— Да почти вылитый мистер Дарси, — усмехнулась Алина. — Только не из классического романа. Знаешь же, я его вообще не люблю. Мне скучно. А вот прямо из фильма! «Гордость, предубеждение и зомби». Вообще, история мне подходит.

– Звонил, уточнял кое-что. Много народу было, ты права. Как назло, видеокамера внизу накрылась, а та, что в зале, захватывает только часть. Она попрощалась и пошла за шубой, а Сандра прибежала через двадцать пять минут. Вне подозрения только те, кто засветился на камере в это время. Алиби. А остальные… народу прорва, внизу и в зале… кто где был, когда ушли, куда пошли… установить нельзя. Среди гостей ее бывшие, могли быть претензии. Колье пропало… и сережка. Я зайду к нему, узнаю, что и как…

— Только в твоем случае, — заметила Ирка. — Будет гордость, предубеждение и трупы. …

– Зайди. Господи! Двадцать минут! Каких-то двадцать минут… И никто ничего не видел!

– Он мог услышать шаги Сандры и спрятаться в гардеробной, а потом выскочить и спуститься по лестнице. Или смешаться с толпой, когда все ломанулись смотреть!

Глава вторая

– Ты хочешь сказать, что он был среди нас?

Звонок в дверь именно этим вечером мог ассоциироваться лишь с неприятностями. Алина устала и безумно хотела есть. А тут гости. Незваные. Не в тему!

И все же дверь пришлось открыть. Вечер реально не задался. На пороге стоял тот самый следователь. Вредный. Вот почему не его симпатичный коллега? Милый и вежливый. Но нет. Этот. С тем же угрюмым выражением лица.

– Он мог быть среди нас. Куда-то же он делся, правда? Они даже не знают, женщина или мужчина…

— Доброго вечера, — произнес гость как-то…обреченно, что ли?

— Здравствуйте, — отозвалась Алина и решила выяснить уровень своих неприятностей сразу. — Арест? Задержание? Допрос?

– Женщина? Почему женщина?

— Уточнение показаний, — выбрал он формулировку. — В деле открылись новые, связанные с вами, обстоятельства.

Девушка поняла, что шанс поесть у нее еще есть. Вот только…Сколько это выяснение обстоятельств займет времени? Потом снова ужин разогревать?

– Соперница. Или не устояла перед камешками. Или месть… Если ее задушили, незачем было разбивать лицо… уже мертвой. Это ненависть.

— Послушайте, — выдал следователь. — Можем мы просто поговорить?

Регина поежилась:

В его тоне была усталость. Очень знакомая и понятная. Алина вдруг увидела своего незваного гостя в новом свете. У нее-то рабочий день закончен, а вот у него, судя по всему, еще нет. Вид у следователя реально измученный. Коротко остриженные каштановые волосы стоят неровным «ежиком», будто мужчина укладывал их пятерней, глаза темные, какие-то сонные, лицо и без того худое, сейчас выглядело просто осунувшимся. На белой рубашке под темным пиджаком, расстегнуты две верхние пуговицы, узел галстука ослаблен. Похоже, денек у представителя закона выдался бурным.

— Ладно, — решила Алина. — Снимайте ботинки, в ванной мойте руки и проходите в кухню.

– Месть? Ненависть? Ты хочешь сказать, что у нее были враги?

И развернувшись, просто пошла внутрь квартиры.

– У всех нас есть враги, – не сразу сказал Игорек. – Ей многие завидовали…

Савелий понял, что у него, оказывается, еще есть силы удивляться. Но все же послушно выполнил весь предписанный ему порядок действий. Когда он вошел на кухню, небольшой стол был накрыт на двоих. По полной. Белые тарелки, приборы, как и полагается, нож справа, вилка слева, чуть дальше стоит стакан под напитки, и даже под край тарелки подложена салфетка.

— Вы собираетесь меня кормить? — не удержавшись, спросил он как-то …нервно. — С чего?

– Тамарка Голик! – перебила Регина. – Говорят, Бродский сначала встречался с Тамаркой. Она никогда мне не нравилась, что-то в ней змеиное.

— Из-за вчерашних событий я не смогла пойти на работу, — раскладывая тушеное мясо и гарнир, спокойно стала объяснять девушка. — Пришлось отрабатывать сегодня. И смена выдалась не спокойная. Потому лично я хочу есть. Очень. Разговор можно начать и здесь. Но если хотите, просто сидите перед полной тарелкой.

– Откуда ты знаешь?

— Спасибо, — это было самое умное, что мог ответить следователь в этой ситуации.

– Вера Васильевна, главбух, сказала. Может, это она ее? А теперь замутит с Русланом. Для нее это самое то: и деньги, и положение. Сколько она у нас еще продержится? Год, два… Возраст! А потом снова в менеджеры, корячиться за копейки?

Он отложил на свободный табурет папку, которую принес собой, взял вилку, собирался честно играть по ее правилам, тем более, что есть хотел не меньше, чем эта женщина.

— Стоп! — вдруг скомандовала писательница в тот момент, когда он уже потянулся к кусочку вареной цветной капусты. — У нас есть два варианта.

– Тамара умная… – сказал Игорек. – Не думаю.

Следователь обреченно застыл и слушал, даже не пытаясь представить, что еще она способна выкинуть.

– Думаешь, убивают одни дураки?

— Первый вариант, — продолжила девушка в той же раздражающе спокойной манере, какую представитель закона так хорошо запомнил по первой встрече. — Я говорю официально вежливое: «минуточку», иду в гостиную и судорожно ищу вашу визитку. И второй вариант, вы просто напомните, как вас зовут. Есть в своем доме с человеком, к кому даже обратиться не могу, это не правильно.

С его точки зрения, в их общении вообще не было ничего правильного.

– Я имел в виду, что надежды вернуть Руслана у нее нет… почти нет. Она больше теряет, чем приобретает. И риск страшный… Я бы не смог.

— Савелий, — все же представился он.

— Алина, — удовлетворенно кивнув, назвалась она. — Приятного аппетита.

Регина хмыкнула:

И как ни в чем не бывало, писательница принялась за еду.

— Спасибо, — он надеялся, что смог держать такой же ровный тон, как у нее. — Вкусно.

– Ты бы не смог, а она смогла. В состоянии аффекта – потому и лицо разбила. Такое у меня внутреннее чувство. А цацки? Каких деньжищ стоят! Она даже не заплакала, когда мы говорили об убийстве. Ее подругу убили, а у нее ни слезинки! Она ей завидовала. Снежана – принцесса, а эта… никто, шавка. Я думаю, она теперь уйдет от нас…

Но тут раздражение все же вырвалось из-под контроля.

— Алина? — переспросил он с насмешкой. — Не Алла?

– Если это она. Я не верю. Мое внутреннее чувство молчит. Кто угодно мог, совершенно чужой человек… Тот же Леон Маркин. Ты ее просто не любишь. Ревнуешь к Снежане?

— А вы пришли у писателя интервью брать? — тут же поинтересовалась она с вызовом. — Или мои показания уточнять?

— Ну, автограф точно спрашивать не буду, — буркнул следователь.

– Что ты мелешь, какая, к черту, ревность! Ленька? Из-за свадьбы? – Регина задумалась. – Вряд ли. Он аферист, а не убийца.

— Ненавижу давать автографы, — досадливо морщась, призналась писательница.

— Да? — Савелий снова удивился. — А моему коллеге книгу подписали. И даже не тривиально. А ведь могли бы отделаться шаблонным: «с уважением, Алла Хорс».

– Убийца ненавидел ее. Сама говоришь, он действовал в состоянии аффекта. Или она. Бывает, человек и мухи не обидит, а в состоянии аффекта… способен на все.

Он помнил настоящую надпись: «Пусть в вашей жизни криминальные загадки будут только литературными. Приятного чтения».

— Вот! — оживилась внезапно Алина. — В этом и дело. Писать всем одно и тоже, как-то глупо. А подбирать что-то для каждого трудно. Особенно для незнакомых читателей, кого я ни разу в глаза не видела. С вашим коллегой я хоть парой слов перекинулась, примерно знаю, кто он. А так… Это еще и потеря времени. У меня его и так мало на творчество остается.

– Может, Алина? Все внутри, все прячет. Как уставится, у меня аж мурашки бегут. Без улыбки, молчит, слова не скажет. В глазах презрение. Мы для нее – язычники, а она – истинно верующая. Пришла-ушла, ни с кем не дружит… Будда! Снежана ее боялась, сама мне говорила. Кто-то рассыпал ее чай, и она на нее так зыркнула, что Снежана, бедная, выронила косметичку. Твоя протеже, между прочим. Да и Сандра… та еще ведьма! У меня последнее время голова болит, не иначе как иголок в куклу навтыкала. Тоже твоя. И Анька с ушами… И Юлька недоделанный! Паноптикум! Одна Снежана была нормальная… Где-то она сейчас, наша девочка…

— Кстати, да, — следователь подумал, что это удачное поддержание разговора. — Я, конечно, уже знаю, что вы работаете консультантом в оптике. Хотя думал, что писательство ваш единственный источник дохода.

Игорек снова разлил, и они выпили.

— Ха! — она насмешливо скривила губы. — Как же! Это Россия! Все наивно полагают, что на творчестве можно заработать. Нет, конечно, я тоже мечтаю сидеть дома и целыми днями писать. Реальность такова, что при таком раскладе я просто помру с голоду. А еще за неуплату отключат Интернет и электричество. Есть авторы так называемой сетературы. Им удается иметь достойный доход. Но там любимая тема — выгорание и нервные срывы. Так как они становятся подобны копирайтерам, кто строчит без передыху тексты, иначе заработок упадет. Ну, и плюс, это чревато потерей качества произведений. Хотя сейчас спрос найдется на любой продукт.

— Сетература? — Савелий был сбит с толку.

– Я хотела сказать… – Регина запнулась. – Это шоу… Фантастика! Я даже не ожидала! Хорошо, что не показал заранее, я бы костьми легла… Старая стала, чутье уже не то.

Эта раздражающе спокойная женщина, кто ведет себя возмутительно безэмоционально даже при виде трупа, сейчас тараторила без умолку. Она реально оживает только когда речь идет о творчестве? Или этой…что вот она сказала?

— Сетевая литература, — охотно перевела Алина. — Электронные книги. Чаще всего имеются ввиду те, что размещаются на крупных читательских порталах. Где выкладываются так называемые проды. То есть части произведения, которое еще в работе. Поглавно. Основные жанры это мужские романы боевого фэнтези, большая часть которых строится на старом принципе Портоса: «я дерусь, потому что дерусь». И женская проза, романтическая фантастика. Проще, ромфант. О любви с драконом, оборотнем, вампиром, нагом и так далее по всему бестиарию. Но конечно, там можно найти реально качественные произведения.

Игорек подумал, что с чутьем у Регины всегда было туго, она так и осталась хозяйкой ателье с топорными и дешевыми одежками…

— Пардон… — он замер с вилкой в руке. — Наги, это кто или что?

Писательница насмешливо хмыкнула.

– Спасибо. Я суеверный, сама знаешь, потому и не показал. Согласен, получилось свежо и необычно. Все в Интернете, видела? Прекрасные отзывы…

— Древняя раса змееподобных существ, — сообщила она. — Мифологическая, конечно.

— Эти…рептилоиды, что ли? — Савелий не выносил подобных теорий, так что тон был саркастическим.

– Не могу. Везде она, красивая, живая… Не могу. Ты ее не любил! – Она взглянула на Игорька в упор.

— Рептилоиды наоборот, — Алина, похоже, сейчас развлекалась за его счет. — У нагов верхняя часть тела человеческая, а вместо ног змеиный хвост. А у рептилоидов голова, вроде, как у рептилии.

— Хвост… — следователь осознавал все это как-то болезненно. — Но вы сказали, это женская литература. Полагаю, эротического содержания. А если хвост…

– Любил, не любил… Она была лучшей! Гибкая, схватывала с полуслова, прекрасная походка, сумасшедшая пластика… Стать! Для меня это главное. Мы потеряли, Регина. Заменить ее некем. Да, я ее не любил, но не убивал! Мотива не было. А вот у тебя… Ты боялась, что она сбежит с Маркиным. Ты собственница, моя дорогая, и ты бы ее не отпустила.

Девушка довольно рассмеялась.

— Это как в старом английском анекдоте, — заявила она. — Когда два рыбака поймали русалку. Стоят в лодке, смотрят на нее,… скажем так, предвкушают. Но тут один подумал, подошел, сграбастал русалку и выкинул за борт. Второй с обидой его спрашивает: «Way?», а первый в ответ: «Haw?».

– Дурак! – фыркнула Регина. – Ну что ты мелешь? Уж скорее замочила бы Леньку. И рука бы не дрогнула, та еще падла. А ты… ну вот что ты имел против нее? Сам говоришь, она была лучшая…

Савелий улыбнулся, немного удивленно. Он не ожидал такого грубоватого юмора. Но шутку реально оценил.

— А вообще, — продолжала Алина. — Считается в рамках жанра, что каждый из этих всех вымышленных существ ради секса принимает человеческий образ. Как-то так, хотя…

У нее на лице появилось злорадное выражение.

— В романах 18+ может быть и не принимает…

– Ничего не имел. Не было искры, вибрации не совпадали. С Сандрой искра есть, даже с Алиной… с Тамарой меньше, но тоже ладили. Я чувствую их. А ее не чувствовал… представил однажды, как она в детстве сбрасывает кошку с десятого этажа, – кошка летит, а она смотрит с любопытством. Или ткнет иголкой и смотрит: как тебе, больно? Это даже не жестокость, это… даже не знаю! Социопатия?

— Я понял! — выставив ладони вперед, будто защищаясь, провозгласил Савелий. — И … давайте вернемся в реальность. Тот труп. Он тоже писатель.

Алина перестала жевать и уставилась на следователя с недоверием.

– Тебе к психиатру надо, родной, – фыркнула Регина. – Нормальная девка, капризная, согласна, знала себе цену, а ты развел тут… Все вы, художники, с вывертом. Давай за нее!

— Серьезно? — похоже, она даже испугалась. — Но… слушайте. Я, конечно, общаюсь с коллегами в соцсетях. Но…Капустин? Не помню я такого.

— А между тем вы точно с ним общались, — заметил Савелий.

Вообще, ему стало немного проще. Тема более знакома. Отложив приборы, он потянулся к папке, достал оттуда фотографии покойного и еще пару распечатанных листов со скринами переписки из Интернета. Сначала следователь показал писательнице фото.

Глава 10. Друзья

— И все же по-прежнему нет, — произнесла Алина уверенно. — Честно не знаю я его. Даже аватарки такой не помню в сетях.

Тогда Савелий, молча, подвинул к ней листы с распечатками. Алина взяла их в руки и стала читать. Внимательно. Не просто глянула, сидела и читала каждую строчку. А потом чуть улыбнулась, откладывая листы.

— Хорошо, — произнесла она. — Я помню эти беседы в чате. И этого вашего Капустина, как выясняется, тоже. Он явный любитель спорить. По любому поводу. Из тех людей, кто живет по принципу, есть два мнения, одно мое, другое — не правильное. При том, что он любитель огульных высказываний и …Как это сказать? Не буду занижать его уровень интеллекта, там и без меня все плохо. Короче, его выводы и мнения поверхностны, но он тратит слишком много сил, чтобы их отстаивать, любой ценой, возможно, даже сам понимает, что в чем-то не прав. Только вот таких спорщиков в Интернете пруд пруди. Это, знаете, такие «диванные воины» от литературы. Конечно, у меня и мысли не было его запоминать, вообще, придавать значение его высказываниям.

По-видимому, на свете нет ничего, что не могло бы случиться. Гипотеза Марка Твена
— Но эти беседы имеют довольно резкий тон, — напомнил Савелий. — Особенно с его стороны в ваш адрес.

— И что? — писательница чуть пожала плечами. — Это было месяца два назад. А то и больше. Да и говорю же, он такой не единственный. Но да, я теперь помню, смутно. Но это же нельзя считать знакомством.

– Послушай, ну сколько можно! Ты теряешь клиентов, тебе все пофиг… Ты даже на работу перестал ходить! Злой, депрессивный… Секретаршу зашугал, зареванная ходит! Пить начал… Посмотри, на кого ты похож! Возьми себя в руки, пока не поздно… Как друг говорю!

— Только он, похоже, считал иначе, — заметил следователь. — После тех бесед, он часто оставлял комментарии под вашими постами в общих литературных группах, критиковал вашу рекламу.

— Теперь да, помню, — охотно закивала Алина. — Только вы должны были заметить, я эти выпады просто игнорировала.

Даниил Драга… Даня, Данька! пытался привести в чувство друга Руслана Бродского. Руслан реагировал слабо, вернее, вовсе не реагировал, так как был пьян. Лежал с закрытыми глазами и, казалось, дремал. Даниил сидел в кресле напротив, и рот у него не закрывался. На журнальном столике стояли полупустая бутылка виски и два стакана.

— Что странно, — прокомментировал Савелий.

– Ты же понимаешь, что ничего у вас не получилось бы, – говорил Даня. – Она – львица, а ты – рабочая лошадь. Вол! Считай, что вмешалась судьба…

— Ну… — она задумалась. — Вообще…Появись вот такой активный боец где-то года два назад, я бы точно уделяла ему и его высказываниям больше внимания. Больше скажу, это был бы стресс. Тогда я сократила объемы работы с издательством. Тогда это могло меня задеть.

– Заткнись! – выкрикнул Руслан, открывая глаза.

— Почему? — он искренне не понимал.

— Потому что боялась бы за деньги! — писательница чуть насмешливо усмехнулась. — Считайте, я начинала все заново. Как раз встала на путь тех самых авторов сетевой литературы. Новое поле. И да, тогда я боялась каждого негативного отзыва. Боялась, что от этого упадут продажи. Плюс синдром самозванца.

– Ладно, ладно… – Даня скорчил испуганную рожу и поднял руки, словно сдавался. – Как скажешь. О тебе беспокоюсь, дурак. Тебе, между прочим, полезно послушать мнение человека со стороны. От несчастья никто не застрахован, это я тебе как юрист. То кирпич на голову, то пожар, то вообще убийство! Ни одна собака не застрахована от подлянок судьбы, поэтому все документы должны быть в ажуре… я всегда говорю. А то мало ли! Руслик, слышишь меня? – Он потряс друга за плечо. – Жизнь продолжается! – Он разлил виски, подтолкнул стакан: – Давай, за упокой нашей жар-птицы! Пей!

Савелий мученически поморщился.

— Вы, вроде, не психолог по образованию, — заметил он. — Эти термины…Можно для здоровых людей перевести?

Руслан взял стакан. Выглядел он плохо – осунувшийся, небритый, с глубокой синевой под глазами. Они выпили. Не чокаясь.

— Ха! — ей стало весело. — Вы же знаете, как говорят психиатры? Нет здоровых людей, есть недообследованные. Что до психологии, я пишу детективы, о чем вам известно. И часто в сюжете присутствуют серийные убийцы. Такое от балды не сочинишь. Хотя бы основы клинической психологии и психиатрии знать надо. Потому, естественно, я это изучала. Но синдром самозванца, это из другой оперы. Еще одна любимая тема авторов. Когда психуешь на тему, точно ли я написал стоящую вещь, не являюсь ли я графоманом? А точно ли это будут читать и так далее.

— Отсутствие уверенности в себе, — перевел Савелий.

— В каждой профессии свои термины, — отозвалась Алина. — Так вот тогда такие выпады меня бы напрягали. Теперь нет. Потому, как и сказала, просто его игнорирую.

– Жизнь продолжается, – повторил Даниил. – Ты не один, я с тобой. Никогда не забуду, как ты помогал мне с алгеброй. Недавно подумал почему-то… что-то навеяло, а ведь я ни одного проклятого примера не решил сам, мозги переставали работать на фиг… как увижу эти иксы, игреки… тоска! Все у тебя передирал. Ты на цифрах повернут, а я – гуманитарий. Эх, Руслик, ты за любовью света не видел! Мы собирались на рыбалку с ночевкой… помнишь? Еще в конце лета! Или осенью, пока тепло. Ушица, луна, звезды… Рыба плещет, ночная птица кричит… А поплавать под луной? Плывешь на луну, вода теплая, а ты кричишь: «Э-ге-ге! Я здесь! Я живой!» Любовь приходит и уходит, а дружба остается. Может, махнем?

— Что злило его еще больше, — деловито сообщил следователь. — У покойного был с собой ноутбук. И там мы нашли много интересного. Он отслеживал всю вашу деятельность, весьма конкретно следил за вами. Заходил с левых аккаунтов на ваши страницы, ставил плохие оценки вашим книгам.

— Не читая, да? — предположила она.

Руслан молчал. Он полулежал, откинувшись на диванные подушки; глаза его снова были закрыты.

— Вы правы, — признал Савелий. — На ваших страницах в соцсетях бывал регулярно. Там он тоже под другим именем, вступил в группы. Ваша личность и творчество его очень интересовали. И это явно не было актом восхищения.

Последнюю фразу он произнес с заметной иронией.

— Я уже догадалась, — Алина не выглядела обеспокоенной, скорее, это все ее чуть ли не развеселило. На лице девушки появилось некое почти радостное удивление. — Он, оказывается, тот самый хейтер! Что странно. Никогда бы не подумала. Считала, это кто-то из моих реальных знакомых.

— Хейтер, — обреченно устало повторил следователь новый термин. — Недоброжелатель?

– Если хочешь знать, я с самого начала не верил… Вы с Томкой сколько были вместе? Два? Три года? Нормальная деваха, замуж хотела, а ты ее… – Даня цыкнул зубом. – Если бы был с ней… сам понимаешь. И подарки за миллион тоже, извини меня, как-то не комильфо. Я верю в судьбу! А тут не судьба, я с самого начала чувствовал. Пролетела, как комета, опалила, обожгла. Я ее побаивался, честное слово! Ее бы под стекло да в музей. Создаст же природа такое… чудо! И вдруг узнаю, что мой дружбан Руслан Бродский хапнул джек-пот, поймал жар-птицу за хвост! Прямо охренел! – Он расхохотался. – Не поверишь, я все время ждал… сам не знаю! Хребтом чувствовал… как будто тигра дикая на тебя из кустов целится… Понимаешь, все время! Смотрю на нее и думаю: это же охренеть, какая фемина! Царица! Интересно, какая она… Красивые телки, как бревно, по себе знаю. Ладно, ладно, молчу. – Он налил себе виски и спросил: – Будешь? – Не получив ответа, выпил один, резко вдохнул и сказал: – А эти… хоть за что-нибудь зацепились? Или, как всегда, топчутся на месте? Сериальные следаки… такая чушь! Нет уже старых сыскарей с чутьем, повывелись как класс… Спорим, не найдут! Хапнут первого попавшегося, влепят срок и давай звездочки делить. А как же, такое сложное дело, прямо охренеть! Или висяк. И главное, время выбрал, подлец! Полно народу, все подшофе, глаза в кучу свести не могут… И камешки пропали! Я как узнал, сколько ты за них выложил прямо… Не пожалел! Вот это я понимаю – высокое чувство! – Он фыркнул. – Не найдут, помяни мое слово. Он умнее их всех, вместе взятых. Красиво рассчитал! Надеюсь, тебя не подозревают? А то всегда виновен муж или любовник… классика! Вокруг таких, как… она, всегда зависть, ревность, злоба… Народ злой, особенно бабы, удавить готовы за модную тряпку или мужика… уж я насмотрелся. Поверишь, до сих пор вижу, как она идет, вся в белом, сверкает… плывет! Даже снилась. Между прочим, я на свадьбу себе прикидец присмотрел… Хорошо, что не взял. Теперь он мне и даром не нужен. Судьба.

— Конечно, — подтвердила писательница. — Только… Я не очень в это верю. Я писала пост об этом пару-тройку недель назад…

— Я читал, — поспешил сказать Савелий. — Вообще, это было рискованно с вашей стороны. Капустин его тоже прочел. И далее, он стал еще активнее пытаться дискредитировать вас. Негативных оценок стало больше, несколько откровенно плохих отзывов. Плюс он вам писал.

Даня говорил и говорил, корча гримасы и размахивая руками. Его мальчишеское лицо раскраснелось, вихры стояли дыбом. Ему было жарко, он стащил свитер и сидел в футболке с короткими рукавами. Время от времени наливал себе виски и залпом выпивал. Про Руслана он, похоже, забыл…

— Знаю, — она чуть досадливо нахмурилась. — Наверное, и вы, и моя подруга были правы. В чем-то я сама виновата. Наверное, нельзя было его так злить.

Вдруг писательница нахмурилась.

— Но…все же странно, что это он. Откуда он знает мой адрес электронной почты, телефон, как может подложить свои угрозы мне под дверь? Вы говорили, он, вроде, из Смоленска? Это несколько сотен километров от нас.

Савелий тоже начал хмуриться.

Глава 11. Скользкий тип

— Стоп, — скопировав ее манеру, продемонстрированную в начале ужина, твердо заявил он. — У покойного был целый ежедневник. Там он отмечал весь свой план борьбы с вами. По дням. И да, там были все те же комментарии, оценки, переписка с вами с левых аккаунтов. Но ни о каких письмах и звонках речи не было. Будьте добры четко пояснить мне, что происходит.

— Только то, что я и сказала, — уже знакомым почти безэмоциональным тоном отозвалась Алина. — После того поста мне приходили письма в мессенджере одной из соцсетей. Первое в тот же вечер. Кажется, третьего марта. Просто короткое видео, где персонаж дорамы произносит «исчезни».

Если вы попали впросак, напускайте туману. Решение Халгрена
— И что? — поторопил ее, снова начав раздражаться, следователь. — Вы ответили на это?

— Чего тут отвечать? — картинно удивилась писательница. — Вообще, это одна из моих любимых дорам. Переведу, один из южно-корейских сериалов. Я думала, кто-то мне просто прислал это, потому что о дораме я упоминала в своих постах. Но на следующий день с этого же адреса пришли еще шесть таких же посланий. Шесть! Я полезла посмотреть, кто этот странный адресат. Но страница уже была заблокирована. Я еще подумала, что это самый странный спам, какой мне встречался. А еще через пару дней мне стали писать с другого аккаунта. Смысл тот же, но выражения уже более резкие. С переходом на личности, так сказать.

Капитан Астахов постучал в дверь номера триста пять. Люкс, между прочим. Никто не спешил им открывать. Они переглянулись. «Сбежал!» – было написано на лице капитана. Он постучал сильнее. Легкий шелест за дверью и тишина.

— Врать не буду, — не пожалел иронии Савелий. — Это писал как раз Капустин. И в тот раз вы его не проигнорировали.

— Нет, — нехотя признала она. — Хотя надо было.

– Откройте, полиция! – страшным голосом произнес капитан.

Ему показалось или у нее виноватый вид сейчас?

Дверь распахнулась, и их глазам предстал французский гражданин Леон Маркин. Аккуратно причесанный, при полном параде и благоухающий парфюмом.

— Ну, в целом, — он позволил себе поразвлечься. — Я против ненормативной лексики. Хотя в личной переписке вы сами решаете, насколько далеко можете зайти в этом плане. Не расстраивайтесь. Там не было новых для меня слов.

— Я не расстроюсь, даже если окажется, что я писала матом, но с орфографическими ошибками, — парировала Алина. — Просто это было глупо с моей стороны. Я решила тогда втянуть хейтера в диалог. Это, как я считала, дало бы возможность хоть что-то узнать о его личности.

– Господин Маркин? Капитан Астахов, – капитан раскрыл удостоверение. – Консультант Алексеев. Мы можем поговорить?

— А! — ирония Савелия переросла в сарказм. — Значит, все же взяли на себя работу правоохранительных органов. Ваше расследование провалилось?

— Да вот сейчас мне почему-то кажется, что не совсем, — вдруг призналась писательница уже совсем другим тоном. — Это же были только первые письма? И кстати, после нашей матной перепалки, этот аккаунт снова был заблокирован. Но буквально на следующий день пришло другое сообщение. От нового адресата. И оно было совсем другим!

– Прошу! – Маркин отступил внутрь. – Я вас ожидал, господа. Прошу садиться. – Он повел рукой на диван и кресло; сверкнул массивный серебряный перстень. – Поверите, я до сих пор в шоке! Сет орибль![6] Ужасно! То, что случилось, беспрецедентно! Зверское убийство на дефиле… это импоссибль! У нас в Париже это невозможно! Такой скандал! Разумеется, я расскажу все, что видел.

— Минуту, — следователь полез в папку, достал новые распечатки. Это и был тот самый планер покойного. — Но он вам больше не писал.

У него оказалась неприятная манера растягивать слова и тонкий голос. Дверь в спальню была полуоткрыта, и там виднелась королевских размеров кровать – на ней стоял чемодан с откинутой крышкой.

— Вот! — кивнула Алина удовлетворенно. — О чем и речь. Разная лексика. Первые письма имели мужской характер. Такой… на задавить хамством. Плюс классика жанра в обращениях. Сука, тварь, и сексуально-оскорбительный остальной текст. А вот следующие письма были другими. Там не просто переход на личности. Там было о моем творчестве. Как ты вообще смеешь писать, безграмотная идиотка, а что, нельзя было придумать нечто умнее, и так далее. Кстати, с грамотностью там было лучше, чем у покойника. Предложения длиннее, обороты более цветастые. Вообще словарный запас больше.

Капитан и Федор сели на диван, Маркин поместился в кресло; он смотрел вопросительно и выжидающе.

— Вы отвечали на эти сообщения? — следователь перешел на прямо-таки шаблонный «ментовской» тон. Только бы её сейчас не задушить!

— Нет, — легко и четко отозвалась писательница. — Одного эксперимента с меня было достаточно. Но я сохранила все эти сообщения. Опять же с нескольких разных аккаунтов. Все ныне не действующие. Еще потом были звонки. Неизвестные номера, но как спам не определялись. Звонили и молчали. Постоянно. Именно, когда я была дома одна и садилась работать. Раздражало. Я блокировала их, конечно. Но список есть. Плюс почта. Вся переписка, еще более угрожающая и агрессивная, там тоже сохранена. Как и угрозы, которые подбросили под дверь. Я даже брала их в перчатках, за краешек. Чтобы не смазать чужие возможные отпечатки.

– Куда-то собираетесь? – Астахов кивнул на спальню.

— Потрясающе грамотно! — Савелий даже повысил голос. — Алина! А почему вы просто не пошли с этим в полицию? Что тоже было бы грамотным шагом! В конце концов, почему вы не рассказали все это вчера!

– Домой, в Париж. Пора, знаете ли. Я вас слушаю.

— С чего бы мне это рассказывать? — почти обиделась она и тоже повысила тон. — Я понятия не имела, что хотя бы часть этого связана с трупом на моем пороге! И вообще! Вы все тут были из-за него. Тогда еще совершенно незнакомого мне человека, погибшего, между прочим! И что? Убийство, и я такая, кстати, уважаемые, а мне тут какие-то идиоты письма шлют, не посмотрите заодно? Да и… Мелкими угрозами, наверное, все-таки не следственный комитет должен заниматься.

Следователь посмотрел на нее долгим недовольным, но в тоже время бесконечно усталым взглядом. Алине даже стало немного стыдно.

– Вы присутствовали в Доме мод во время убийства… – сказал капитан. Маркин кивнул. – Возможно, что-то бросилось вам в глаза?

— Знаете, — проникновенно, обманчиво спокойно начал он. — Сейчас мне очень хочется свернуть вам шею. Но, во-первых, меня посадят. Во-вторых, убивать женщину, которая кормит меня ужином, это, как вы выражаетесь, неправильно. Но объясните мне! Да, следственный комитет, может, таким и не занимается. Но почему нельзя было просто написать заявление в местном отделении или передать участковому?

Писательница помолчала. Вид у нее был притихший.

– Бросилось в глаза? – тот задумался. – Ну, все было, как всегда, – сказал после паузы. – Я у них не в первый раз. Шикарные модели, что просто удивительно для такого небольшого города, красивые девушки… Новенькая, с ушами, просто очаровательна! И эта находка, зебра и кенгуру… Игорек превзошел себя! Я предлагал ему переехать в Париж, обещал познакомить с нужными людьми… раньше еще, но он отказался. Глупо, конечно, здесь его все равно не оценят. Художник должен расти, а расти можно только в Европе.

— Кофе будете? — неожиданно сменила она тему. Сказала примирительно.

Савелий подавил еще один приступ агрессии в ее сторону.

– А вы здесь в каком качестве, в гостях или по делу? – спросил Федор.

— Разрыв шаблона, — язвительно известил он ее. — Во всех сериалах и книгах представители закона глотают его галлонами. А я не люблю кофе.

— Чай есть, — не сдалась Алина. — Травяной. Кипрей, шиповник, мята, клевер и еще черт знает что, но вкусно. И пирожные есть.

– И то, и другое. У меня антрепренерское агентство, я бываю в разных странах, ищу перспективные лица, приглашаю, помогаю найти себя. Например, ваша землячка, Саша Гросс, с моей помощью сделала блестящую карьеру…

— Ладно, — почему-то ему стало весело. — Спасибо, я бы не отказался. Вы пытаетесь загладить вину, потому что надеялись вычислить недоброжелателя сами?

— Наверное, — призналась она.

– Наслышаны, как же, – сказал Федор. – Снежану вы тоже приглашали в Париж?

Тон тоже был усталым. Вроде она говорила, что у нее сегодня тоже не самый удачный выдался день. Савелий вдруг понял, что не так эта женщина и плоха. Да, общаться с ней трудновато. Но возможно, ее холодная логика это своеобразная защитная реакция при стрессе?

— Я уже сказала вам, — Алина готовила чай. — Я была уверена, что хейтер, это кто-то из моих знакомых. Потому не хотела лишней огласки.

– Приглашал, это не тайна. Все знают. Летом мы обсуждали ее карьеру, строили планы, а сейчас я вдруг узнал, что она выходит замуж. Весьма неожиданно.

— Почему вы так свято в это верите? — поинтересовался он и решил попробовать все же как-то построить мирные отношения. — Я могу вам как-то хоть с чаем помочь? Или посуду помыть?

– От кого вы узнали, что она выходит замуж? – спросил капитан.

— Спасибо, не надо, — вежливо отозвалась писательница. — У меня есть посудомоечная машина. А тут я сама. Что до моей уверенности, так это просто. Откуда бы тот же, например, Капустин, смог бы найти мой адрес и телефон?

— Да, — признал следователь. — Я видел ваши страницы в социальных сетях. Вы не слишком открыты для поклонников вашего таланта.

– От ее подруги Тамары… рыженькая такая, вы ее, должно быть, знаете. Мы столкнулись на улице, и она рассказала.

— А с чего бы мне им открываться? — несколько цинично осведомилась Алина, заваривая напиток кипятком. — Авторы бывают двух типов. Одни ждут признания. Им нужны встречи с читателями. Участие в мероприятиях и прочая шумиха. Другие упорно стараются этого избежать. Понятно, что я отношусь как раз ко второй категории. Понимаете? Это нормальное, с моей точки зрения, человеческое желание. Просто заниматься любимым делом. Я пишу то, что мне интересно, я люблю рассказывать истории. Но да, честно, мне еще и хочется, чтобы это читали. Как хочется получать за хорошо выполненную работу деньги. И все. Известность и прочее, это мешает. Лично мне. Я не паблисити. И никогда не желала этого. Мне не нравится отвечать на банальные вопросы. Как рождаются сюжеты. Где я черпаю вдохновение и прочее-прочее. Еще меньше мне интересно посвящать незнакомых людей в мою настоящую жизнь. Книги — это одно. Реальность — совсем другое.

— Потому вы пишите под псевдонимом, — он уже понял ход ее мыслей. — Нигде в открытом доступе нет вашего номера телефона, адреса проживания и адреса электронной почты.

– А со Снежаной вы не говорили?

— Следовательно, — подхватила девушка. — Хейтером может быть лишь тот, кто знает меня по жизни. Кто может достать эти данные.

Маркин, казалось, колебался.

Она поставила перед ним чашку с ароматно пахнувшим чаем и придвинула тарелочку с парой крохотных эклеров.

— Спасибо, — поблагодарил следователь чуть рассеяно. — Алина? У нас несколько проблем. Я точно знаю, что покойник посылал вам только те самые первые сообщения. Остальные, нет. Значит, параллельно с ним действует кто-то еще. Но! Я был прав. Капустин в тот день, точнее, в ночь, шел именно к вам. В том же планере указан ваш адрес.

– Говорили, – сказал наконец. – Мы встретились, посидели в каком-то кафе…

— Но как? — искренне удивилась она.

— Да так, — Савелий чуть пожал плечами. — Ясно же, ему кто-то этот адрес прислал.

– О чем, если не секрет? Вы сделали ей деловое предложение? Возможно, привезли контракт?

— Чтобы он ввалился ко мне ночью? — скептически уточнила писательница. — Зачем? В чем смысл?

Маркин облизнул губы:

— У вас логический снобизм? — поинтересовался следователь.

— Вроде того, профессиональная деформация, — не растерялась Алина. — А вы тоже неплохо ставите диагнозы. Но все же, зачем?

– Это была встреча скорее добрых друзей, бизнес мы не обсуждали. Она свой выбор сделала, не о чем говорить.

— Этого мы пока не знаем, — вынужден был признать Савелий. — Но если подумать, адрес ему мог дать лишь тот, кто присылал вам остальные угрозы. Это некая манипуляция, направленная против вас.

— В чем-то согласна, — подумав, решила писательница. — Тем более, что все угрозы прекратились вчера. Если бы он вломился ночью ко мне, напугал, это было бы хорошим продолжением цепочки. Я бы согласилась. Хорошая версия. Только вот он мертв. Его убили прямо у моей двери. И какая тогда во всем этом логика?

– То есть, если бы она захотела поехать с вами, вы бы пристроили ее в модельный бизнес? – спросил капитан. – В какой, если не секрет? – Он достал из кармана бумажку и старательно прочитал: – Диор? Нина Риччи? Шанель?

— Никакой, — согласился он. — С его появлением все же слишком много не состыковок. Он поехал сюда четко сразу с вокзала. И это уже странно.

— Ну, да, — закивала Алина. — Можно подумать, он тащился из Смоленска только ради этой акции устрашения. Кстати, а вы можете мне сказать, зачем он вообще приехал в наш город? Явно же не ради меня.

– Вы как-то не так все понимаете…

— Командировка по работе, — коротко известил Савелий. — Тут ваша догадка была верна.

— Нормально так! — невесело усмехнулась писательница. — Ему утром наверняка надо было быть на работе, ну, в том учреждении, где его ждали, а он ко мне рванул? Не вяжется это.

– То есть никакого контракта не было? Куда же вы собирались ее пристроить? – вопрос прозвучал двусмысленно.

— Согласен, странно, — признал следователь. — Опять же, в его ноутбуке и смартфоне нет никаких отметок, как ему передали ваш адрес. И это не понятно.

– Капитан хочет сказать, что возможный мотив убийства – отъезд Снежаны или наоборот… – поспешил вставить Федор. Фраза получилась туманной и плохо вязалась с тем, что сказал капитан, но, тем не менее, прозвучала многозначительно. – Так собиралась она с вами в Париж или нет?

— Наиболее непонятно, зачем его убивать у моей двери, если он должен был меня напугать, — озвучила Алина следующую деталь. — Или что? Их двое? Неизвестный хейтер и не менее неизвестный обожатель? Это уже как-то…банально даже для книжного сюжета.

— Дурное дело, — честно высказался Савелий. — И последняя не менее поражающая деталь. Время смерти около четырех часов утра. И труп пролежал под вашей дверью до десяти утра. В будний день. Ладно. Если бы вы жили в частном доме, и он был у вас во дворе. Но это многоквартирный дом. Никому не надо было на работу?

– Она же выходит… выходила замуж! Нет, не собиралась.

— Ну, да, — согласилась писательница. — Еще одна «веселая» деталь. Хотя… Понятно, что мои соседи с первого этажа трупа просто не видели. Всего у нас три этажа и девять квартир. По три на каждой площадке. Наверху… Так… Светка работает посменно. Точнее, вахтой. И сейчас ее просто нет. Она на работе. Еще до выходных. Это квартира над моей. Значит, седьмая. В восьмой живет пожилая пара. Они у детей в гостях, потом сразу на дачу. Приедут только в конце октября. Я у них иногда цветы поливаю. И последняя, девятая. Ее выкупили, но, похоже, сам хозяин там не живет. Сдает часто. Кажется, сейчас она тоже пустует.

– А раньше собиралась? – давил капитан. – Летом?

— А ваш этаж? — Савелий записал себе на всякий случай узнать все про жильцов ее подъезда. Мало ли что.

— Я, потом Валерка, — охотно продолжала делиться информацией писательница. — Он на охоту уехал. Будет к выходным. Отпуск у мужика. Ну, и …

– Летом… Ну да, мы обсуждали ее возможную карьеру… там.

Девушка нахмурилась.

— Интересно как! — ее тон стал зло-пренебрежительным. — В третьей квартире проживает Галина Михайловна. И вот это точно шаблонный персонаж вредной старухи-соседки. Кто сует нос в дела всех жильцов. И она до десяти часов не вышла из своей квартиры? Что-то я как-то слабо верю!

– Поэтому вы вернулись? И узнали, что она выходит замуж? Вас это очень… – Астахов запнулся.

Следователь на этот раз не только понимал, но и разделял ее чувства. Похоже, эта не милая старушка, засекла труп обычным способом через глазок. И даже не почесалась вызвать полицию. Реально сидела и ждала, что будет? Интересное развлечение люди себе находят.

– Вас это очень разочаровало? – подхватил Федор.

— Думаю, мой коллега найдет время побеседовать с ней еще раз, отдельно, — с мстительным удовлетворением произнес он, записывая это себе в заметки. — Так, плотно пообщается. С упоминанием подходящих статей УК РФ.

Алина злорадно улыбнулась.

– Вы поссорились? – спросил капитан.

— Еще пирожных? — предложила она. — Не сочтите за взятку!

— Приму без зазрения совести, — отпарировал он. — И не только это, Алина. Так как каким-то неведомым образом все это дело имеет отношение к вам, прошу передать мне все эти ваши сохраненные письма и сообщения.

– Что за инсинуации! Мы не ссорились, просто поговорили как старые добрые друзья.

— Хорошо, — кротко согласилась писательница.

— И давайте уже пройдемся по списку вашего окружения, — выдвинул он следующее требование.

– Кто платит вам комиссионные? Девушка или модельная компания? Или оба? Приличная сумма набегает, должно быть.

— Да что с ними-то? — даже как-то снова удивилась девушка. — Круг этот совсем не велик. И я не предполагаю, что хейтер из моего непосредственно близкого окружения. Просто кто-то из знакомых. Наверняка есть у меня в друзьях на странице, на личной, не в группе писательской. Приятель, не больше.

— Много ли приятелей имеют ваш электронный адрес и телефон? — привел он железный аргумент. — У кого-то ваш недоброжелатель должен был эти данные узнать. Потому ближний круг. И так как время уже позднее, я рад, если их не много.

– Вы что, подозреваете меня в убийстве? Из-за денег? Вы с ума сошли! Я требую консула! Немедленно. Я – гражданин Франции! Я не скажу больше ни слова. Вы не имеете права!

— Да, — несколько рассеяно кивнула Алина. — Мне еще поработать хотелось. Давайте быстро. Ирина Хорева, моя лучшая подруга.

— Вы однофамилицы? — тут же уточнил следователь.

– Понятно, – сказал капитан. – Права не имею, но настоятельно рекомендую не покидать город. Консула мы вам предоставим, а как же. Наверное, во Франции еще не знают, что вы замешаны в убийстве.

— Нет, — возразила писательница. — Просто по совместительству Ирка еще и жена моего дяди. Егора Хорева, кто так же однозначно входит в мой ближний круг. Как и второй мой дядька, Григорий.

— Родители? — записывая имена, задал он следующий вопрос.

– У меня самолет сегодня в пять.

— Они-то тут причем? — Алина заволновалась. — Мама с папой живут в другом городе, и лучше им ничего не знать.

— Просто они могли дать ваш номер кому-то из ваших, например, бывших одноклассников, — предположил Савелий.

– Поменяйте билет, а то придется разыскивать вас через Интерпол.

— Могли, — кивнула девушка. — Но только номер, не электронку, и не адрес. Мой папа бывший прокурор. У него паранойя на теме личных данных. И все же, пожалуйста, можно им ничего не сообщать?

Это был блеф чистейшей воды, и Федор с трудом удержался от улыбки.

— Хорошо, — сдался он. — Дальше…

Алина закрыла за следователем дверь и отправилась на кухню, убирать после ужина. В целом, этот Савелий не так и плох. Хотя с ним общаться тяжело. Все такой же заносчивый и язвительный. Когда же занят своей работой, просто занудно утомителен. Но плюс во всем этом есть.

– Вы не понимаете! Мы встречались, она сказала, что уедет со мной! Я влюбился, хотел увезти ее, показать Европу, Париж…

Девушка даже не стала врать самой себе, что якобы она не мстительна. Именно такая и есть. Алине доставило искреннее удовольствие обещание этого следователя припугнуть Галину Михайловну. Соседка писательницу раздражала. Своей наглостью и любовью совать нос в чужие дела. Не единожды Галина Михайловна, получившая «домашнее» не оригинальное прозвище Шапокляк, являлась к Алине с непонятными претензиями. Иногда просто без зазрения совести подслушивала под дверью, если к девушке заходили в гости друзья.

Последний «номер» Алину доконал. Вчера, когда следственная бригада уехала, писательница занималась уборкой. Еще до приезда Егора. И конечно, отмывала от крови и следов мела площадку подъезда. Все это время за дверью соседки хорошо было слышно, как Галина там топчется. И только девушка закончила, соседская дверь открылась.

– Вы женаты?

— Надо вымыть весь подъезд! — заявила Шапокляк.

– Какое это имеет значение? У меня семья, да, но мы с женой давно чужие люди.

Алина по известным причинам была не в настроении.

— Кому надо? — хмуро осведомилась она.

– То есть речь шла о частной поездке? – спросил Федор. – А как же модельный бизнес?

— Так положено! — отозвалась непробиваемая старуха.

Именно эта фраза пожизненно приводила писательницу в ярость.

– Понимаете, есть нюансы… – На Маркина было жалко смотреть. – Если бы раньше… Ей было двадцать четыре… почти двадцать пять, это слишком много, понимаете? Саше Гросс было девятнадцать. Кроме того, стандарты… Понимаете, у нас другие стандарты! Классическая внешность вышла из моды, сейчас нужны… ну вроде этой молоденькой девушки с ушами. Изюминка нужна, понимаете?

— Кем и куда положено? — чуть ли не с угрозой осведомилась она.

— Вы тут все это устроили! — Галина Михайловна не умела сдаваться. Алина предполагала, что у женщины проблемы с инстинктом самосохранения. — Эти все люди ходили к вам. По общей лестнице. Вам ее и мыть.

– Ей вы ничего не предлагали?

— Вы по ней тоже ходите, — резонно возразила девушка. — Ни разу не видела, чтобы вы хоть что-то тут мыли. И что значит устроила? Я же не специально труп к своей двери подложила.

— Ну, вот этого я не знаю, — надменно изрекла соседка. — А мыть должна! Я уже на пенсии, молодые пусть моют.

– Нет. Мы даже не разговаривали, она какая-то дикая.

— Молодые работают, как проклятые, — окончательно разозлилась Алина. — А у вас на пенсии времени куча. Надо принести пользу обществу. Если считаете нужным, можете не мыть, хотя бы подметите. Веник могу одолжить.

Старуха надулась.

– Понятно. Значит, вы предложили Снежане… А что, собственно, вы ей предложили? Не модельный бизнес, не замуж, а просто поехать посмотреть Европу? Или все-таки бизнес, где любят блондинок и не присматриваются к возрасту? В Париже или в какой-нибудь другой стране? Как называется ваше агентство?

— Ваше поведение возмутительно! — выдала она. — И эти ваши гости тоже! Я буду жаловаться!

— Кому? — сурово поинтересовалась писательница. — Полиции? Шанс был, что же упустили? Куда-то еще? В администрацию? Президенту? Не мелочитесь. Начните с господа бога.

– «Вернисаж». Модельный бизнес, театр, эстрада…

— Хамка! — перешла Шапокляк на личности.

– Порнофильмы? Картинки?

— Заботу о вашей духовности вы считаете хамством? — картинно удивилась девушка.

— Да! — резво бросилась в бой соседка, но тут же одумалась. — Нет!

– Что вы себе позволяете?! – вскричал Маркин, вскакивая. – Я отказываюсь отвечать. Немедленно уходите!