На прошлой неделе, не видя смысла что-то скрывать, он вскользь упомянул, что получил посылку на железнодорожной станции.

– Если вы вернетесь к своим занятиям, я уйду. – Билал поднял глаза, загружая сумку в машину. – Я сам подбирал и обучал персонал. Можете выбрать себе нового домоправителя из их числа.

– Она приедет на ферму и станцует для меня. Я же обещал тебе – больше ничего.

– Вы и раньше давали обещания. – И Билал уехал.

В тот день у него было много встреч, поэтому он не поймал Билала на слове. В свободные минуты он представлял себе только ускользнувшую от него женщину, так похожую на Номерок. Он хотел увидеть, как она трепещет в синем сари с блестками, всхлипывая и трясясь от ужаса, но в то же время танцуя под каждую песню, которую он помнил.

С Унной возникли проблемы. Поначалу он придерживался прежней позиции – никаких посылок. Спустя некоторое время сдался, но настоял на гарантиях. Никакой утечки, никаких повреждений. Как будто бы Унне не наплевать. В довершение ко всему он потребовал в пять раз больше оговоренной суммы и дополнительные услуги, о которых и думать было страшно.

Он уступил. Произнес уверенное «да» в ответ на каждое из условий. Он мечтал заставить Номерок плясать под свою дудку, но пока сойдет и эта женщина. Хоть одну ночь он нормально поспит и отдохнет от кошмаров, в которых ему снится Номерок, одетая в синее сари.

Однажды кто-то поймал его, и с ним пришлось расправиться. Несколько недель он держался в тени и занимался своими прямыми обязанностями как обычно. Это было тяжело, но, если быть честным, отчасти приятно.

Шелковые простыни на кровати раздражали его, и он начал лупить кулаками по подушкам. Ему хотелось расталкивать людей, раствориться в толпе, потерять в ней себя, пока не будет новостей о новой поставке. Он жаждал отдохнуть от всего этого дерьма в своей жизни, от заклятого врага, который отказывался умирать, несмотря на хорошо спланированную аварию, от дома, погружающегося в хаос в отсутствие прилежного слуги. Если бы только он мог надеть форму, но не на работу, а чтобы испытать острые ощущения, спасаясь от разоблачения. Он до дрожи желал пройтись по улицам, чтобы выплеснуть свою неугомонную энергию. Но как убежать без Билала? Еще один звонок на номер домоправителя и доставшее сообщение: «Алло. Я…»

Не успел записанный голос Билала договорить, как он отшвырнул телефон.

Он подошел к туалетному столику и оделся. Он сжег половину своих сокровищ – записные книжки и коллекцию сувениров – и ради чего? Он не нуждался в заботе Билала и его советах об осторожности – лучше, если его просто не будет рядом. Если некому будет убирать за ним, он не пропадет. У него осталось достаточно фотографий, дневников и воспоминаний. Он все переживет, выкинет униформу и отправится гулять в собственный сад.

Глава 45

Арнав

В тринадцать лет Арнав разбил стекло машины одного из соседей, потому что тот назвал его недавно умершую сестру нехорошим словом. Когда владелец авто поймал его, местные ребята собрались посмотреть на это зрелище. Хозяин машины, высокий громила, схватил Арнава за горло с убийственным выражением на лице. Арнав напряг свои длинные тонкие руки, чтобы отразить удары, готовые обрушиться на него. Однако их не последовало, потому что в конфликт вмешался крепкий молодой человек.

Он успокоил мужчину и заставил его отпустить Арнава. Пока мальчик охал и ахал, юноша пообещал, что Арнав и его семья заплатят за ущерб. Молодой человек, чьи усы делали его намного старше своих девятнадцати лет, утащил Арнава прочь прежде, чем хозяин машины успел передумать. Это была их первая встреча с Хемантом Шинде, которая положила начало дружбе, длившейся уже больше двух десятилетий.

Арнав не нарушал тишину больничной палаты. Шинде стоял, отвернувшись, и сверлил взглядом пол.

– Раньше у меня была договоренность с боссом Тары в «Синем баре». С Шетти. Он время от времени посылал женщин к клиентам. Ты же помнишь, как все затихло после правительственного запрета на танцевальные бары: ему удавалось поддерживать на плаву только маленькие и незаметные заведения. Я позаботился о том, чтобы никто не задавал ему лишних вопросов.

– Хафта?

Хафта – безобидное слово на хинди, которое переводится как «неделя», в Мумбаи означало еженедельный взнос за «крышу», который вымогала мафия, а зачастую и полиция. Иногда владелец ларька платил хафту и полиции, и мафии, чтобы никто его не беспокоил. Деньги собирались с различных предприятий, складывались, а затем распределялись в определенном соотношении, начиная с министров и заканчивая высшими полицейскими чинами, вплоть до констеблей. Арнав оставался в стороне от этой системы. Он полагал, что и Шинде тоже.

Он бы посмеялся над собственной наивностью, если бы у него не болели плечи. Те, кого ты любишь, либо уходят из твоей жизни, либо становятся другими. Нельзя никому верить. Арнав упустил из виду эти важные уроки.

– Я не горжусь этим. – Шинде потер небритую щеку.

– Поэтому ты так ругался на Тару? Не хотел, чтобы я узнал, что вы знакомы?

– Я понятия не имел, кто такая Тара. Я просто не думал, что девушка из бара лучше Нандини.

– Правда?

– Я видел ее всего несколько раз давным-давно, когда требовал от Шетти платежи, которые мне причитались. Я не знал ее имени.

Платежи, которые ему причитались. Шинде говорил так, словно это абсолютно естественно. Да что он за человек?

– Что ты собирался мне рассказать?

– Я… – Шинде опустил взгляд. – Помнишь тот день, когда я ходил с тобой в морг? – Арнав почувствовал, что признание друга очень ему не понравится. – Та женщина – это Неха Чоби. Я узнал родимое пятно у нее на нижней стороне груди, – Шинде прочистил горло. – Я не мог тебе сказать, не признавшись, откуда я ее знаю. Она… была одной из танцовщиц Шетти из другого, гораздо более скромного бара.

– Как давно это происходит?

При обычных обстоятельствах Шинде никак не мог бы увидеть то пятно. Он спал с Нехой.

Подумать только, бедная Ваини. Готовит, ведет домашнее хозяйство, воспитывает детей, в то время как ее муж проводит время с девушками из бара Шетти.

– Я был не прав, но что я мог поделать? У мужчин есть потребности. После работы в участке мне нужна разрядка, а Суджата слишком устает или уже засыпает к тому времени, как я возвращаюсь домой. Ты не женат и ничего не понимаешь в этом. Я никого не соблазнял специально, девушки сами вешаются на меня.

– Даже если забыть об этой части проблемы, – произнес Арнав, нарочно обращаясь куда-то в пустоту, а не к другу, – ты все равно старший инспектор, который препятствовал расследованию убийства. Теперь я понимаю, почему ты вел себя так странно, приказывая мне бросить дело.

Арнав подавил стон. Пока в плече пульсировала боль, разумом он пытался осознать всю чудовищность того, что делал Шинде: брал взятки, покрывал подпольный бизнес Шетти, скрывал улики и изменял жене. Если это всплывет, Шинде, по меньшей мере, попадет под расследование на работе. Его могут и уволить, а жена может бросить его и забрать детей. Неудивительно, что он изо всех сил старался отстранить Арнава от дела. Единственный плюс во всем этом лоча – балагане – это то, что они установили личность жертвы.

– Я не знал, как ты отреагируешь. Я и представить себе не мог, во что это выльется.

– О чем это ты?

– Мы оба знаем, что это было покушение на твою жизнь. – Шинде жестом указал на раны Арнава.

– И какая тут связь?

– Когда ты занимался делом в Версове, я поговорил с Шетти о Нехе Чоби.

– Это Шетти организовал покушение?

Арнав попытался сесть, но комната превратилась в сплошное размытое пятно. Его правую руку свело судорогой. Зная, что она не сломана, Арнав уперся ею в кровать, чтобы приподняться.

– Я никому не позволю причинить тебе вред. – Шинде бросился к кровати и помог Арнаву. – Я обещал твоей матери на смертном одре, Ави. Может, я и придурок, но держу свое слово.

– Понятно.

Арнаву ничего не было понятно. Как он мог быть настолько глуп, чтобы не распознать истинную натуру друга? И как теперь ему снова почувствовать преданность или привязанность к Шинде?

– Выслушай меня, пожалуйста. То, что произошло с… Нехой, было частью… оплаты. Я понятия не имел, что с ней случилось, пока не увидел… ее на… на том столе. – Он опустился на стул рядом с кроватью. – Она сказала мне, что собирается вернуться к себе в деревню. Она плохо танцевала. Работа в баре ей не подходила.

– Так Шетти стоит за этим. – Арнав указал на свое перевязанное плечо. – И за тем, что случилось с этими женщинами?

– Он сказал, что разберется в ситуации с Нехой Чоби. Некоторое время спустя ты получил предложение о повышении, и я вздохнул с облегчением. Но ты, будучи упрямым ослом, не принял его. А вместо этого дал интервью прессе.

– Мне нравится, как ты меня обзываешь. Ты же понимаешь, что я должен доложить о твоих проделках? – уточнил Арнав.

– Я не в силах тебя остановить. Я знаю Шетти много лет, но не ожидал, что он так поступит.

– Я тоже знаю тебя много лет. – Слова Арнава повисли в воздухе.

– Соглашайся на повышение. – Шинде посмотрел ему в глаза, и хотя он был пристыжен, во взгляде у него читался вызов. – Когда ты окажешься на другом участке, они оставят тебя в покое. Кто бы ни стоял за этими убийствами, он не будет сидеть тихо, пока ты рассказываешь о нем газетчикам.

Арнав вспомнил предыдущие дела в разных полицейских округах. Следователей, которых перевели на другую работу, которые погибли при подозрительных обстоятельствах. Женские тела, разлагающиеся в земле.

– Это ты организовал мое повышение? А как же Мхатре и его предупреждения?

– Нет. Но если ты доложишь обо мне, Мхатре будет известно, что ты продолжаешь расследовать дело Аксы и другие подобные дела.

– Ты не говорил с ним?

Всю прошлую неделю Мхатре вел себя подозрительно, не желая признавать, что эти дела могут быть связаны. Он был согласен с комиссаром Джоши в том, что не нужно проводить расследование в отношении Taneja Estate Holdings, и в том, что Арнава нужно перевести из участка в Мальвани.

– Говорю же, что нет, – настаивал Шинде. – За ниточки дергает кто-то, у кого связи посерьезнее, и это не Мхатре. Он всего лишь старший инспектор.

Как Арнав мог быть уверен, что Шинде не лжет? Он чувствовал себя так, словно его засасывают зыбучие пески. Танеджа, Джоши, Мхатре, а теперь и Шетти с Шинде.

– Ави, дело серьезное. Сегодня днем я посадил жену на рейс в Дели вместе с детьми. Я потеряю работу в полиции Мумбаи, а если ты предашь все огласке, никто не возьмет меня на работу даже в охранную фирму. Я выставил в коридоре охранников в штатском, но если кто-то хочет, чтобы ты бросил это дело, он так или иначе своего добьется. Ты готов рискнуть жизнью?

– Что за человек Шетти?

– Я работаю с ним вот уже семнадцать лет. Он обычный владелец бара и ни к чему не принуждает девушек. В мои обязанности входило брать под арест клиентов, которые выходили за рамки дозволенного и обижали танцовщиц во время частных представлений.

– Клиентов ты не знал? – уточнил Арнав.

– В большинстве случаев нет. Он поручал сопровождать девушек до нужного места и привозить их обратно. Не все клиенты хотели секса. Некоторые просили женщин петь или танцевать. Один даже настаивал, чтобы девушка вела себя, как его жена, готовила для него и поддерживала чистоту у него дома.

– Что ты не договариваешь?

– Я не могу сейчас сказать, кто…

Нандини постучала и вошла в комнату.

– Тара уходит.

Она уставилась на Шинде.

– Где она? – спросил Арнав. Он не мог позволить ей вернуться к Шетти. Мгновение спустя Тара заглянула в палату и самостоятельно ответила на его вопрос:

– Я иду на работу. Увидимся утром.

– Подожди, ты не можешь…

– Я должна, Ави. Я уже опаздываю. – Она выглядела встревоженной. – Я и так отпросилась только на вторую половину дня.

Ее ласковое обращение к Арнаву не осталось незамеченным, но никто его не прокомментировал.

– Нет, – сказал Арнав. – Иди сюда.

– У меня с ним контракт. – Она взглянула на свой телефон. – Он как раз звонит.

– Шетти нельзя доверять. Обсудите это с Арнавом, – объяснил Шинде Таре и Нандини. Затем он повернулся в сторону друга. – Я пока сделаю пару звонков и скажу Наик, что ты очнулся.

– Как я могу доверять тебе?

– Мне есть за что искупать вину, – произнеся это, Шинде вышел, оставив Арнава наедине с двумя женщинами.

***

Если бы месяц назад кто-нибудь предположил, что Нандини и Тара когда-нибудь окажутся в одной комнате, он бы рассмеялся. И все же вот они, стоят перед ним.

Нандини болтала с вошедшей медсестрой. Арнав наблюдал за Тарой. Она выглядела очень уставшей и была мало похожа на энергичную, веселую женщину, которую он подвозил утром.

– Шетти знал обо мне? – спросил он Тару, понизив голос. Он чувствовал себя скотиной, говоря об этом в присутствии Нандини, но Тара была в опасности, и у него не было выбора.

– Я не знаю. Почему я не могу пойти на работу?

– Это небезопасно. Выключи телефон.

– Не могу. – Она была взволнована, глаза у нее расширились от страха.

– Придется. Если кому-то понадобится связаться с тобой, дай им другой номер. Я отдам тебе свой второй телефон.

– Если я не приеду, – объяснила Тара, – он пошлет людей на мои поиски.

– Ты не поедешь ночевать в отель. Выключи телефон. Сейчас же. – Арнав смотрел, как она выполняет указание дрожащими руками.

– Она поедет со мной. – Нандини закончила разговор с медсестрой и встала у изножья его кровати. – У меня дома есть охрана.

Тара ответила, что лучше побудет здесь.

– Я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить. У меня в кондоминиуме ты будешь в большей безопасности. – Нандини беспечно улыбнулась Таре и повернулась к Арнаву. – Пора ужинать и принимать лекарства. Я улажу все формальности на ресепшене и подъеду к главному входу, чтобы забрать ее.

Нандини постаралась, чтобы ее слова прозвучали спокойно, но было видно, как тяжело ей это далось. Она помахала Арнаву рукой и ушла прежде, чем он успел поблагодарить ее.

Глава 46

Тара

Тара сидела у постели Арнава. У него были темные круги под глазами, синяки на лбу, шее и руках. Левое плечо было в гипсе, а грудь перевязана. Почему он попросил ее не ходить на работу? Что Шинде рассказал ему про Шетти? Она не хотела расстраивать Арнава, но исчезновение с работы не сулило ничего хорошего в отношении ее контракта. Она не могла позволить себе забыть, зачем ей нужны деньги. Для Пии.

Это может быть единственный раз, когда она остается с ним наедине. Узнав правду, он не станет стоять у нее на пути.

– Я собираюсь порвать с Нандини. – Голос Арнава испугал ее.

– Что?

– Я чуть не погиб… – Она подняла ладонь, чтобы заставить его замолчать, но он схватил ее за руку. – Я знаю, чего хочу, и больше не могу быть с ней.

Тара подумала, не спросить ли его, с кем он хочет быть вместо Нандини, но не чувствовала себя готовой узнать ответ на этот вопрос. И не была уверена, что когда-нибудь будет готова. Вместо этого она перешла в наступление.

– Я действительно должна жить у нее?

– Только до тех пор, пока я не выйду из больницы.

– Это называется использование человека.

– Никто не смог бы воспользоваться Нандини, даже если бы попытался. Она сама предложила помощь. Как она и сказала, это ее искреннее желание.

– Мне нужно закончить работу по контракту с Шетти. Что тебе сказал твой друг?

– Я понимаю, что ты хочешь продолжать работать, но расскажи мне о Шетти, Тара. От этого может зависеть как твоя, так и моя жизнь. Начни с того, как ты впервые встретила его.

Что она могла на это ответить? Страх и стыд боролись у нее в душе. Однако страх победил, и она начала рассказывать, не отрывая взгляда от своей руки, которую мягко сжимал Арнав.

Она рассказала о странных заданиях на вокзале. О высокооплачиваемых, жутких встречах, на которых она танцевала для клиента, который прятался в темноте. О подозрениях Митхи. О последней поездке на железнодорожную станцию Боривали. О предложении Шетти выступить с частным танцем. О своем отказе. Она ожидала, что Арнав бурно отреагирует, но он просто попросил ее рассказать больше о ночных встречах с загадочным клиентом.

– Я была в парандже. Они отводили меня в машину и завязывали глаза. Мы ехали некоторое время, а потом пересаживались из одного автомобиля в другой.

– Когда вы приезжали на место, это был дом или квартира? – уточнил Арнав.

Тара помнила скрип ворот, то, как мозолистая рука взяла ее за локоть и она с облегчением почувствовала под ногами мостовую. В воздухе пахло жасмином и какими-то незнакомыми ей цветами. Ветерок шелестел в кронах деревьев. Когда она споткнулась, а затем выпрямилась, кто-то подхватил ее под левую руку и прижал к стене. Суровый мужской голос приказал: «Держись за стену и иди прямо». Она шла на цыпочках, во рту пересохло, дыхание сбилось. Позади нее хлопнула дверь, и засов упал на место. Этот звук, окончательно отрезавший путь к отступлению, вызвал у нее озноб даже спустя столько времени.

– Кажется, дом. Без лифта. Они высадили меня у длинного коридора. Я слышала шелест листьев.

– Что еще? – спросил Арнав. – Закрой глаза и постарайся вспомнить.

Она рассказала о птичьих криках, которые иногда раздавались в ночи, и о том, что не слышала шума транспорта. Они ехали по пустым дорогам. Мужчины курили и слушали малаялийские песни. Она рассказала о таинственном клиенте, которого никогда не видела.

– Какой у него был голос? Он принадлежал молодому парню, мужчине средних лет или старику?

– Точно не старику.

– Ты бы узнала этот голос, если бы услышала его снова?

«Мне сказали, что ты будешь делать то, что я велю».

Шакал не говорил на ее языке – уличном жаргоне тапори, на котором изъяснялось большинство посетителей «Синего бара».

– Думаю, да… В его голосе была слышна улыбка, словно он знал многое, чего не знала я. Его тон будто предупреждал, что так или иначе мне придется пожалеть о сделанном выборе. Это образованный человек. Говорил так, как говорят богатые люди, которые используют хинди только по необходимости. Но учти, что это было много лет назад.

– О чем он говорил с тобой?

– Он велел мне танцевать на кровати.

– На кровати?

– Да, но она была твердой. Там были шелковые простыни. Я иногда поскальзывалась на них.

Тара описала ту темную комнату, и когда заговорила о том, как на нее бросали сухие розовые лепестки, до нее будто донесся их легкий, тошнотворно сладкий аромат.

– Он когда-нибудь прикасался к тебе или угрожал? – Арнав произнес это ровным тоном, но она заметила, как от напряжения дрожит его рука, покрытая синяками.

– Он держался на расстоянии, но то, как он говорил, спрашивал, не устала ли я, не хочу ли пить… Во всем этом была слышна злая насмешка. Это было страшно. Как шакал. Я так и называю его в своей голове – шакал.

– А что насчет тех мужчин? Помнишь кого-нибудь из них?

– Не знаю. Мужчину, который приехал за мной и довез до середины пути, я видела. Это он завязал мне глаза.

– Опиши запахи. Чем пахла машина? А коридор? Комната?

– В машине воняло сигаретами, а иногда и алкоголем. В коридоре я чувствовала запах духов. В комнате – не могу точно сказать. Роз. Сильного одеколона. И наркотика.

– Уверена?

– У меня соседки по квартире курили такое. Я помню запах.

– Сколько денег тебе платил Шетти?

Если бы ее мать была рядом, она бы сказала: «Не этому я тебя учила». Тара видела в поездках лишь удачу, относительно легкий способ выбраться из ямы, в которой оказалась, и дотянуться до своей мечты. А теперь это звучало так постыдно и глупо. Она пошла на это, несмотря на риск, из-за денег. Пока она говорила, то представляла, как теперь на нее смотрит Арнав: взглянуть ему в глаза она не решалась. У него во взгляде наверняка читалась жалость. Может быть, гнев. И отвращение.

У нее вырвался всхлип.

Арнав положил руку ей на плечо.

– Тебе представилась возможность, и ты ею воспользовалась. Это тоже требует храбрости. Тебе нечего стыдиться.

– Они платили мне шестьдесят тысяч рупий за каждую ночь. – Лучше было свести все к цифрам.

Какой позор! Арнав не злился, а наоборот, пытался ее успокоить. Даже тогда, когда она призналась, что солгала ему про возраст, прибавив себе два года.

Ей было семнадцать, всего на четыре года больше, чем Пие сейчас. Она была ребенком. Неудивительно, что Зоя считала ее наивной.

Тара рассказала о своем последнем вечере в Мумбаи, когда сбежала, как ночной вор, несмотря на предложенные деньги.

– Иди сюда, – произнес Арнав тихим и глубоким голосом.

На какое-то время она позволила ему заключить себя в объятия. «Скажи ему! – кричал голос внутри нее. – Скажи, что ты унесла в себе его дочь!»

Они сидели рядом, Арнав гладил ее волосы, целовал в висок, в лоб. Когда вошла медсестра, Тара вскочила с места и бросилась к выходу.

– Подожди, Тара.

Она остановилась и подошла к окну, выходящему на другое крыло больницы, на серые бетонные стены, внутри которых люди, заручившись пылкими надеждами и многочисленными молитвами, вели войну с болезнью и смертью. Она редко молилась, но сейчас обратилась с призывом к тому, кто в мире главный, может быть, к маминой Ма Каали: «Дай мне смелости рассказать ему о Пие».

Медсестра сделала Арнаву укол, проверила капельницы и ушла. Тара вернулась на место и встала рядом с его кроватью. Ее лицо пылало. Она проявила слабость. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее такой, особенно Арнав.

– Тара…

– Я не могу больше говорить об этом.

– Я понимаю. Ты можешь вспомнить что-нибудь еще?

Она упомянула полицейскую фуражку, которую видела, и наблюдала за реакцией Арнава.

– Может ли шакал быть офицером полиции? – спросил он.

– У него был властный голос. Как будто ему принадлежала половина Мумбаи, и он привык к тому, что ему все подчиняются.

Арнав сжал челюсти и, казалось, унесся мыслями куда-то далеко. Через некоторое время он снова повернулся к ней и, покопавшись в телефоне, показал ей фотографии разных полицейских фуражек.

– Какая из них похожа?

Тара указала на фуражку цвета хаки с вышитой золотом черной лентой.

– Похожа на эту, но я не уверена до конца. Там было темно.

Все эти фуражки – хаки, с золотой вышивкой, с коричневой полосой и черной – смешались у нее в памяти.

Арнав сделал паузу, прежде чем задать следующий вопрос:

– Какой это был вокзал? Или ты каждый раз ездила на разные?

– Нет. Это был Боривали, и раньше, и сейчас. И на мне была одна и та же одежда.

– Одна и та же?

– Да. Шетти давал мне ее поносить, а потом я возвращала ее вместе с телефоном.

– Что за одежда?

– Ах, эта серебристая блузка и сари с синими блестками, туфли на каблуках! Хоть бы никогда их не видеть.

Арнав приподнялся.

– Синее сари с блестками?

– Да.

– Ты бы узнала его?

Тара вспомнила, как шелковая подкладка сари касалась ее кожи и как царапались пайетки, когда она случайно задевала их руками.

Когда она дала утвердительный ответ, Арнав открыл телефон и показал ей фотографии. На них были синие блестки в маленьком пластиковом пакетике.

За всю свою карьеру в баре у Шетти только одну вещь Тара сделала правильно. Не говоря ни слова, она встала и направилась к сумочке, лежащей на столе. Вернувшись к Арнаву, она положила кусок ткани с синими блестками на его перевязанную ладонь.

Глава 47

Арнав

Тара сказала, что ее клиентом мог быть офицер полиции. Это ужаснуло Арнава. Старший офицер, если Тара права. Он мог продвинуться по службе с тех пор. Его фуражка могла смениться.

Никому не доверяй.

Синие блестки. Ткань, которую ему дала Тара, была похожа на фотографии на экране. Может, жертвы надевали одно и то же сари на протяжении десятилетий, а может, и нет. Однако версия, согласно которой преступником является офицер полиции, была вполне логичной. Человек, занимающий такую должность, знает, как помешать расследованию и не дать себя обнаружить.

Судя по его собственному опыту, мумбайские полицейские не отличались героизмом. Джоши не стал расследовать дело об изнасиловании Аши. Мхатре приказал Арнаву игнорировать то, что явно было делом рук серийного убийцы, из-за влияния магната Танеджи. Шинде собирал хафты, как мафиози, встречался с девушками из бара, несмотря на то, что был женат, и не признался, что узнал жертву убийства.

Шинде не вернулся и не отвечал на звонки Арнава. Переживая за свое плечо, беспокоясь о том, вернется ли Тара к Шетти, и размышляя над тем, что рассказал ему друг, Арнав мечтал, чтобы поскорее появилась Наик. Он мог бы попросить ее разобраться хотя бы с владельцем бара.

«Помяни черта», – пробормотал он про себя, потому что Наик постучала и вошла в именно этот момент. Любой другой человек начал бы с того, что спросил, как дела и может ли он чем-то помочь. Но только не его помощница.

– Рада видеть, что вы очнулись, сэр. Есть новости о черном фургоне.

Ему нравилась ее способность сразу переходить к делу.

– Нашли его?

– Да, сэр. Наш констебль опознал его. Криминалисты сейчас его обрабатывают. Фургон был вымыт, но команда говорит, что обнаружила следы крови под ковриком в задней части.

– Я позвоню и потороплю их, – пообещал Арнав. – Кого-нибудь уже арестовали?

– Мы собрали несколько подозреваемых для допроса. Пока не знаем, кто был за рулем фургона. Констебль, который преследовал его, говорит, что один из подозреваемых подходит под описание. Похож ростом и телосложением на человека, который выбросил чемодан. Ходит ссутулившись.

– А что насчет списка звонков этого подозреваемого?

– Проверяем. Конфисковали его телефон.

Пока Наик рассказывала, Арнав обдумывал, как не вмешивать в дело Шинде и Тару, по крайней мере на данный момент. Чтобы защитить Тару, он должен рассказать Наик о ее роли жертвы и свидетеля. О проступках Шинде он пока умолчит. Арнав продолжит скрывать их в тайне по крайней мере до тех пор, пока не побеседует с ним более откровенно и не выяснит важные подробности.

– У меня есть информатор, который утверждает, что нам нужно присмотреться к Шетти, – наконец сказал он, – владельцу «Синего бара».

– Поставить кого-то следить за ним?

– Доставьте в участок.

– У нас нет улик, которые бы связывали его с этим делом.

– Мы знаем, что одно из тел принадлежит Нехе Чоби. Информатор говорит, что она была танцовщицей в одном из заведений Шетти. Поищите ее имя в списках пропавших без вести. Он все еще посылает убийце женщин в синих сари. – Тут он передал блестки Наик.

– У нас есть свидетель?

– Да, я попрошу ее дать показания. – Он надеялся, что Тара согласится.

Наик делала записи, пока Арнав рассказывал ей о том, как Тара выполняла задания и что пока она поживет у Нандини.

– Допросите Шетти. Показания у Тары можете взять завтра. Только не говорите ему, что Тара у нас. И ни слова про синее сари.

– Понимаю, сэр. – Наик обвела комнату взглядом. – Может, мне попросить перевести вас в государственную больницу?

Полицейский департамент оплатит его расходы в государственной больнице, но там он будет уязвим для тех, кто за ним охотится.

– Нет, спасибо, Наик. Доктор сказал, что меня скоро выпишут.

– Хорошо, сэр.

– Покажите Шетти тело Нехи Чоби. И держите его на допросе всю ночь. – Это временно обеспечит безопасность Таре. – Также пошлите несколько женщин-констеблей поговорить с девушкой, которая работает в «Синем баре». Ее зовут Митхи. Спросите ее и других танцовщиц, не исчез ли кто-нибудь из их коллег под предлогом возвращения домой в деревню.

– Конечно, сэр.

Наик, казалось, была рада выполнить приказ, хотя она должна была знать, что Арнава попросили отойти от дел. Он сообщил ей, что не принял предложение Джоши о повышении.

– Возможно, вы еще избавитесь от меня, – добавил Арнав. – Господин Мхатре, вероятно, не оставит мне выбора и заставит перейти на работу в Бандру.

– Поздравляю, сэр, – произнесла Наик с принужденной улыбкой. Одно мгновение она выглядела подавленной, что озадачило Арнава.

– Ваши поздравления звучат как-то неискренне.

– Нет– нет, сэр. Это неожиданно, и я удивилась – вот и все.

– Я пойму, если вы захотите отказаться от расследования дела на пляже Акса, учитывая то, что я вам рассказал. А дело в Версове изначально было не нашим: я помогал старшему инспектору Шинде.

– Я у вас в долгу, сэр. – На этот раз ее улыбка была искренней. – Кроме того, мне хотелось бы раскрыть дело Аксы, ведь убийца не остановится, пока мы его не поймаем. Другие женщины могут стать его жертвами.

– Постарайтесь помалкивать об этом деле.

– Господин Мхатре сегодня не в участке. Господин Шинде попросил своих людей вам помогать, так что у нас не должно быть проблем.

Значит, Шинде не сидел сложа руки. Он работал в полицейском участке Мальвани до того, как его перевели в Версову с повышением. Он оказал помощь большинству сотрудников Мальвани в тот или иной момент: кому-то с заявлением на отпуск, кому-то – с домашним средством от кашля, и имел полное право попросить об ответной услуге.

Наконец Наик задала вопрос, который, казалось, все это время не решалась озвучить:

– Как произошел ваш несчастный случай, сэр?

Арнав рассказал ей о грузовике, который намеренно врезался в него, вылетев из ниоткуда на большой скорости, несмотря на все попытки Арнава увернуться. Наик задала еще несколько вопросов, с помощью которых можно возбудить дело против неустановленного виновника. Ее лицо выглядело спокойным, но то, как сильно она сжимала ручку, говорило об обратном.

– Это дело может оказаться весьма опасным. Вам нужно думать о своей семье, – посоветовал Арнав.

– Со мной все будет в порядке, сэр.

– Ваш муж нашел новую работу?

Наик была основной кормилицей в семье после того, как ее мужу ампутировали руку.

– Он ищет, сэр. Скоро что-то должно подвернуться.

– Вы мне ничего не должны, Наик. Делайте так, как будет правильно для вашей карьеры.

– Мы поймаем убийцу, сэр. И того, кто пытается помешать расследованию, тоже.

Арнав мог только надеяться, что его помощница окажется права. Шинде по-прежнему не выходил на связь.

Глава 48

Тара

Тара нарезала круги по холлу больничного крыла, ожидая Нандини. Арнав сообщил, что похожие синие блестки фигурируют в расследовании убийства. Раз Шетти давал ей подозрительное сари, ему нельзя доверять. Но и жить у Нандини ей тоже не хотелось.

К зданию подъехала большая и блестящая черная машина Нандини. Она улыбнулась и кивнула Таре, чтобы та садилась.

– Нам нужно поговорить, – заявила Тара, открывая дверцу машины.

– Конечно, поговорим по дороге.

– Я не думаю, что это хорошая идея – жить у тебя.

– Почему?

– Мне нельзя втягивать тебя в свои проблемы. Арнав говорит, что мой босс – опасный человек.

– Тогда тебе тем более не стоит жить в отелях, – возразила Нандини.

– У палаты я буду в полной безопасности.

– Если Арнав сказал, что твой босс представляет угрозу, можешь быть уверена, что сегодня вечером они его не отпустят. Судя по виду, тебе нужен отдых, и лучше у меня, чем в больнице.

– Но…

– Полиция поставит кого-то следить за Арнавом, не беспокойся.

Тара не могла настаивать на том, чтобы остаться в больнице, при этом не заявляя свои права на Арнава, поэтому уступила женщине.

– Только на один день.

Нандини ехала, управляя машиной с легкостью, которая раздражала Тару. Нандини была умна, уверена в себе, подходила Арнаву больше, чем Тара. А теперь Тара обязана ей и никогда не сможет отплатить тем же. Ко всему прочему, Нандини не знала, что Арнав намерен с ней расстаться. Таре хотелось обнять эту женщину и сделать ей больно одновременно.

– Почему ты хочешь мне помочь?

– А что, если я скажу, что делаю все это ради работы?

Нандини сосредоточилась на дороге, не глядя на Тару.

– Работы?

– Я думала обо всем этом – о твоей жизни, о том, через что ты прошла, и о Шетти. Это стало бы прекрасным дополнением к статье, которую я пишу о возобновлении работы баров. Я журналист.

Тара попыталась представить, какой ее видит Нандини. Танцовщицей с неопрятной одеждой и дешевым парфюмом, крутящейся в злачном мире Шетти и «Синего бара». По радио играли болливудские мелодии, которые напоминали о барах, о танцах, о безрассудной глупости, с которой она соглашалась выполнять задания босса.

Тара отмахнулась от воспоминаний, благодаря небеса за то, что музыка прервалась и зазвучали новости, которые Нандини слушала с заинтересованным выражением лица.

Девушка Арнава почти не пользовалась косметикой, и у нее под глазами виднелись тонкие морщинки. У нее была квадратная челюсть, яркие, добрые глаза, руки умело лежали на руле – все это показывало Таре, какой могла бы стать она сама, если бы получила образование. Самостоятельной, полезной для общества, успешной женщиной, которая знает, чего хочет, и добивается этого. Именно такой Тара хотела вырастить Пию.

Она отвернулась и затуманенными от слез глазами наблюдала в окно за блеском и нищетой Мумбаи. С приближением Дивали во многих домах на дверях и балконах зажигались огни. Праздник радости, прославляющий царя и героя, победившего демона Равана на Виджаядашами, на этот раз не находил отклика в ее сердце. Каждый год она украшала свой дом и наполняла кухню сладостями. Вечером накануне самой темной ночи в индуистском календаре она помогала Пие зажигать лампы и пускать фейерверки. На этот Дивали она не знала, что ждет ее, и что еще важнее, что ждет Пию в будущем.

Тара глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Не отвечать Нандини было невежливо, но ей нужно было срочно взять себя в руки. В любой момент она могла разрыдаться.

– Послушай, Тара. Я не буду притворяться, что мне не больно… из-за вас с Ави. Но он разрешал мне встречаться с другими мужчинами при желании. Я не стала этого делать, потому что с Арнавом мне было удобно. И он, и я заслуживаем большего.

– Я скоро возвращаюсь в Лакхнау. – Тара говорила ровно, глядя на автобусную остановку: фонари, офисные работники, спешащие домой, жители трущоб на улицах.

– Тогда все просто, верно? Ты можешь пожить со мной до тех пор, пока не будешь в безопасности. А я соберу материал для статьи. Будем квиты.

Глава 49

Арнав

Арнав вошел к себе в кабинет, прихрамывая от боли при каждом шаге. Он заставил врачей выписать его этим утром вопреки рекомендациям. Хорошо, что Тара была у Нандини, потому что он не мог себе представить, чтобы кто-то из них дал бы ему выписаться без скандала.

Констебли поприветствовали его и убрались с дороги. Когда один из них засуетился, пытаясь поздороваться за руку, Арнав отмахнулся от него. Левая рука у него была забинтована и находилась в перевязи, чтобы поддерживать сломанное плечо, а правой рукой он мог опереться на стену, если споткнется. Ноги были в ушибах, но не сломаны. Он мог ходить самостоятельно и, черт возьми, продолжит делать это без посторонней помощи, даже если это будет стоить ему жизни.

– Позовите Наик, – рявкнул он констеблю, – и идите на совещание!

Когда констебль уже дошел до двери, Арнав крикнул ему вдогонку «спасибо» и медленно опустился в кресло. Не стоит хамить тем, кто просто хочет помочь. Миру не нужно еще больше зла. Он откинулся на спинку кресла и стал просматривать сообщения, пришедшие на телефон, стараясь не разбить эту чертову штуку. Два дня назад Тара отправилась на вокзал в сари с синими блестками. Она могла кончить так же, как… Арнаву очень хотелось ворваться к Шетти и лично допросить его, спросить, что он знает о Таре и о таинственном клиенте, но это не поможет, пока он не узнает от команды, что нового произошло за последнее время.

Через несколько минут вошла Наик, а за ней – констебль, несущий поднос с дымящимся напитком и кашей.

– Это еще что?

– Заходил господин Шинде, – объяснила Наик. – Сказал, что скоро придет. Я могу ввести вас в курс дела, пока вы доедаете свой завтрак, сэр.

Арнав не был голоден, и последнее, что ему хотелось делать, это хлебать кашу на глазах у своих непосредственных подчиненных.

– Сначала сообщите мне новости.

– Пожалуйста, поешьте, сэр, – настаивала Наик. – Инспектор проинформировал нас обо всем. Мы здесь, чтобы помочь.

– Что вы имеете в виду?

Упоминал ли Шинде о своей связи с Нехой Чоби?