больше не хотел работать.
Непродолжительное время я пожил дома с матерью, и она была очень добра и снисходительна ко мне. Она хотела, чтобы я оставался дома и помогал ей в ее работе зеленщицы. Бывало, она давала мне на карманные расходы от одного шиллинга до одного шиллинга трех пенсов в день. Мои старые приятели все еще преследовали меня и уговаривали меня пойти в театр «Виктория». В одно из таких посещений на меня произвела большое впечатление пьеса об Оливере Твисте. Я также увидел игру Джека Шеппарда, которая мне очень понравилась.
Вскоре после этого я ушел из дома матери и снял комнату в кофейне, где меня видел мой хозяин, и в открытую занялся криминальной деятельностью. В то время дамы обычно носили в руках ридикюли. Мои приятели имели обыкновение следовать за ними, срезать завязки и уносить сумочки. Иногда в них находился кошелек с деньгами и другие вещи. Время от времени я участвовал в этих кражах на протяжении трех месяцев. Иногда мне удавалось раздобыть значительную сумму денег, в других случаях мне доставались лишь несколько шиллингов.
Потом меня уговорили присоединиться к другой шайке воров, опытных магазинных воров. Они обычно ограничивались магазинами канцелярских принадлежностей и уносили серебряные пеналы, флаконы в серебряной и золотой оправе и другие товары; этим я занимался около месяца.
Прилично одевшись, я заходил в магазин, приценивался к какому-нибудь ювелирному или ценному изделию и, когда оно оказывалось у меня в руке, выбегал с ним из магазина. Я время от времени применял этот способ кражи и никогда не был задержан; я становился очень азартным при совершении краж.