Глава 10

Почему король потребовал, чтобы я срочно явилась? О божечки! Я стану наложницей?!



Дверь открылась, и на пороге появился главный евнух Сечжан.

– Что вы так бурно обсуждаете?

– Вы меня напугали! – воскликнула главная придворная дама Чхве, а Соран ответила:

– Мы говорили о супружеских утехах.

Утехах?! Пораженная дерзкими словами, главная придворная дама Чхве широко раскрыла глаза и шлепнула Соран по губам.

– Где ты научилась говорить такую чушь! Замолчи!

– О супружеских утехах? Какая интересная тема!

Соран посмотрела на евнуха и прикрыла рот кулаком, придавая лицу болезненно-скорбное выражение.

– Господин евнух, о боже! Мне больно за вас.

– Я давно смирился со своей участью, – сказал Сечжан и улыбнулся с безмятежностью буддийского монаха.

– Но что привело вас сюда?

– Не вы ли говорили о том, что нужно забить в стену несколько гвоздей? Сейчас повесить вещи Соран некуда…

– О, вам не обязательно было приходить самому…

– Вы сказали об этом мне, поэтому мой долг – решить вопрос. Куда прибить гвозди?

Закатав рукава, Сечжан подошел к стене с ящиком для инструментов, расправил всегда сгорбленные плечи и захрустел шеей.

Глаза главной придворной дамы расширились.

Сечжан крепко сжал молоток и начал забивать гвозди в стену, демонстрируя невидимую доселе мужественность. Мышцы у него на руках напряглись, а между бровями появилась привлекательная морщинка.

Впервые за долгое время придворная дама Чхве пригляделась к Сечжану. Несмотря на возраст – а евнуху уже исполнилось сорок лет, – его можно было назвать привлекательным мужчиной. Как она раньше этого не замечала?

– Я уверен во всем, что забиваю.

Мысли главной придворной дамы начали расплываться. Почему вдруг стало так жарко? Неосторожное замечание Соран заставило ее думать о разных глупостях…

Закончив забивать гвозди, Сечжан собрал инструменты. Главная придворная дама Чхве обнаружила, что не хочет, чтобы он уходил. Неужели все закончилось? Может, стоит вбить еще несколько гвоздей?

– Тогда я пойду, – с теплой улыбкой сказал Сечжан. На лбу у него выступили капельки пота. Почему она подмечает такие мелочи? По телу распространялся чувственный жар. Это неправильно…

Сечжан опустил плечи и склонил голову. Его голос, казалось, потускнел. Однако главная придворная дама не могла оторвать глаз от его стремительно удаляющейся спины. Заметив ее взгляд, Соран озорно улыбнулся и сказала:

– Вы так вспотели, словно сами забивали гвозди. Все хорошо?

– А, да. Здесь просто жарко.

– Вы же только что говорили, что до смерти скучаете по мужу и сыну, которых оставили двадцать пять лет назад?

– Может, это из-за той ерунды, которую ты несешь. Ой, как жарко.

Главная придворная дама Чхве принялась обмахивать раскрасневшееся лицо руками. Давненько она не испытывала таких чувств. Неужто ее дремлющие романтические чувства всколыхнулись спустя двадцать пять лет?

Видя, как главная придворная дама обмахивает себя руками, Соран не смогла удержаться от смеха. Отрицающая свои чувства главная придворная дама Чхве вела себя так, словно ей снова восемнадцать. Почему-то это выглядело довольно мило.

Озорная улыбка на лице Соран сменилась нежной, похожей на солнечный свет. Такая улыбка появляется при виде чужого счастья. Может ли быть, что по дворцу начала распространяться магия, с помощью которой Соран, посланница любви, на протяжении семи лет соединяла мужчин и женщин по всей стране? Может ли быть, что ее особый талант проявляется и здесь?

Причем с тех самых покоев, где она остановилась.

– Ах, если бы только он не был евнухом… – едва слышно пробормотала главная придворная дама.

Соран ухватилась за эти слова:

– Что вы сейчас сказали?

– О, я что-то сказала?

– Ах, если бы только он не был… евнухом?



Вернувшись из пхёнчжона[17], король Хон расположился в отапливаемом зале дворца Каннёнчжон. Приближалось время вечерней трапезы, но Соран нигде не было видно.

– Куда же подевалась эта девушка? Не спит же она до сих пор?

– Соран еще не заступила на смену, Ваше Величество, – тихо ответила главная придворная дама.

– Неужели у дворцовых служанок всегда такие нерегулярные смены?

– Им ведь приходится бодрствовать всю ночь. По сути, они живут по трехсменной системе.

Хон досадливо щелкнул языком. Так дело не пойдет.

– Отныне позаботься о том, чтобы к моему возвращению Соран всегда была в Каннёнчжоне.

– Иными словами, вы хотите, чтобы она работала по ночам?

– Именно, по ночам, чтобы поглощать злую энергию. Может быть, это немного оживит жизненную силу.

Тон короля Хона казался странно легким, похожим на Соран. Или ей просто показалось? Главная придворная дама в замешательстве опустила голову.

– Чего ты ждешь? Позови сюда ту девушку.

Король взял ложку, однако еда была такой же безвкусной, как и вчера. Не доев, он отложил ложку в сторону.

В ожидании Соран он начал отжиматься. Что это за девушка такая, что так жаждет мужского тела? Однако, как она и сказала, его физическая форма и правда ухудшилась.

– Быть может, отжимания помогут вернуть моим плечам рельефность.

Вскоре королю стало жарко, он открыл окно и понял, что солнце уже садится.

Ах, закат. Небо окрасилось в красный цвет. Сегодня солнце садится именно так.

Вместе с небом пламенели его чувства, и внезапно тоска захлестнула его, как приливная волна. Чувство, которое не имеет ни формы, ни очертаний, оно подкрадывается и будоражит сердце, а потом исчезает. Если оно должно прийти и уйти, то почему не могло сделать это легко, не пропитывая его сердце и не оставляя после себя такую мучительную боль? Это необъяснимо.

Его сердце казалось совершенно пустым. Как будто все вытекло из него.

Он тихо прошептал:

– Чаён…

Неужели я буду звать тебя до самой смерти, Чаён? Неужели ты стала призраком, который не может покинуть этот мир и блуждает по дворцу? По этой ли причине ты решила не покидать меня? Как получилось, что ты оставила меня с таким затянувшимся чувством тоски? О, Чаён, моя любимая жена…



– Почему вы потребовали, чтобы я срочно явилась? Неужели нравится мучить людей?!

Примчавшись во дворец Каннёнчжон, Соран увидела, что король Хон окружен мрачным облаком депрессии. Вокруг него валялись свитки и прошения. Хон сидел посреди этого хаоса с мрачным выражением лица, словно властелин тьмы.

Что здесь происходит?

Соран торопливо принялась собирать документы, и взгляд ее упал на особенно яростные строки: «Король несостоятелен как мужчина! Какое преступление я совершил, что родился в стране, король которой – евнух, и теперь сам должен жить как евнух! О, горе мне».

Текст был написан китайскими иероглифами, и дрожащий почерк, казалось, передавал яростные эмоции.

Взяв в руки петицию, Соран с горечью посмотрела на короля Хона. Итак, это злобное письмо испортило ему настроение. Однако он не впервые слышит подобное, и если эти беспочвенные слухи беспокоят его, то почему бы ему не произвести на свет наследника? Все население с нетерпением ждало новостей о наследнике. Почему король живет в безбрачии, когда во дворце столько прекрасных дам, мечтающих заслужить его благосклонность?

В голову Соран закралось подозрение.

«А вдруг он и действительно несостоятелен в постели?..»

Глядя на его серьезное выражение лица, она подумала, что прошение может быть правдой. Заметив ее недоверчивый взгляд, Хон посмотрел на нее взглядом пса, промокшего под дождем.

– Соран.

«Почему он так жалостливо на меня смотрит?»

– Да?

«Что тебе от меня нужно?»

– Мы можем сделать это сейчас?

«Что? Может ли это быть?..»

– Что, что вы имеете в виду?

Неужто король хочет доказать, что он очень даже состоятелен? Неужели Соран предстоит стать его наложницей? Так вот почему он потребовал, чтобы она срочно явилась!

«О божечки! Я стану наложницей?!»

– Ты можешь призвать мою супругу?

От удивления Соран на мгновение потеряла равновесие.

– Что?!



Призвать супругу, значит.

Король Хон снова хочет увидеть покойную принцессу Ан. Соран понимала, что это случится, но не предполагала, что настолько скоро. Если король будет так часто просить призвать покойную принцессу, то в конце концов правда о том, что у Соран нет сверхъестественных способностей и она просто притворяется, выплывет наружу.

– Призрака нельзя призвать, когда захочется… – сказала Соран, но потом посмотрела королю в глаза и почувствовала, что он сделает что-то ужасное, если не увидит принцессу. – Это нарушает мирный покой духа почившей королевы. Разве Его Величество не говорил, что не будет вызывать ее слишком часто?

– Часто?! Это будет всего лишь второй раз! Ты уже забыла, зачем тебя привели в этот дворец? Если ты не призовешь ее немедленно, то…

«Он снова будет угрожать мне казнью?»

– Кажется, я заплачу.

«О, пожалуйста, не плачьте…»

Одно упоминание о слезах – и сердце Соран растаяло.

Что больший грех: заставить короля плакать или солгать?

Соран не может просто стоять и смотреть, как он плачет!

«И вообще, это не ложь, а спектакль, чтобы утешить короля Хона, – решила она. – Белая ложь во благо людей, страдающих от запрета на брак. Надо просто сделать это. Давай выведем на чистую воду кронпринцессу внутри меня».

Соран глубоко вдохнула и выдохнула, задувая все свечи. Помещение, где они с королем были вдвоем, окутала чернота. Ночь сегодня была темная, безлунная. Воцарилась тишина, а потом снаружи подул холодный ветер, от которого задребезжали окна.

По мере того как глаза приспосабливались к темноте, король Хон начал различать очертания женщины. Перед ним стояла Соран, опустившись на одно колено. Она сняла верхнее одеяние служанки и осталась в белом платье. Она смиренно опустила глаза и тихо сказала:

– Ваше Величество, в добром ли вы здравии?

Спокойствие и самообладание… Такой Соран он еще не видел.

– Я очень желала увидеть вас вновь…

Хон неверяще уставился на Соран.

Неужели в эту девушку действительно вселился дух наследной принцессы Ан?

– Супруга моя… вы ли это?

Он дрожащей рукой потянулся к руке Соран. Она незаметно вздохнула, стараясь сохранять спокойствие и зная, что на сей раз не может позволить себе испугаться его внезапных действий.

– Принцесса, скажите что-нибудь.

Соран посмотрела на него с такой глубокой печалью, на которую только была способна.

– Вы заботитесь о своем здоровье, Ваше Величество?

– Да, конечно. Сегодня я выспался, а вчера я съел весь ужин до последней крошки.

– Однако сегодня вы к нему едва прикоснулись, верно?

– У меня просто не было аппетита.

– Его Величество должен оставаться в добром здравии. Это все, чего я желаю.

– Хорошо. Я сделаю, как вы говорите.

– Вы тренировались?

– Немного поотжимался. Завтра, быть может, возьму в руки меч.

– Отрадно слышать.

Король Хон слегка нахмурил брови:

– Но почему вы не спрашиваете о моем обучении?

– Что?

– Разве не вы всегда настаивали на том, чтобы я прилежно учился и посвящал себя государственным делам. Вы были образованной женщиной и не выпускали из рук книгу.

– А… увидев разбросанные повсюду книги, я решила, что вы учитесь достаточно прилежно.

Лицо короля омрачилось сомнением, и Соран торопливо добавила:

– Во время моего пребывания в мире живых я советовала вам учиться. Однако теперь, когда моего физического тела нет… все накопленные мною знания исчезли. Я поняла, что нет ничего важнее здоровья…

Ой, от растерянности Соран сбилась на свой обычный тон.

Она снова понизила голос и спросила:

– Часто ли вы пьете спиртное?

– Я знаю, что вам это не понравилось, однако в своем одиночестве я зачастую спасался в выпивке.

– Хорошо.

– Что?

– Алкоголь помогает забыть все мирские печали.

– Верно.

– Если он помогает Его Величеству забыть печали, то, возможно, смоет часть вины, которую я чувствую за то, что покинула вас. Если алкоголь достиг таких заслуг, было бы правильно воздать ему должное.

– Вы правы, моя принцесса.

– Не запрещайте себе наслаждаться вкусом хорошего спиртного. И обязательно разделите его с придворными дамами.

– Если принцесса пожелает, я так и сделаю.

Соран никогда прежде не видела короля таким мягким и покладистым. Он соглашался на все, о чем его просили. Скрыв удивление, Соран понизила голос еще сильнее.

– Мне пора идти.

– Что? Нет! Вы так мало пробыли со мной…

– Я не могу пребывать в другом теле долго.

Соран сделала такое лицо, как будто ей действительно нужно было уходить.

Король Хон, который выглядел так, будто его мир рушится, внезапно притянул ее к себе.

Казалось, время остановилось. Сердце Соран билось так, словно вот-вот вырвется из груди, однако она не могла ничего сделать. Пусть король сейчас обнимает Соран, однако на самом деле он обнимает память о своей супруге, и Соран нельзя поддаваться своим чувствам.

Почувствовав, как потеплела спина, она подняла взгляд на короля Хона и увидела, что его глаза наполнились слезами.

– Не уходи, Чаён.

Горячие слезы покатились по его щекам. Нельзя паниковать! Соран решительно покачала головой, взяла короля за руку и медленно поцеловала тыльную сторону его ладони.

Совсем как покойная принцесса в их последнюю встречу. Король Хон с болью посмотрел на Соран. Она расслабилась всем телом, уронила голову на грудь и коротко произнесла:

– Она ушла.

Услышав это, король закрыл глаза.

– Ты проводила принцессу как полагается?

– Да.

У Соран кружилась голова, а сердце просто разрывалось при виде заплаканного лица короля Хона. Наследная принцесса Ан уже мертва, однако она навсегда останется рядом с ним. Остается только завидовать и ломать голову над тем, почему она оставалась любима королем даже в смерти.

Соран достала носовой платок и вытерла слезы с его щек. Несмотря ни на что, король не противился ее заботе.

– Я устал. Мне пора ложиться спать.

Она приготовила королю постель, как сделала бы любая другая служанка, уложила его и позаботилась о том, чтобы ему было удобно.

– Побудь со мной, пока я не засну.

«Неужели ей придется и дальше оставаться с ним? Вот так?»

– Я хочу насладиться случившимся.

«Как замена женщине, которую он не может забыть?»

– Если тебе слишком тяжело стоять у порога, можешь сесть здесь.

«Считая за честь находиться с ним рядом?»

– Сегодня можешь не рассказывать мне историй.

«Продолжая плести паутину лжи».

Соран не знала, когда ей придется обмануть его снова, однако при мысли об этом все внутри нее переворачивалось. Глядя на короля, который с закрытыми глазами выглядел по-мальчишески юным, Соран почувствовала, как на сердце потеплело.

Что это за чувство? Что за незнакомое тепло?

Пролив немало слез, король быстро уснул, и Соран еще долго пыталась подавить гнетущее чувство в груди.

Глава 11

Ты никогда не собиралась выйти замуж?



С тех пор, как Соран прибыла во дворец, прошло пять дней. Она была слишком занята, пытаясь привыкнуть к этому месту, и даже не заметила, как пролетело время.

И вот настал день, когда Соран предстояло вернуться в «Адальтан».

– Можно ли мне вернуться домой на два дня? – почтительно поклонившись, спросила она у короля Хона.

– Такова была наша изначальная договоренность. Нет нужды повторяться, – отозвался король и раздраженно отмахнулся, отсылая Соран прочь.

– Разве вы не разозлились в прошлый раз, когда я сделала что-то без вашего разрешения? Вы сказали, что всегда нужно спрашивать разрешение.

– А, помолчи. Хватит перечить королю! Эй, куда подевался Синвон?

Синвон, который поджидал снаружи, вошел и почтительно поклонился.

– Ну что ж, хорошо. Счастливого пути.

Хон отвернулся, всем своим видом демонстрируя недоумение от того, зачем ему нужно давать разрешение на такие вещи, и притворился, что ему все равно. Однако он смотрел Соран вслед, пока она не скрылась из виду.



Наступил час цзыши[18].

К тому времени, как Соран вышла из своих покоев с поклажей, Синвон ждал ее у входа с лошадью.

Соран чувствовала себя несколько виноватой, что использовала Синвона, капитана шестого ранга Королевского сыскного ведомства, как личного телохранителя. Ему бы сейчас заниматься расследованиями, а не возиться с ней!

– Прошу вас, садитесь.

Синвон ловко вскочил на лошадь и протянул Соран руку. Казалось, беспокойство девушки было излишним и это его долг – выполнять приказы короля. Соран уселась позади Синвона, и лошадь тронулась в путь. Соран крепко держалась за спину своего спутника, и в голове у нее роились странные мысли.

«Да, я должна с ним поговорить», – решила она. Когда лошадь ненадолго остановилась у ручья, Соран похлопала Синвона по спине и сказала:

– А давайте пропустим по рюмочке в каком-нибудь живописном местечке?

– Я на службе. И я не пью, когда сажусь на лошадь.

«Можно подумать, в нашу эпоху проводятся проверки и отбирают права на вождение лошади!»

– Не будьте таким, давайте выпьем! Сама судьба свела нас вместе. Знаете ли вы какое-нибудь живописное место в Ханьяне?

– Вообще-то, да…

– Тогда давайте отправимся прямиком туда!

По дороге Соран купила в таверне кувшин макколли и погрузила его на лошадь.

Местом назначения оказался павильон с видом на реку, откуда открывался вид на простой паромный причал, привязанные к нему лодки и мягко поблескивающую в лунном свете воду.

– Ого! Кто бы мог подумать, что здесь можно найти такое красивое место? Как вы о нем узнали?

– Мой учитель, который любил выпивку и мирские удовольствия, часто приходил сюда.

– Не для того ли, чтобы соблазнять женщин?

– Какая нелепица.

– Шучу-шучу. Я спросила только потому, что отсюда открывается очень красивый вид! Он настраивает на романтический лад.

Наблюдая за тем, как Соран любуется пейзажем и постоянно выражает свое восхищение, Синвон почувствовал себя немного неловко.

– Да вы садитесь, садитесь! – продолжила она. – По правде говоря, есть причина, по которой я хотела сегодня выпить.

Соран поставила между ними пучимге и два стакана, разлила макколли и сказала:

– Итак, пусть происхождение мое неблагородно, а то, что я делаю, считается недостойным, но сейчас я выполняю приказ короля. Причем очень важный приказ.

– Я осознаю важность того, что вы делаете.

– Верно, мы с вами оба служим стране. Мы в одной лодке, ха-ха.

«Почему она ходит вокруг да около?»

– Поэтому… Давайте перейдем на «ты»? Так мы будем на равных.

Что? Внезапно сердце Синвона затрепетало.

– Я хочу сказать… давайте будем друзьями. Конечно, вы – мужчина, а я – женщина, мы разного положения и возраста, но раз уж нам довелось поработать вместе…

– Хорошо, – на удивление охотно согласился Синвон.

– Но у нас есть небольшая разница в возрасте. Даже если мы перейдем на «ты», разве я не должна называть тебя «орабони»?[19]

– А, это довольно неловко…

– Тогда «оппа»?[20]

– Ни в коем случае.

– Значит, я буду обращаться к тебе «Эй ты, Ли Синвон».

– Ладно. Если тебе так хочется, зови меня «орабони».

– Оппа!

– Какая же ты упрямая.

По правде говоря, ей просто нужно было душевное спокойствие.

В каком-то смысле Соран живет так, словно каждый божий день совершает великое преступление. «Может, пришло время завести хотя бы одного союзника, – подумала она. – Надеюсь, если мы станем друзьями, то он не донесет на меня, если обнаружит что-то подозрительное… И не арестует собственноручно. Ах, в любом случае, нужно с ним подружиться, чтобы он не стал моим врагом».

Несмотря на то, что в прошлом они с Синвоном были связаны, он, похоже, был совершенно не в курсе этого факта.

– Я хотел тебя кое о чем спросить.

– Да?

– Ты никогда не собиралась выйти замуж?

Соран так удивилась, что выронила чашку с макколли. Неужто он?..

– Был ли мужчина, за которого ты собиралась замуж? За семь лет, что ты путешествовала по миру, или раньше.

– А, вот ты о чем! Да, у меня было море поклонников. Но если бы я вышла замуж, то ты бы меня арестовал, верно?

– Чем ты занималась семь лет назад?

Ох… Несмотря на то, что Соран почти в совершенстве овладела мастерством обмана, она не смогла сразу найтись с ответом на такой вопрос.

– Ну, я…

– Да?

– Я была попрошайкой!

– Что?

«Ах, почему я не смогла придумать ничего получше?! Мое воображение оставляет желать лучшего!» Соран придала лицу грустный вид.

– По правде говоря, я не знаю ни своих родителей, ни настоящего имени. Семья меня бросила. Я жила на улице, пока не встретила старика Кэи и не стала гадалкой.

– Вот оно что. Теперь понятно, почему порой ты выглядишь так жалко.

Вот же!..

– В общем, у меня тяжелое и грустное прошлое, поэтому больше не спрашивай о нем. Ты, наверное, не поймешь, раз вырос нежным, как ивовый лист.

– Ивовый лист?

Ой! Под острым взглядом Синвона она вдруг почувствовала себя виноватой и отвела глаза.

– Я ведь гадалка, помнишь? Как будто я не знаю, что ты – молодой господин из дома с ивами! У меня есть дар.

Смутившись, Соран залпом выпила оставшийся макколли.

– Ты не должна ничего мне рассказывать. Это не имеет значения. Старик Кэи сказал, чтобы я не раскрывал твои тайны.

– Верно, ты должен сохранить мою тайну о том, что я была попрошайкой!

Синвон кивнул – похоже, он доверчиво поверил Соран.

Погодите-ка. А не расстраивает ли ее то, что он поверил? Ну какая разница, была она попрошайкой или нет? Главное – это избежать подозрений.

– У меня тоже была нелегкая жизнь.

– Тогда почему у тебя такое красивое лицо?

– В день объявления запрета на брак я собирался жениться, но свадьба сорвалась. После этого я объездил всю страну в поисках пропавшей невесты.

– Что?

– Семье я сказал, что собираюсь посвятить себя изучению боевых искусств. Это было не совсем ложью – я брался за меч всякий раз, когда меня посещали отвлекающие мысли.

Пораженная этим неожиданным откровением, Соран во все глаза уставилась на него.

– Я хотел стать следователем. Я думал, что тогда смогу найти свою настоящую невесту. Когда я сказал, что откажусь от научной карьеры в пользу военной, дома поднялся большой переполох. Моя семья создала себе репутацию на поприще гуманитарных наук.

Соран всегда умела скрывать истинные чувства за шутливым тоном и напускной беспечностью. Однако она потеряла дар речи перед верностью Синвона, который потратил семь лет на поиски пропавшей невесты.

За прошедшие годы Соран повстречала много людей, однако никто не был столь добросердечен и предан, как Синвон. Вопреки первоначальному впечатлению, он был не свирепым следователем, а бесконечно мягким человеком.

– Но ведь до свадьбы нельзя увидеть лицо невесты, верно? Как ты собирался ее найти?

– У нее особенный запах. Запах цветущей груши.

– Ах, так ты ее никогда не найдешь! Запах цветущей груши невероятно популярен. Нет ни одной женщины, которая бы не пользовалась этим ароматом.

– Неужели?

– Да. Ты умный, так почему полагаешься на такой глупый метод? Ты же капитан!

– Верно, и о чем я думал? Я же не собака-ищейка.

– В любом случае, тебе лучше поскорее забыть эту женщину. Взгляни на короля! Семь лет верности? Это просто глупо, вся страна над ним смеется. Говорят, что король – импотент! – протараторила Соран.

Синвон спокойно улыбнулся в ответ на этот словесный поток и тихо произнес:

– Придет ли ко мне новая любовь, если я забуду ее?

– А…

Вопрос, на который Соран не могла ответить. От пристального взгляда, которым Синвон смотрел на реку, кружилась голова.

– Да ладно, ты же служитель закона! Ты не должен говорить такие вещи. Сейчас самое время забыть о любви! – поспешно замахала руками Соран. Почувствовав, что разговор может принять опасный оборот, она быстро выпила оставшееся в чашке макколли.

– Ночная роса опустилась. Холодно. Пойдем скорее домой.

Стоило Соран встать, как тихо зашелестел ветер. Она невольно прикрыла рот и отвернулась, опасаясь, что до Синвона донесется запах спиртного.

Запах макколли смешался с ароматом цветов груши.

А? Этот запах…

Синвон замер и смерил пронзительным взглядом Соран, которая стояла к нему спиной. Между ними повисло странное напряжение.

Соран уже хотела было направиться прочь, когда до нее донеслось имя, которое она не слышала семь лет.