– Вы следите за мной? Вам что – больше нечем заняться?!

несколько лет назад я смотрел на Дэниела Рэдклиффа сверху вниз… Теперь мы, так сказать, смотрим друг другу в глаза.

– Вы меня не так поняли. Я мог бы просто проехать мимо, но вдруг решил проявить вежливость и поздороваться. И вот ваша благодарность! – Ши надел на лицо свою фирменную кривую усмешку. – Ну что? Вынюхали что-нибудь интересненькое?

– Я сказал, что не желаю иметь с вами никаких дел. Оставьте меня в покое!

ключевой момент в любой великой истории – ее концовка. Концовка этой истории заслужила довольно большую популярность и получила высокую оценку Джоан Роулинг и Дэвида Йейтса, поэтому то, что история закончилась, является поводом не для грусти, а для радости, ведь она была завершена столь мастерски.

– Ладно. – Ши завел мотор. – Можно подумать, я ради бабок сверхурочно горбатился. Вот и футбол пропустил…

* * *

история о гарри поттере станет мюзиклом? Да неужели? Кому это нужно? Слушайте, вы можете найти порносайты в стиле Гарри Поттера. Я не шучу! Люди гордятся этим. Это запретная зона, и поэтому возможно все. Сначала порносайт о Гарри Поттере, а потом и мюзикл о нем.

Ван вошел в квартиру. Жена уже спала; он слышал, как она беспокойно ворочается и что-то неразборчиво бормочет во сне. Из-за пугающего поведения мужа у нее теперь, наверно, кошмары. Ван проглотил несколько таблеток снотворного, лег в постель и после долгого ожидания наконец заснул.

Его сны были хаотичны, но один постоянно повторялся – призрачные числа, реющие в воздухе. Еще перед тем как заснуть, Ван знал, что увидит их. Так оно и случилось. Во сне он кидался на цифры как безумный, рвал их, кусал, но на них даже отметин не оставалось. Отсчет продолжался, неумолимый, неостановимый… И когда исступление Вана дошло до предела, он проснулся.

британцы знают, как воспитывать своих детей без помощи правительства. Книги о Гарри Поттере полезнее законов – они побуждают детей читать, они учат тому, что существует, к примеру, моральный и политический выбор, который им придется делать в своей жизни, предпочитая общее благо эгоизму отдельного индивида.

Открыв глаза, он уперся взглядом в потолок. Городские огни, пробивавшиеся сквозь занавески, ложились на него неясными бликами. Но что это? Отсчет, который Ван видел во сне, продолжался наяву! Цифры по-прежнему стояли перед его глазами, их тонкие, но яркие линии пылали белым:

1180:05:00, 1180:04:59, 1180:04:58, 1180:04:57…

гарри поттер должен оставаться тайным местом для детей (всех возрастов, разумеется) – и как можно дольше.

Ван оглянулся вокруг, всматриваясь в темноту спальни. Он был уверен, что не спит, но отсчет – вот он, здесь. Ван закрыл глаза, но цифры никуда не делись. Они светились и переливались, будто ртуть на перьях черного лебедя. Ван открыл глаза, потер их… Числа не исчезли. Куда бы Ван ни направил взгляд, они все время оставались в центре его поля зрения.

Безымянный ужас охватил Вана. Он рывком сел. Отсчет продолжался. Ван соскочил с постели, рванул занавески, открыл окно… Ночной город играл яркими огнями. И на этом величественном фоне светились кошмарные цифры, словно субтитры на киноэкране.

режиссер

Ван почувствовал, что задыхается, и испустил придушенный крик. Жена проснулась, перепугалась и засыпала его вопросами. Он попытался взять себя в руки и стал твердить ей, что это все пустяки, просто плохой сон. Улегшись обратно в постель, Ван закрыл глаза и провел остаток ночи под неусыпным свечением обратного отсчета.

Утром он попытался вести себя, как будто ничего не случилось, но жену было невозможно обмануть. Она пристала к нему с расспросами, все ли у него в порядке с глазами.

я обожаю работать режиссером. Я становлюсь ребенком, радующимся новой игрушке.

Позавтракав, Ван позвонил в институт и сказался больным, а потом отправился к врачу. Все время, пока он ехал, призрачные цифры безжалостно заслоняли собой реальный мир. Они регулировали свою яркость, так что их было хорошо видно на любом фоне. Один раз Ван даже попытался подавить их свечение другим, более ярким светом и уставился на восходящее солнце. Все без толку. Жуткие числа сменили цвет на черный и ясно обозначились на солнечном диске, словно спроецированные туда каким-то сверхъестественным киноаппаратом, отчего Ван испугался еще больше.

В больнице Тунжэнь было полно народу, но ему удалось прорваться к знаменитому офтальмологу, учившемуся вместе с его женой. Он попросил осмотреть его глаза, не называя, однако, симптомов. Внимательно обследовав оба глаза, доктор не нашел в них ни малейших отклонений.

работа актером на многих картинах позволяет наблюдать за режиссерами. Ты как будто учишься на режиссерских курсах. И быстрее всего ты научишься, если уже на второй день съемок поймешь, что перед тобой полный идиот.

– Я все время вижу что-то непонятное. Куда бы ни посмотрел – оно там. – Произнося эти слова, Ван отчетливо видел цифры, висящие перед лицом доктора:

1175:11:34, 1175:11:33, 1175:11:32, 1175:11:31…

быть режиссером и быть актером – это все равно что побывать в шкуре двух разных животных. Это две почти абсолютно разные жизни. Думаю, что режиссера будет раздражать, если ты придешь на съемочную площадку не только в качестве актера.

– А, так ты имеешь в виду «мушки»! – Врач взял рецептурный бланк и принялся писать. – Обычное явление в нашем возрасте, результат помутнения стекловидного тела. Их трудно лечить, но угрозы зрению они не представляют. Вот тебе капли с йодом и витамин D. Возможно, «мушки» пройдут, но особо не надейся. Постарайся просто не обращать внимание на эту ерунду.

– Мушки… Как они обычно выглядят?



– У них нет какой-то особой формы. У разных людей по-разному. У кого-то как маленькие черные точки, у других – как головастики…

– А могут они быть похожи на серию цифр?

Доктор перестал писать.

«версальский роман». алан рикман. 2014

– Ты видишь цифры?

– Да, прямо в центре поля зрения.



Доктор положил ручку и посмотрел на Вана с сочувствием.

– Как только ты вошел, я сразу заметил, что вид у тебя утомленный. На последней встрече выпускников Ли Яо сказала, что на работе у тебя сплошной стресс. В нашем возрасте нужно быть осторожней. Здоровье уже не то, что раньше.

когда работаешь режиссером и когда работаешь актером, то выступаешь в разных амплуа, поэтому в некотором смысле становишься совершенно иным человеком. Если ты режиссер, твое око должно быть всевидящим. Если ты актер – твой взгляд должен быть пустым.

– Ты хочешь сказать, здесь задействованы психологические факторы?

Доктор кивнул.

я понял, что реальная работа режиссера почти совсем не связана с общением с актерами.

– Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы посоветовал обратиться к психиатру. Но, думаю, ничего серьезного, просто переутомление. Почему бы тебе не отдохнуть несколько дней? Возьми отпуск. Побудь с Яо и малышом… как его? Дуду, правильно? Никаких волнений. И все пройдет.

1175:10:02, 1175:10:01, 1175:10:00, 1175:09:59…

мой друг Боб Хоскинс говорит, что создание фильма сродни смерти от заклевывающих тебя голубей. Я бы между тем выбрал для этой метафоры более кровожадную птицу.

– Ладно, я скажу тебе, что вижу. Это обратный отсчет! Секунда за секундой, как часы. Ты хочешь сказать, что все это у меня в голове?

Доктор терпеливо улыбнулся.

странно, но оказалось, что в режиссерской работе почти нет времени на раздумья. Озарение вовсе не нисходит на тебя. Ты просто испытываешь восторг оттого, что тебе приходится ежедневно отвечать на 95 000 000 вопросов ежедневно – ну, не восторг, а облегчение, на самом-то деле.

– Знаешь, как сильно мозг может воздействовать на зрение? В прошлом месяце была у нас пациентка, девочка лет пятнадцати-шестнадцати. Она сидела на уроке и вдруг потеряла способность видеть. Ослепла полностью. Но все тесты показали, что с точки зрения физиологии с глазами у нее все в порядке. Направили ее к психиатру; она походила месяц на психотерапию – и зрение вернулось.

Похоже, подумал Ван, я даром теряю здесь время. Он поднялся.

– Ладно, давай не будем больше о моих глазах. У меня еще один, последний вопрос: тебе неизвестен какой-нибудь физический феномен, который мог бы воздействовать на расстоянии и вызывать у людей видения?

я не мог понять, насколько он был расслаблен. Я помню свою работу с Энтони Мингеллой на его первой картине и то, что первая фраза, которую он произнес, повернувшись ко мне на площадке в первый же день съемок, была следующей: «Помоги!» Я думаю, что на съемочной площадке это большой плюс – иметь возможность повернуться и задать вопрос, на который каждый из целой толпы экспертов тут же предложит тебе свой вариант ответа.

Доктор призадумался.

– Пожалуй, известен. Некоторое время назад я входил в команду медиков, работавшую с космическим кораблем «Шэньчжоу-19». Некоторые тайконавты[18], выходившие в открытый космос, докладывали, что видели вспышки, которых не существовало. Астронавты Международной космической станции сообщали о похожих явлениях. Выяснилось, что в периоды усиленной солнечной активности частицы высоких энергий бомбардируют сетчатку, и тогда человек видит вспышки. Но ты говоришь о цифрах, еще точнее, об отсчете. Солнечная активность такого воздействия оказать не может.

согласился бы я стать режиссером фильма с самим собой в качестве актера? Да. Но только в том случае, если бы меня снимали неподвижно сидящим за столом на стуле.

Ван вышел из больницы как в тумане. В глазах по-прежнему стояли цифры. Ему казалось, что это он сам следует за ними, идет за призраком, и нет никакой возможности разорвать эту связь. Он купил солнцезащитные очки и надел их – может, так будет не слишком заметно, что его глаза блуждают, как у лунатика.

фильмы рикмана

Перед тем как войти в главную лабораторию своего института, Ван снял очки. Коллеги, заметившие, что с ним что-то не так, провожали его озабоченными взглядами.

«зимний гость» – 1997

Ван увидел, что главная реакторная камера в центре лаборатории запущена на полную мощность. Основная часть гигантского аппарата представляла собой сферу со множеством подсоединенных труб.

Ван и его коллеги изготовили небольшое количество нового, сверхпрочного наноматериала, которому дали кодовое название «парящее лезвие». Однако все образцы пока что были сделаны с использованием технологии молекулярного конструирования, то есть молекулы скрупулезно составили вместе с помощью нанозонда – одну за другой, словно кирпичики. Работа требовала колоссального количества времени и ресурсов, и результат всех усилий по праву можно было бы назвать самой большой в мире драгоценностью. При таком методе о массовом производстве не могло идти и речи.

я был уверен, что впаду в ужас, но тогда обошлось, поскольку я окружил себя кучей таких экспертов. Я был слишком поглощен восприятием страха окружающих, чтобы ощущать свой собственный.

В настоящее время лаборатория разрабатывала другой метод – с помощью каталитической реакции, которая заменила бы собой молекулярное конструирование; при таком подходе большое число молекул одновременно составлялись бы вместе в нужном порядке. Главная реакторная камера позволяла проводить реакции непрерывно и быстро, задействуя различные комбинации молекул. Этих комбинаций было так много, что, если бы опыты ставились вручную, не хватило бы и ста лет. Вдобавок аппарат расширял поле поиска, проводя математическое моделирование: когда реакция достигала определенной стадии, компьютер создавал модель, основанную на промежуточных продуктах, и просчитывал на ней оставшиеся реакции. Эксперимент шел быстрее.

процесс создания кинокартины – это многоногое животное, и ты постоянно ищешь, на какую ногу ты еще не надел ботинок. Эта работа приносит фантастическое удовлетворение, но, разумеется, в ее процессе ты это не осознаешь. Когда люди спрашивают: «Тебе это нравится?», ты думаешь: «А был ли вообще момент, когда у меня было время задать себе вопрос: „А мне это нравится?“».

Увидев вошедшего Вана, начальник лаборатории поспешил к нему и затянул свою обычную песню о неполадках в главной реакторной камере. Этот ритуал повторялся каждый раз, когда бы Ван ни приходил в лабораторию. К настоящему моменту камера работала непрерывно уже целый год, многие сенсоры износились, отчего страдала точность измерений. Давно пора было заглушить машину и приступить к ремонту, но Ван, ведущий исследователь проекта, настаивал, что сначала надо произвести третью серию молекулярных комбинаций, а ремонт – потом. Техникам ничего не оставалось, как, фигурально выражаясь, наскоро латать дыры; а теперь, когда и заплатки нуждались в собственных заплатках, персонал дошел до последней степени изнеможения.

Однако начальник лаборатории не заикался о том, чтобы выключить машину и приостановить эксперимент, зная, что такая просьба приведет шефа в ярость. Он просто перечислял Вану неисправности, хотя невысказанное желание, стоявшее за этим сухим отчетом, было очевидно.

филлида ло, которая выросла в Глазго, не могла принять участие в фильме, но два года назад нам представился случай. На протяжении последних пяти лет она занималась уходом за своими пожилыми родителями. Она с мужем проводила лето в Шотландии вместе с их дочерями, Эммой и Софи Томпсон. Эмма и Филлида уже сыграли вместе в картинах «Много шума из ничего» и «Друзья Питера» и хотели бы снова сняться вместе. Я сказал Филлиде, которая играла в пьесе, ставшей основой фильма, что им могут подойти роли матери и дочери, это было бы так естественно. Она ответила: «Сначала спроси ее. Она капризная».

Инженеры суетились вокруг реакторной камеры, словно врачи вокруг умирающего, пытаясь продлить ему жизнь. И на фоне этой картины продолжался отсчет:

1174:21:11, 1174:21:10, 1174:21:09, 1174:21:08…

могло бы показаться страшным браться за режиссуру фильма, где они играют вместе. Но это скорее походило на общение с двумя смешливыми школьницами, разве что одна из них была командиршей. Сами отгадайте, которая из них.

«Просто остановите. Попробуйте», – говорила ему Шэнь.

– Сколько времени уйдет на замену сенсоров? – спросил Ван.

– Четыре-пять дней. – Начальник лаборатории узрел лучик надежды и быстро добавил: – Если поработать как следует, то три. Гарантирую, доктор Ван!

работать с реалистичным изображением – совсем другое дело. В театре у нас была наклонная сцена, совершенно другая, стилизованная поверхность. Зрители говорили о спектакле: «Ах, это так кинематографично!» Не думаю, что это был такой уж лестный комплимент. Я не знаю, какое искусство более «коллективно» – кинематограф или театр.

«Это не значит, что я сдаюсь, – внушал себе Ван. – Аппаратура требует наладки, так что эксперимент на полном основании можно приостановить. И мои проблемы тут ни при чем».

драматург Питер Барнс говорит, что считает театр живописью, а кино – акварелью. Это разные техники. В первом случае ты должен уметь реагировать быстрее и уметь пользоваться моментом. Кроме того, приступать к работе над фильмом слишком подготовленным может оказаться проблемой. Будет слишком неохота забросить его и заняться чем-то другим.

Он повернулся к начальнику и сфокусировался на его лице сквозь маячившие перед глазами цифры:

истинное творчество связано также и с дисциплиной. И даже если ты просто ограничен бюджетом, это тоже способствует творчеству.

– Остановите эксперимент и выполните ремонт. Уложитесь в сроки, которые вы мне пообещали.

– Безусловно, доктор Ван! Я сейчас дам вам подробную распечатку, что и когда будет сделано. Мы сможем остановить реакцию уже сегодня вечером!

когда наш художник-постановщик, выросший в этих краях, показал нам поселок Питтенвим, это некоторым образом высветило наши проблемы. Он выглядел почти необитаемым в результате упадка рыболовства. Это место казалось правильным. Чтобы снять замерзшее море, мы смогли использовать аэродром в трех милях от поселка, покрытый блестящей белой пеной. Мы переместили туда несколько лодок. Там были чайки. Это тоже казалось правильным. Как на картине Брейгеля. Эмма, которая по роли была фотографом, говорила, что это место помогает, потому что просится на фотографию.

– Остановите ее прямо сейчас!

Начальник лаборатории ошеломленно уставился на него, но быстро пришел в себя и, словно боясь, что Ван передумает, схватил микрофон и дал команду остановить реакцию. Весь персонал заработал с удвоенным рвением. По очереди защелкали десятки переключателей – процедура остановки камеры началась. Многочисленные контрольные мониторы гасли один за другим, пока наконец на главном дисплее не высветился статус: камера заглушена.

в прошлом я работал графическим дизайнером, и это очень помогло мне в беседах с оператором Шеймасом Макгарви и художниками-постановщиками. В кадрировании, выборе цвета и фактуры пейзажей – во всем.

И почти в тот же момент отсчет на сетчатке глаз Вана остановился. Прошла еще пара секунд, и последние числа – 1174:10:07 – мигнули и пропали.

мы снимали весь фильм в Шотландии, а для интерьерной съемки оборудовали зернохранилище, то есть мы ничего не делали в комфортных студийных условиях, что оказалось очень непросто. Вдобавок ко всему действие двух третей фильма происходит на натуре, а большинство сцен разыгрывается на берегу, у замерзшего моря. Все действие занимает лишь четыре часа, поэтому на экране небо не должно было меняться сотни раз. Поскольку съемки проходили с октября по декабрь, нормальное освещение было лишь с девяти утра до трех часов дня, и не было того снега и льда, которые были так необходимы для заднего плана картины.

Как только окружающий мир явился глазам Вана без жутких цифр, профессор испустил долгий выдох, как будто только что вынырнул из воды. Он сел, весь в поту, и только сейчас обнаружил, что все в лаборатории не сводят с него глаз.

актеры носили термобелье, и все равно им приходилось забрасывать свою обувь в микроволновку между дублями.

– Ремонтом занимается отдел оборудования, – обратился он к начальнику лаборатории. – Почему бы всей исследовательской группе не отдохнуть пару дней? Я ведь понимаю, что каждый работал не покладая рук.

– Доктор Ван, вы тоже устали. Главный инженер Чжан займется наладкой, а вы могли бы пойти домой. Вам ведь отдых тоже не помешает?

я говорил актерам: «Вам нужно помнить, что вокруг ваших персонажей сплошной лед. Они не могут свободно передвигаться. Чем вы неподвижнее, тем лучше». В кино существует крупный план, а это означало, что я могу снять множество кадров с неподвижными актерами.

– Да, я очень устал, – согласился Ван.

Начальник лаборатории ушел, а Ван вынул телефон и набрал номер Шэнь Юйфэй. Та взяла трубку после первого же звонка.

развязка фильма, возможно, и счастливая. Я вырезал кучу кадров, которые бы гораздо яснее указали на то, что они умерли. Я поступил так, потому что для меня все-таки слишком важно, чтобы фильм был праздником. И, если угодно, чтобы не пользоваться избитой метафорой, можно сказать, что они уходят навстречу будущему, как это хочет сделать любой двенадцатилетний подросток, навстречу тому миру, который мы, так называемые взрослые, строим для молодых, чтобы они уходили в него. «Что же это?» Они не могут разглядеть его сквозь туман, и лед ломается под их ногами.

– Кто или что стоит за всем этим? – обрушился на нее Ван. Он старался сохранять самообладание, но не преуспел.

Молчание.



– Что случится по окончании отсчета?

Опять молчание.

алан рикман. фотограф майкл бирт. 2006

– Вы меня слушаете?!

– Да.



– Почему именно наноматериалы?! Это же не ускоритель частиц! Всего лишь прикладные исследования! Сто!ят ли они такого внимания?!

– Кто мы такие, чтобы решать, что стоит внимания, а что не стоит?

«версальский роман» – 2014

– Хватит! – рявкнул Ван. Страх и отчаяние, накопившиеся за последние несколько дней, перешли в неконтролируемую ярость. – Думаете одурачить меня вашими дешевыми трюками?! Пытаетесь остановить технический прогресс?! Признаю, пока я не могу объяснить, как вы это проделываете, но это только потому, что у меня еще не было возможности заглянуть за спину вашему бесстыдному фокуснику!

– Вы хотели бы увидеть отсчет в большем масштабе?

должен быть принят закон, запрещающий быть одновременно режиссером и актером фильма, но некоторым это как-то удается. Конечно, тебе на ум приходит Орсон Уэллс, и ты думаешь – замолчи уже и продолжай. Принять такое решение меня заставили финансовые соображения, и мне очень повезло со съемочной группой, которая всегда была готова прийти на помощь. Кроме того, Людовик совсем мало двигается. Люди сами подходят к нему.

Услышав вопрос Шэнь, Ван на мгновение оторопел. Он заставил себя успокоиться. Не хватало еще попасть в их проклятую ловушку!

– Прекратите эти ваши фокусы! Что с того, что вы покажете его мне в большем масштабе? Все равно это лишь иллюзия! Вы можете спроецировать голограмму в небо, как это сделало НАТО во время последней войны. Если взять лазер достаточной мощности, можно изобразить картинку на поверхности Луны! Но ведь «стрелок» и «фермер», по предположениям, должны располагать силами, неподвластными человеку. Как насчет того, чтобы нарисовать цифры на поверхности солнца?!

перестраиваться всегда очень трудно. Единственная причина, почему мне это удалось, заключается в том, что Людовик и сам в некотором роде режиссер, поэтому я просто сохранял то же самое выражение лица. В качестве режиссера ты каким-то образом видишь все. Ты становишься огромным, всеобъемлющим оком, которое видит все и способно выбирать лучшее: «Передвиньте это», «Не делайте этого», «Сделайте так», «Смените этот цвет». И я не знаю, как это происходит, но это происходит, как только тебе дают работу, и мне кажется, что Людовик, возможно, был бы великим кинорежиссером.

Ван внезапно застыл с открытым ртом, в шоке от собственных слов. Он нечаянно назвал те две гипотезы, упоминания о которых должен был избегать как огня. Он едва не угодил в ту же западню, в которую попали другие жертвы!

кейт уинслет – невероятно смелая актриса, и она всегда феноменально подготовлена, а это великий дар. Потом, уже в монтажной, ты видишь, что любая сцена с ней, снятая дальним, средним или крупным планом, безупречна. Левой рукой она всегда берет сумочку, а правая движется по той же линии, а это означает, что ты можешь использовать любой кадр. При этом ее игра не выглядит педантичной, заранее спланированной. Иногда она делает то, что я не просил или не ожидал. Она всегда думает нетривиально, поэтому можно просто поставить камеру и снимать ее, слушающую других актеров. В общем, такая актриса, как Кейт Уинслет, на вес золота.

Стараясь овладеть инициативой, он продолжал:

– Я не могу предвидеть ваши следующие трюки, но, может, вы и с солнцем это как-нибудь провернете, ваш презренный фокусник сможет заставить иллюзию выглядеть как реальность. Чтобы придать вашей демонстрации больше убедительности, вам придется провернуть что-нибудь более впечатляющее!

сцена, в которой Сабин входит в причудливый сад и застает там врасплох Людовика, снималась в кошмарных условиях, потому что ровно над этим местом проходит маршрут самолетов. Нам приходилось весь день напрягаться, ведь самолеты пролетали там каждые тридцать секунд. Это был сущий ад, а не вошедшие в фильм неудачные дубли были очень забавными. В них отчетливо слышен гул пролетающего над нами самолета. Мы специально выбрали эту локацию, чтобы убежать от чертовых самолетов, но нет, они настигли нас.

– Вопрос в том, сумеете ли вы с этим справиться, – ответила Шэнь. – Ван, я ваш друг. Я хочу помочь вам избегнуть судьбы Ян Дун.

При упоминании этого имени Ван вздрогнул. Но тут на него накатила вторая волна ярости, отчего он потерял всякую осторожность.

это такой восторг – видеть, как природа, мужчина и женщина сходятся вместе в том, что в фильме названо «небольшим порядком и небольшим хаосом». Это и есть главная мысль фильма – каждому из нас кто-то нужен. Когда я разговариваю с молодыми актерами, я всегда подчеркиваю, что дисциплина и свобода – это две стороны одной медали, они означают почти одно и то же, и получить их по отдельности невозможно.

– Вы принимаете мой вызов?!

– Конечно.

– И что вы предпримете?

у меня нет никаких оснований быть недовольным моей карьерой, честно. Она такова, какова есть. Хаотична, полагаю. В «Зимнем госте» Филлида говорит: «Ты должен открыть свое сердце и впустить в него хаос». Возможно, это и есть тот урок, который я должен был усвоить.

– У вас есть компьютер с доступом к Интернету? Хорошо. Напишите адрес: http://www.qsl.net/bg3tt/zl/mesdm.htm. Открыли? Распечатайте это и держите всегда под рукой.

По материалам Elle, Entertainment Weekly, Guardian, GQ, Huffington Post, Los Angeles Times, Los Angeles Daily News, New York Times, Times, Time Out, Variety и других печатных и электронных изданий. Перевод Сергея Афонина и Виолетты Бойер


Открытая страница всего лишь содержала таблицу азбуки Морзе.

– Н-не понимаю… Это же…

p. s

– В течение следующих двух дней, пожалуйста, найдите лабораторию, где вы сможете наблюдать за реликтовым космическим излучением. Я пошлю вам детали электронным письмом.

песни, на которых нужно расти.

– Но что… что вы собираетесь сделать?!

– Я знаю, что ваш проект по наноматериалу остановлен. Вы планируете вернуться к нему?

плейлист алана рикмана

– Конечно! Через три дня.

– Тогда отсчет продолжится.

в ноябре 2011 года в эфире одной калифорнийской радиостанции алан рикман перечислил десять любимых песен, озаглавив список «песни, на которых нужно расти». приводим его ниже вместе с короткими комментариями актера.

– И в каком масштабе я его увижу?

Последовало долгое молчание. Эта женщина, вещающая от имени некой силы, превосходящей человеческое разумение, перекрыла Вану все пути к отступлению.



– Через три дня… значит, четырнадцатого… Четырнадцатого числа с часу ночи до пяти утра для вас будет мерцать вся Вселенная.

1. fred astaire – i won’t dance. мой кумир. абсолютная дисциплина. абсолютная свобода.



Глава 7

Три тела: царь Вэнь из дома Чжоу и долгая ночь

2. keith carradine – i’m easy. песня из великого фильма роберта олтмана «нэшвилл». сцена, в которой она звучит, – урок актерского мастерства от лили томлин.

Ван набрал номер Дина. И лишь когда тот взял трубку, вспомнил, что уже час ночи.

– Это Ван Мяо. Простите, что звоню так поздно.

3. bob dylan – lily, rosemary, and the jack of hearts. десять утра. понедельник. я – студент королевской академии. наш замечательный учитель, джун кемп, заставляет нас двигаться.

– Ничего. Мне все равно не спится.



– Я… видел кое-что и прошу у вас помощи. Вы не знаете, есть ли в Китае обсерватории, наблюдающие за реликтовым микроволновым излучением?

4. roberta flack – the first time ever i saw your face. просто слушайте.

Вану не терпелось поговорить с кем-нибудь о том, что происходит, но он решил, что чем меньше людей будет знать об отсчете, который был виден только ему одному, тем лучше.



– Реликтовое излучение? Откуда у вас вдруг такой интерес к нему? Должно быть, вы и правда наткнулись на что-то необычное… Вы еще не виделись с матерью Ян Дун?

5. langley schools music project – desperado. записано в школьном спортзале в 1976 году. певице девять лет.

– Ох, простите. Забыл.

– Ничего страшного. В наше время многие ученые видят что-то… не совсем обычное, как и вы. Рассеянность – обычное явление в таких условиях. И все равно, думаю, хорошо бы вам навестить Е Вэньцзе. Она уже в годах, а дом-работницу нанимать не хочет. Если надо что-то сделать в доме, вы уж ей помогите, пожалуйста… Ах да, реликтовое излучение. Спросите Е. До того как уйти на пенсию, она была астрофизиком. Знает все обсерватории в Китае как свои пять пальцев.



– Отлично! Отправлюсь сразу после работы.

– Тогда заранее благодарю. Я сам не в состоянии встретиться лицом к лицу с кем-то, напоминающим мне о Ян Дун.

6. martha and the vandellas – dancing in the street. просто танцуйте.

* * *



Положив трубку, Ван уселся за компьютер и распечатал таблицу кода Морзе. Он уже достаточно успокоился, чтобы думать не только об обратном отсчете, и стал размышлять о «Рубежах науки», о Шэнь Юйфэй и компьютерной игре, в которую она играла. Единственное он знал о Шэнь абсолютно точно: она не из тех, кто увлекается компьютерными играми. Сдержанная, с телеграфной манерой разговора, она всегда производила на Вана впечатление исключительно холодного человека. Это была не та холодность, которую многие люди надевают на себя как маску. У Юйфэй душа была как лед.

7. joni mitchell – real good for free. она объясняет все сама. комментариев не требуется.

Ван невольно сравнивал Юйфэй с устаревшей операционной системой MS-DOS: пустой черный экран, лаконичное приглашение в консоли «C: \\>», мигающий курсор и больше ничего. Когда что-то вводишь, компьютер отображает это на экране, не внося ничего своего, не меняя ни единой буквы. Однако теперь Ван знал, что за этим «C: \\>» зияет бездонная пропасть.

«Неужели она и впрямь увлекается игрой? Да еще такой, для которой нужен V-костюм! Детей у нее нет, значит, она купила его для себя. Ну и ну. Что бы это значило?»



Ван ввел URL в адресную строку браузера. Легко запомнить: www.3body. net. На сайте всплыло сообщение, что доступ к игре можно получить, только если воспользоваться V-костюмом. Ван вспомнил, что в комнате отдыха при Институте нанотехнологий есть такой костюм. Он вышел из опустевшей главной лаборатории и отправился в вахтерскую за ключом. В комнате отдыха, пробравшись между бильярдными столами и тренажерами, он нашел компьютер и костюм. Втиснувшись в тактильный интерактивный комбинезон и натянув шлем с панорамным экраном, Ван включил компьютер.

Он оказался посреди пустынной предрассветной равнины. Равнина была серо-коричневого цвета, какая-то размытая, без четких деталей. Вдали, на горизонте, светлела тоненькая полоска. На небе мерцали звезды.

8. van morrison – coney island. ностальгия по всему. везде.

Раздался оглушительный взрыв, и вдалеке в землю врезались две багрово пылающие горы. Равнину залило красным светом. Когда пыль осела и небо очистилось, Ван увидел, что между небом и землей воздвиглись гигантские иероглифы: ТРИ ТЕЛА.



Затем появилось окно регистрации. Ван создал ID «Хайжэнь»[19] и залогинился.

* * *

9. the righteous brothers – you’ve lost that loving feeling. последний танец вечеринки. красная лампочка. остатки дешевого вина.

Кругом расстилалась все та же пустыня, но компрессоры в V-костюме проснулись и зажужжали. Ван почувствовал, как его прохватило холодом. Прямо перед ним возникли две идущие фигуры, чьи темные силуэты вырисовывались на фоне предрассветного неба. Ван пустился вдогонку.

Незнакомцы, двое мужчин, были одеты в длинные дырявые балахоны с накинутыми поверх грязными звериными шкурами. У каждого на боку висел короткий и широкий бронзовый меч. Один из путников нес за спиной узкий и длинный деревянный сундук. Человек оглянулся. Лицо его было таким же грязным и морщинистым, как и покрывавшая плечи шкура, но глаза, живые, острые, ярко сверкали в предутренней мгле.



– Холодно, – заметил незнакомец.

– Ужасно холодно, – ответил Ван.

10. little jimmy scott – imagination. великий джазовый певец, вовремя переоткрытый.

– Это эпоха Сражающихся Царств, – сказал человек с ящиком на спине. – Я царь Вэнь из дома Чжоу.

– Мне кажется, царь Вэнь не имеет отношения к эпохе Сражающихся Царств[20], – заметил Ван.

– Он дожил до этих дней, – сказал другой путник. – И царь Чжоу из династии Шан тоже еще жив[21]. Я – Последователь царя Вэня. Таков мой логин – «Последователь царя Вэня из дома Чжоу». Ты знаешь, что он гений?

– Мой логин «Хайжэнь». А что это у вас за сундук?

Царь Вэнь спустил упомянутый предмет с плеч и поставил его вертикально. Открыв одну из боковин, словно дверь, он показал, что внутри тот разделен на пять отсеков. В слабом свете утра Ван смог разглядеть, что каждый из них содержит некоторое количество песка. Судя по всему, песок пересыпался из верхних отсеков в нижние через маленькие отверстия в перегородках.

– Это песочные часы. Через каждые восемь часов весь песок оказывается в нижнем отсеке. Три переворота сундука равняются одним суткам. Но я частенько забываю переворачивать, поэтому мне нужен Последователь, который бы напоминал об этом.

– Похоже, вы идете издалека. Это так необходимо – тащить с собой такой громоздкий прибор?

– А как еще мы тогда измеряли бы время?

– Переносные солнечные часы намного сподручнее. А вообще достаточно глянуть на солнце, чтобы приблизительно определить, который час.

Царь Вэнь и Последователь переглянулись, а потом воззрились на Вана как на полного идиота.

– Солнце? Как можно определить время по солнцу?! Ведь сейчас Эра Хаоса!

Ван собрался было спросить, что означает сие странное наименование, но тут Последователь жалобно вскрикнул:

– Какой холод! Сейчас помру от переохлаждения!

Ван тоже замерз, но, как в большинстве игр, стоит снять V-костюм – и система выкинет твой ID из игры. Так что лучше потерпеть.

– Когда солнце взойдет, станет теплее, – утешил он спутников.

– Тоже мне еще пророк нашелся! – сказал Последователь. – Даже царь Вэнь не умеет предсказывать будущее. – Он презрительно покачал головой.

– При чем здесь пророк? Любой неуч скажет, что солнце встанет через час или два. – Ван ткнул пальцем в сторону светлой полоски на горизонте.

– Да ведь сейчас Эра Хаоса!

– А что такое «Эра Хаоса»?

– Эра Хаоса – это все то, что не Эра Порядка, – пояснил царь Вэнь так, словно разговаривал с неразумным дитятей.

И в самом деле, свет над горизонтом стал постепенно меркнуть и вскоре совсем погас. Мир накрыла ночь. Звезды над головой вспыхнули ярче.

– Значит, это был закат, а не рассвет? – спросил Ван.

– Сейчас утро. Но солнце не всегда поднимается по утрам. Это же Эра Хаоса.

Вану стало еще холоднее. Поежившись, он указал на темный горизонт:

– Похоже, солнце взойдет еще не скоро.

– С чего ты взял? Никто не может сказать точно. Говорю же – сейчас Эра Хаоса. – Последователь повернулся к царю. – Можно мне немного сушеной рыбы?

– Нельзя! – отрезал царь Вэнь. – Самому мало. Главное, чтобы я добрался до Чжао Гэ[22], не ты!

Ван заметил, что, пока они разговаривали, на горизонте снова забрезжило. Конечно, без компаса трудно разобраться, где восток, а где запад, но он был уверен, что в прошлый раз заря была в другой стороне. Небо быстро светлело, и вскоре взошло солнце этого мира – маленькое, голубоватое, словно очень яркая Луна. Все же стало чуть теплее, а местность вокруг обрела более ясные очертания. Но день длился недолго. Солнце прочертило над горизонтом пологую дугу и закатилось. Снова воцарились ночь и промозглый холод.