Фиона удивилась неожиданной похвале, первому доброму слову, которое они услышали с тех пор, как вошли в эту комнату. Но это было временно.

Детектив Финчер опять угрожающе наклонилась вперед:

– Только теперь вы все испортили. Убийца знает, что его метод раскрыт. Вы его спугнули, и из-за вас он заляжет на дно.

Комната погрузилась в новую гнетущую и полную стыда тишину.

– Меня арестуют за то, что я взломала телефонные шкафы? – голос Дэйзи дрожал.

– Стоило бы, да. Всех троих. Признаться, я не знаю, что с вами делать. Вы вмешались в полицейское расследование и поставили меня в очень непростую ситуацию. Но я виню себя. Есть же причины, почему полиция не делится информацией о расследовании с гражданскими. Мне не стоило вам рассказывать о домино или чем-либо еще.

– Ну, по правде говоря, – вставила Неравнодушная Сью, – про домино нам сказали не вы, точнее, не сразу. Мы выяснили это у доставщика продуктов, после того как… – поймав еще более яростный взгляд детектива Финчер, она замолчала.

В комнате снова стало тихо. Уровень вины по другую сторону стола подскочил до рекордных значений.

Детектив Финчер откинулась на стул и глубоко вздохнула.

– При всем этом вы втроем спасли Барри Тэйлору жизнь. Когда криминалисты закончили работу, инженер проверил телефонный шкаф и подтвердил, что кабель Барри Тэйлора отключили. Теперь, когда мы знаем, как действует убийца, возможно, вы спасли и будущих жертв.

– Криминалисты еще что-то обнаружили? – спросили Фиона.

– Пока нет.

– Вы совсем не видели лица подозреваемого? – спросил сержант Томас.

– Нет, было слишком темно, – ответила Фиона. – У него был накинут капюшон, и фонарь на лбу. Униформы на нем не было. Думаю, убийца переодевается в нее, когда отключает кабель.

– Наверное, он просто набрасывает жилет со светоотражающими элементами с логотипом компании, – предположила Неравнодушная Сью. – Его легко спрятать в карман…

– Как вы поняли, что это мужчина? – перебила ее детектив Финчер.

– Э-э, мы не знаем этого точно, – ответила Сью.

– То есть это может быть женщина?

– Да, думаю, да.

Детектив Финчер сверилась с записями:

– Еще раньше вы сказали, что убийца – молодой мужчина, возможно, в возрасте двадцати-тридцати лет. Почему вы так решили, если не видели лица?

– Он бежал лучше нас, – объяснила Дэйзи.

– Все бегают лучше нас, – возразила Сью.

– Это не обязательно значит, что им в районе двадцати-тридцати. – Детектив Финчер кивнула в сторону коллеги: – Сержант Томас легко заткнет меня за пояс, а ему уже сколько?

– Пятьдесят семь в ноябре, – ответил сержант.

Снова повисла тишина.

Детектив Финчер положила руки на стол перед собой и переплела пальцы.

– Итак, мы ничуть не приблизились к разгадке личности убийцы, не знаем ни возраста, ни пола. Ничего не знаем.

– Кроме того, что он… – начала Фиона.

– Или она, – поправила ее Дэйзи.

– Или она – хорошо разбирается в электронике.

Детектив Финчер наконец согласилась с ними:

– Да, вероятнее всего, убийца получил образование в этой области или, по крайней мере, в электронике. Однако инженер, который осматривал шкаф, сказал, что разобраться в том, как отключать телефонный кабель, очень легко – достаточно поискать в интернете, пусть и не на обычных сайтах. Так что, боюсь, мы и этого не знаем.

Все опять замолчали.

– Подумайте, дамы. Вы единственные, кто видел нашего убийцу. Может, вспомните что-нибудь полезное?

Три участницы детективного агентства переглянулись, роясь в памяти и пытаясь выудить хотя бы крупицу информации.

– Я попала в него яйцом, – подала голос Неравнодушная Сью.

Глава 56

Яркие краски осени бледнели, одеяла становились толще, ртутный столбик полз вниз. Наступала зима. Фиона любила это время года: вечером можно разжечь камин, устроиться поудобнее на диване, прижавшись к Саймону Ле Бону и обхватив руками кружку горячего шоколада с изрядной порцией бренди для тепла. Но больше всего ей нравилась атмосфера перед Рождеством. С каждым днем они приближались к двадцать пятому декабря, и радостное волнение нарастало.

Дамы из благотворительного магазинчика уже купили и принесли свои адвент-календари, поставив их за кассой. Фиона купила классический календарь с конфетами из молочного шоколада от «Кэдбери», Дэйзи взяла себе из Marks & Spencer, ну а Неравнодушная Сью в этом году отказалась от сладкого, выбрав нечто более спорное. Шкварки из свиной шкурки. Всем было любопытно узнать, будет ли в каждом окошечке только один кусочек шкурки или целая пачка соленых вкусностей, к которым Сью была крайне неравнодушна.

Надев толстые зимние носки и рождественский свитер, Фиона с нетерпением ждала этого дня: шанса сделать что-то хорошее и стереть все травмы и поражения последних недель. Она вышла на холодный утренний воздух и направилась к магазину. Дыхание вылетало облачками белого пара. Рядом трусил Саймон Ле Бон, совершенно очаровательный в собственном рождественском свитере радостного красного цвета с белыми снежинками. Если б кто-то встретился им на пути, песик обязательно получил бы свою порцию восторженных комплиментов. Но в утренней мгле Саутборн еще спал, и они были единственными прохожими на Гранд-авеню.

Каждый год примерно в это время, ближе к концу ноября, рано утром в понедельник троица собиралась пораньше и превращала магазинчик в рождественскую сказку. Такая у них была традиция. И Дэйзи, и Сью, и Фиона были убежденными рождествоголиками, поэтому ежегодный день украшательств включал в себя праздничную музыку, поедание традиционных рождественских пирогов со сладкой начинкой и огромное количество мишуры. Каждый год они покупали все больше и больше блестящих вещиц, а потом с трудом искали место, где хранить их до следующих праздников. Однако оно того стоило. Когда они закончат, магазин будет выглядеть бесподобно, по-настоящему волшебно во всем своем рождественском великолепии: праздничные цвета – красный, зеленый, золотой и фиолетовый – прекрасно сочетались с интерьером из темного дерева.

Конечно, Софи через дорогу всегда хотела их перещеголять, но подруг это не волновало. Все, что она делала, всегда казалось каким-то отчаянным ходом, показушным и фальшивым. Как-то она взяла напрокат огромный надувной снежный шар, который собрал снаружи магазина большую толпу, – пока не лопнул и пенопластовые снежинки не разлетелись по всему Саутборн-Гроув, точно гигантская перхоть. Люди и по сей день находили их остатки в трещинах асфальта и на деревьях. У Фионы же с подругами, напротив, подход был более органичным – точнее, хаотичным и бессистемным. Их философия заключалась в том, что, если клиенты могут бродить по магазину и подходить к полкам, значит, их надо украшать еще, пока совсем не останется места.

У магазинчика Фиону ждало греющее душу зрелище: припаркованный «Фиат Уно» Сью чуть ли не просел под тяжестью гигантской елки, привязанной к багажнику наверху, которая только и ждала, когда ее занесут внутрь, развернут из сетки и украсят до последней веточки. Как и во всем остальном, подруги разделили стоимость дерева на троих. Возможно, это был единственный раз, когда Неравнодушная Сью оказалась не против потратить деньги. В этом году она и правда не пожалела средств, так сказать, спустила на воду корабль праздника. Из этого огромного дерева действительно получился бы корабль – занести его получится только втроем, и, вероятно, именно поэтому оно все еще лежало снаружи.

Открыв дверь, Фиона почувствовала, как ее охватило праздничное настроение. Звучали рождественские гимны, внутри было тепло и пахло пряностями – корицей, мускатным орехом и цитрусами. Приятным сюрпризом стал внешний вид подруг: обе в рождественских свитерах, они по уши замотались в мишуру и нацепили на себя елочные игрушки. Дэйзи нашла большой золотой шар и вдела его вместо сережки.

– Веселого Рождества! – радостным хором пожелали они, завидев Фиону.

– Веселого Рождества! – ответила та, улыбаясь от уха до уха. Наклонившись, она отстегнула поводок Саймона Ле Бона. Чувствуя витавшее в воздухе веселье, песик бросился сначала к Дэйзи, потом к Сью, виляя хвостом, точно дворник заднего стекла на максимальной скорости. Кружа вокруг них и всем своим видом выражая привязанность, он заслужил много внимания и восхищенния его милым свитером.

К счастью, убийства прекратились. Как совершенно справедливо предсказала детектив Финчер, убийца залег на дно, когда его способ проникать в дома жертв раскрыли. Фиона сочла это победой. И хотя ей больше всего на свете хотелось поймать преступника, теперь, когда они остановили убийственный эффект домино, она была благодарна за каждый спокойный день без происшествий.

В результате всего детективное агентство «Благотворительный магазинчик» ушло на каникулы. Зато рождественские подарки для всех друзей и близких были готовы: каждый получит по беспроводной шпионской камере в отличном состоянии.

Подойдя к Фионе, Дэйзи предложила ей блюдо с домашними пирогами с начинкой, плотными и бесформенными, но еще теплыми, прямо из печи. Фиона радостно взяла один.

– Надеюсь, ты не против, что мы начали без тебя?

– Вовсе нет, – ответила Фиона. – Это же самое волшебное время года, кто может устоять? Так, и что же делать мне?

Неравнодушная Сью указала на дверь:

– Ну, думаю, надо снять елку с машины, пока она не сломала мне подвеску.

– А еще больше дерева не нашлось? – по-дружески подколола ее Фиона.

– Бери всегда самое большое, вот мой девиз.

– Думаю, тебе это удалось, – заметила Дэйзи. – Вот только протащим ли мы ее через дверь?

– Есть только один способ проверить. Начнем? – Сью указала на улицу.

– Дайте я только быстренько съем этот чудесный пирог, – попросила Фиона.

– В чайнике есть чай, – добавила Дэйзи.

Фиона села за стол, который был весь завален украшениями, ножницами и скотчем. Она налила себе чашечку чая из чайника в виде огромного рождественского пудинга, который берегли и использовали только в это время года. Фиона откусила кусочек пирога, и тут же посыпались крошки. В поисках импровизированной тарелки среди праздничной всячины Фиона заметила последний выпуск «Саутборнского вестника» – рождественский номер, судя по странно нарисованным праздничным украшениям на первой странице. Она не смогла удержаться и решила быстро его просмотреть, сразу открыв раздел «Былой Саутборн», который все читатели, признаясь честно, называли единственным стоящим в этой газете. Заметив снимок со знакомыми лицами, она хихикнула. Под выцветшей фотографией была подпись: «Профессионалы Саутборна девяностых годов».

В неловкой позе, с тем же недовольным выражением, что и сейчас, Оливер в темно-синем поло хмурился на камеру. Хотя тридцать лет назад волос у него было полно. Рядом с ним стояла Мэлори, которая совсем не изменилась. Одетая в элегантный деловой костюм, она смотрела в камеру с тем же непреклонным выражением. Перед ними стояла Святая Джун, многострадальная соседка Сары Браун, которая, оказывается, была медсестрой. Черты ее лица были мягче, само лицо круглее, – только потом годы работы в больнице, двойные смены, а затем работа местным лакеем надели на нее изможденную и ожесточенную маску. Рядом стояла Гейл из «Кошачьего альянса», которую остальные чуть ли не вытолкнули с фотографии. Ей явно не хотелось там находиться. На снимке были и другие люди, но Фиона никого из них не узнала.

– Эй, вы это видели? Тут Оливер с волосами! – окликнула она остальных.

– Дай посмотреть! – Сью и Дэйзи кинулись к ней со всех ног. Они пытались распутать гирлянду, но сейчас просто бросили ее на пол.

– Вот это да! У Оливера и правда настоящие волосы! – воскликнула Дэйзи.

– Не знала, что Святая Джун была медсестрой, – заметила Неравнодушная Сью. – Только посмотрите на Мэлори, она и тогда выглядела устрашающе! Интересно, где она работала?

– Состояла в местном совете, – ответила Дэйзи, внимательнее вглядываясь в фотографию. – Что это на груди у Оливера?

Неравнодушная Сью тоже прищурилась.

– Похоже на один из логотипов, ну знаешь, как акула или крокодил, – они их ставят на рубашки поло, чтобы стоили дороже.

– На акулу или крокодила не похоже, – Дэйзи сфотографировала картинку на телефон, а потом увеличила на экране пальцами.

Троица ахнула, когда стало ясно, что логотип не принадлежал модным брендам. Это был логотип телефонной компании.

Глава 57

Об украшении магазина больше не шло и речи. Гирлянды и мишура валялись без дела на ковре, точно яркие змеи. Елочные игрушки так и остались в своей пупырчатой пленке, а подвеска машины Сью по-прежнему страдала от веса гигантской елки, лежавшей на крыше.

Подруги не шевелились. Они сидели за столом и спорили, что делать с этой информацией. Все знали, что Оливер работал инженером, уволился из-за очень большого стресса и стал пекарем. Он этого не скрывал, но все думали, что он был инженером-строителем или инженером-механиком, который отвечал за создание бетонных эстакад или промышленного оборудования. Им никогда не приходило в голову, что Оливер мог быть инженером связи.

Дэйзи нервно сжимала руки.

– Я не хочу еще одного разноса от детектива Финчер. Она сказала, если у нас появится любая информация, надо тут же сообщить ей.

– Да, это информация, – согласилась Сью. – Но относится ли она к делу? Это не означит, что убийца – Оливер. Помните, она сказала, что можно в интернете посмотреть, как отсоединять телефонные кабели.

– Относится, – сказала Фиона. – Оливер живет здесь. Он местный. Это точно важно. Серийных убийц определяет территория, на которой они убивают, помните? Не обязательно характер или способ убийства. Это всего лишь хитроумные выдумки Голливуда.

Неравнодушная Сью вызывающе выпятила челюсть:

– Ну, я бы сказала, что убийцу действительно определяет способ убийства – домино, последовательность чисел, нацарапанные на них имена, возраст жертв. Он кричит нам о чем-то. Но о чем?

– Только последняя жертва не была пожилой, – напомнила Дэйзи. – Ей было за пятьдесят.

– Ладно, – признала Сью. – Но они все жили одни. А одни живут в основном пожилые, овдовевшие или разведенные люди. Это просто закон средних чисел, и гораздо проще убить кого-то, кто живет один. Именно пожилые чаще живут одни. Это не обязательно значит, что убийца выбирал их целенаправленно.

– Но он должен быть местным. Вспомни тех, кого он пытался подставить: Мэлори, Софи, Святая Джун.

– Оливер имел что-то против этих троих? – спросила Дэйзи.

Неравнодушная Сью кивнула:

– Они все на этой фотографии. Это должно быть как-то связано.

– Софи нет. Софи сюда еще не переехала, тогда она жила в Лондоне. К тому же на фотографии есть и другие люди, которых мы не знаем. Какая история у них?

Так продолжалось почти целый час. Фиона, Дэйзи и Сью ходили вокруг да около, бурля теориями, но все они оказывались необоснованными и хлипкими. Тогда подруги возвращались к прежней точке, так ничего и не решив и даже не приблизившись к тому важному вопросу, который действительно стоило задать. Возможно, потому, что никто не хотел брать на себя ответственность за решение, стоит ли им рассказать детективу Финчер о том, что Оливер работал в телефонной компании?

– Что нам делать, Фиона? – спросила Дэйзи.

Фиона глубоко вздохнула.

– Не думаю, что нам есть что ей рассказать. Уверена, она с командой уже проверили всех инженеров связи в радиусе пятидесяти километров.

– Оливер уволился двадцать лет назад, разве его внесли бы в этот список?

Фиона призадумалась. Вдруг убийца ускользнул? Высока вероятность, что полиция наводила справки только о работающих инженерах связи или о бывших сотрудниках, но не более десяти лет назад.

– Конечно, лучше перестраховаться, – заметила Дэйзи. – Даже если Оливер невиновен, полиции надо знать – тогда они смогут удалить его из списка подозреваемых.

– Исключить, – поправила ее Сью.

– Простите, исключить из списка подозреваемых. И почему у меня всегда проблема с этой фразой?

В словах Дэйзи был смысл. Даже если они сомневались или считали Оливера невиновным, с их стороны ответственным решением будет сообщить обо всем полиции. Там должны знать все факты. К тому же гораздо хуже, если Оливер все же окажется убийцей, а они им не скажут. Кроме того, они не хотели оказаться по разные стороны баррикад с детективом Финчер. Подруги ее уважали, даже симпатизировали ей. И если они второй раз скроют от нее информацию, то окажут себе медвежью услугу.

Разумом Фиона это понимала и все же не торопилась звонить полицейским. Ей не хотелось тыкать пальцем в кого-то. Работа детектива оказалась сложнее, чем она предполагала. У действий имелись последствия, так что нужно быть уверенными в том, что собираешься сделать. Фиона всегда была человеком логичным и последовательным, решительным, уверенным в себе и никогда еще не чувствовала себя такой безвольной и растерянной.

Из ступора их вывел звук колокольчика. Помяни черта. Со своей привычной шаткой башенкой из форм с тортами вошел Оливер, а за ним Стюарт, с собственной стопкой пирогов и, как всегда, уткнувшись в телефон.

Обычно троица радостно здоровалась, но сейчас они молчали, застыв на месте. Всех троих мучила единственная всепоглощающая мысль: убийца – Оливер?

Он не заметил ни отсутствия у них реакции, ни тени страха на побледневших лицах. Похоже, его больше беспокоило состояние магазина.

– Что у вас тут случилось? – спросил он. – Будто Санта-Клаус взорвался.

– О, э-э, да, – ответила Фиона, с трудом сглотнув ком в горле. – Кажется, мы не рассчитали время. Надо было раньше начать.

Оливер цокнул языком:

– Ну, если сидеть за столом, быстрее не будет. Куда это поставить? – Он снял жестяную форму с верха башни из тортов, выискивая свободное место. Фиона, поднявшись, принялась нервно расчищать стол, рукой сдвинув все украшения.

– Все в порядке? – спросил Оливер. – Какая-то вы дерганая.

Фиона не могла выдавить ничего внятного, поэтому Неравнодушная Сью пришла ей на помощь:

– Не дерганая, взволнованная. У нас сегодня ежегодный день украшательств, если вдруг вы не увидели.

Оливер пожал плечами:

– Так я и подумал, поэтому и… – он снял крышку с формы, показывая плотный, увесистый рождественский пирог с идеальной глазурью, поверх которой красными завитками было написано: «Веселого Рождества».

Фиона уставилась на прекрасный торт, чувствуя всю абсурдность и противоречивость ситуации. Минуту назад они спорили, подходит ли Оливер на роль кровожадного серийного убийцы-психопата, а теперь он приносит им праздничный торт, предусмотрительно подгадав к их дню украшательств. Разве в черном сердце хладнокровного убийцы есть место благотворительным тортам? Ужасное несоответствие.

Часть Фионы была благодарна, другая же находилась в шоке, гадая, приготовлен ли торт теми же руками, которые обрывали жизни.

– Ох, Оливер, спасибо!

– Да без проблем, – по лицу Оливера было сложно что-то понять. Обычно Фионе это удавалось легко: просто разные степени раздражения. Однако сейчас он смотрел на Фиону со смесью любопытства и озадаченности. Оливер был не глуп. Он знал: что-то не так.

Дэйзи принесла из кладовой тарелку и переложила на нее торт, передав Оливеру пустую жестяную форму.

– Весьма признателен, – поблагодарил он. – Нам пора. Идем, Стюарт.

Стюарт, крякнув, но так за все время в магазине и не оторвав глаз от экрана, неуклюже двинулся вперед и врезался в своего отца, который, покачнувшись, чуть не уронил свою шаткую конструкцию сладостей.

– Стюарт! Смотри под ноги!

– Прости, папа.

– Неплохо было бы тебе хоть раз убрать телефон.

Стюарт всем видом изобразил ужас от подобной идеи.

Фиона углядела под ногами Оливера связку ключей:

– Оливер, кажется, вы уронили ключи, – она подняла их и протянула владельцу. Вдруг Фиона заметила, лишь мельком, – но выброс адреналина уже попал в кровь, два странного вида предмета, выделявшихся на фоне обычных ключей.

– О, спасибо, – опустив формы с тортами, Оливер убрал связку обратно в карман. – Нам лучше поторопиться, пока мой сын тут больше ничего не разнес.

Фиона, крепко сжав зубы, чтобы не сказать того, о чем пожалеет, коротко кивнула.

Оливер заметил этот беззвучный ответ – как и остальные. Мужчина в последний раз странно взглянул на нее и направился к выходу. Стюарт поплелся за отцом следом, приклеившись глазами к телефону, – урок на пользу не пошел.

Неравнодушная Сью, встав из-за стола, открыла им дверь. Проводив пекарей, она бросилась обратно:

– Фиона, что такое?

– Думаю, убийца – Оливер.

Глава 58

Дэйзи придвинулась вместе со стулом поближе:

– Что ты увидела?

Фиона большим глотком допила чай, а затем налила себе еще чашку. Тут без большого чайника «Английского завтрака» от «Твинингс» не справиться.

– Я увидела на связке среди ключей два довольно странных, – наконец произнесла она. – Они выделялись: были короче остальных и другой формы. Один – как круглый, толстый цилиндр, второй – треугольный. Идеального размера для двух замков телефонного шкафа.

– Ты уверена?

– Определенно.

– Может, это были ключи от радиатора и велосипедного замка? – предположила Дэйзи.

Фиона покачала головой:

– Для радиатора – слишком большой. И когда ты видела Оливера на велосипеде?

На это ни у Сью, ни у Дэйзи аргументов не нашлось. Оливер ненавидел велосипедистов, как и тех, кто ездит на скейтбордах, электросамокатах, инвалидных электроскутерах, роликах и на всем остальном с колесами, что не является автомобилем.

Неравнодушная Сью оживилась:

– Может, они остались с его работы, а у него просто руки не дошли их снять. У меня на связке есть ключ от старого чемодана, но сам чемодан я потеряла. Бог его знает, зачем я все еще храню ключ. Не выношу мысли, что я его выброшу, а чемодан найдется. Маловероятно, но все же.

– Верно, – согласилась Дэйзи. – Я ношу с собой ключ от гаража, но у меня нет гаража. И никогда не было, так что я понятия не имею, как он вообще попал на связку, но мне ужасно не хочется его выбрасывать – вдруг он подойдет к какому-нибудь загадочному замку, который я просто еще не обнаружила.

Фиона вздохнула. Звучало логично. У нее самой на связке с ключами висело несколько лишних, по непонятно какой причине. Ключи вообще всегда сложно выбрасывать, даже если их замок уже давно исчез. Расстаться с ними так трудно – вдруг понадобятся.

– Да, вы правы. Наверное, все так.

– Есть один способ проверить, – сказала Дэйзи. – Когда я училась вскрывать замки, помню, где-то в интернете писали, что треугольные замки появились после круглых. Они более современные.

– Насколько?

– Не помню. Но круглый ключ точно использовался дольше.

– Ты уверена, что Оливер уже двадцать лет как уволился из телефонной компании? – уточнила Фиона.

– Уверена, – ответила Сью. – Он открыл пекарню в конце октября две тысячи второго, на Хеллоуин. Помню точно, потому что купила у него пряный тыквенный тарт. Было очень вкусно.

– Дэйзи, а ты не помнишь, на каком сайте прочитала про ключ?

– Их было так много, – покачала головой она.

– Ладно, нам предстоит небольшое исследование, – решительно заявила Фиона.

Все достали телефоны и принялись искать странные и малоизвестные сайты, которые посещали люди, интересующиеся историей телефонных шкафов, – сверху вниз на них смотрели даже любители наблюдать за поездами и записывать номера.

– Нашла! – объявила Неравнодушная Сью.

– Пишут, что треугольные ключи ввели в 2002 году, к большому негодованию сторонников традиционных телефонных шкафов.

– Что за сайт?

– Властелин телефонных колец.

– А я на кабель. нет, они тоже пишут, что в 2002-м.

– Когда в 2002-м? – уточнила Фиона.

– Тут пишут, в начале, – ответила Дэйзи.

– И у меня, говорят, в феврале.

– То есть более чем вероятно, что Оливеру вручили один из этих ключей, а потом он уволился и так и не снял его.

– Похоже на то.

– Что же нам делать? – спросила Дэйзи.

В голове Фионы боролись противоречивые мысли. У Оливера имелась логичная и совершенно безобидная причина носить эти два ключа. Но полиции необходимо знать, где он работал. Так Оливер становился подозреваемым. Фиона прекрасно осознавала, что, возможно, они отдают в руки полиции совершенно невинного человека, а детективы, узнав, что он работал инженером связи, с него не слезут. Оставалась надежда, что полицейские уже знали о прошлом Оливера и вычеркнули его из списка возможных подозреваемых, который, вероятно, не такой и длинный. Но если в полиции ни о чем не догадывались, им нужно сообщить, просто на случай, если Оливер все же окажется убийцей.

Скрепя сердце Фиона набрала номер детектива Финчер.

Глава 59

Фиона сидела за столом в своем благотворительном магазинчике, Саймон Ле Бон довольно сопел на лежанке. Как бы ей тоже хотелось подобного умиротворения, но мысли не давали ей покоя.

Рождество давно прошло в веренице обедов со вкусностями и жарким и слишком большим количеством ТВ-шоу. Новому году едва исполнилась неделя от роду, а она решила этим утром прийти пораньше и в срочном порядке быстро сверить счета, пока никого не было и чтобы не узнала Сью. Если та обнаружит, что Фиона разбирается с бухгалтерией, то обязательно захочет вмешаться и примется размахивать своими бухгалтерскими навыками, точно заостренной саблей. А как только добьется своего, то они будут сидеть при свечах и без отопления, чтобы сэкономить деньги.

Несмотря на отсутствие подруг, сосредоточиться не получалось. Мысли Фионы все время возвращались к Оливеру. У него не было алиби на время совершения убийств, и он сказал полиции, что был дома или работал в пекарне. Ошарашенный Стюарт, который пришел в ужас от обвинений против отца, выступил в его защиту, заявив, что всегда был рядом с ним. Но когда полиция надавила, потребовав подробностей, Стюарт сдался и признал, что не уверен в этом. Отец выходил по делам, но парень не мог вспомнить точные день и время. Обожая компьютерные игры, Стюарт если не работал, то все время проводил в своей каморке, заставленной игровыми приставками и компьютерным оборудованием: закрывшись ото всех и надев наушники, он сбегал в виртуальный мир, полностью уходя в игру. Когда полиция проверила компьютер Стюарта и время, когда он заходил в Сеть, данные подтвердились: он не отходил от клавиатуры. Нехотя, со слезами на глазах он признал, что понятия не имел о том, что происходило по вечерам за пределами его крохотной спальни. Его отец мог хоть самбу танцевать, а он бы ни о чем не догадался.

Белый фургон Оливера нигде рядом с местами убийств камеры дорожного движения не засекли, хотя их несложно обойти. Все убийства произошли в пригородных районах. Если Оливер держался вдали от главных дорог и ездил по тихим глухим улочкам, простой, неприметный, без всяких надписей или изображений фургон не вызвал бы никаких вопросов и подозрений.

Но настоящая сенсация ждала всех после того, как полиция получила ордер на обыск и прочесала квартирку в поисках улик. Откинув ковер, полицейские обнаружили незакрепленную половицу. Там, в пыли, завернутый в чайное полотенце, лежал набор домино, с фишками точно такими же, как находили у тел, а рядом – чисто вытертый нож. Анализ обнаружил едва заметные следы крови жертвы и ДНК Оливера. Тот ничего не смог сказать в свою защиту, только слабо произнес:

– Никогда ничего из этого в жизни не видел.

Что касается ключей от телефонного шкафа, он утверждал, что они остались на связке еще с прежней работы.

Оливеру быстро предъявили обвинение в убийстве всех четырех жертв. Он все отрицал, утверждая, что невиновен. Но разве не каждый убийца так делал?

Небольшая группа владельцев магазинов и жителей в районе Саутборн-Гроув были по-настоящему потрясены. Один из них, надежный член общества, хоть и ворчун, – и вдруг убийца. Люди не верили в это, но находилось много и тех, кто повторял: «Я-же-вам-говорил» или «Я-всегда-знал-что-в-нем-было-что-то-подозрительное». Фиона держалась от сплетен в стороне, как и Сью с Дэйзи.

Когда Оливера забрали и посадили в тюрьму, Фиона пыталась поддержать Стюарта. Она несколько раз заглядывала к нему, чтобы проведать и узнать, как он держится. Фиона предлагала необходимую сейчас поддержку и чашечку чая, но Стюарт никому не открывал и ни с кем не разговаривал. Она даже пробовала отправить к нему Корзинщика, зная, как эти двое разделяли эксцентричные увлечения друг друга. Но несмотря на все старания, то есть на попытки Корзинщика кричать сквозь щель для писем действительно ужасные каламбуры, дверь оставалась закрытой.

Явно и вполне объяснимо расстроенный и подавленный тем, что его отец оказался серийным убийцей, Стюарт несколько недель скрывался в квартире над пекарней. Магазин внизу был наглухо заперт, внутри было темно и холодно. Журналисты несколько дней ночевали под окнами в надежде хоть мельком увидеть, а в лучшем случае сфотографировать «сына убийцы» и забросать его вопросами про отца. Однако, когда местный член парламента попал на камеру видеонаблюдения после бурной вечеринки на большой и роскошной яхте, вся братия внезапно потеряла к Стюарту интерес.

Этот чиновник, гулявший рано утром по набережной Пула, облегчился прямо на статую лорда Баден-Пауэлла[58], основателя скаутского движения. Пресса тут же оставила Стюарта в покое и набросилась на пристыженного чиновника, придумав множество заголовков в духе «Будь готов к камере!», «Каждый день делай дела где надо», «Сделал дело – но не там» и тому подобное.

Кроме явно травмированного Стюарта, все остальные были счастливы, а детектив Финчер счастливее всех. Хотя по ней этого и нельзя было сказать. Ее спокойное хладнокровное выражение лица не изменилось, но Фиона точно заметила, что шаг молодого детектива стал более пружинистым. «Убийцу с домино» поймали, и именно детектив Финчер привлекла его к ответу – с небольшой помощью трех пожилых дам, работающих в благотворительном магазинчике. Любая враждебность по отношению к ним испарилась, превратившись в восхищение и уважение. Детектив хотела отдать им должное за наводку, которая привела к аресту убийцы, и хотя бы анонимно упомянуть в заявлениях для прессы. Но Фиона с подругами не хотели ничего слышать об этом и решительно отказались. Они старались не ради славы. Они добились того, чего все втроем хотели, и этого было достаточно: убийцу Сары Браун отдали под суд, на том и спасибо.

Все сложилось довольно удачно. Убийцу поймали, улик полным-полно, и все они указывали на Оливера. Полиции такое нравилось – все галочки в нужных местах поставлены. Ну, не все, но основных для приговора хватало. Только несколько пунктов в списке оставались пустыми, и на них так легко было закрыть глаза. Именно это не давало Фионе покоя. Они ее раздражали, но недостаточно, чтобы она высказалась вслух. Остальных, судя по всему, ничего не беспокоило, поэтому Фиона держала свои опасения при себе.

Ситуация напомнила ей о том, как она занималась в группе по ходьбе, и сбившийся носок соскальзывал с ноги, собираясь складками под пяткой. Она продолжала идти, вместо того чтобы сесть и натянуть его обратно, потому что вполне могла и потерпеть, а задерживать остальных ей было неудобно. Убийцу поймали, и она не хотела становиться той, кто вмешается и остановит судебный процесс. Новый год начался на высокой ноте, и портить воцарившееся в магазине хорошее настроение было бы совсем нехорошо. Поэтому Фиона мирилась со сбившимся носком сомнений, который с каждым днем соскальзывал все ниже по ноге.

Во-первых, кое-что здесь не вязалось – как те ужасные больничные халаты, которые никогда нормально не завязывались на спине. Убийца был умен, очень умен, почти высокомерен. Он был уверен, что его не поймают, поэтому дерзко сообщал имя следующей жертвы на домино. Если убийца хотел подстегнуть детективов, то лучше способа и не придумаешь.

Он будто говорил: «Поймайте меня, если сможете, я умнее вас! Я даже дам вам фору», а они так его и не поймали. Словно этого было недостаточно, убийца продолжил играть с ними, выдавая за козла отпущения не одного человека, а сразу трех.

Сначала Софи, затем Мэлори, за ней Джун, потом снова Софи. Он вел хитрую игру, жонглировал подозреваемыми, посылал и полицию, и детективное агентство искать ветра в поле, заставлял использовать метафоры – но все заканчивалось тупиком.

А эти домино? Какого дьявола они означали? Почему домино, почему именно эти числа? Подруги все еще понятия не имели, как обратный ряд Фибоначчи связан с убийствами. Оливер все отрицал и говорил, что не знает смысла костяшек домино. Убийца заткнул их всех за пояс, а Фионе просто повезло обнаружить схему с телефонными шкафами. Если б она случайно не наткнулась на такой шкаф, убийца так бы и продолжал загонять нож в спины шаркающих тапочками владельцев коттеджей.

Это был очень умный и уверенный в себе преступник, который не только водил их за нос, но и прятался за углами, готовясь подставить подножку.

Так почему же, почему он совершил такие простые и неосмотрительные ошибки? Зачем спрятал улики в одном из самых стереотипных тайников, под половицей, где полиция стала бы искать в первую очередь? И зачем вообще было прятать орудие убийства? Ему, конечно же, хватило бы ума избавиться от него, как в первый раз – когда он подбросил нож в коробку у магазина Софи.

Хотя это и не лучший способ.

Справедливости ради, в тот раз убийца хотел подставить Софи, но он же мог выбрасывать ножи после каждого преступления. В реку, Эйвон или Стур, где их никогда бы не нашли и где все следы ДНК стерлись бы за неделю или две и никогда к нему не привели. Как пекарь Оливер мог легко объяснить покупку новых ножей.

Потом эти ключи от телефонных шкафов: зачем держать их при себе, если каждый мог их увидеть?

Может, раньше, в охватившей его страсти к убийствам, Оливера это не особо волновало: никто не знал о способе проникновения к жертвам. Но как только кота выпустили из мешка и про телефонные шкафы узнали все, логичнее было бы убрать ключи. Зачем рисковать, вдруг какая-нибудь светлая голова их узнает, пусть шансы и малы?

Никакой логики.

Ладно, что-то объяснению все же поддавалось: может, подобная небрежность была простой самонадеянностью, и убийца верил, что его никогда не поймают, поэтому стал беспечен. Гораздо сложнее объяснить настолько удобные совпадения, а это Фионе никогда не нравилось. Как фото Оливера в фирменном поло телефонной компании появилось в «Саутборнском вестнике» именно сейчас? Если б она не знала, как все обстоит на самом деле, то сказала бы, что Оливера тоже пытаются подставить, раз убийце неизменно нравилось превращать невинных людей в подозреваемых ради развлечения. К счастью, у всех прошлых жертв было алиби, а у Оливера – нет. В этом заключалось существенное различие.

Он сядет на очень долгий срок.

Только главная аномалия заключалась в том, что у Оливера не было мотива. Ему незачем было убивать всех этих людей, и, по словам детектива Финчер, он продолжал громогласно настаивать на своей невиновности, стуча при этом кулаками по столу в комнате допросов. Фиона легко представляла эту картину. Это был недостаток вспыльчивого характера, и ничего хорошего он ему не принес. Раз Оливер подвержен вспышкам гнева, то полиции незачем искать мотив. Да, мужчина бывал несдержан, но за все годы их знакомства Фиона никогда не видела, чтобы буйный нрав Оливера из слов переходил в действия.

Но если убивал не Оливер – то кто?

Глава 60

Фиона снова сделала попытку вернуться к бухгалтерским отчетам, но мысли отказывались оставаться в нужном русле с надписью «Счета». Они упорно перетекали в то, которое называлось «Найти настоящего убийцу».

Каждый раз, когда Фиона пыталась что-то сделать, она постоянно отвлекалась на воображаемую доску данных, улик и доказательств, которая сама собой появилась где-то в уголке сознания. Редкие взгляды превратились в долгое разглядывание, и не успела Фиона опомниться, как уже мысленно стояла перед доской и пыталась соединить кусочки информации красной нитью. На доске все перемешалось, и нить запуталась. В этом и заключалась проблема с воображаемыми досками данных: все довольно быстро превращалось в бардак.

Однако сквозь мешанину снимков, дат, мест и маршрутов проступил образ преступника – и это был не пекарь Оливер.

Через дорогу Фиона заметила Гейл, толкавшую велосипед по тротуару. Хотя та с ног до головы была в кричащей накидке со светоотражающими полосами, женщина каким-то образом ухитрялась сливаться со зданием. Фиона наблюдала, как Гейл остановилась у фонарного столба и закрепила велосипед рядом с «Кошачьим альянсом»: умелые пальцы быстро открыли и застегнули большой д-образный замок, как тот, на котором тренировалась Дэйзи. Было ли это важно? Гейл тоже училась вскрывать замки, чтобы взламывать телефонные шкафы?

Когда Фиона узнала, как убийца проникал в дома, она сразу же подумала про Гейл. Они все о ней подумали. Помощница Софи прекрасно разбиралась в технике, умела чинить телефоны и, вероятно, отсоединять телефонные кабели.

Ладно, детектив Финчер говорила, что любой может научиться отсоединять кабели по интернету. Но дело было не в этом. Чтобы просто придумать такой подлый план, надо хоть что-то знать о телефонных системах, иначе как до этого додуматься? Откуда появится идея, если изначально не знать слабых мест системы?

Гейл подходила по всем параметрам, и самому главному тоже.

У нее был мотив. Фиона считала, что Гейл хотела отомстить. Хотела подставить людей, которых не любила. Очевиднее всего это становилось в случае с Софи. Гейл выбирала свою начальницу мишенью не один раз, а целых два. Та была той еще самовлюбленной тираншей, которая пользовалась тихим и кротким характером Гейл и унижала ее при каждой возможности. Может, и другие тоже.

Возможно, Оливер, Мэлори и Святая Джун тоже обидели ее.

На той фотографии они стояли все вместе, отодвинув Гейл на самый край. В тихом омуте черти водятся, еще какие. Может ли так быть, что годы издевательств вынудили ее обратиться к мести, убивать, чтобы потом выдать своих мучителей за преступников? Неужели они превратили Гейл в тихую убийцу в кроссовках на липучке?

Конечно, что-то срабатывало лучше, что-то хуже.

Мэлори и Святую Джун исключили из списка подозреваемых в самом начале. Обвинения против них даже не рассматривались: у обеих имелись алиби, и во время убийств они находились в других местах. Однако Софи не избежала старого доброго допроса с пристрастием благодаря видеозаписям из магазина. Она всю жизнь будет жалеть, что носила свой бархатный кейп.

Правда, была одна мелочь, которая не вписывалась в картину: в тот день, когда полиция приехала за Софи, она дала Гейл выходной, чтобы та не путалась под ногами во время торжественного открытия кафе. Гейл воспользовалась свободным временем и убила последнюю жертву. Однако это дало Софи железное алиби, даже лучше прежнего, потому что та все время была на виду у полицейских.

Может, Гейл просто неудачно выбрала время: она же понятия не имела, что в тот день заявится полиция и увезет Софи на допрос. Едва ли ей вообще могло прийти в голову нечто подобное.

Вариант с Оливером сработал лучше всего, в основном потому, что у того не было алиби, которое из-за отшельнического образа жизни сына не представлялось возможным доказать.

В самом ли деле Гейл постаралась, подставляя конкретно его, или она не ожидала, что одна из ловушек сработает? Или он был основным обидчиком, которого она хотела призвать к ответу? Несложно представить, учитывая, что Оливер не выбирал слов и со всеми, кого не уважал, говорил свысока – а Гейл в данном случае была в самом низу этого списка.

Она с самого начала выбрала козлом отпущения именно его? А остальные были так, для тренировки? Гейл наверняка все эти десятилетия знала, что Оливер работал в телефонной компании.

Фото это доказывало. Весь ее план строился на нем одном. Она просто подбросила полиции несколько отвлекающих уловок (ложных улик), чтобы свести и другие счеты.

Для подтверждения своей теории Фионе придется найти убедительные доказательства того, что Гейл двигала месть. Ей надо узнать, чем именно все эти люди обидели ее. С Софи все было ясно, это происходило каждый день, но требовались улики против остальных.

С этого дня она начнет тихонько расспрашивать всех, может, возьмет эту фотографию, чтобы растопить лед и завязать разговор, – покажет ее тем, кто жил здесь примерно в то время, и понаблюдает за реакцией. Кто-нибудь должен что-то знать.

И потом, оставался вопрос с самой фотографией: кто ее отправил? Фиона была готова поспорить, что это Гейл, разумеется, анонимно. Надо позвонить в «Саутборнский вестник» и спросить, откуда взялась фотография, чтобы убедиться.

Если Гейл и правда подставила Оливера, в таком случае она пробралась в его квартиру и подкинула улики. Может, и притянуто за уши, но возможно. Если Гейл взламывала замки на телефонных шкафах, то, как и Дэйзи, она легко могла воспользоваться этим умением и проникнуть в квартиру: туда вел отдельный вход за пекарней, незаметный с главной улицы. Фиона уже бывала там. Как и на двери магазина Корзинщика, у Оливера стоял обычный замок. Несложно взломать. Со своего места в «Кошачьем альянсе» Гейл прекрасно видела пекарню, и она знала, когда квартира пустовала. Подбросить улики было проще простого.

Поднявшись на ноги, Фиона посмотрела на магазин напротив. Сквозь витрины было видно, как Гейл лихорадочно наводит порядок, готовясь к прибытию ее королевского высочества Софи. Ей стало жаль забитую женщину, но издевательства – не повод для убийства.

Заметив в окне Фиону, Гейл остановилась. Их взгляды пересеклись в духе мексиканского противостояния[59]. Знала ли Гейл, что Фиона ее раскрыла?

Гейл улыбнулась. По спине Фионы побежали мурашки. Ни она, ни кто-либо еще не видел, чтобы Гейл улыбалась. Это была улыбка убийцы. Глаза Гейл впились в Фиону, точно два темных лазера. Какое-то время Фиона выдерживала ее взгляд, решив, что не даст себя запугать, но вскоре ей стало слишком неуютно, и она отвернулась в поисках чего-то более приятного. Через несколько домов от магазинчика в окнах пекарни зажегся свет.

Глава 61

Видимо, Стюарт принял храброе решение вернуться к работе, хороший знак. Встать и снова выйти на улицу после ареста отца за убийство будет непросто. Фиона попытается это исправить, но ей хотелось хотя бы немного поддержать Стюарта прямо сейчас. Душить заботой парня в первый же день восстановления – не очень хорошо, но она считала, что поступает правильно. Он должен знать – если ему что-то понадобится, она будет рядом.

Оставив Саймона Ле Бона в его лежанке, Фиона закрыла магазинчик и направилась в пекарню. До нее донесся восхитительный аромат свежеиспеченного хлеба, и с каждым шагом он усиливался. В витрине Стюарт тщательно расставлял подносы со сладостями для привлечения прохожих: французские тарты, пирожные с ванильным кремом, башенки пончиков в разноцветной глазури и множество плотных круглых тортов, которые нужно только разрезать: «Бисквит королевы Виктории», «Красный бархат», кофейный с орехами – всего и не перечесть. Стюарт собирался мстить маслом и сахаром.

При виде Фионы он улыбнулся. Бедный парень похудел. Его лицо осунулось, под глазами залегли тени. Неудивительно после всего, через что он прошел. Стюарт радостно махнул ей, приглашая зайти. Когда Фиона открыла дверь, ее чуть не смело победоносной волной музыки. Вдохновляющий саундтрек, эпичный и кинематографичный.

Нырнув за прилавок, Стюарт его выключил. Фиона заметила, что он был не в своей обычной пекарской форме, а в просторной футболке с Риком и Морти, которую заправил за пояс. Оливер бы этот повседневный наряд не одобрил.

– Это музыка из моей любимой игры, – сообщил Стюарт. – The Elder Scrolls. Очень меня успокаивает. Отец никогда бы не разрешил ее включить здесь… – при одном упоминании об отце его улыбка померкла.

Фиона сочувственно улыбнулась:

– Ну как ты? Мы все за тебя беспокоились.

– Как и любой, кто узнал, что его отец – серийный убийца.

Фиона откашлялась.

– Не могу представить, каково это.

– Я будто оказался в темном, очень темном месте. Долго пытался во всем разобраться, поэтому не показывался. Я не игнорировал вас с Корзинщиком. Простите, кстати.

– Все в порядке. Не нужно извиняться.

– Мне просто надо было побыть одному.

– Конечно. Думаю, тут не скоро придешь в себя.

– Это точно, – взяв тряпку, Стюарт принялся протирать прилавок. – Я все прокручивал это в голове, только, как и раньше, логики не видел никакой. Я пришел к выводу, что у меня есть два пути: разрушить свою жизнь или оставить все позади. Принять то, кем отец был, и начать новую жизнь без него. Как видите, я выбрал второй вариант.

– Ты молодец, Стюарт. Это правильное решение.

– Спасибо.

– Рада, что ты в порядке, – склонив голову, сказала Фиона. – То есть по сравнению с тем, что было.

– Так и есть, – широко улыбнулся Стюарт. – Это правда, я чувствую себя более уверенным. У меня в жизни все есть – я могу работать в пекарне, зарабатывать. Я не позволю случившемуся помешать мне. Почему его преступления должны определять мою судьбу?

– Вот это настрой. Если тебе что-то понадобится или захочешь поговорить, я всегда рядом.

– Это очень приятно.

Фиона не стала давить на него. Ей до ужаса хотелось задать Стюарту миллион вопросов, но сейчас было не время. В таком состоянии неустойчивого позитива ему нужна была просто поддержка без каких-либо условий – и уж точно не допрос от сыщицы-любительницы. Стюарт просто хотел жить дальше, и она не собиралась ему мешать.

– Что ж, я очень рада, что ты вернулся. Мне пора, надо разобраться с бухгалтерскими книгами до открытия. Но помни о моем предложении, – добавила Фиона. – Если тебе понадобится друг, моя дверь всегда открыта.

– Обязательно, Фиона.

Она уже шагнула к выходу, как вдруг повернулась обратно:

– Послушай, Стюарт, между нами говоря, я не думаю, что твой отец убийца. На самом деле я вполне уверена, что он невиновен.

Стюарт замер с тряпкой в руках, а потом поднял на нее озадаченный взгляд.

– Почему вы так считаете?

– У меня свои причины, но мне нужно узнать больше, – Фиона задумалась, стоило ли ей вообще что-то рассказывать. Может, с ее стороны было нечестно подарить мальчику надежду.

– Если это не отец, то кто?

Фиона заговорщицки постучала по носу:

– Я лучше не буду говорить, пока не узнаю точно.

Стюарт нервно крутил тряпку в руках.

– Но ведь против него нашли столько улик. Они обнаружили орудие убийства в его комнате, с его ДНК и кровью жертвы. Не думаю, что тут можно что-то противопоставить.

– Да, я слышала об этом. Только доказательства постоянно подбрасывают. Я не говорю, что именно так и случилось, но считаю, что это стоит проверить. Лучик надежды.

Стюарт не ответил. Это была не совсем та реакция, на которую она рассчитывала. Фиона думала, он будет счастлив узнать, что она не верит в виновность его отца.

– Ты в порядке?

– Нет. То есть да. В порядке, честно. Наверное, я просто дошел до того этапа, когда пережил шок от осознания случившегося и уже начал двигаться дальше. Сделал шаг в нужном направлении. Оставил все позади, а теперь вы говорите, будто есть вероятность, что отец невиновен. Это меняет абсолютно все. Заново вскрывает раны.

Фиону обожгло огнем нарастающего чувства сожаления и стыда. Лучше бы она молчала, пока не узнает наверняка. Стюарт только-только начал налаживать жизнь, а она пустила ее под откос.

– Прости. Не надо мне было ничего говорить. Пожалуйста, забудь.

Стюарт попытался улыбнуться, но вышло не очень. В глазах у него стояли слезы.

– Нет, все в порядке. Это хорошо. У меня просто шок. Еще один, который нужно принять. У вас есть доказательства? Что-то, о чем можно сообщить полиции?

– Нет, пока нет. Только домыслы. Не надо мне было тебя обнадеживать. Пожалуйста, постарайся забыть об этом.

– Едва ли я смогу. Если есть вероятность, что он невиновен, мне нужно знать.

Вместо того, чтобы его подбодрить, Фиона лишь расстроила Стюарта. Она попыталась исправиться: