– Его бы перевязать… – заметил Лужин.

– Не надо, – сказал подбежавший Итан, оставив Лавинию в руках Солоухина, – я его вылечу.

– Как?!

– Уложите раненого на спину. Помогите снять комбез!

С Шелеста содрали верхнюю часть костюма, положили на траву поудобнее.

– Отойдите! – Чисадмин сел возле раненого на колени.

Снежана медлила, и Тарас взял её за руку, помог подняться.

– Что он хочет делать? – прошептала девушка.

– В их реале медицинская техника дошла до использования нанитов.

– Чего?!

– Потом.

Недалеко раздалась яростная пальба: лупили из двух видов оружия сразу – из тридцатимиллиметровой пушки и из пулемёта. Это стрелял «Брэдли». Все присели. Но Итан даже не повернул головы.

Тарас махнул рукой Солоухину, чтобы тот присоединился к бойцам, растворившимся в лесу ранее. Сержант исчез в кустах.

Итан промокнул пузырящуюся кровь на ране тампоном из своего переносного медбокса, которым никогда не пользовался, прижал к дырке ладонь, сосредоточился.

Кончики пальцев руки похолодели, в них отдалась сильная пульсация сердца, и в рану влился невидимый поток нанороботов, способных выполнять неинвазивные хирургические операции и восстанавливать утраченные нервные каналы и мышцы.

«Давай, полковник! – проговорил он мысленно. – Будешь скоро как новенький!»

Видеть струйку крошечных кибермашин он не мог, но воображение рисовало тучу дронов размером с комариный глаз, собравшихся в «иглу шприца» и мчавшихся по кровеносным сосудам раненого. Невольно хотелось подогнать их окриком или щёлканьем кнута.

Впрочем, «дроны» справились со своей задачей без употребления «кнута». Подчиняясь программе, они набросились на проникший в тело человека на глубину двух сантиметров посторонний объект, в течение короткого времени растворили его и принялись «зашивать» рану.

Итан отнял руку, вытер её о траву.

Кровь перестала пузыриться и стекать на грудь оперируемого.

Шелест вздрогнул, со всхлипом втянул в себя воздух, не открывая глаз.

Снежана бросилась к нему, опустилась рядом на корточки, взяла за руку.

– Олежек!

Веки полковника шевельнулись, он разлепил мутные, ничего не видящие глаза.

– Где… я?

Снежана прижалась щекой к его руке.

– Всё в порядке, Олежек, мы ещё в лесу, но атаку отбили. Как ты?

– Нормально. – Шелест посмотрел на свою испачканную кровью грудь, поднял глаза на вставшего Итана. – Твоих рук дело?

– Не рук, – усмехнулся чисадмин. – Двигаться можете?

– А пуля?! – воскликнула девушка.

– Её нет.

Шелест попытался встать. Снежана подставила ему под спину руку, помогла сесть. Он прислушался к своим ощущениям.

– Горячо… а боли нет. Ты вытащил пулю?

– Наниты полакомились.

Внезапно над лесом раскатился рокот вертолётных винтов.

Над ангаром пролетел Ми‑8 в натовской раскраске.

К гулу его двигателей с противоположной от ангаров стороны добавился рёв двигателей наземных машин.

– Танки! – выдохнул Тарас.

– Командир, там стоит неповреждённый «Брэдли», – сказал Ларин.

– Это не решение, нас раздолбают сверху.

– Все ко мне! – объявил Итан. – На форсаже!

Тарас поймал взгляд чисадмина.

– Кюар?!

– Собирай своих!

– Все сюда! – закричал капитан. – Кот, Соло! Товарищ полковник, прикажите своим парням присоединиться!

Шелест, начавший было с помощью сестры натягивать «барсик», повернулся к Тарасу.

– Что вы собираетесь делать?

– Уйдём через кюар-трек.

– Через что?!

– Они умеют активировать код перехода, – нервно заговорила Снежана. – Это наш единственный шанс!

– Какого перехода?!

– Олег, действуй! Ребята исчезали с помощью особой технологии, когда укропы вывели Лавинию.

Шелест раздул ноздри, с силой выдохнул воздух.

– Голубев, Решетников, все ко мне!

Из леса выскочили бойцы его группы, в том числе двое «инспекторов», присоединились к подбежавшим Солоухину и Ларину.

– Но нас слишком много, – нерешительно проговорил сержант.

– Четырнадцать, – уточнил быстроглазый Ларин.

– Будем переселяться по очереди, – отмахнулся Тарас. – Итан и я берём ещё по три человека, высаживаем в соседнем реале и возвращаемся за остальными.

– Что значит переселяться… – ошеломлённо проговорил Лужин.

– Я беру Снежану, товарища полковника и кого-то из его группы.

– Меня, – сориентировался Лужин.

– И вас. Итан…

Чисадмин кивнул Лавинии, без слов прижавшейся к нему, посмотрел на бойцов.

– Ещё двое.

Вернулся вертолёт, ширкнул двумя огненными хвостами, и бульдозер на поляне перед ангаром превратился в куст пламени. Вторая ракета взорвалась внутри ангара. Но все десантники сейчас находились под защитой леса в тридцати метрах от площади, и взрывные волны до них долетели ослабленными.

Стрельба с вертолёта подстегнула бойцов Шелеста, не сразу сообразивших, что от них требуется.

Первой исчезла четвёрка Итан-Лавиния-Горелов-Банщиков.

Тарас крикнул:

– Кот, Соло, круговая! Ждите! Я вернусь за вами через минуту!

К нему прижалась Снежана, затем с секундной заминкой Лужин и последним Шелест. Четвёрка исчезла!

Между кустами остались Ларин и Солоухин, вооружённые автоматами, Костя Лапник со своим грозным пулемётом, водитель и командир БМП «Макспро» Решетников, а также бойцы Шелеста, игравшие роль инспекторов. Глянув на их потрясённые физиономии, Ларин рассмеялся.

– Не дрейфить, мужики! Держим оборону!

– Куда они делись?! – неслышно в гуле и лязге приближавшихся танков прокричал Лапник.

– В соседнюю Вселенную, – ухмыльнулся Солоухин.

– Где это?!

– Тут недалеко, за углом.

В просветах между деревьями замелькали буро-жёлтые фигуры.

Десантники дружно ударили из автоматов, прячась за стволы берёз.

За их спинами в кустах один за другим выросли Итан и Тарас.

– Сюда!

Решетников, Ларин и Солоухин рванули к ним, привыкшие к авральным ситуациям и волшебным полётам наяву, подбежали к Тарасу, и четвёрка растворилась в воздухе.

«Инспекторы» и Костя замешкались, впервые в жизни попав в ситуацию с переходом во «вселенную за углом», и появившиеся следом украинские спецназовцы успели открыть огонь.

Один из бойцов обмяк, не добежав пары шагов. Итан рванулся к нему, подхватил раненного в спину на руки.

Костя развернулся, дал длинную очередь, опустошая магазин пулемёта, бросил его на землю и подхватил парня с другой стороны. Через мгновение их не стало. Автоматные очереди из глубины леса прошили пустые кусты. Выскочившие к этому месту боевики молча крутили головами, рассматривая уголок леса, и в глазах их читался страх.

Реал‑111

12 июля, вечер

Иннокентий не ожидал такого приёма: их переправили за пределы радиоактивной зоны и устроили в гостинице, где они расположились в номерах с роскошными ваннами и могли искупаться.

За полгода путешествий по кластеру запутанных миров, которые он называл реалами, ему удалось побывать чуть ли не в полусотне эвереттовских метавселенных, называемых так учёными в честь открывшего их физика [5], и во всех шла война. Причём только в первых вариантах ветвления она начиналась как специальная военная операция по денацификации и демилитаризации Украины. Дальнейшие ветки миров, продолжавшие отсоединяться от базового трека, развивались каждая по-своему, но практически все продолжения приводили к состоянию войны России с НАТО и США.

Начиная с двадцатого пятого реала, в процесс конфронтации вступали компьютеры и созданные на их базе искусственные интеллекты, что только увеличило опасность глобального конфликта. В двадцать третьем реале, где жил Тарас Лобов, ИИ-технологии ещё не добрались до создания машины, способной управлять боевыми действиями. Но в сорок первой ветке Мироздания российскими вооружёнными силами командовала «Маршалесса», или «старуха», а украинскими – «Майдан», созданный технологиями Великобритании и США.

В родном восемьдесят восьмом реале боевой обстановкой России заправлял «Баталер», в Украине «Перемога», в НАТО «Фиггот».

Но во всех этих мировых копиях до ядерного конфликта не доходило. В последнем, сотом реале, посещённом аналитиком, в войну вступила Польша, огребла по полной, потеряла суверенитет, отдав половину земель России и треть Германии, но и там ситуация разрешилась без объявления атомной войны.

Однако в реале четвёртого Лобова (Таллия, удивительным образом познакомившегося с «родственником» по генетической линии) Украина, создавшая атомную бомбу с помощью британских технологий, успела нанести удар по Донбассу и по городам России – Белгороду и Дятькову, прежде чем российскому десанту удалось ликвидировать угрозу. Ответным ударом, причём неядерным, поскольку был применён боеприпас на новых физических принципах, по мощности не уступавший атомным, был уничтожен киевский схрон президента Зе, а также ядерный центр в Днепропетровске. И хотя война не прекратилась, потому что она была выгодна как людям, так и машинному интеллекту, атомное оружие больше не применялось. А российские службы после эвакуации уцелевших жителей загрязнённых радиацией территорий начали дезактивацию почвы в этих районах, огородив их специальным забором.

Иннокентий со спутниками после бегства из своего реала как раз высадился возле остатков Луганска, где их и обнаружил Таллий, служивший в департаменте территориальной охраны и очистки грязных территорий.

Их усадили в необычного дизайна вертолёт и отвезли в Мелитополь, где располагался ЦЭР – Центр экстремального реагирования на изменения военного положения, кстати, тоже управляемый искусственным интеллектом по имени Правик.

В два часа пополудни их покормили, и Таллий с извиняющей улыбкой попросил «брата» встретиться «со специалистами».

– Какими? – понимающе прищурился Иннокентий. – С контрразведчиками? Или с большими начальниками?

– И с теми, и с другими, а ещё вами заинтересовались универсалисты.

– А это кто?

– Учёные на военной службе.

– Я так и подумал. В моём реале существует специальная военная Академия наук, а я служу псианалитиком в подразделении кибербезопасности Министерства обороны.

– Тем лучше, легче будет… – Таллий споткнулся.

– Доказать, что мы не украинские лазутчики? – догадался Иннокентий.

Четвёртый Лобов улыбнулся уголком губ, как это делали все Лобовы.

– Это видно и так. – Он посмотрел на Стефанию, продолжавшую с живым интересом присматриваться к интерьерам гостиницы и вообще к жизни города.

Вела себя она совершенно естественно, будто всю жизнь путешествовала по запутанным метавселенным, хотя удивление в глазах разведчицы не уходило. А так как она была красива до умопомрачения, Иннокентий понимал чувства четвёртого, он же сто одиннадцатый, «брата».

Иннокентий тоже с интересом присматривался к архитектуре и вообще к природе реала, отмечая детали, сходные с предметами в родном восемьдесят восьмом варианте, и пришёл к выводу, что во всех ветвях «куста запутанности» реалов, где началась и продолжалась СВО, много знакомых вещей. Но были заметны и отличия. К примеру, геометрия архитектурных решений всё же плавно смещалась «к цифре» по мере развития технологий, что отражалось и на дизайне сооружений, технических устройств, летательных аппаратов, гражданских и военных, и оружия.

По времяисчислению сто одиннадцатый реал отстоял от восемьдесят восьмого не на двадцать три года, если считать разницу между числами 111 и 88, а всего на двенадцать. Здесь шёл две тысячи восемьдесят третий год (что стало понятно из беседы), однако в данном реале человечество уже применяло параметрический дизайн при конструировании техники, и было любопытно наблюдать за такси и вообще за всеми аппаратами, летающими и бегающими на колёсах, имеющими иногда довольно необычные формы.

Здешний Мелитополь тоже отличался от своих копий в ранних реалах. Он был не так сильно разрушен, как Мариуполь, а строительные технологии сто одиннадцатого реала позволяли возводить дома быстро, используя новые материалы, методы цифрового проектирования, развитые методы 3D-копирования и нановыращивания.

В гостинице новые жильцы привели себя в порядок.

Стефания переоделась в предложенный ей гражданский костюм, называемый уником, сбросив спецкомбинезон «скорпион».

Иннокентий снимать свой боевой комплекс не стал, только почистил, пополнив запасы (аккумуляторы здесь почти не отличались от родных, так же как холодное оружие и наногаджеты). Шалва же так и остался в родном «барсике», попросив лишь заменить рацию. Ему прикрепили на воротник костюма паучок микрофона, к уху прикрепили такой же паучок динамика, и лейтенант остался доволен. Он и автомат оставил при себе, хотя патронов к его ШАКу осталось на одну очередь.

Здание, к которому подвезли гостей, было старинным, судя по тяжеловесной геометрии и двум колоннам на входе. Сопровождавший их Таллий пояснил со смущением, что ему сто с лишним лет и построено оно в Год Большого Предательства России, как называли местные историки тысяча девятьсот девяносто первый год, когда случился антиконституционный ельцинский переворот.

Шалва и Стефания переглянулись, озадаченные известием.

– Выходит, – проговорила девушка, – и здесь был период ликвидации Советского Союза?

– Все мы дети тех времён, – улыбнулся Иннокентий. – Время в прошлых реалах не изменишь, в Мультиверсуме одновременно существуют и реалы, где Союз распался, образуя куст, и те, где в тысяча девятьсот девяносто первом году СССР не рухнул. Но мы с вами, к сожалению, не в том кластере и поменять в прошлом ничего не можем.

– Но ведь вы ходите по реалам…

– Верно.

– Значит, можете вернуться и что-то изменить?

– Только в пределах своего куста и не во всех реалах одновременно, а только в отдельных.

– То есть мы не сможем нырнуть в девяносто первый год и грохнуть Ельцина? – поинтересовался Штопор.

Иннокентий покачал головой:

– Не сможем, наш предел погружения в прошлое, да и то со многими оговорками, – это базовый реал, самый первый с февраля две тысячи двадцать второго года, когда президент дал приказ начать СВО.

– С какими ещё оговорками?

– В две тысячи двадцать втором бифуркация реальности привела к рождению двух, а возможно, и множества вариантов развития событий. В одном СВО началась в феврале того же года, в другом, как у Итана и у меня, в две тысячи сороковом. Но возможны и другие копии.

– Уф! – выговорил Таллий, останавливаясь перед входом в здание, на фасаде которого красовалась табличка с металлическими буквами: «НИИ ПС».

– Я, конечно, уже понял, что вы пришельцы из каких-то времён, но все ваши речи для меня звучат как абракадабра! Прошу прощения.

– Сейчас всё объясним, – пообещал Иннокентий.

– А стоит ли? – понизила голос Стефания. – Нас не объявят диверсантами из прошлого или того хуже – террористами?

– Мы всегда можем… – Иннокентий не договорил, но разведчица поняла его, кивнула.

– А что это за ПС? – заполнил паузу вопросом Шалва, показав на вывеску.

– Это институт психосоциологии, – ответил Таллий. – Но сейчас в нём располагаются многие службы.

В прохладном холле здания не было никаких рамок металлоискателей и ни одного охранника. Когда Шалва обратил на это внимание, Стефания, не дождавшись ответа проводника, отозвалась первой:

– Обычный РРН.

– Что? – не понял лейтенант.

– Режим распределённого наблюдения, – равнодушно сказал Таллий. – Вся территория города ещё с фронтовых времён находится под наблюдением охранных компьютерных систем. У вас тоже есть такие?

– Нет, – мотнул головой Шалва.

– Да, – сказала Стефания.

Таллий рассмеялся, поглядывая на неё с восхищением, и этот его взгляд не понравился Иннокентию.

– Ты женат? – спросил он с нарочитой небрежностью.

– Что значит женат? – удивился «четвёртый Лобов».

Гости переглянулись.

– У вас нет… института семьи? – недоверчиво спросила Стефания.

– А-а… вы об этом пережитке… есть монобрачные союзы, но редко. В большинстве своём мы живём по Родовой Грамоте без официального подтверждения. Это и не нужно. У всех есть ББД…

– Что-что? – снова не понял Шалва.

– Безусловный базовый доход. Не нужно ничего делить, если пары или общины распадаются.

– Обалдеть! У вас в почёте гражданские браки? По всей России?

– Россия состоит из одиннадцати агломераций, – снова засмеялся Таллий. – В половине из них люди живут по традиции, в половине по соцкону. Ну, это долго объяснять.

– А ты?

– Я из ЦАР – Центральной агломерации России со столицей в Москве. Кстати, она и контролирует СВО в Украине вместе с УРАР и БАР.

– Что за бар?

– БАР – Белорусская агломерация, УРАР – Уральская.

– А остальные что, вообще не принимают участия?

– Остальные помогают кто чем может, всё же корни у нас общие, однако ситуация сложная.

– Обалдеть! – повторил Шалва.

– Вам лучше поговорить со специалистами, я всего лишь поручик охраны периметра. Знаю общие проблемы, но не более того.

В холле появилась девушка в таком же унике, какой был на Стефании, только серого цвета с белыми вставками. На правом её плече красовался витой погон с золотым треугольничком. Она была стройная, с волосами дымчатого оттенка по плечи. Голову через лоб охватывала красная ленточка. Большие серые глаза смотрели на гостей строго и внимательно.

Штопор подобрался, соорудив нечто вроде поклона.

– Шалва Топорадзе, лейтенант. Рад познакомиться.

Девушка протянула руку.

– Оружие.

Штопор разинул рот, оглянулся на Таллия. Тот издал смешок. В отличие от других Лобовых, он был более раскрепощён, смешлив и откровенен.

– Это Ульяна, ординат-капрал службы контроля. Отдайте оружие, иначе вас не пропустят.

Шалва покосился на Иннокентия, протянул автомат, вынул из карманов золотое яйцо звучара.

– Нож тоже?

– Оставьте, – невозмутимо проговорила ординат-капрал.

– Я безоружен, – сказал Иннокентий.

Таллий посмотрел на него с весёлым укором, но ничего не сказал. Видимо, он не был уверен, считать ли боевые дополнения «родича» оружием.

В стене за спиной Ульяны откинулся ящичек, она вложила в него ШАК вместе с яйцом, ящичек спрятался в стене.

– Идёмте, вас ждут.

Здание было шестиэтажным, и, как оказалось, помещение, где должна была состояться онлайн-встреча, находилось на самом верхнем этаже. Не встретив ни одной живой души, делегация проследовала в открытую дверь из полированного дерева.

Помещение было довольно объёмное, имело подиум с удобными креслами чёрного цвета, напротив которого полукругом располагались ещё три десятка кресел, только красного цвета. Большинство кресел пустовало. Гостей ждали сидя семь человек. Восьмой прохаживался по подиуму, поглядывая на панорамные окна зала.

Иннокентий оглядел присутствующих: три женщины в одинаковых брючных костюмах, называемых униками, но разного цвета, пятеро мужчин разного возраста. Младшему не меньше пятидесяти с виду, старшему за восемьдесят. Один из них повернул голову к вошедшим, и Иннокентий буквально наткнулся на рапирный выпад взгляда синих светящихся глаз. Отметил его массивную фигуру, не менее массивную голову без волос, вернее с тонким гребнем волос от затылка ко лбу, и каменное лицо. Ему можно было дать, опять-таки на вид, и тридцать, и пятьдесят лет, но взгляд его нёс такую печать времени, что Иннокентий невольно дал ему всю тысячу.

В глазах незнакомца в синем унике на миг протаяла понимающая усмешка, и рассерженный Иннокентий демонстративно усилил псизащиту, включив «вшинник», как бы показывая свои возможности экстрасенсорного восприятия (псианалитик я или кто?).

Синеглазый кивнул едва заметно. Не дружески, но и не осуждающе. Он явно был равен Лобову по силе воли.

Мужчина на сцене был в строгом сером костюме и красной рубашке со стоячим воротником. Приталенная куртка с полами до колен, бриджи, мягкие сапожки, на груди цепочка из красных кружочков и восьмиконечная звезда. Узколицый, с гривой седых волос, он повернулся к вошедшим, жестом пригласил их к себе.

– Прошу вас. – Голос у него был звучный как у глашатая.

– Садитесь, – сказал Таллий, – я со всеми посижу.

Иннокентий помедлил, не желая торчать на виду у всех под прицелом восьми пар глаз, но Стефания уже шагнула к подиуму, и он присоединился к ней.

Сели: разведчица в центре, Шалва слева, Иннокентий справа.

Одно из кресел отъехало в сторону, на него опустился тот, кто пригласил гостей, сел к ним вполоборота.

– Давайте знакомиться. Я Григор Веров, оператор «Фронтира». – Модератор повернул голову к залу. – Леонтий Гладышев, эксперт-физик, универсалист.

Гладкобритый мужчина с необычными сапфировыми глазами и петушиным гребнем кивнул.

– Тойон Наташкин, военный аналитик.

Приподнялся сухонький смуглолицый мужчина с узкими глазками представителя эскимосской нации.

– Виктория Йоала, эксперт по новым видам вооружений.

Женщина с волосами в форме цилиндрического абажура, сидящая рядом с Гладышевым, улыбнулась.

– Сабина Долгонец, айти-эксперт.

Самая молодая из всех присутствующих женщин, симпатичная, медовоглазая, рыжеволосая, кивнула без улыбки.

– Дорогомил Шелонский, универсалист, доктор биотехнических наук.

Сидевший с другого края рядом с Таллием старик с длинными белыми волосами ниже плеч пожевал губами, решая что-то в уме, потом раздвинул узкие губы в подобии улыбки. Он был очень похож на Леонардо да Винчи, и наблюдавший за хозяевами Иннокентий подумал, уж не ходок ли доктор биотехнических наук по реалам и не по не-му ли был сделан портрет Леонардо в четырнадцатом веке.

– Архип Павлов, координатор СБ, – продолжил Григор Веров.

Встал высокий, как баскетболист, мужчина в тёмно-синем унике с целым букетом нашивок, значков, планок, звёзд и накладок. Лицо у него было аскетически сухое, скулы туго обтягивала кожа, и на лице горели прозрачно-голубые глаза.

– Зинаида Бек-Трусова, псиконтрразведка.

Поклонилась женщина в чёрном костюме, белокурая, с обманчиво простоватым лицом.

Модератор встречи представил гостей, начиная со Стефании, и слушатели обратили на неё внимание, оценивая красоту разведчицы из восемьдесят восьмого реала.

– Начнём совещание, – сказал Григор Веров, отводя глаза от лица Стефании. – Кто из вас возьмёт на себя функцию докладчика?

Шалва исподлобья глянул на Иннокентия, смущённо поёрзал.

– Я не лектор…

– Лобов, тебе слово, – сказала Стефания.

Иннокентий, давно обдумывающий речь, помедлил и начал историю своих путешествий по реалам с момента, когда он впервые в жизни проэкспериментировал с кюар-алго-ритмом перехода и посетил соседний мир.

Рассказ длился полчаса, после чего в аудитории на несколько минут наступила призрачная тишина, не нарушаемая ни одним звуком, но заполненная чувствами (Иннокентий воспринимал эту энергетику всей нервной системой) присутствующих, получивших шокирующее известие о реальном существовании метавселенных, пронизывающих друг друга.

Стефания в принципе тоже не знала многого из того, что говорил докладчик, и было интересно наблюдать за сменой впечатлений девушки, отражавшихся на её лице.

«Родич» Иннокентия Таллий реагировал на историю ещё более естественно, не стесняясь своих эмоций, хотя предпочитал молчать и докладчика не перебивал.

Григор Веров откашлялся.

– М-да… не думал, что теория когда-то станет практикой… но я не физик и комментировать детали не смогу. Леонтий, это по вашей части.

Бритоголовый слушатель с яркими синими глазами усмехнулся.

– Наука давно подошла к порогу понимания правильности эвереттовского феномена ветвления Мультиверсума. В истинности существующего порядка вещей и в реальности путешествий наших гостей по запутанным копиям метавселенных я не сомневаюсь. Когда-нибудь способ преодоления мембран между реальностями должен был появиться. Другое дело, что это произошло не в более продвинутой с точки зрения развития науки копии, а в… – физик посмотрел на Иннокентия, – так сказать, не достигшей интеллектуальных высот. Вы утверждаете, что ваша Родина – восемьдесят восьмая реальность…

– Не задирайте нос, Леонтий, – недовольно проговорила Сабина Долгонец, – если вы считаете, что наша реальность достигла этих самых высот.

– Вы правы, – тряхнул массивной головой Гладышев, – я немножко преувеличил развитие наших наук.

– Подсчёты реалов, – сказал Иннокентий, – вещь относительная. Ваш реал, по моим заключениям, сто одиннадцатый.

– Неважно, я имел в виду, что научный прогресс год от года ускоряется, и если в двадцатом веке на решение проблем или прикладных задач требовались десятки лет, нынче это происходит за год. Я занимаюсь анализом Мультиверсума со школьной скамьи, но так и не добрался до… гм, кюар-трекинга.

– Мне повезло, – по-лобовски улыбнулся Иннокентий. – И я не простой блогер, торчащий в Сети как заноза в… мягком месте, а подготовленный к восприятию иных пространств математик и аналитик.

– То есть вы себя позиционируете как исключительно развитую личность? – проговорила Сабина Долгонец с тонкой насмешливой интонацией.

– Я не виноват, – начал Иннокентий с невольной досадой, что взял неверный тон.

– Он Лобов! – вдруг мрачно заступился за него Шалва. – Мы все пытались запомнить кюар-ключ, но не смогли, а его братец Тарас… э-э, копия из двадцать третьего реала, смог! И второй братец Итан тоже смог. Думаю, у всех Лобовых есть что-то, чего нет у таких вояк, как я.

Таллий не сдержался, фыркнул.

Соседи посмотрели на него, но «родич» Иннокентия зажал рот ладонью, показывая, что извиняется.

– Подтверждаю, – сказала Стефания.

И настроение Иннокентия резко подскочило. Вряд ли она оценила бы его так однозначно, будь он ей безразличен. Хотя, с другой стороны, пришла альтернативная мысль: может, разведчица тонко издевается?

Он встретил взгляд девушки, и снова душа воспарила в небо. Язык может обмануть, глаза нет. Улыбка в глазах Стефании читалась, но понимающая, тёплая.

– Что такое кюар-ключ? – спросил Дорогомил Шелонский рокочущим басом.

Иннокентий хотел было вытащить из кармашка пластиковую карточку с рисунком кюар-перехода, но услышал тихий возглас Стефании: «Не торопись!» – и передумал.

– Это настоящий алгоритм из двух тысяч пикселей, который я создал и запомнил. Он увеличивает количество связей в мозгу человека (биолог вскинул кустистые брови), что даёт ему возможность тоннельного просачивания сквозь мембрану перехода.

– Так это формула? – разочарованно протянул Шелонский.

– В какой-то мере да.

– Её можно воспроизвести на материальном носителе?

Иннокентий взглядом сообщил Стефании, не сводящей с него глаз, что он помнит её предупреждение.

– Конечно, иначе как бы я менял варианты кода? Но процесс это непростой и требует времени.

Тойон Наташкин посмотрел на Штопора с сомнением, покривил губы.

– Как же вы тренировались запоминать кюар-ключ, не имея аналога, уважаемый?

– Он рисовал, – флегматично ответил Шалва, что, в общем-то, не было чистым враньём.

– Я покажу, – пообещал Иннокентий. – Позже.

– Вы носите его в памяти? – поинтересовался Шелонский.

– Совершенно верно. Это своего рода фракар, как у товарища Мерлина из романа Толкина «Хроники Амбера». Не читали?

– Читать в наши времена?

– То есть у вас нет литературы?

– Почему, есть…

– В общем, это дополнительный орган информационного обеспечения.

– Ваши биотехнологии…

– Дошли до выращивания любых дополнительных биогаджетов и усовершенствований.

– Каких, если не секрет? – не снижал напора биолог.

Стефания засмеялась:

– Это допрос, товарищи универсалисты? Или пресс-конференция?

Сидевшие обменялись взглядами, в которых смешались любопытство и смущение. Но не у всех.

– Если хотите – да, допрос, – проговорила белокурая псиконтрразведчица неожиданно мужским баритоном. Иннокентий даже мимолётно подумал, не трансвестит ли перед ним.

– Идёт война, – продолжала Бек-Трусова, откинув со лба прядь волос. – К нам то и дело проникают зомбированные шпионы, используются даже дети. А вы внезапно появляетесь на загаженной территории. Естественно, у нас возникают вопросы, и не все они будут нравиться.

– Мы не зомбированные и не дети, – издал смешок Шалва.

– Не обижайтесь, – сказал Григор Веров. – Обстановка напряжённая, в нашей реальности Китай не друг агломерациям России, Хабаровская даже подверглась нападению, так что мы вынуждены реагировать на все попытки диверсий и проникновений на наши территории. У всех есть вопросы, давайте задавать их по очереди. Доктор?

– Меня особо интересуют все эти… дополнения, – сказал Шелонский. – Насколько широко они используются в ваших реальностях.

– Довольно широко, но мы не киборги, – ответила Стефания. – У вас должно быть больше, если учесть мнение вашего коллеги Леонтия о зависимости интеллектуального развития цивилизации от времени. Ведь вы на двенадцать лет старше нас?

– Я не это имел в виду, – запротестовал физик.

– А я это, поскольку товарищ доктор волнуется, киборги мы или нет.

– Простите, если мои слова обидели вас, – церемонно опустил голову Шелонский. – Ещё один любопытный аспект – контакты линии Лобовых. Может это быть случайным явлением или нет?

– Сами удивляемся, – признался Иннокентий. – Хотя, с другой стороны, родовая линия Лобовых легко прослеживается в цепочке реалов как результат их ветвления из-за военных действий. Мы просто сидим в одном кусте.

– Хорошо бы побеседовать на эту тему отдельно. Вас бы просканировать…

– Побеседуем. А просканировать – увольте, на это нет времени.

– Для вас это больная тема? – осведомилась эксперт в области айти-технологий Сабина Долгонец. – Вы нормал и поэтому не любите искусственников?

– У нас они называются иначе – эскомберы, но лично я отношусь к ним спокойно. Да и не слышал, чтобы случались конфликты с эскомберами. Другое дело большие ИИ-системы.

– А с ними что?

– И это тема отдельного разговора, – с улыбкой ответил Иннокентий. – На протяжении сотни реалов искусственные интеллекты показали себя как прекрасные помощники человека, но…

Стефания кашлянула, предупреждая, чтобы он не наговорил лишнего, и аналитик изменил концовку речи:

– Но не везде их деятельность одобряется социумом.

– Почему?

– Давайте действительно поговорим на эту тему в другой раз, – мягко сказал Гладышев.

Сабина нахмурилась, но перевела разговор в иную плоскость, проявив интерес к словам докладчика.

– А какова система управления у вас?

– Думаю, вряд ли она отлична от вашей. Существует политическое руководство, финансово-экономический блок, производство… или вы имеете в виду интеллектуально-машинную структуру?

– Вы правильно меня поняли.

– Считается, что государством и агломерациями управляют президент и парламент.

– Считается?