– Просто смотрю.

– Высматриваешь плохих парней?

Джет рассмеялся. Его грудь внезапно наполнилась теплом и нежностью.

Он оглянулся на нее.

Огненные волосы Мьюринн спадали массой спутанных локонов на ее сливочно-кремовые плечи и грудь; щеки раскраснелись, глаза радостно сияли. Нет, он ее больше не отпустит! Никогда. Ни за что.

Джет вновь повернулся к окну. На душе почему-то было неспокойно. Внезапно его внимание привлекло какое-то движение на участке Гаса. Джет тотчас навел бинокль на соседний дом.

– Лидия Уилки снова на твоей веранде, – сказал он, настраивая резкость.

Мьюринн вздохнула:

– Она постоянно бывает в доме! – Она встала с кровати, завернулась в простыню и встала рядом. – Думаю, моему деду нравилось ее общество.

– Она тебе мешает?

– Возможно. Нет, я не знаю, – нерешительно ответила Мьюринн. – Я хотела сказать ей, что не нуждаюсь в услугах по уборке. Кроме того, как только родится ребенок… – Она умолкла.

Джет еще крепче сжал бинокль.

– Ты действительно намерена остаться? – Он постарался сделать так, чтобы в вопросе не было никаких эмоций, никаких намеков.

Мьюринн игриво шлепнула его.

– Как же иначе после этого?

Он улыбнулся:

– Я серьезно.

Ее улыбка погасла.

– Мои корни здесь, Джет. У меня не осталось родных, но здесь я чувствую себя дома сильнее, чем где-либо еще. Мне пришлось уехать, чтобы это понять, и я хочу, чтобы у моей дочери было такое же чувство: что ее родной дом здесь.

Джет глубоко вдохнул. Внутри него, словно горящий уголек, вспыхнула слабая надежда. Кто знает, что еще может пойти наперекосяк? Им требовалось время. И меньше давления. Но загадка того давнего взрыва, файлы Гаса, рудник, их собственные секреты – все это превращало хрупкое начало этих новых отношений в скороварку с таймером, установленным на мгновенное закипание.

Он снова вспомнил следы на темной земле, и внезапно его осенило:

– Знаешь, у меня возникла идея. Ты помнишь траппера[12] Джо?

Она нахмурилась и натянула простыню выше на грудь.

– Ты имеешь в виду того старого отшельника, который жил далеко в глуши?

– Его самого. Он до сих пор живет в лесу, и если кто-то и может рассказать нам об этих следах, так это траппер Джо.

– Он чокнутый, Джет!

– Да, но его дар следопыта граничит с чудом – чем-то сверхъестественным, Мьюринн! В прошлом году он помог нашей поисково-спасательной команде найти двенадцатилетнего мальчика, который потерялся, отстав от семьи во время охоты. Мы целых три недели не могли отыскать его следов! Все уже опустили руки. Даже семья. И вдруг однажды ночью, словно тень из леса, появляется старый траппер Джо. Он просто идет в лес и берет след. И за два дня находит мальчонку. Живым.

– Кто знает, вдруг Джо был как-то причастен к исчезновению ребенка? Я бы ничему не удивилась. Он всегда напоминал мне старого волка, рыскающего по окраинам городка в надежде утащить все, что плохо лежит.

Джет покачал головой:

– Я видел, на что он способен, Мьюринн. Иногда он заглядывает в город, заходит в охотничий магазин на Мейн-стрит. Ни с кем не разговаривает, только наблюдает за всеми. Смотрит, как люди двигаются, как одеваются, какую обувь носят. Я готов поклясться, что он способен опознать следы почти каждого в Сэйв-Харборе!

– Хорошо. Значит, он нашел ребенка, и ты в это веришь, но…

– Он также был на похоронах Гаса, Мьюринн. Думаю, Джо будет только рад нам помочь.

Мьюринн как будто окаменела. Кровь отлила от ее лица.

– Почему ты не сказал мне, что он был на заупокойной службе? – прошептала она.

– Потому что ты не спрашивала. Я заметил Джо в задней части церкви. Когда же вновь обернулся, он исчез, как привидение.

– Почему? – тихо спросила она. – Как ты думаешь, почему траппер Джо приходил на похороны?

– Потому что Гас был одним из немногих жителей поселка, с которыми Джо общался. За эти годы я пару раз видел его в доме Гаса. Из чего сделал вывод, что неким странным образом они были друзьями. В той мере, в какой Джо мог быть другом для кого-нибудь.

– Где Джо сейчас?

– Охотится на севере – у него там стоянка.

– Думаю, нам стоит побывать у него, Джет. Даже если Джо ничего не сможет рассказать про эти следы, мне будет интересно услышать, почему он приходил на похороны. Вдруг Гас успел рассказать ему о своих подозрениях?

Джет кивнул:

– Мы полетим туда, как только ты оденешься. – Он указал на окно. – Мы должны успеть до того, как из-за гор придет непогода. Это также даст нам возможность проверить следы квадроцикла с воздуха. А еще… – Джет внезапно заколебался, затем улыбнулся: – Я хочу тебе кое-что показать.

– Что?

Он посмотрел ей в глаза – такие ясные, зеленые и открытые.

– Увидишь.

Ее губы тронула улыбка.

– Очередной секрет?

– Нет, – тихо сказал Джет. – Я устал от секретов, Мьюринн.

Она сглотнула и, натянув улыбку, которая так и не коснулась ее глаз, кивнула и вышла из комнаты.

Тревога в сердце Джета усилилась.

* * *

На губе женщины выступили капельки пота. Она сердито смахнула их кончиком большого пальца.

– Какую часть из того, что все должно выглядеть как несчастный случай, ты не понял?

– Это можно было выдать за несчастный случай на охоте…

– Ага, изрешетить весь сарай и взорвать машину? – произнесла она и грязно выругалась на собеседника.

Он ткнул в нее пальцем:

– Не ори на меня! Я не убийца. Эта женщина беременна. К тому же у нас есть ноутбук и фотографии…

– Она их видела!

– И? Без них она ни черта не сможет доказать!

– Да, но она может заговорить. И тот факт, что она не сообщила полиции ни о краже ноутбука, ни о перестрелке на руднике, говорит, что она не доверяет копам. А это, в свою очередь, подсказывает мне, что она прочла файлы старика.

На лице мужчины промелькнула паника:

– Думаешь, она рассказала Ратледжу?

– Даже не сомневаюсь! – Женщина судорожно вдохнула и прижала руку к груди. – Мы должны что-то предпринять. Нам нельзя подставлять себя под удар. Мы не можем допустить огласки.

– И что ты предлагаешь делать?

Ее глаза забегали и безумно заблестели.

– Единственное, что мы можем. Пресечь это в зародыше. Сейчас. Вывести эту парочку из игры.

Мужчина покачал головой:

– Ради бога, нет! Только не это. Я не смогу: я не убийца.

– Да неужели? – съязвила она. – В этой шахте из-за тебя погибли двенадцать душ…

– Но я не…

Она подняла руку, заставляя его умолкнуть.

– Какая разница? Если все всплывет, ты проведешь остаток своих дней за решеткой. – Она обеими руками схватила его за плечи, на ее лбу блестел пот. – Думай наперед. Думай ясно. Думай о будущем. – Она на миг умолкла: мысли разбегались в разные стороны. – Во-первых, будет легче поймать ее одну. Мы найдем способ похитить ее без шума и свидетелей. Доставим в охотничий домик живую и используем как приманку, чтобы выманить Ратледжа из города. После чего заставим обоих исчезнуть. – Она щелкнула пальцами возле его уха. – Все решат, что это вылазка в глушь, которая пошла наперекосяк. Такое случается сплошь и рядом!

К его горлу подкатила тошнота.

Он не мог смотреть на нее, быть рядом. Вместо этого он пошел в ванную, и его вырвало.

Опершись о раковину, посмотрел в зеркало и не узнал человека, который глядел на него. Он выругался и вытер рот тыльной стороной ладони.

Прошло двадцать лет, а конца этой истории все не видно.

Глава 12

Они уже подъезжали к аэродрому, когда Мьюринн неожиданно спросила:

– А почему, Джет, именно ты получил опеку над Троем?

Его сердце екнуло, но он не оторвал глаз от дороги:

– Ким не возражала.

Мьюринн ждала, что он скажет дальше, но Джет ничего не добавил. Тогда она повернулась к нему спиной и устремила взгляд в окно. Джет тотчас почувствовал перемену в ее настроении. Они только что делились глубоко личными вещами, а теперь он снова держит все в себе. Руки еще крепче стиснули руль.

Они приблизились к повороту. Мьюринн, не глядя на него, заговорила снова:

– Что на самом деле случилось между тобой и Ким? Почему вы расстались?

– Случилась ты.

Она бросила на него недоуменный взгляд.

– Я не понимаю…

Он тяжело вздохнул.

– Ким знала, что я никогда не забуду тебя, Мьюринн. Она знала, что всегда будет ходить в твоей тени. И просто чертовски устала пытаться быть тобой. Устала от попыток занять в моем сердце твое место.

И она знает, что ты всегда будешь матерью моего сына. Что каждый раз, когда она посмотрит на Троя, на нее в ответ будут смотреть твои глаза.

– То, что мы с Ким расстались, было к лучшему.

В кабине пикапа на миг воцарилось гнетущее молчание.

– Она любила тебя, Джет?

Его грызло чувство вины. Все эти годы он силился заставить себя забыть о Мьюринн и полюбить Ким. Джет облизал губы и кивнул.

– Да, очень. Она хороший человек, Мьюринн. Она хорошая… мать. Я в ответ тоже любил ее. По-своему. Но теперь Ким счастливее. У нее новый мужчина. Я поступил правильно, отпустив ее.

– Чем она занимается?

– Медсестра.

– Как и твоя мать?

Джет кивнул.

– Да. Она отлично ладит с моей мамой, да и с отцом тоже.

Руки Мьюринн беспокойно ерзали на коленях. Джет подъехал к воротам аэродрома.

– Ты никогда не думал, что некоторые секреты лучше не ворошить? – тихо спросила она, когда они въехали внутрь.

В нем снова шевельнулось нехорошее предчувствие.

– Почему? – Он подъехал к ангару, в котором стоял его самолет.

– Потому что правда может быть еще хуже.

– Почему ты так говоришь?

Джет достал из оружейного чехла дробовик и патроны, затем открыл пассажирскую дверь и протянул ей руку. Мьюринн схватилась за нее не сразу, секунду помешкав и пытливо посмотрев ему в глаза.

– Что, если мы знаем убийцу, Джет?

Он пристально посмотрел на нее, смутно слыша нарастающий гул заходящего на посадку одномоторного самолета. Ветровой конус на взлетно-посадочной полосе был туго надут; сухой жаркий ветер поднимал пыль.

– Я уверен, что мы выясним, кто он такой, Мьюринн, – ответил Джет, нахмурив брови. – Это маленький город, и этот кто-то живет здесь среди нас. И годами хранит эту старую тайну.

Мьюринн взяла его руку, и он помог ей выйти. На мгновение она замерла в его объятиях, и у Джета заныло в груди. Черт возьми, он любит ее! Даже больше, чем то было возможно. И все же, как ни странно, Джет чувствовал, как она ускользает из его рук, даже когда прижимал ее к себе.

– Мьюринн, что тебя беспокоит?

Она глубоко вдохнула, и на ее лице промелькнуло странное выражение. Она отстранилась и потерла лицо, как будто внезапно на что-то рассердившись.

– Ничего. Со мной все в порядке.

Ледяная сосулька тревоги кристаллизовалась внутри него и зарылась еще глубже. Он протянул ей дробовик.

– Вот моя машина, – Джет кивком указал на стоящий в ангаре самолет «Де Хэвилленд Бивер»[13]. – Я отлучусь на минутку: просто поговорю с парнями, скажу им, куда мы полетим.

Не в силах встретиться с ним взглядом, Мьюринн взяла у него ружье. Теперь Джет и впрямь был встревожен. Она явно что-то скрывала – нечто такое, что пожирало ее изнутри. Внутри шевельнулась тревога. Если она вдруг признается, что отдала ребенка на усыновление, ему придется объяснить, что он сделал сам. Объяснить, как за ее спиной забрал Троя к себе и, ни разу не сообщив ей об этом, растил их мальчика один. Это точно будет не очень красивая сцена. Ей станет больно, она будет в ярости. И может никогда его не простить.

Джет направился к офису аэродромной службы, чувствуя, что, помимо пониженного давления и переменчивой погоды, на него давит нечто темное и зловещее.

* * *

Мьюринн медленно повернулась, изучая внутреннее пространство ангара. В дальнем углу пыльным брезентом было накрыто что-то большое, объемное.

Она подошла ближе. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету.

Прислонив ружье к стене, Мьюринн приподняла угол брезента. Под ним оказался фюзеляж небольшого самолета – частично построенного, еще без крыльев. Мучимая любопытством, она еще немного откинула ткань. В тусклом свете тотчас заплясали пылинки.

Мьюринн узнала форму фюзеляжа по маленьким моделям, что свисали с потолка в старой мастерской отца: самолеты, на которых он мечтал подняться в небо, хотя сам каждый день спускался под землю, чтобы тяжело трудиться в черном чреве шахты. Боже, какая ирония судьбы! В горле тут же встал ком. Ей тотчас вспомнились слова Джета: «Не познакомь он меня с моделями самолетов, не зарази мечтой о полетах, я, наверное, стал бы шахтером, а не пилотом. Когда мне было десять лет, это он сказал, что я могу сделать со своей жизнью нечто лучшее, чем каждый день спускаться в шахту».

По крайней мере, ее отец передал свою любовь к самолетам Джету, а значит, оставил после себя нечто такое, что все еще было живо.

Но тот, кто строил этот самолет, похоже, давно махнул на него рукой… Фюзеляж покрывал густой слой пыли. Мьюринн полностью отдернула брезент и закашлялась. И тотчас замерла, увидев имя, нанесенное с помощью трафарета сбоку: «Мьюринн-Ветер».

Ее сердце екнуло. Дрожащими пальцами она потянулась и стерла толстый слой пыли. А в следующий миг свет позади нее закрыла тень.

Мьюринн резко обернулась. Ее сердце бешено колотилось. Она начисто забыла о ружье – обо всем.

Джет неподвижно застыл в дверях.

– Что ты делаешь?

Он шагнул к ней, потянулся к брезенту и рывком вернул его на место, прикрывая надпись, как будто прятал чье-то бездыханное тело или нечто непристойное, что негоже выставлять на свет божий, чего не должен видеть человеческий глаз.

– Это «Тайгер мот»[14], не так ли? – тихо сказала она. – Как те модели, что были у моего отца? Как на снимках Гаса времен войны… – добавила Мьюринн, и грудь ей сдавил прилив внезапно нахлынувших воспоминаний.

Она почти почувствовала аромат маминой выпечки, услышала звяканье чайных ложек в фарфоровых чашках, стук дождя по оконному стеклу. Увидела, как Джет – ее юный сосед, в которого она была по уши влюблена, – вместе с отцом строил модели самолетов, а его мать подавала чай с печеньем.

– «Де Хэвилленд Тайгер мот», точная копия, – сказал он, глядя ей в глаза. – Я начал строить его, но ты уехала. Он должен был стать сюрпризом.

– Ты так и не закончил его. Почему?

Его глаза потемнели:

– Потому что ты уехала.

Она тяжело сглотнула.

– Нам пора, Мьюринн. Завтра эти тучи принесут дождь, если не раньше.

– Ты назвал его в мою честь, – прошептала она: – «Мьюринн-Ветер».

Джет ничего не сказал.

Она протянула руку и коснулась его лица. Ее сердце больно сжалось.

– Я люблю тебя, Джет, – прошептала она. – Боже, как я люблю тебя!

Внезапно он заключил ее в объятия – крепкие, яростные – и поцеловал в губы. Мьюринн растаяла в его руках, отвечая на поцелуй. Мир вокруг превратился в туманное пятно, растворился в тумане времени.

Вдруг кто-то громко кашлянул.

– Эй вы, голубки!

Джет напрягся, Мьюринн испуганно вздрогнула и отпрянула от него. У входа в ангар, засунув руки в карманы комбинезона, стоял Адам Ратледж. Он широко улыбался.

– Адам!

– Отец? – сказал Джет. – Я не знал, что ты сегодня здесь.

Адам шагнул вперед. Улыбка на его загорелом, изборожденном морщинами лице стала еще шире. Он протянул руки к Мьюринн.

– Я слышал, что ты вернулась. Добро пожаловать домой, Мьюринн! – Адам крепко обнял ее за плечи. – Хорошо выглядишь, девочка. Вот это да: сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть! – Он покосился на сына, не сумев, однако, скрыть мелькнувшую в глазах искорку тревоги.

Джет слегка нахмурился, взглядом давая понять: молчи, тем более про поцелуй. Или беременность.

Но нет. Адам лишь отступил назад и ласково хлопнул сына по плечу.

– Парни в офисе сказали, что ты здесь. Пришел узнать, куда это вы направляетесь.

– Решил взять Мьюринн на воздушную прогулку, пока из-за гор не пришла непогода.

Джет не стал вдаваться в подробности, и Адам лишь задумчиво кивнул. Снова сунув руки в карманы комбинезона, он повернулся к Мьюринн и тепло улыбнулся.

– Что ж, надеюсь, Джет пригласит тебя завтра на воскресный обед. Моя хозяйка любит готовить на выходных что-нибудь вкусненькое. – Он бросил на сына еще один быстрый взгляд. – Жаль, что Троя не будет.

Джет улыбнулся, но свет этой улыбки не отразился в его глазах:

– Да.

– Значит, ты приедешь завтра?

– Не хотелось бы пропустить мамино угощение.

– Тогда ждем вас обоих в воскресенье! – Адам умолк, и в его глазах мелькнуло что-то непонятное – возможно, тревога, что эта женщина снова причинит его сыну боль. – Будь осторожен в воздухе, – добавил он.

Джет кивнул.

Мьюринн смотрела, как Адам ковыляет ко входу в ангар. Старые травмы и артрит с годами обострились, и он стал подволакивать левую ногу. «Нет, Адам Ратледж все еще силен и крепок, однако многолетний тяжелый труд в руднике сказался на его здоровье», – подумала Мьюринн. Видимо, его мучают постоянные боли.

Джет проследил за ее взглядом и тотчас нахмурился.

– Пойдем. – Он взял Мьюринн за локоть и повел прочь, к самолету. – Нам пора. Ты захватила эти снимки?

Она кивнула и оглянулась через плечо. Ее взгляд был прикован к Адаму, пересекавшему поле возле ангара.

– Мьюринн?

Она встрепенулась.

– Извини, – тихо сказала она. – Просто не могу не думать о том, каково это – иметь рядом родителей. – Ее глаза сделались задумчивыми. Печальными.

– Эй! – он поднял ее подбородок. – Мы выполним свой долг перед твоими родителями, Мьюринн. Мы докопаемся до сути и добьемся справедливости. Кто-то заплатит за свое преступление!

Она закусила губу и кивнула.

Прежде чем отправиться к трапперу Джо, Джет вылетел на северо-восток от города, ведя свой самолет между горными пиками, вздымающимися по обе стороны долины Толкин. Характерное урчание самолета требовало наушников, чтобы не пришлось постоянно перекрикивать его гул.

Сквозь размытый силуэт пропеллера Мьюринн узнала впереди старые копры и проходную рудника Толкин. И невольно вздрогнула, вспомнив, как в нее стреляли, когда она была в этом сыром сарае.

Джет сбросил высоту и, заложив резкий вираж, полетел вдоль склона горы.

– Там, внизу! – внезапно указал он. Микрофон искажал голос, делая его более резким. – Видишь их? Следы квадроцикла вон на том сухом участке узкой горной тропы. – Самолет резко нырнул вниз и, почти скользя брюхом по верхушкам деревьев, полетел над линией следов.

Тропа под ними пересекала высохшее русло ручья и исчезала в лесу. Резко задрав нос самолета к голубому небу, Джет снова заложил вираж и вновь пролетел как можно ниже над следами.

– Ты уверен, что их оставил стрелок?

– Я видел, как поднялась пыль, когда он побежал. Единственное, на чем здесь можно проехать, – это квадроцикл или велобайк. И смотри: следы шин ведут прямо от его укрытия над рудником к вот той тропе.

Мьюринн охватила тревога.

– А куда ведет сама тропа?

– Вон туда, через седловину[15] в горы, – указал Джет. – А потом обратно к руслу реки на другой стороне этого хребта. Можно пройти вдоль всего восточного стока реки в Сэйв-Харбор и выйти к городу с другой стороны.

– То есть стрелок мог прийти из города?

– Или из отдаленных охотничьих или лесозаготовительных лагерей в соседней долине.

Джет направил свою крылатую машину на север, и по мере того как предгорья исчезали у них за спиной, горизонт становился плоским и бесконечным.

Внизу, напуганное жужжанием пропеллера, по равнине веером мчалось стадо северных оленей.

– Вот там, – неожиданно сказал Джет, вновь пролетая над лесом и почти касаясь верхушек деревьев. Внизу, между белыми берегами и густыми зарослями, мерцала аквамариновая гладь озера. Он указал на небольшую бревенчатую хижину на поляне у северного берега. – Это то, над чем я работал. Первоклассный рыбацкий домик в лесу, который привлечет состоятельных туристов из Нью-Йорка и Техаса. В Германии и Скандинавских странах тоже много любителей подобного отдыха. – Джет резко опустил крыло влево и пролетел над поляной. – Главный дом будет там, – указал он, – а дополнительные строения – на берегу. – Он задрал нос самолета и полетел на запад. Крылатая машина гремела, ее мотор рычал. – Видишь, вот там в озеро впадает приток реки Туклит. Идеальное место для ловли лосося!

Мьюринн посмотрела вниз через боковой иллюминатор, и для лучшего обзора Джет развернул самолет. Внизу, неуклюже ковыляя по мелководью галечной косы, появился огромный гризли. Увидев его, Джет довольно улыбнулся.

– Бурый медведь, волки, карибу, лоси – это первозданная, нетронутая человеком природа, Мьюринн!

Она повернулась и посмотрела на него:

– Эти чертежи в твоем доме – они относятся к этому месту?

Он снова довольно сверкнул хитрой белозубой улыбкой; зеркальные очки поблескивали под шлемом. Она ни разу не видела его таким – в его самолете, в его стихии. Таким счастливым, таким мужественным!.. И неожиданно для себя Мьюринн поняла: они всегда были похожи. В ее глазах эти гранитные горные пики всегда были каменной тюрьмой, но и в его тоже. Только Джет убегал от них вверх, устремляясь на крыльях в небо, и благодаря этому обрел свободу. Чтобы улетать и возвращаться, когда захочет, – на своих условиях.

Она же уехала отсюда и причинила боль тем, кого любила больше всего.

Джет поднял нос самолета, и они вновь набрали высоту, а затем выровнялись над широкой, поросшей лесом долиной. Услышав шум, самец лося дернул увенчанной рогами головой и испуганно пустился в бегство. Они стремительно пронеслись над ним.

Сердце Мьюринн замирало от восторга. Вид с высоты завораживал, проникал в душу. Почти бессознательно она положила руку на бедро Джета.

– Какая красота! – восхищенно прошептала она.

– Жаль, что я не мог прокатить тебя по небу одиннадцать лет назад, Мьюринн.

Она взглянула на него, не имея возможности прочесть его взгляд за зеркальными очками, однако поняла, о чем он говорит. Возможно, если бы она обрела эту свободу рядом с ним и не стала искать ее вдали, они до сих пор были бы вместе.

Одной семьей.

Потому что, останься она здесь, не потеряла бы их сына.

Мысли тут же переключились на отказ от ребенка. Настроение мгновенно изменилось. «Как бы ты отнесся ко мне, расскажи я о нашем ребенке?»

Джет бросил на нее озабоченный взгляд.

– Что такое?

– Ничего. Все в порядке. – Мьюринн заставила себя улыбнуться. – Я просто подумала, как же приятно видеть тебя счастливым, Джет!

«И как бы мне не хотелось разрушить это счастье».

Они в молчании летели дальше на север. Величественная красота не терпела лишних разговоров. Или это было надвигающееся предчувствие? Ибо небо становилось все более темным и зловещим.

Джет направил самолет на посадку над угрюмой рекой и приземлился на гравийную отмель. Колеса гулко застучали по каменистой косе рядом с широким безмолвным водным пространством. Пропеллер сбросил обороты, и они остановились возле грубой деревянной стойки, увешанной полосками вяленого лосося.

Казалось, что воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горячего металла двигателя и хриплым карканьем взгромоздившегося на речную корягу ворона.

Над выброшенными у кромки воды лососевыми потрохами клубилось облачко мошкары. Два исполосованных шрамами пса догрызали объедки. Опустив головы, они угрожающе зарычали, но, когда Джет спрыгнул с пилотского сиденья, ступив на землю, бросились в кусты.

Воздух был липким и душным.

Джет помог Мьюринн спуститься из самолета и машинально нащупал у бедра охотничий нож. Они поднялись на невысокий каменистый берег, и из густой тени деревьев с ружьем в руке бесшумно вышел траппер Джо. Стоя у кромки леса, он смотрел, как приближаются гости, и опустил оружие, лишь когда узнал Джета. Джо сдвинул бейсболку козырьком назад и кивнул в знак приветствия.

Молчаливый. Скрытный. Человек, который, как и многие до него, бежал на север, спасаясь то ли от закона, то ли от зловещей тайны, в надежде спрятаться от прошлого в этой бескрайней лесной глуши, под покровом долгих темных зим. Именно здесь такие люди, как Джо, надеялись начать новую жизнь. Но этого никогда не происходило. Потому что проблемы приходили вместе с ними.

Проблемы траппера Джо – тайны, которые он принес с собой откуда-то южнее сорок девятой параллели, – таились за его налитыми кровью глазами, крепким запахом виски, загорелой обветренной кожей. И молчанием.

Это был мужчина неопределенного возраста. Он жил совершенно один. Выживальщик, компанию которому составляли только собаки. Никто не знал его истории, откуда именно он пришел. Ходили слухи, что Джо – сбежавший с юга страны заключенный. Дети, с которыми выросла Мьюринн, шептались, что он убил человека. Однако взрослые считали его бывшим полицейским, который однажды нарушил свой долг. В качестве доказательства обычно приводили почти параноидальное стремление траппера Джо избегать встреч с местными правоохранительными органами.

Но независимо от его секрета те, кто знал о его способности читать следы, находили его искусство почти мистическим.

– Джо… – Джет кивком указал старому охотнику на бутылку виски, которую принес с собой. Он не стал тратить лишних слов на человека, который не любил ими пользоваться. – Мы надеялись показать тебе кое-что, спросить твое мнение.

Джо с прищуром посмотрел на Мьюринн:

– Это Мьюринн О’Доннелл, внучка Гаса О’Доннелла.

Затем он помолчал, развернулся и повел гостей через деревья к поляне, где было его становище.

В воздухе жужжало облачко комаров. Увидев посторонних, два пса – помесь хаски и маламута – поднялись и зарычали. Джо жестом отогнал их прочь. Псы отступили на несколько футов и безмолвно легли, по-волчьи наблюдая за гостями.

Джет вновь напомнил себе, что его нож всегда под рукой. Джо нырнул под брезент, служивший крышей веранды, и провел их в бревенчатую хижину, где вместо сидений указал на складной стул и деревянную колоду. Джет поставил на пластиковый стол бутылку виски.

Внутри пахло древесным дымом и мокрой псиной. Одна стена была увешана разнообразными капканами для животных, рядом висела пара старых снегоступов. Джо подошел к дровяной печке и налил гостям черного кофе.

– Сливок нет, – сказал он, ставя на стол видавшие виды кружки.

Он плеснул виски в свою и предложил бутылку Джету и Мьюринн. Оба молча отказались, покачав головами.

Не сводя глаз с Мьюринн, Джо сел. Под его тяжелым взглядом ей стало неуютно. Джет попытался сломать лед:

– Ты давно не видел Мьюринн, верно?

– Гас говорил, что ты красавица. Он был прав.

Мьюринн покраснела:

– Спасибо!

– Тебя не было на его похоронах. – Голос Джо был скрипучим, как будто он им долго не пользовался, но это не скрыло упрека, прозвучавшего в его словах.

Ее захлестнуло чувство вины.

– Я застряла в джунглях Ириан-Джая – индонезийской части Новой Гвинеи. – Мьюринн поймала себя на том, что вновь пытается найти оправдание своему отсутствию. – Это одно из последних мест на Земле, где еще есть племена, не имевшие контактов с остальным миром, и никто не мог сообщить мне новости, – сказала она, страстно желая, чтобы Джо ее понял. – Это было частью проекта – почувствовать себя такими же отрезанными от мира, как и местные жители.

Не сводя с нее глаз, он пил кофе.

– Хотя ты была беременна?

Щеки Мьюринн вновь вспыхнули:

– Я была на шестом месяце. Врач сказал, что все хорошо. Кроме того, наш фотограф был квалифицированным фельдшером. – Мьюринн откашлялась, чувствуя себя провинившейся маленькой девочкой. – Должно быть, Джо, Гас действительно для тебя что-то значил, раз ты проделал этот долгий путь в город, чтобы проводить его в последний путь, – сказала она.

Джо в упор посмотрел на нее:

– Так на что я должен взглянуть?

– Вот на это. – Она положила на стол четыре фото.

Джо поджал губы. Его седые бакенбарды топорщились во все стороны. Он постучал грязным пальцем по двум снимкам.

– Оба сделаны внутри рудника Толкин.

Мьюринн взглянула на Джета. Ее сердце бешено колотилось. Они надеялись избежать лишних подробностей, но сейчас не могли солгать: нужно было добиться его доверия.

– Верно. Откуда вы знаете?

Джо взял один снимок и, нахмурив кустистые брови, рассмотрел его более внимательно. Затем медленно поднял глаза и встретился с ней взглядом:

– Что ты хочешь узнать?

– Вы можете рассказать нам хоть что-нибудь о том, кто мог оставить эти следы?

– Почему ты спрашиваешь? – тихо спросил он в ответ.

Мьюринн осторожно выдохнула. Она надеялась, что все будет легче! Но Джо увидел достаточно, чтобы заставить Мьюринн поверить: не будь она честна с ним, он бы не стал с ней разговаривать. Ей требовалось его доверие.

– Гас пытался разгадать тайну.

– Взрыва.

Она кивнула.

Джет подался вперед.

– Джо, мы прилетели к тебе сюда по той причине, что…

– Ты не хочешь, чтобы кто-то в городе это увидел, – перебил его охотник, качая головой. – Гас потратил годы, пытаясь решить эту загадку.

– Он когда-нибудь обсуждал ее с тобой?

Траппер не ответил – лишь молча смотрел на фото.

– Джо, – сказала Мьюринн, подаваясь вперед, – мой дед считал, что у преступника был сообщник. А это значит, что по крайней мере два преступника все еще разгуливают на свободе, двадцать лет подряд скрывая тайну массового убийства. – Она на миг умолкла. – Эти фотографии попали к Гасу недавно, и эти следы могут принадлежать тем, на чьей совести убийство моего отца. И да, сейчас лучше, чтобы никто не знал, что они были у Гаса. Это может быть… опасно.

– Думаешь, Гаса убили из-за них?

– С чего ты взял, что его убили? – очень тихо спросил Джет.

– Гас ни за что не пришел бы к руднику в одиночку. Без машины. Без ничего. Меня еще тогда все это насторожило. – Джо колебался, как будто взвешивая потенциальную реакцию на то, что скажет дальше. Он прочистил горло. – В день его смерти в шахте с Гасом были два человека.

Пульс Мьюринн участился. Джет положил руку ей на запястье, предупреждая, что нужно набраться терпения и не торопить Джо.

Она сглотнула.

– Что заставляет вас так говорить? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Следы. Я видел их там. Оставлены мужчиной и женщиной. – Нерв под его глазом начал подергиваться. – Они были с Гасом. И они его убили.

Глава 13

Сердце Мьюринн заколотилось. В ней медленно шевельнулось подозрение.

– Откуда вам это известно, Джо? – спросила она едва слышно. – Вы там были?

Он облизнул губы, приподнял бейсболку и почесал затылок.

– Я пошел посмотреть, когда услышал, что из шахты подняли его тело. Вот тогда и увидел следы. И они сказали мне, что Гас умер не в одиночестве.

– Но как вы это узнали? – спросила Мьюринн. – Наверняка повсюду были отпечатки обуви полицейских и спасателей…

– В том числе и мои следы, – вставил Джет.