– Да вы, вообще, в своем уме: что вы мелете! – не мог успокоиться Покровский. – Нет, это уже совсем ни в какие ворота!

Отчаявшись найти нечто для нее очень важное, Софья вывалила содержимое наружу. Грохнувший о крышку роскошного стола пистолет заставил мужчин и вовсе потерять дар речи и даже попятиться от теперь уже крайне небезопасной мадам из глухомани.

Первым пришел в себя француз и что-то бойко защебетал по-своему.

– Он спрашивает: что случилось? Говорит, что ничего не понимает. И интересуется, не сумасшедшая ли вы? – с удовольствием перевел Илья. – Какой позор за нашу великую державу!

– Если он не возьмет назад свои слова о сумасшедшей, я его пристрелю, – присев на диван, процедила сквозь зубы Софья, разбирая вещи и запихивая в сумку ненужное, в том числе и пистолет. Наконец, разглаживая края, выложила на всеобщее обозрение фотографию. – Вот, полюбуйтесь!

Француз боязливо приблизился к столу и склонился над снимком.

– Софья, вы ведете себя так безобразно, что я категорически прошу вас удалиться, – надменно произнес Илья и указал пальцем на дверь. – Вон отсюда, сию же секунду! Или я вызываю полицию.

– Не нужно полиции, – вдруг заговорил француз на чистом русском. – Встречаться с этими остолопами еще раз у меня нет никакого желания.

– Жан-Пьер! – вытаращил на него глаза Илья. – Немедленно объяснитесь.

– Да, мой друг, против фактов не попрешь. И я прошу у вас прощения за вынужденный маскарад. Это было нужно для дела.

– Для какого еще… А Зоя Сергеевна знает, что вы не француз?

– Конечно, знает. Она сама предложила мне ломать эту комедию. Но раз уж так вышло, позвольте представиться: Жан-Пьер Тома, ныне художник и гражданин Франции, а шесть лет назад – Томин Иван Петрович, гражданин России, московский оперативник и напарник Юрия Свиридова, с которым я запечатлен на фотографии.

– Нет, я уже ничего не понимаю! – Илья устало опустился в кресло. – А как вы французом-то стали?

– Очень просто: женился на француженке. Франция хоть и консервативная страна, и патриархальные традиции ценит, как нигде в мире, но с некоторых пор разрешает женщинам делиться фамилией с мужьями. Как там Юрий поживает? – спросил Жан-Пьер, подсаживаясь к Софье на диван. – По-прежнему работает в полиции?

– Юрий поживает так, что ему сейчас не позавидует ни одна собака. Он в тюрьме за убийство Марины Казуч, бывшей пассии Дениса Качкова. Так как полиция пыталась обвинить его жену Ольгу, Юрий написал чистосердечное признание. Перед этим, подозревая, что его вот-вот арестуют, он заглянул ко мне в агентство и попросил у меня помощи. И не потому, что я в этом деле профи, а потому, что иного выхода у него не было.

– А как же друзья, сослуживцы?

– К сожалению, они только помогли Юрию оказаться там, где он сейчас. Жан-Пьер, так что за дело у вас с Зоей Сергеевной? Оно как-то связано с убийством Дениса Качкова? Если да, то вам лучше рассказать. Я в любом случае докопаюсь.

– Не сомневаюсь. Только Денис здесь ни при чем. Шесть лет назад мы с Юрием расследовали в Москве убийство руководителя одного общественного фонда по защите естественной среды обитания китов и дельфинов. Фактически фонд занимался отмыванием денег, нажитых незаконным путем, поэтому особо не выпячивался, держался в тени: минимальная огласка, нулевые результаты, отсутствие столкновений с властями. Мы решили, что убийство связано с исчезновением со счетов фонда пяти миллионов долларов. Вышли на Качкова Ивана Денисовича, соучредителя. Но у того неожиданно случился сердечный приступ, и он умер. Нас за якобы превышение полномочий сначала хотели уволить из органов, но потом предложили перевестись в провинцию. Юрий согласился. Я же решил воспользоваться вдруг появившимся у меня шансом осуществить свою мечту – обосноваться на юге Франции и стать профессиональным художником. Тогда у меня уже много было написано картин, а служба превратилась в каторгу. Недолго думая, избавился от квартиры, машины, забрал картины и переехал в Ниццу. Снял студию и начал самозабвенно писать с натуры. Публика к моему художеству отнеслась благосклонно, картины продавались. Женился. Получив гражданство, развелся. В прошлом году Зоя Сергеевна заинтересовалась несколькими моими полотнами, так мы и познакомились.

– Неужели она вас не узнала?

– Прежде мы не встречались. Когда я понял, что наши отношения перестали быть просто дружескими, рассказал Зое Сергеевне обо всем и со всеми подробностями.

– И она простила вам гибель мужа?

– Качков умер из-за страха оказаться на старости лет в тюрьме за причастность к убийству, а не потому, что его пригласили ответить на несколько вопросов.

– Вы не допускаете, что ошиблись с подозреваемым?

– Исключено. Убийцу мы тогда нашли, им оказался заместитель руководителя благотворительного фонда. И он был в сговоре с Качковым. Если бы Качков не умер, то сел бы за соучастие.

– А не могло такого случиться, что этот заместитель уже вышел на свободу и расправился с Денисом, когда тот отказался вернуть ему пропавшие миллионы? – сделала Софья последнюю попытку найти новый мотив и исключить Северова из числа подозреваемых.

– Через год после суда он умер в тюрьме, от инфаркта.

– Что это они все у вас от инфарктов мрут… То есть я хотела спросить: вы рассказали Юрию про Зою Сергеевну?

– Нет. Это сложно объяснить. Он мог меня не так понять. К тому же мы с ним общались только по телефону, какие уж тут откровения. И потом… я не хотел, чтобы Юрий подумал, что я с Зоей Сергеевной из-за денег – ее собственных и тех, что пропали. Иногда бывает лучше промолчать, чем долго и нудно оправдываться, доказывая очевидное. Тем более про серьезные отношения.

– Значит, вы считаете, что Юрий тоже оставил эту затею о розыске пяти миллионов?

– Разумеется. Теперь он счастливый семьянин, и дороже Ольги и Машеньки у него нет никого на свете.

– Как случилось, что Юрий попал именно в Энск? Неужели совпадение?

– Ни в коем случае. Сначала он не мог смириться с тем, что потерял работу в Москве. Поэтому время от времени возвращался к слежке за Качковым-младшим. В надежде на то, что тот рано или поздно откроет заветную кубышку и начнет тратить миллионы налево-направо. Вот тут-то Юрий его и поймает с поличным. Ему не давала покоя профессиональная гордость. Если бы я не уехал тогда во Францию, вдвоем бы сейчас гонялись за призраками прошлого. Но я занялся любимым делом – творчеством, которое погасило все мои обиды. Ольга тогда работала в фирме Качкова, там Юрий ее и заприметил. Влюбился. На глаза, конечно, не попадался, так как следил за Денисом. А когда Ольга вернулась домой, перевелся в Энск. Вот вам и совпадение. Обычно все самое сложное объясняется довольно просто.

– Тогда как вы объясните отпечатки пальцев Ольги на ноже, которым убили Марину? Юрий говорил, что это обычный нож. Таким же они с Ольгой пользовались дома. Не в квартиру же убийца забрался, чтобы его выкрасть? – предположила Софья.

– Почему бы нет? Нож мог вынести из квартиры кто-то из своих.

«Неужели Северов?!» – подумала она.

– Наконец, нож могли выкрасть у того, кто вынес.

«Например, Алена, когда Северов останавливался у нее. Но она же пострадавшая!» – метались, как в западне, мысли Софьи.

– Допустим, – согласилась она. – Юрий мог знать, что Ольга и Качков встречались?

– Впервые об этом слышу. Юрий достаточно опытный оперативник, чтобы подобное могло укрыться от него.

– Я, конечно, не сплетница, но… Северов сам подтвердил, что его внучка – дочь Дениса Качкова.

– Ничего себе поворотец! Но тогда…

– Да-да, тогда и сам Юрий попадает в число подозреваемых, для которых убийство Качкова выгодно. Однако не будем делать скоропалительных выводов. Жан-Пьер, на дне рождения Дениса вы не заметили чего-нибудь странного или необычного? Вам ничего в глаза не бросилось? Может, кто-то из гостей вел себя подозрительно?

– Нет, ничего. Вот только… Когда мы с Зоей Сергеевной пришли в кабинет, на полу, рядом с убитым Денисом, лежала Лиля, на которую и пало подозрение. Не странно ли: ткнула в спину жениха ножом и тут же упала в обморок? Вместо того чтобы скрыться с места преступления и обеспечить себе алиби. Причем оставила на рукоятке ножа, как потом выяснилось, отпечатки своих пальцев. Это чтобы уж никто не смог усомниться в ее виновности?

– Зря иронизируете. Подобное вполне могло произойти. Вы просто плохо знаете женщин. Сначала убила, потом пришла в ужас от своего деяния и потеряла сознание.

– Ну-ну! Вот точно так же решил и следователь, хоть он и мужчина. А ведь у Лили на голове была большая шишка. Я сам ее видел, когда наклонился, чтобы проверить пульс.

– Вы думаете, Лилю кто-то специально оглушил?

– Вне всяких сомнений. Я поделился своими подозрениями со следователем – через переводчика, разумеется, – но тот крайне болезненно воспринял мои замечания, заявив, что шишка могла появиться от падения, и немедленно сделал вывод, что мы с Лилей сообщники.

– Понятно. Вы видели среди гостей Алену и Ксюшу?

– Нет. Я с ними познакомился только в больнице. Когда туда доставили с сердечным приступом Зою Сергеевну. Но знаю, что Алена привезла на день рождения Дениса огромный торт. Скорее всего, его заносили в дом с черного хода, прямо на кухню. А уже оттуда вывезли с зажженными свечами на специальном сервировочном столе к гостям.

– Вы считаете, что Зое Сергеевне угрожает опасность?

– Уверен! Думаете, почему я тут с вами разоткровенничался – просто так?

– Это правда, что Зоя Сергеевна не желает вас больше видеть?

– К сожалению, правда, – вздохнул Жан-Пьер. – Меня это очень огорчает и крайне беспокоит. После нападения на Алену Зоя Сергеевна слушает только Ксению.

– Мне нужно все хорошенько обдумать. Спасибо, что не утаили от меня факты. – Софья повернулась к Илье, до глубины души обиженному не столько тем, что его обманули, сколько тем, что долгое время на него никто не обращает внимания. – Илья, а вам особая благодарность! Без вас мне бы не удалось узнать так много важных деталей этого дела.

– Да на здоровье! – заулыбался Илья, снова почувствовав себя важной персоной. – Я стараюсь не ради вас, а ради Зои Сергеевны.

– Огромное спасибо вам обоим! Буду держать вас в курсе расследования.

Простившись, Софья покинула цветочное царство волшебной красоты и сказочных ароматов, вливаясь в обыденную толчею московских улиц. Как же она устала, кто бы только знал! Устала не физически, а морально. От страха за себя и других. От грызущих ее изнутри сомнений и неуверенности: а справится ли, по силам ли ей распутать чудовищный клубок злоключений?

Итак, что мы имеем? Путаницу с квартирой Марины. Кто же все-таки был там, кроме Северова и Алены? То, что Кротов – это точно, именно его приметы описал таксист. Но с кем он был? Что за таинственная плачущая особа? И что именно эта парочка искала в квартире Марины? Неужели это была Ольга?!

Тогда получается, что она заодно с Кротовым? Глупость какая-то.

Ну почему сразу «глупость»? В мае же она приезжала с Северовым в Москву? Приезжала. И Кротов здесь был в то же самое время. Куртку Юрия она тоже могла положить в свои вещи так, чтобы Северов не заметил. А потом передала ее Кротову. И нож ему отдала специально со своими отпечатками, чтобы потом Юрий взял на себя якобы ее вину. При этом она ничем не рисковала, так как расследованием занимался сам Кротов, истинный убийца Марины.

Ах, какая вкусная версия! А главное – все сходится. Значит, между Кротовым и Ольгой возродилась былая любовь?

Только какого рожна им было нужно в квартире Марины? И что за истерику со слезами устроила там Ольга? Пожалела Качкова? Как-никак родной отец ее ребенка. Тогда зачем было его убивать?

Интересно, знает ли Северов о том, что Ольга и Кротов заодно? Подозрительно как-то: вроде бы цель у них одна, а действуют вразнобой.

Вот голова садовая! Как же Софья сразу-то не додумалась? Да они же втроем – одна шайка-лейка! То-то Северов кинулся на Софью, как зверь, когда она упомянула об Ольге. Так вот, оказывается, как все случилось: заманили в Энск Марину, а потом от конкурентки на наследство избавились. И когда Северов рассказывал о куртке, отметил только, что заехал к Ольге почаевничать перед отъездом в Москву, но ни словом не обмолвился о самом главном – факте их совместной с дочерью поездки.

С Качковым тоже ясно как день. Пока Северов пытался войти в дом с парадного входа, отвлекая охранников, Кротов, пользуясь суматохой, проник внутрь с черного хода. Сначала затаился где-нибудь, затем, дождавшись удобного момента, убил Качкова и, стукнув по макушке Лилю, которая внезапно вошла в кабинет, так же под шумок выбрался незамеченным из дома.

Тогда зачем было Северову врать про испачканный вареньем пиджак?

Для достоверности. Такими вот правдоподобными мелочами и прикрывается самая изощренная ложь. Софье даже в голову не должно было прийти, что все подстроено специально, чтобы перевести стрелки на Юрия. Иначе она и в самом деле задастся вопросом: а не сам ли Северов подставил Юрия, которого не считал удачной партией для Ольги? А так – сказал, что потерял куртку, и пусть теперь Софья хоть мозги набекрень вывернет, пытаясь додуматься, каким же образом куртка оказалась в руках убийцы.

Вне всяких сомнений, что Качкова и Марину убил один и тот же преступник. Он даже способ совершения преступления не стал менять, так как в первом случае убийство благополучно сошло ему с рук. Сначала ударил по голове Лилю, чтобы успеть скрыться самому, и та стала главной подозреваемой; даже про отпечатки ее пальцев на рукоятке ножа не забыл. Затем от него досталось Юрию, и тот тоже из свидетеля превратился в убийцу. Значит, это дело рук Кротова? Похоже на то.

Но как он смог попасть в дом Качкова? Да очень просто. Северов сказал Софье, что проговорился Алене о своих планах. А если не проговорился? Если рассказал специально, чтобы когда-нибудь попросить у нее помощи. Какой? Например, провести в дом с черного хода Кротова. Ведь машину Алены с огромным тортом для именинника вряд ли станут обыскивать. А после убийства Качкова у Алены не выдержали нервы; она так испугалась разоблачения, что устроила в квартире Марины истерику, объяснив ее Северову страхом за него любимого.

Преступная троица наверняка собиралась перед отлетом встретиться там, чтобы забрать вещи Марины. Но так как Алена неожиданно напросилась поехать с Северовым, то он вынужден был появиться на месте встречи совсем в другое время, чтобы не столкнуться с Ольгой и Кротовым. Вот почему рыдала Ольга: она беспокоилась за отца, до которого, вероятнее всего, не смогла дозвониться.

Однако зачем Алена сняла квартиру в доме Марины и следила за Николаем и Софьей? Конечно же, по просьбе Северова.

Что же они все так усердно ищут и никак не могут найти? Вот он – вопрос вопросов, ответ на который прояснит многое.

Когда Алена заметила за собой слежку, она могла пожаловаться только Северову. Тот послал на разборки Кротова. Узнав, что случилось с Николаем, Алена попыталась устраниться. Но поздно: Северов уже разыскивал ее повсюду, в том числе и в съемной квартире, а Кротов поджидал Алену в подъезде. Ловушка захлопнулась.

Софья чувствовала, что валится с ног от усталости, поэтому решила к Николаю съездить завтра. На сегодня с нее приключений достаточно, иначе нервного срыва не избежать.

Подойдя к дому, даже обрадовалась, увидев на скамье старушек.

– Здравствуйте, соседи! Как поживаете?

– Да мы-то в порядке. Что с нами сделается? А вот как дела у Ильича?

– Слава богу, Николай Ильич идет на поправку. Передает вам приветы.

– Ой, а мы-то как рады за вас обоих! Расследование уже закончилось? Мы видели, как благодаря вам полиция задержала одного преступника. Какая же вы, Софья Павловна, смелая!

– Приходится быть смелой. Деваться-то некуда: такая работа.

– Ой, а вас тут высокий симпатичный светловолосый мужчина разыскивал.

Лоб Софьи мгновенно покрылся испариной: Кротов где-то рядом!

– Уж такой обходительный и уважительный, что мы все ему про вас рассказали: когда приходите, когда дома бываете. Он нам свое удостоверение полицейского показал. Сказал, что вы работаете вместе. То есть вы помогаете ему. Полиции, значит. Мы правильно сделали?

Ну что им могла ответить Софья? Только мученически улыбнуться.

– И давно он здесь был?

– Да минут двадцать назад. Даже нам не поверил, что вы дома, пошел проверять.

– А обратно-то вышел?

– Куда ж ему деться, если вас дома не оказалось. Наверняка вышел. Мы тут заговорились и не заметили. Да вы не переживайте. Раз приходил и не застал, придет еще.

Вот и подобрался убийца к Софье. Совсем близко. Она даже чувствует его учащенное дыхание за спиной, слышит, как тревожно бьется сердце, готовящееся к новому нападению исподтишка.

Где он ее ждет – прямо в квартире? Или затаился в подъезде? Убийца ничего не боится. Потому что знает: он хорошо защищен статусом полицейского. Это Софье никто не поверит, а Кротову поверит любой, так как в первую очередь при беде обращаются в полицию. Господи, куда же от него спрятаться?

– А Нина Никитична где?

– Так на даче. Вчера укатила. Она у нас любительница поковыряться в земле.

Софью от этих слов аж в жар бросило. Что это с ней? Лишь бы не климакс, который она ожидает только лет через тридцать. Бытует мнение, что чем реже женщина занимается любовью, тем климакс у нее наступает раньше. А Софья без мужской ласки обходится уже давно. Не считая одной сладкой ночи с Северовым.

Ах, Северов, что же ты натворил! И где она теперь встретит этакого подходящего именно для нее мужчину – любвеобильного, нежного, а еще…

«Да стоп же, стоп! Софья, ты совсем из ума выжила? Какая еще любовь?! Земля – вот что сейчас главное!»

Да-да, те самые маленькие крошки земли, что она заприметила на подоконнике в квартире Марины, которые интуитивно не давали ей покоя все это время, а Софья не могла понять, в чем же дело. Земля и еле заметный круг от второго цветочного горшка. Где сейчас этот горшок? Может, выбросила? Тогда почему только один, а не оба сразу?

Или Марина забрала его с собой, когда уезжала? Вряд ли. Значит, отдала на время соседям, пока не вернется. И не соседям вовсе, а одному соседу – Ивану Сергеевичу, который знал о Марине больше других.

– А Иван Сергеевич с Масей сегодня выходили погулять?

– Аж два раза выходили. Да и мы сейчас по домам, насиделись уже.

«Жаль, – подумала Софья. – Как бы вы мне пригодились на случай, если ко мне заявится убийца».

Софья нутром чувствовала, что Кротов сейчас наблюдает за ней. Не мог он уйти, недоделав начатое. Но зачем ему убивать Софью? Да затем, что ей известно, где находится это нечто очень важное. То, что давно ищет их шайка, но найти не может.

А разве Софье известно, где оно находится? Теперь известно… наверное. Но прежде чем расправиться с ней, Кротов сначала отнимет находку и только потом убьет.

Перед тем как распахнуть входную дверь, она сунула руку в сумку и нащупала рукоятку пистолета. Большой палец на ощупь опустил флажок вниз, снимая пистолет с предохранителя. Теперь осторожно пробраться внутрь и прислушаться.

Софья остановилась перед второй дверью в подъезд, передернула затвор, чтобы послать патрон в патронник, как ее учил Николай.

Все, оружие готово к выстрелу. Осталось только хорошо прицелиться и нажать на спусковой крючок.

Держа пистолет наготове, она медленно потянула дверную ручку. Противный скрежет петель – и последующая тишина.

Софья шагнула за порог. На первом этаже никого. А если Кротов уже в квартире?

Сунув пистолет в карман жакета, вызвала лифт и поднялась на восьмой этаж. Убийца никак не мог знать об Иване Сергеевиче, с которым собралась пообщаться Софья, а потому вряд ли караулит ее именно там.

После звонка ждать пришлось недолго.

– Кто там? – услышала она голос Ивана Сергеевича и на всякий случай оглянулась.

– Иван Сергеевич, это Софья. Мне нужно спросить у вас что-то очень важное.

– Да-да, уже открываю. – На пороге появился сосед с болонкой на руках.

Увидев Софью, Мася взвыла от избытка чувств – то ли радости при виде знакомой личности, то ли недовольства, что осмелились побеспокоить ее собачье величество.

– Фу, Масечка! Совсем оглушила. Так я вас слушаю.

– Иван Сергеевич, я знаю, что Марина оставила вам свой цветок, чтобы вы за ним поухаживали, – наугад ляпнула Софья, опасаясь, что сосед немедленно пошлет ее лесом и даже покажет дорогу.

– Ну и что из того?

– Вы о цветке ничего полиции не говорили?

– Нет, конечно. Иначе бы они его у меня забрали. И цветок бы у них засох. Марина его передала мне, а потому я за него и в ответе. А что?

– Так он жив-здоров?

– В том-то и дело, что с ним творится неладное: начал сохнуть ни с того ни с сего, хоть я его хорошо поливаю. Может, почувствовал, что с его хозяйкой беда случилась? А откуда вы знаете про цветок?

– От флориста, который продал его Марине. Он очень ценный.

– Даже так?! А на вид так самая обычная орхидея.

– Флорист сказал, что ей крайне необходима специальная подкормка.

– А он со мной этой подкормкой не поделится? Жалко цветочек, все-таки память о Марине.

– У меня другое предложение. Может, вы отдадите орхидею на время этому флористу, чтобы он ее подлечил? А потом он вам вернет цветок назад.

– Ну уж нет! Ни за что не отдам. Раз орхидея такая дорогая, он ее непременно заберет себе.

– Ни в коем случае! Это самый известный в Москве флорист-дизайнер, лучший из лучших. У него целая сеть собственных магазинов дорогущих цветов. И обязательное правило: интересоваться, как живут-поживают его самые драгоценные виды орхидей; а если те заболели, он принимает их назад, бесплатно лечит, а потом снова возвращает хозяевам. Это для него дело чести.

– Вот это сервис! Вот это, я понимаю, добросовестное отношение к клиентам! Раз так, то я – исключительно под вашу, Софья Павловна, ответственность, так как знаю вас только с положительной стороны, – пожалуй, решусь отдать свою орхидею вашему знаменитому флористу. Подержите Масечку, я быстро. – Он сунул опешившую болонку в руки не менее опешившей Софье и скрылся в тамбуре.

Масечка растерянно тявкнула вслед хозяину и тут же уставилась на Софью черными выпуклыми глазищами, нервно щеря острые зубы. Та попыталась шевельнуться, но, услышав предупреждающее рычание, замерла на месте.

Стараясь даже не дышать, Софья отвела взгляд от маленькой вонючки, в любой момент готовой вцепиться ей в горло, на приоткрытую дверь, за которой исчез возможный хранитель чужих секретов.

Каким же нестерпимо бесконечным может показаться ожидание, основанное лишь на фантазиях беспокойного ума, вообразившего себя королем дедукции. Софья, наверное, сошла с ума, если надеется на обычный цветочный горшок, который непременно станет источником раскрытия некой тайны, способной одним махом вывести на чистую воду всех преступников. Ну разве это не чушь?

Наконец раздались шаркающие шаги, и на пороге тамбура появился Иван Сергеевич, нежно прижимающий к груди хилую орхидею.

– Вот и я. Мася себя хорошо вела? – Болонка тут же взвыла, давая понять хозяину, что чуть не умерла от тоски, и попыталась вырваться из рук Софьи. – Да здесь я, здесь. Вы отпустите собачку-то, ненароком укусит, – постращал он и без того напуганную Софью, протягивая горшок.

Та мигом избавилась от Маси, которая с визгом сиганула за дверь, словно опасаясь, что может быть случайно забыта в коридоре, и приняла из рук Ивана Сергеевича предполагаемое хранилище с бесценными уликами.

Спускаясь в лифте, Софья все еще слышала жалобный вой страдалицы, для которой беспардонная передача ее в чужие руки оказалась сильнейшим стрессом.

Глава 23

Когда проваливаешься в бездну страха, лучше не зажмуриваться

Только теперь она осознала, что оказалась в наиневыгоднейшем положении: обе руки заняты горшком, а пистолет хоть и на боевом взводе, но в кармане жакета. Вот сейчас откроется дверь лифта, а в коридоре ее дожидается Кротов. И что тогда?

Тогда Софья бросит в его наглую физиономию горшок с цветком. А если не успеет достать пистолет, пустит в ход ногти. И не суть важно, что с облупившимся лаком. Зато достаточно острые, чтобы вцепиться в глаза Кротову. А еще…

Дверь лифта медленно отворилась. Софья боязливо выглянула в коридор: никого.

Пока добралась до квартиры, каких только страшилок на свою голову не напридумывала. И чтобы они не превратились в явь, обошла с пистолетом все закоулки временного пристанища, заглянула даже под кровать и в пустой шкаф. И только после этого заперла дверь на оба замка и задвижку. Да, пока она на шаг впереди убийцы.

Софья ненадолго прилегла, чтобы успокоить дрожащие от нервного напряжения жилочки утомленного за день тела, иначе кровь, хлынувшая от дикого волнения в голову, разорвет ее на части. А может, забыть обо всем на свете и бросить… м-м… поесть хоть чего-нибудь?

Она поднялась и отправилась в кухню. Про горшок сейчас лучше не думать: всему свое время. Впрочем, вряд ли там окажется что-то интересное. К этому тоже желательно подготовиться заранее, иначе нервы не выдержат, и Софья совсем падет духом. А падения – любого – лучше избежать. Чтобы сильно не ушибиться.

Что там у нее в холодильнике – яйца и колбаса? Только не это! Чтобы не вспоминать Северова с его яичницей, сдобренной преступными намерениями, она приготовит себе любимую гречку, а также легкий салат из огурцов и помидоров со сметаной.

Софья почувствовала, как в предвкушении трапезы заурчало в животе. Ее изрядно изголодавшийся желудок согласен сейчас даже на корочку хлеба, лишь бы поскорее.

Пока ужинала, наблюдала из окна за улицей, пустыми скамьями, возвращающимися с работы соседями, присматривалась к деревьям и кустам, за которыми прятался убийца. И снова – как в тогда Энске – Кротова не заметила. Однако знала наверняка: он рядом и может появиться в любую минуту.

А если Кротов приведет полицейских? Вряд ли. Не будет же он убивать Софью прилюдно? К тому же в Москве он наверняка не в служебной командировке, а по личной надобности. Об обращении за помощью к Верстову не приходится даже мечтать, так как с ее россказнями о гоняющемся за ней убийце-полицейском следователь Софью как пить дать закроет. И теперь уже безо всяких сомнений.

Убрав со стола все лишнее, водрузила на него прозрачный горшок с цветком и внимательно осмотрела чахнущую орхидею. Даже если внутри что и спрятано, из-за корней, сплетенных в змеиный клубок и частично повылезавших на поверхность, не разглядеть.

Просунув ладонь под листья, Софья наклонила горшок и осторожно вынула растение. На стол вывалилось содержимое: керамзит, древесный уголь, сырая земля. Крупный грунтовый ком образовался у самого центра ствола, запутавшись среди гнилых корней. Он, очевидно, и стал причиной заболевания тропической красавицы, перекрывая доступ воздуха к ее сердцевине.

Уложив орхидею набок, чтобы немного подсушить излишне влажную корневую систему, принялась перебирать земельные комки, приглядываясь к каждому угольку и вороша керамзит. Наконец пальцы нащупали предмет, никакого отношения к почве для цветов не имеющий. Это был небольшой черный пакетик с чем-то твердым внутри.

Промыла от земли и распаковала находку, повертела недоуменно в руках: всего-то-навсего?! Неужели весь сыр-бор из-за этой флешки? Вот если бы в тайнике она обнаружила бриллианты…

Впрочем, ценные сведения могут оказаться куда важнее. Например, информация о том, куда Качков-старший запрятал пять миллионов долларов. Не могли же они исчезнуть бесследно? Ах, вот бы их отыскать!

И что Софья с ними сделает? Сдаст таким же бюджетным цап-царапычам, какие засели в администрации Энска? Те рассуют миллионы по своим карманам, а ее упрячут за решетку, чтобы зря не болтала?

Она тяжко вздохнула и решила оставить каверзные вопросы риторическими.

Перейдя в комнату, плотно зашторила окно. Уже стемнело, но свет включать не стала: неужели понадеялась обмануть Кротова видимостью своего отсутствия? Как бы там ни было, а лучше перестраховаться.

Флешка легко вошла в разъем включенного ноутбука.

Уютно устроившись на кровати, Софья приготовилась к просмотру.

Внезапный звонок сотового заставил ее вздрогнуть. Она порылась в сумке и, вытащив телефон, засомневалась: может, отложить разговор и узнать сначала тайну находки?

Нет, лучше ответить, иначе подруга будет трезвонить, пока у Софьи не лопнет терпение.

– Варюша, привет. Мне сейчас ужасно некогда. Может, поговорим позже?

– Еще чего! Я старалась-старалась, а она…

– Ну хорошо, старательная ты моя, выкладывай. Только быстро и без комментариев.

И Варя принялась перечислять имена и фамилии авиапассажиров, прилетевших в Энск перед самым убийством Марины.

– Стоп! – вскрикнула Софья, не веря собственным ушам. – Повтори еще раз: Ксения Царева?!

– Ну да, именно Ксения! Тебе это тоже кажется странным?

– Не уверена. Но таких совпадений просто не бывает.

– Естественно! И я тебе это сейчас докажу… Вот только прежде, Софочка, я должна перед тобой повиниться. Я нечаянно рассказала Вадику о Кротове. Так вот, он у друзей поинтересовался, какой тренажерный зал предпочитают наши местные полицейские, и там побывал.

Софья почувствовала, как от охватившего ее жуткого страха по телу побежали мурашки, устроив забег на длинную дистанцию от макушки до самых пяток.

– Умоляю, Софочка, выслушай до конца! Даю тебе слово: Вадик был очень осторожен, – затараторила Варя, торопясь успеть рассказать ошеломительные новости, пока Софья в гневе не бросила трубку. – Там он никого ни о чем не спрашивал. Зато подслушал разговор полицейских в душе. Оказывается, Кротов полетел в Москву, чтобы помириться со своей бывшей женой. И знаешь, как ее зовут – Ксения! Так вот, некая Ксения Царева прилетала в Энск аж два раза. Я специально проверила информацию о ней с начала года. Первый раз она появилась у нас четырнадцатого апреля утром, улетела в этот же день вечером. Потом прилетала второго июня, в Москву вернулась четвертого рейсом в четыре пятьдесят пять утра. Это же сразу после убийства Марины, да? Выводы делай сама. Ты очень злишься за нашу самодеятельность?

– Ну, Варвара, и достанется же вам обоим, когда я вернусь!

Софья выключила сотовый, невидящий взор уперся в экран ноутбука.

Значит, Кротов и Ксения были женаты; и, если это не чудовищное совпадение, она после замужества оставила себе девичью фамилию матери и бабки.

Вот новость так новость, просто сшибает с ног. Теперь парочка снова налаживает отношения. Значит, первый шаг к примирению сделала Ксения, больше чем через месяц Кротов отправился с ответным визитом. А он думал не слишком долго?

Может, отвлекся на Ольгу, любовь его юности? Сомнительно. Значит, версия о связке Кротов-Ольга-Северов ошибочна, так как Ксения сюда не вписывается? Или Кротов использовал ее в своей преступной игре вслепую? Ну да, Северов вовлек Алену, а Кротов Ксению. Ах, что за бедные овечки!

Так как больше ничего умного в голову не приходило – или Софья просто дико устала, – она открыла содержимое флешки. Там оказался всего один файл: «Ксюха».

Софья легонько стукнула пальцем по тачпаду. На экране появилась часть комнаты с углом шкафа, так как съемка велась с телефона через щель в дверном проеме, но слышимость была вполне сносной.

«– …И все потому, что моя мать – хроническая неудачница. А это заразно.

– Ксюшенька, зачем ты так? Ведь я же люблю тебя!

– Любишь?! Ха-ха-ха! Поэтому я нищая, как бомжиха? Но я не хочу жить такой же никчемной и жалкой жизнью, как ты, считая копейки и во всем себе отказывая. И вообще, ты в последнее время меня страшно раздражаешь.

– Ксюшенька, ну что ты такое говоришь?!

– Что слышишь. Все твои планы проваливаются на корню. Ты не выполнила ни одного своего обещания. Помнишь, когда мы в Москву собрались переезжать, ты клялась, что там я буду жить как царица? И что? Я, Ксения Царева, живу как царица? Где твои обещанные золотые горы? Разве царица может жить в этой жалкой квартирке? Ты врешь мне всю жизнь. Говорила, выйдешь замуж за богатого мужика, чтобы мы ни в чем больше не нуждались. И где же все богатства твоего состоятельного Виталия Казуча?

– Но он и в самом деле был богат, когда мы встретились.

– Четырехкомнатная квартира в спальном районе, задрипанная иномарка и дача в сотне километров от столицы – это ты считаешь богатством?! Да ты не только слепа, глуха, но еще и неумна: выбрать себе в мужья такого отвратительного жирного борова!

– Не забудь, нам тогда даже жить было негде.

– Никогда не забуду, даже не надейся! Как ты, писаная красавица, бегала за ним, чтобы увести из семьи. Да, увела. Только он квартиру и дачу продал, а бывшей жене и дочери купил трешку. Видите ли, совесть его замучила, что бросил семью. А мы с этим свином вынуждены были ютиться в двушке. Это как – нормально, по-твоему? Как же я его всегда ненавидела, ты даже представить себе не можешь!

– Зачем ты так, он же удочерил тебя.

– Скажите пожалуйста, он меня удочерил! Спрашивается: зачем? Чтобы оставить мне после своей смерти наследство размером в одну треть этой занюханной квартирки, пропади она пропадом? Затем, чтобы его дочь Маринка тоже получила после него такую же одну треть от нашей двушки? Но ведь у нее уже есть трешка, оставшаяся от матери. Где же справедливость? Как же, ему ведь хотелось оправдаться перед любимой дочечкой Мариночкой, показать, какой он любящий отец.

– Он никогда тебя не обижал.

– Этого еще не хватало! Зато он обижал тебя. Вечно унижал, подсмеивался. А ты гнулась перед ним, прощала ему все обиды. Никогда не забуду, как ты шнурки ему на ботинках завязывала, когда он уходил на работу, потому что, видите ли, его необъятный живот не позволял ему нагнуться. Скажи мне спасибо, что избавила нас от него, а то бы так и жили с этим вонючим жиртрестом.

– А ты-то тут при чем?.. Хорошо-хорошо, только не нервничай.

– Теперь твоя очередь избавлять нас от проблем.

– Но я и так делаю все, как ты хочешь. Сначала предъявила Денису компромат на Ольгу, после чего он ее бросил. Затем познакомила его с Мариной. Когда же Денис снова решил жениться, я оговорила Марину. Она, бедняжка, так теперь страдает!

– Поэтому ее самоубийство никого не удивит. Надо только все хорошенько продумать… Ты чего так побледнела? Мам, ну ты точно меня уже достала своими страхами! С отчимом же обошлось, обойдется и с ней.

– Но Виталий разбился на машине.

– Разбился… После того как я очень умело подрезала тормозной шланг в его машине-развалюхе. Это меня пацаны еще в нашем городке научили, если я захочу кому-нибудь отомстить. Спасибо им, пригодилось. И главное – мусора этого даже не заметили.

– Ксюшенька, ты говоришь страшные вещи! Нет, я тебе не верю.

– Если с Маринкой также досконально учесть все мелочи…

– Нет-нет, не надо трогать Марину! Она больше не станет претендовать на долю в нашей квартире.

– С чего бы это? Совесть, что ли, проснулась?

– Я не успела тебе рассказать. Она со мной сегодня посекретничала. Денис не захотел с ней мириться и дал деньги на аборт. Вчера Марина вся в слезах приехала в клинику. Там к ней подошел мужчина, спросил, не нужна ли ей помощь. Вот она ему и рассказала о своем горе. Потом оказалось, что он специально приехал в столицу, чтобы встретиться с Денисом, отцом ребенка его дочери.

– Что за чушь! Да кто он-то?

– Северов Михаил Иванович, отец той самой Ольги, которую ты сфотографировала с Валерой, когда он приезжал в Москву. А я потом показала снимки Денису и сказала, что это ее любовник. – Алена вздохнула. – Тебе Валера тогда так понравился, что ты с ним познакомилась. Я была просто счастлива, когда вы поженились. Как зять он меня даже очень устраивал.

– Потому и устраивал, что ты такая же нищебродка, как и он. И хватит об этом!

– Как скажешь. Так вот, Северов берется уладить финансовые проблемы Марины и Ольги с Качковым. Если не получится миром, будет требовать признания отцовства через суд. Но для этого Марине нужно поехать с ним в Энск и помочь ему развести дочь с мужем или хотя бы поссорить. Когда Марина спросила, как ей поступить, я посоветовала согласиться.

– Мам, ты совсем спятила? У тебя из-под носа пытаются утянуть состояние Качкова какие-то две мамашки, а ты ушами хлопаешь?

– Я тебя не понимаю, Ксюшенька.

– Да что тут понимать-то? Качкова Зоя Сергеевна – воровка! Она украла у нас нашу обеспеченную жизнь. Она как черная кошка перебежала дорогу нашему роду. Вот откуда твое невезение. Начало ему положила твоя мать и моя бабка, „добрая душа“, которая все простила своей разлучнице. А вот я ей не прощаю и требую компенсации! Тебе не удастся передать мне по наследству наше родовое невезение, так и знай. Если у меня нет счастливого будущего, я его намерена украсть. Вернее, „изъять из чужого незаконного владения“, как написано в моих юридических учебниках. И ничто меня теперь не сможет остановить. Переступлю через любого, кто только замыслит мне помешать.

– Но при чем же здесь Марина?

– А при том, что она собирается воспользоваться состоянием Качкова, которое принадлежит только мне и никому больше. Да еще этот Северов со своими претензиями на отцовство и наследство… Хорошо бы познакомиться с ним поближе, ты не находишь? Никаких сопливых наследничков я не потерплю, уничтожу их в зародыше. Деньги Качковых – мои деньги!

– Ты слишком далеко заглядываешь. К тому же у Дениса появилась новая игрушка.

– Значит, в первую очередь надо заняться им самим, пока он еще кого-нибудь не настрогал. А когда старуха останется одна-одинешенька, то спрячет подальше свою приобретенную на деньги Качкова-старшего гордость и вспомнит о нас, скромных и любящих ее родственниках… Постой, ты ничего не слышишь?..»

На этом запись прервалась. Не успела Софья опомниться от потока чудовищной информации, как появилась другая.

«… – Это я, Казуч Марина Витальевна. – На экране живая Марина, хоть и с улыбкой на губах, но с такой тоской во взгляде, что становится не по себе. – Запись сделана двадцать шестого марта. Я приходила к Алене посоветоваться насчет Северова, который вчера предложил мне помощь. Случайно оставила в коридоре на тумбе телефон и вернулась. Услышала, как Алена и Ксюха говорят обо мне, вот и решила записать их разговор: вдруг пригодится… У меня официальное заявление. Если я погибну, виновными считайте мою мачеху, Елену Васильевну Соловкову, и ее дочь, Цареву Ксению Витальевну. Хочу предупредить, что никаким самоубийством свою жизнь я заканчивать не собираюсь. Если же будет так выглядеть, то знайте: это самое настоящее умышленное убийство…»

Запись прервалась на минуту и возобновилась снова.

«… – Это опять я, Казуч Марина. Сейчас я в своей квартире, собираю вещи и вечерним рейсом лечу в Энск. У меня не получилось помириться с Денисом. Теперь вся надежда на Северова. Поскорее бы убраться подальше от Алены и Ксюхи, в Энске им меня точно не достать. Да, мне ужасно не нравится моя роль разлучницы. Но другого выхода нет… Запись сделана первого мая. С телефона я скопирую ее на флешку и спрячу в надежном месте. Если Алене и Ксюхе удастся их план, то полиция непременно обнаружит флешку в моей квартире. Всем пока!» – Марина помахала худенькой ладошкой и исчезла с экрана.

Запоздалые откровения состоявшейся жертвы оптимизма Софье не прибавили. Нет, все же она слишком эмоциональна для работы детективом. Или нет? И с каждым выявленным фактом ее психика становится более непробиваемой и крепкой? Хотелось бы верить.

Итак, что мы имеем? Ксения Царева намеревалась расправиться с Мариной. Сама или с помощью бывшего мужа, которого не очень-то и любила, если считала нищебродом. Скорее всего, Кротов ей понадобился как исполнитель, вот она и надумала возобновить с ним отношения. Он повелся на ее посулы и согласился помочь. Именно Ксения привезла в Энск куртку, которую выкрала у Северова, когда тот останавливался в мае у Алены…

А вот и нет! Как мог Северов открыто жить у любовницы, если с ним ездила Ольга, которая до сих пор держит на отца обиду за мать? Получается, что Ольга здесь ни при чем и нет никакой троицы преступников, в которую вошли отец с дочерью?

Ну хоть что-то приятное! Прямо камень с души.

Тогда как куртка оказалась у Царевой? Только Ксения могла передать ее Кротову, и судьба Марины была решена. Однако подставить Северова, который собирался раскрутить Качкова-младшего на деньги, не получилось. На удочку попался Юрий, который ни сном ни духом не ведал о мечтах своего тестя.

Молодец, Софья! Не мытьем, так катаньем, а Северова выгородила.

Она почувствовала, что задыхается. Выйти бы на свежий воздух да прогуляться. Но за пределами ненадежного убежища ее поджидает убийца.

Почему эта глупая Марина сразу не предъявила видеозапись в полицию? Да потому, что сама замышляла с помощью Северова шантажировать и изрядно общипать Качкова.

Может, позвонить Верстову и рассказать о намерениях Ксении Царевой убить Качкова и Марину? Но запись сама по себе не является доказательством преступлений. Мало ли кто о чем говорит: намерения – это одно, а факты совершения убийств – совсем другое. И вообще, Алена с дочерью могут заявить, что заметили Марину и решили над ней пошутить, поэтому никакому, даже самому опытному сыскарю их слова не опровергнуть.

Снова тупик, да еще двойной: знать преступников и не иметь возможности доказать их вину. А по поводу Кротова и вовсе сплошной мрак. Так как удивительные догадки Софьи к делу не пришьешь, и подозреваемых, вычисленных ей с помощью потрясающих умозаключений, за решетку не посадишь. Факты нужны, только факты.

На самом дне сумки, забитой черт знает чем, Софья с трудом отыскала пустую флешку, которую по старой памяти всегда носила с собой, и перезаписала на нее разговор Ксении с матерью. Затем, слегка подпоров маникюрными ножничками подкладку сумки, засунула ее в образовавшуюся совсем незаметную щель. Здесь флешка так затеряется, что даже сама Софья ее вряд ли когда-нибудь отыщет, если и вспомнит.

Она задумчиво посмотрела на сомнительную улику, которую нужно срочно отнести в полицию. Если ее не успеет отобрать Кротов: не умирать же из-за какой-то там флешки. К тому же полиция ей вряд ли заинтересуется, раз преступники уже за решеткой. Все улики против Лилии и Северова, а Алена и Ксения – пострадавшие стороны. Спорить с этим весьма сложно.

Да и Кротов тот еще кот в мешке. Нет никаких доказательств, что спланировала убийства Царева, будущий юрист, а исполнителем стал ее экс-супруг. Зато Софья теперь точно знает: Алена сама навязалась Северову. Сначала в помощницы, затем в любовницы. Значит, он даже понятия не имел о планах Алены и ее дочери. И что сие меняет? Ничегошеньки!

Перед тем как лечь спать, Софья занялась орхидеей. Выложив дно горшка керамзитом, подсыпала немного подсохшей грунтовой смеси. Затем, обхватив основание под листьями, сунула цветок под тепловатую струю, чтобы промыть корни и очистить от земляного кома у центра.

По мере того как стекала вода, до Софьи начало доходить, что это и не ком вовсе, а еще один черный пакетик, но значительно больше по размеру. И она принялась его осторожно ощупывать.

Когда чудовищная догадка коснулась наконец ее взбудораженного сознания, сердце уже выбивало такую бешеную чечетку, от которой голова шла кругом, в то время как душа от ощущения приближающейся беды устремилась в пятки.

Софья впопыхах сунула орхидею в горшок и рванула к сумке за валидолом. Трясущимися руками запихнув таблетку под язык, без сил повалилась на кровать.

Нет, этого просто не может быть: вот накаркала так накаркала! И что теперь? Если это то, о чем она думает, не сносить ей головы. Теперь понятно, за чем охотится вся эта оголтелая гоп-компания, для которой убить – как два пальца об асфальт.

Она вдруг замерла, прислушиваясь к металлическому скрежету в прихожей.

Ну, Софья, ты, кажется, допрыгалась! Вскочила с кровати и зажгла в комнате свет, даже стул уронила, чтобы пошуметь. Но тщетно: для того, кто пытается пробраться в квартиру, не имеет значения, дома она или нет.

Раздался звук поворачиваемого в замочной скважине ключа, и волосы на голове Софьи мигом ожили от охватывающего ее леденящего ужаса.

Глава 24

Проигрывают только покойники

Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. Рука невольно потянулась за пистолетом.

Умирая от страха, Софья на цыпочках подкралась к входной двери и застыла, прислушиваясь.

Нет, заглядывать в дверной глазок она не станет, чтобы не поймать пулю, как показывали в каком-то фильме.

Металлический скрежет повторился. Щелкнул, открываясь, второй замок.

Включив свет в коридоре, Софья увидела, как заходила ходуном ручка входной двери в попытке ее открыть. Это наверняка Кротов, и он пришел ее убить! Единственная надежда – на крепость задвижки и металлические решетки на окнах. Но лучше все же перестраховаться и позвонить Верстову.

Софья метнулась было в комнату за телефоном, однако, взглянув на дверь, замерла на месте, поскольку творилось нечто невероятное. Шторка верхнего замка сдвинулась с места и начала приоткрываться, через замочную скважину в квартиру полезла гнутая проволока.

Софья смотрела на нее как завороженная, не пытаясь даже шелохнуться, так как ноги мгновенно превратились в соляные столбы, при этом глаза наотрез отказывались верить в реальность происходящего.

Тем временем проволока быстро опускалась и, наконец, коснувшись ручки задвижки, принялась подталкивать ее в сторону открытия. Еще миг – и последний бастион обороны пал: между Софьей и убийцей не осталось никаких преград.

Дверь немного приоткрылась. Софья еще успеет закричать и позвать на помощь соседей. Ну да, а Кротов предъявит им удостоверение полицейского и, надев на нее наручники, объявит ее преступницей. И ему поверят! Тогда он расправится с ней не в квартире, а заведет сначала в темный безлюдный переулок.

Она подняла пистолет, целясь в щель на уровне глаз и пристроив палец на спусковом крючке.

– Софья Павловна, – раздался приглушенный голос. – Это Кротов. Только не делайте глупостей. Я, в отличие от вас, без оружия. Мы просто поговорим.

– И для этого понадобилось вскрывать замки?

– Добровольно вы бы меня не впустили. В квартире установлены жучки, поэтому я слышал запись. Поверьте, для меня это тоже шок, как и для вас.

– Входите, – разрешила Софья, не опуская пистолета. – Сделаете ко мне хоть шаг – пристрелю, глазом не моргну.

В проеме показался Кротов. Переступив порог, он запер за собой дверь и вопросительно уставился на Софью: не собирается же она беседовать с ним в коридоре?

Софья попятилась в глубь комнаты и присела на край кровати, готовая пальнуть в любую секунду. Незваный гость не стал ждать особого приглашения и по-хозяйски устроился на диване, изящно закинув ногу на ногу.

– Софья Павловна, вы же не думаете, что Ксюха как-то связана с убийствами? – спросил он, кривя губы в ехидной улыбочке.

– Зря лыбитесь, Валерий Николаевич! Именно так я и думаю. А еще я уверена, что это вы убили Качкова и Марину, потом напали на Николая, моего охранника, и Алену. Между прочим, Алена к вам очень хорошо относилась. Ксения в курсе, что вы чуть не убили ее мать?

– Так может рассуждать лишь ненормальная. У вас явные проблемы с логическим мышлением и адекватной оценкой реальности. – Кротов смерил Софью презрительным взглядом. – Правильно считают, что у женщин образное мышление: мужчина узнаёт, женщина – знает наверняка. Может, хватит уже мучиться дурью, мудрая вы наша? Мне совсем не хочется участвовать в этом абсурдном балагане.

– Когда я вас пристрелю, мне даже не будет жалко.

– Еще успеете. Давайте сначала поговорим. Предлагаю апеллировать только к фактам. Сначала по Качкову. Зачем мне его убивать?

– Вы были в курсе, что Ксения и Качков родственники?

– Впервые узнал об этом из записи. Как и то, что Марина и Ксения были сводными сестрами – так, кажется. Да если бы и знал, что с того? Неужели вы думаете, что я решился бы на убийство ради бывшей, которая когда-нибудь в необозримом будущем то ли станет богатенькой наследницей, то ли не станет? Да это же чушь собачья! Я этого Качкова вообще никогда не видел. И потом: как я мог его убить, если даже не заходил в дом?

– Вас могла провести через черный ход Алена.

– Что за бред! Я и в Москве-то тринадцатого мая оказался лишь потому, что меня позвала Ксюха. Сказала: соскучилась. Разумеется, я не стал упускать возможности помириться, вот и полетел к ней на крыльях любви.

– А что же вы не помирились, когда к вам прилетала на этих самых крыльях любви четырнадцатого апреля Ксения?

– Вы что-то путаете, Софья Павловна. Ксюха у меня в Энске гостила только один раз, в начале июня. Явилась как снег на голову. Прихожу с дежурства – она сидит на ступеньках лестницы возле квартиры и ждет меня. Побыла два дня и вернулась обратно в Москву.

– Именно тогда и убили Марину. Может, ваша Ксюха затем и прилетала, чтобы осуществить свои преступные намерения?

– Да мы эти два дня не вылезали из кровати! Так что ее алиби – я.

– То-то и оно, что вы. И кто кому помогал – вы ей или она вам?

– Вы точно больная на всю голову. Да мало ли что можно наговорить сгоряча? На эту запись никто в полиции даже внимания не обратит.

– Поэтому вы ее так усердно разыскиваете? Оба убийства на вашей совести.