— Мне нужно было попасть в больницу, чтобы ты признался мне?

Он нежно поцеловал ее в губы. Поцелуй был быстрый, но многообещающий.

Доктор не дал время на размышления. Потребовал удалиться. С доктором Сергей спорить не стал, помахал рукой и прошептал:

— Я буду в коридоре.

— Езжай домой, отдохни.

Он отрицательно помотал головой.

— Он всю ночь на лавке в коридоре сторожил — похвалила медсестра, когда Сергей прикрыл дверь. — Вот это любовь.

— Всех влюблённых мужей гнать домой. — Потребовал доктор, зная, что безрезультатно. Так нужно для порядка. — Нечего под дверью спать.

Он посветил фонариком в глаза пострадавшей. Поводил пальцем, заставил следить. Рите с трудом давались движения глазами. Но она мужественно следила за пальцем, стараясь не замечать головную боль. Хотелось быстрее переехать из палаты домой.

— Когда меня выпишут?

— А вы торопитесь?

— Домой хочу.

— К мужу?

— А он мне не муж.

— У каждого свои недостатки. Это молодость.

— Так когда я смогу уйти?

— Когда ходить научитесь. Пару дней полежите. Понаблюдаем.

— Я не могу пару дней.

— Если у вас семеро по лавкам голодные сидят, то поезжайте домой. А так я вас не отпускаю. У вас была тяжелая степень сотрясения. С потерей сознания более десяти минут. А если у вас сейчас осложнения начнутся.

— Какие?

— Потеря памяти. Головные боли. Неуверенная походка и путанность речи.

Рита испробовала на вкус каждое его слово, прислушиваясь к себе, и проговорила:

— Я еще не вставала, но надеюсь, что походка у меня осталась от бедра. Помню всё, разговариваю нормально, могу даже переговариваться. Голова поболит и перестанет. Это естественно при сотрясении.

— Случалось уже?

— Конечно, я же в школе на физкультуру ходила. А там мяч. Встреча его со мной иногда заканчивалась головной болью.

— Вижу, рассуждаете вы адекватно. Кем вы работаете?

— Мы работаем уже никем. А работали журналистом.

— Да? А мне сказали, вы наркоторговцев ловите и преступников укрываете.

— Вот что бывает, когда работу теряешь — хмыкнула Рита.

— Даже не знаю, что вам посоветовать, идти на работу и перестать преступников укрывать, или идти на работу и перестать наркоторговцев ловить. Не знаю, кого общество потеряет, когда вы выйдете на работу. Стоит задуматься.

Рита его слова восприняла с ответственностью. Задумалась. Хмыкнула и проговорила:

— Всегда думала, что приношу обществу пользу, работая журналистом.

Доктор не знал о переживаниях пациентки, но все-таки обрадовал:

— Могу с уверенностью сказать, что выпишу вас завтра. Под домашний арест, то есть присмотр.

* * *

Марина Григорьевна выскочила из дома Сергея с уверенностью, что никогда не вернётся. Такого отношения к ней не было даже в годы работы в школе, с учётом того, что в каждом третьем классе учился заносчивый ребёнок. Конечно же, конфликты бывали, бывали случаи неуважения, бывали попытки унижения. Но Марина Григорьевна знала и умела противостоять нападкам строптивых малолетних индивидов.

Сегодня её восприятию мира пришёл конец. Она встретилась с женой Сергея. Валерия непозволительно долго отчитывала Марину Григорьевну за пыль на антресоли. При этом смотрела так, что бедная женщина почувствовала себя гадкой жабой.

Решение пришло само собой. Не смотря на уважение к Сергею, Марина Григорьевна выкрикнула:

— Ну и убирайтесь здесь сами!

Выскочила на улицу. Там её накрыла обида и она расплакалась. Она вытирала слёзы кулаком, как маленький ребёнок, когда увидела Сергея. Она хотела быстро проскочить в открывающиеся ворота и уйти, не показывая свои переживания. Но мужчина оказался слишком внимательным. Заметил.

— Марина Григорьевна, что случилось? — спросил он, выходя из машины.

— Я больше у вас не буду работать. Ваша жена будет заниматься хозяйством сама.

— Лера? Она никогда не занималась хозяйством. Она будет заниматься собой, но не домом.

— Это ваши дела. Вы кстати не ночевали дома. Что-то случилось?

— Я был с Ритой в больнице.

Марина Григорьевна сначала удивилась, но быстро забеспокоилась. Она в последний раз шмыгнула носом, понимая, что её горе несравнимо с бедой Белозёровой.

— Бедная девочка. Как её самочувствие?

— Уже лучше. Я собираюсь перевезти её сюда.

— Но… — опешила женщина. В её голове не складывалось уравнение с двумя женщинами.

— Мне понадобится ваша помощь. Так что приходите. А на Леру не обижайтесь. Я с ней поговорю.

Теперь Марина Григорьевна ушла домой с уверенностью, что Сергей сможет убедить жену не устраивать скандалы из — за пыли. Кстати, именно сегодня в её планы входила уборка в труднодоступных местах.

— Лера, — позвал Сергей, зайдя в дом.

Она молчала. Он знал, что она его слышит. Он не стал звать её. Прошёл в гостиную. Она сидела перед телевизором и бесцельно переключала каналы. Хотя она могла преследовать цель — такая у неё сущность. Поиски остановились на музыкальном канале. Романтичные клипы настраивали на определённый лад разговора.

— Серёженька, — она подскочила, но он выставил руку так, чтоб она не смогла повиснуть у него на шее. Настроение тут же улетучилось. Она села на диван.

— Какое ты имеешь право доводить Марину Григорьевну до слёз?

— Никого я не доводила.

— Ладно. Я извинюсь за тебя.

— Пусть она извиняется за то, что не справляется со своими обязанностями. Хотя, здесь сколько не убирай, все равно пыльно будет. Купить дом в деревне — верх эксцентричности. Ты мог покупать квартиру в столице, ну на крайний случай на лазурном берегу.

— Ты почему ещё не уехала?

Она промолчала.

— Лера, тебе пора уезжать. Мы же давно решили, что не…

— Это ты решил, а не мы. Лично моё мнение совершенно противоположное.

— Лера, собирайся. Ты уезжаешь.

— Серёжа, присядь. Давай поговорим спокойно. Я осталась одна. Ты — один. Мы муж и жена. Я хочу начать все заново. Я не могу без тебя. Я смогу возродить наши чувства. Нам ведь было хорошо. Со мной ты забудешь обо всём. Наши чувства окрепли в разлуке. Я многое поняла, осознала. Я верну тебе твою фирму. Ты станешь работать. Продолжишь своё любимое дело. Я буду помогать. Буду принимать заказы, звонить клиентам и поставщикам. Я научусь вести дела.

— Научишься?

— Да.

— А ещё не научилась?

— Мне не надо было.

— Учись.

— Ты вернешься ко мне — она подалась к нему, но его взгляд приковал к месту. Попытки прильнуть к нему, зацеловать и заласкать до безумного оргазма, она оставила на потом. Она знает каждую клеточку его тела. Сможет с ним справиться. Он не устоит перед её телом и будет просить о сексе.

— Я предлагаю тебе учиться, потому что всё в жизни пригодится. И если ты ещё не поняла, то объясню: у меня есть работа. Я буду жить здесь. И я люблю другую женщину.

— Риту?

— Да. Я люблю Риту.

— Неадекватный выбор — подытожила Лера.

Она вышла из гостиной. Сергей выключил телевизор и ещё некоторое время слушал, как Лера цокает каблуками по плитке, собирая вещи.

— Совет вам да любовь — крикнула Лера, проходя мимо гостиной.

— Лера, — окрикнул он её и спросил, когда она заглянула — ты взяла колибри? Кулон на цепочке?

— Нет. — Она машинально дотронулась до груди, но плавно повела ладонью к шее. — То есть, да.

— Ладно, оставь себе.

Сергей слишком устал, чтобы требовать, спорить или отстаивать такие мелочи. Он решил отдохнуть полчаса и поехать на ферму. Работа сама себя ещё не умеет делать, не смотря на бригаду помощников.

Засыпая, он слышал, как Лера катила чемодан на колесиках по двору. С этим звуком уходила женщина, которая умела предавать. Теперь он устроит свою жизнь только с Ритой.

* * *

Как доктор и обещал, выписал на следующий день, хотя на выписку это не было похоже, скорее — сдался и отпустил. Но чего кривить — если бы жизни Риты что-то угрожало, никто бы ее не отпустил.

Рита отказалась ехать к Сергею. Не о таких отношениях она мечтала. Хотелось любви, а не сесть инвалидом ему на шею. Она образно себя сравнивала с инвалидом из-за твёрдого воротника. Он сковывал движения. Она чувствовала себя заржавевшим роботом, которому движения даются с трудом, и приходится двигаться, как в замедленной съемке. Это ужасно раздражало. Уже на следующий день Рита поняла, что последствия сотрясения мозга у нее проявляются через нервную раздражительность. Она рычала на бабушку, потом ей становилось стыдно, потом она засыпала. В кровати время тянулось медленно. Старалась лечиться покоем, о котором только мечтала.

Сергей приходил каждый день. Рассказал, что Ромку отправили в камеру. Борис и сам уже не верит, что Беликов причастен к убийствам и покушению на Риту, но утверждает, что Роман сам себе подписал приговор, когда устроил побеги от полиции.

Рита не находила себе места. Из-за нее Ромка вышел из подвала на свободу и его тут же посадили за решетку, лишив свободы. Пообщавшись несколько раз с майором Фёдоровым, Рита была уверенна, что Ромке в ближайшие лет семь солнышко будет светить в окно только через решетку.

Рита с самого утра мучала сети интернета в поисках решения проблемы. Ноутбук пестрел закладками. Её безумно раздражало собственная беспомощность. Решение в голову не приходило, отвлекала физическая слабость. И когда пришёл Сергей, она тут же попросила:

— Адвокат нужен. Серёжа, у тебя есть знакомый адвокат?

— Только хозяйственник. С прошлой работы. Спрошу, может у него есть знакомые.

— Не надо. К Кузнецову поедем.

— Кузнецов? — удивился Сергей. — Тот, который расследовал убийства в отеле? Илья Кириллович?

— Я не говорила тебе, я встречалась с ним недавно… — неуверенно начала Рита.

Сергей по голосу заподозрил неладное.

— Зачем? — строго спросил он.

— Мне нужно было ознакомиться с делом.

Сергей молчал. Ждал. А Рита боялась продолжить. Но храбрости перед неизбежностью ей не нужно было занимать.

— С делом убийства Гордеевых. Я уверена, что убийца твоих бабушки и дедушки ходит на свободе. Я была в архиве…

— Зачем? — он подскочил со стула. Раздраженно прошелся по комнате. — Зачем ты лезешь в это дело? Зачем тебе это надо? Что ты придумала? Ты считаешь себя Шерлоком Холмсом, ты считаешь, что сможешь найти убийцу через сто лет?

— Двадцать.

Он не отпускал от нее гневного взгляда.

— А может тебя убить хотели, потому что ты была в архиве? Ты подставляешь себя под удар. Это не серьёзно. А если преступник узнает, что ты ворошишь старые дела?

— Это вариант — заметила она. — Но в больнице у меня было полно времени, я пришла к выводу, что это не так. Да. Машина Васьки Карманова попала в канал, точно так же как и угнанный автомобиль твоего деда. Но на этой машине сбили Оксану. Эти два дела не имеют друг к другу никакого отношения.

— Откуда ты всё знаешь?

— Я рассматриваю разные варианты.

— Рита, ты неисправима — обречённо выдохнул он. — Я тебя прошу, прекращай. Это опасно. Ты понимаешь, что на тебя покушались из-за чего-то. А вот и причина.

— Обычно говорят, мотив. Но если это так, то это подтверждает мои опасения и догадки. Сидя на канале, я как раз думала о том, что кто-то из односельчан мог быть сообщником утопленника.

— А я думаю, чего ты туда пошла? А ты пошла на место находки преступника.

— Вообще-то я пошла туда нечаянно. Я была расстроена твоим решением начать всё заново с Лерой.

— Не было у меня такого решения.

— Но я же не знала.

— Рита, послушай, — он устало присел на стул — ни я, ни отец не хотим расследования. После убийства следователи выжали всю жизнь из него. Он состарился за пару лет. Стал похож на старика, осунулся, высох, зачах. Это горе высосало все соки. Но если сначала он терял силы, бегая за справедливостью, то потом, бегая за возобновлением и продолжением дела. Совсем недавно успокоился. Смирился. Жить начал. Я не хочу, чтоб ты ворошила это дело. Ради отца и ради тебя. Я знаю, как это тяжело. Я проходил уже через это.

— Но преступник до сих пор ходит на свободе — не сдавалась Рита. Она не могла ему объяснить ему свое рвение. Так не могла, что чувствовала себя омерзительно.

Некоторое время Рита молча смотрела в окно. Яблоня раскинула ветки, доставая до дома, иногда терлась ими о крышу, иногда постукивала в окно. Сколько же ей лет? Ещё дедушка посадил. Рита помнила его тонким стволом с десятком листочков. А сейчас вон какая вымахала. Рита присмотрелась, всматриваясь через густую зелень, нашла кормушку для птиц. Зимой Рита брала зерно пшеницы, засыпала в поддон, а сверху сало. Синички его обожают. Сейчас кормушка была пуста, но на ветке сидела сорока, заглядывала, поворачивая голову то правым, то левым глазом. Любопытная бездна глаз. Рита заметила семейство этих птиц — хулиганов на акации, построили гнездо, трещали и пугали цыплят. Соседка причитала, что нужно бы прогнать, а то на следующий год здесь поселятся целая стая воришек.

Рита постучала по стеклу, птица вспорхнула и выскочила из веток.

Знакомая местность за окном не помогла найти нужные слова. Рита их и не искала. Они всю жизнь были в её голове.

— Нельзя поставить точку, пока не восторжествовала справедливость. Видимо, я тот человек, который не может воспринимать мир, пока в нем нет целостности. А дело Гордеевых не закрыто, значит нет целостности. Так же как и дело моих родителей.

— Я слышал о их гибели.

— Да, они погибли в автокатастрофе, когда мне было пять лет. Водитель скрылся. Знают только, что была грузовая машина. Но мне от этого не легче.

— А разве тебе станет легче, если ты найдешь виновника аварии.

— Нет, легче не станет. Но виновный будет наказан. Я допускаю, что произошло какое — то стечение обстоятельств, к, примеру, отказали тормоза, и произошла авария, несчастный случай. Водитель сбежал, побоялся наказания, может, мучается совестью. Но в случае с твоими бабушкой и дедушкой было совершено спланированное преступление. И преступник ходит на свободе. И я не понимаю, почему ты ругаешься.

Сергей молчал. Рита двести раз уже пожалела, что призналась Сергею о настоящей причине встречи с Кузнецовым. Сергей повернулся к ней и признался:

— Если бы я был уверен, что это не пустое дело, и я найду убийцу, сам бы стал искать. Но это дело — настоящий «глухарь». Пойми ты, мы уже пробовали. Но это бесполезно. Нет никаких фактов, что был ещё кто — то. А если и был, то спустя столько лет невозможно что — то понять и доказать.

— Я попытаюсь найти хоть что-то. Ты пойми, иногда преступления раскрываются и через двадцать и через тридцать лет. Нужно только со свежей головой вникнуть. Дело громкое, а времена мутные. Вот ты мне скажи, что тогда из дома пропало?

— Я требую, прекрати.

Это прозвучало очень резко. Слова позвучали, как взрыв. После них остались руины.

— Сергей, я прошу тебя, не требуй от меня никогда и ничего — в голосе слышались железные нотки требования, хотя она специально сказала о просьбе. — Я живу и буду жить так, как привыкла.

— То есть, ты не собираешься меня слушать?

— Нет — категорично ответила она. — Я буду делать то, что считаю нужным.

Он смотрел на нее таким острым взглядом, она же была тверже железа. Сравнить их можно было с тяжелым молотом и накалённой сталью. Сейчас искры полетят в разные стороны.

— Я за тебя переживаю — постарался сбавить накал Сергей.

— Не стоит — ледяным тоном отрезала Рита.

— Вот и я думаю, что не стоит — выкрикнул он и ушёл, стукнув дверью.

На потолке жалобно звякнула люстра.

— Что случилось? — вбежала в комнату бабушка.

— Обиделся — недовольно хмыкнула Рита и объяснила — за то, что я пытаюсь разобраться в убийстве Гордеевых.

— А я тебе говорила, не лезь — «поддержала» внучку бабушка.

— И ты туда же? Гордеевых убили! Родители мои в могиле! А вы только говорите, не лезь, не лезь! А я буду лезть туда, куда хочу! И вообще, оставьте меня все в покое! Все! — выкрикнула она. На этот раз в голосе слышались слезы. Она спряталась, забравшись под одеяло с головой.

Татьяна Семёновна постояла молча, развернулась и ушла. Почти, как Сергей. С одной лишь разницей — дверью не стучала.

Рита испытала тошнотворное чувство беспомощности.

Вот она и осталась одна. Даже бабушка ушла. Сергей разозлился. Роман в камере. В расследовании нет продвижения. На шее бандаж. Движения, как у сытого кита, медленные и плавные. Да и мозг, как у сонного кита, наполовину спит. Бодрствующая половина собиралась расплакаться.

* * *

Ночь подкралась холоднокровной рептилией и пробралась в комнату, поэтому Рита включила телевизор, убавила звук и без интереса посматривала на экран. Его теплое мерцание напоминало о жизни. Транслировали художественный фильм с элементами расследования, юмора и мистики. Рита его видела ещё в детстве, поэтому была увлечена только своими мыслями и переживаниями с элементами расследования. Юмор и мистики там вообще не было.

Как же понять кто убийца?

Так только в кино бывает. Сидя на диване с кружечкой ароматного чая, в котором плавает долька лимона, можно вычислять преступника с первых минут фильма. Каждый герой имеет своё предназначения и просто так его упоминать и показывать не станут. Каждый второй герой — потенциальный злодей. С каждой минутой трансляции подозрения падают на конкретных людей, но следующий — с более вескими мотивами и гнильцой в душе. И ближе к концу фильма понимаешь, что под подозрением побывали все, потому что один гаденький человечек, второй просто гад, а третий — настоящий паразит.

Но что же делать Рите, когда из всей деревне Зерновой невозможно найти ни одного, ни второго и тем более третьего.

Как всё сложно в жизни — хулиганов видно издалека, от них хамством веет, но им нет дела до подруг.

Как всё просто в кино — преступником оказывается милейший человек, на которого никто и не думает.

Может зря она не отработала версию с Аниным салоном красоты.

От этой мысли Рита взбодрилась, приосанилась. Действительно, необходимо прорабатывать все версии в момент их поступления, чтобы потом не возвращаться к ним с мыслями упущенной возможности, но временной интервал хоть и велик, но не упущен. Мысленно отругала себя, что отбросила эту версию. Как — то в одно мгновение она распалась, когда убили Царёву. Оправдывая себя тем, что после смерти Оксаны, Рита переключилась на поиски общих дел и тайн двух одноклассниц. Но и в этом направлении не нашла истину. Продвижения в расследовании нет, убийца ходит на свободе, Роман под подозрением.

Рита старалась не делать резких движений, они откликались гулом в голове и токообразным выстрелом в шею. Она достала чемодан и нашла в нем платье. Любимое. Материал прекрасный, гладить не надо. Это хотелось меньше всего. Долгие сборы могли разбудить бабушку и плавно перетечь в такие же долгие объяснения.

Гулять ночами входило в привычку.

Чтобы сильно не афишировать свое путешествие, Рита надела черное платье, с глубоким декольте. Конечно же, повод для ночного проникновения в опечатанную квартиру Беликова, не для наряда, но зато не мешает воротнику. Его она замаскировала черной шалью. Вообще эта медицинская помощь раздражала, Рита чувствовала себя в нем инвалидом. Он сковывал движения, давил, не позволял повернуться, но шея продолжала болеть. Этот «костыль» только мешал ей, но снимать раньше времени она поостереглась, боясь головокружения или резкой боли. Тем более в такой ответственный момент.

Она быстро добралась до дома Романа. Маршрут — знакомый, обстановка — привычная. Зачастила она в этот двор ночами. Единственное, что отличалось от предыдущих «вылазок» на дело — она не оглядывалась. Воротник не позволял крутить головой, высматривая невольных свидетелей. Это привело к ошибке. Она не заметила преследователя.

Рита вошла в подъезд и медленно, не совсем уверенным шагом, поднялась на третий этаж. Она открыла замок так бесшумно, как будто всю жизнь занималась кражей со взломом. Оставалось только зайти в квартиру и обыскать её. Но Риту как будто ударили по рукам. Она поняла то, что всё это время делала, не обдумав.

Она так же бесшумно закрыла замок и развернулась и отошла от двери.

— Почему передумала? — спросили сзади.

Рита оглянулась настолько резко, что голову пронзила молния боли. Она невольно застонала. И оступилась.

Он кинулся к ней. Придержал.

— Не хотел тебя напугать.

Угрюмое настроение не позволяло поверить в правдивость его слов.

— Что ты тут делаешь? — приходя в себя от резкой боли, спросила Рита.

— За тобой слежу — признался Сергей.

Рита смотрела на него испуганными глазами и не находила слов, боясь открыть для себя правду.

Сергей возмутился:

— Рита, ты же самый предсказуемый человек, которого я когда — либо встречал.

Рита молчала, глаза её выдавали, она не находила ответ. Сергей хмыкнул:

— Я знал, что ты опять куда-то полезешь. Решил за тобой присмотреть, подстраховать. Всё равно не получается тебя отговорить. Мои опасения оправдались. Только стемнело, Рита вышла на поиски приключений.

— Это обидно.

— Так почему ты не вошла в квартиру? Одумалась?

— Это тоже обидно.

Она улыбнулась. Страх быстро улетучился, опасения не оправдались. Сергей не охотился на нее, он её оберегал. Он продолжал держать её. Рите так сильно захотелось оставить все подозрения, расследования и доказательства, а повиснуть на его шее и поцеловать. Зачем ей что — то расследовать, когда он так близок. Остается только отдаться любви.

— Рита я не могу без тебя. И да, я переживаю за тебя. Я знаю, что ты все равно будешь вести расследования. Никто тебя не остановит. Но я могу быть с тобой рядом. И помогать тебе. И мне будет спокойней. И тебе безопасней. Вдвоём легче. Да, и я думаю, что ты права, нужно перестать бояться и раскрыть тайну смерти деда и бабушки. Но я боюсь, что и я прав, и это расследование может оказаться опасным для тебя.

— Я тоже не могу без тебя. — Рита крепко прижалась к нему и вопреки желаниям, сказала — я решила вызвать Бориса. Понимаешь, я все делаю неправильно, незаконно. А вдруг там что — то такое страшное, что я не буду знать, что с этим делать. Пусть он сам все осмотрит, изымет, если надо.

— А что осмотрит и что изымет?

— Оксана сказала, что перевезла вещи к любимому человеку.

— А Роман её любимый человек?

— Да. Мне кажется, что в этом чемодане разгадка одной страшной тайны.

— Кто убил Аню и Оксану.

— Нет. Там наследство Оксаны, из — за которого её могли убить. А Аню убил… другой человек.

— И ты знаешь, кто — не спросил, а догадался Сергей.

— Да.

— Зачем тебе наследство Оксаны?

— Оно не мне нужно. Мне кажется, из — за него её убили. Вот это все надо проверить. Оксана обмолвилась, что только жить начала безбедно. Её мама, Татьяна Викторовна сказала, что она получила наследство от бабушки. Что там за наследство никто не знает. Оксана скрывала даже от матери. Когда произошел этот несчастный случай, Татьяна Викторовна обыскала весь дом в поисках завещания. Не нашла. А Оксана, перевезла вещи к любимому человеку, то есть она собиралась переехать к Беликову, чтобы создать себе семью.

— Полиция должна была осмотреть все вещи.

— Вот, может Борис ответит нам на этот вопрос. Может они осмотрели её вещи, но не могут ни с чем связать? Никто ведь не знал о их романе. Они долгое время встречались, но скрывали свои отношения. При этом Ромка строил их ещё на стороне. С Аней. Но Оксана планировала расшифроваться. Мне намекнула, что влюбилась, но не сказала в кого. Я думаю, это потому что я бы сразу заподозрила.

— Что?

— Убийцу. Теперь это трудно доказать. Подозрения так и останутся на Ромке. Думала, он проживет у меня в подвале до ста лет.

— В подвале столько не живут — возразил Сергей.

— И в подвале плохо и в тюрьме плохо. Особенно когда не совершал убийство.

Она набрала номер телефона Бориса. Как бы он ни был благодарен ей за поимку наркоторговца, услышав её голос в два часа ночи, не обрадовался, что естественно, дал понять, но на вызов отреагировал. Явился. Заспанный и уставший Борис выслушал предположения Риты, помычал, повздыхал, взял ключи и отворил дверь.

— До утра подождать не могли?

— Могли и без вас, но передумали — прошептала Рита, надеясь, что Борис не обладает идеальным слухом.

— Понятыми будете.

В шкафу обнаружилась спортивная сумка. В сумке — вещи.

— Мы думали, это Анина сумка — сообщил Борис. — Мы выяснили, что её муж выгнал из дома. Она приехала в гости, оставила вещи. Ничего удивительного. На сумке отпечатки пальцев Беликова. Ещё одно доказательство, что он ждал Анну.

— Это сумка Оксаны — задумчиво произнесла Рита, смотря, как Борис перекладывает вещи из сумки в стопочку.

Обыкновенные сарафаны, платья, спортивный костюм, несколько футболок и сапоги на высоком каблуке.

— Вещи все летние, а сапоги зимние — заметил Сергей.

— Надолго видимо переезжала — догадался Борис.

— Не прихватив шубу? — скептично поинтересовалась Рита.

— Ну, у вас у женщин ведь есть любимые вещи. Любимые сапоги.

— Это новые сапоги. Не думаю, что Оксана успела к ним прикипеть душой — огрызнулась Рита. Её обеспокоило то, что в вещах Оксаны не оказалось завещания. Резко захотелось встретиться с Ромкой и уточнить, не перекладывал ли он бумаги в свой стол. А вдруг он его выкинул. Нет, не может быть. Будучи безответственным во всём, он не стал бы выкидывать документ.

— А в карманах ничего нет?

— Нет — вздохнул Борис, мысленно беспокоясь о последствиях — меня по шапке не погладят. Зря у вас на поводу пошёл.

Рита не могла поверить, что ошиблась. Её охватило беспокойство, причинами того были несколько обстоятельств. Ложный путь привел в никуда, Ромку посадят, убийцу Анны уже не наказать, убийцу Оксаны уже не найти, сама зря пострадала. Всё зря. оставалась одна надежда, что преступник все — таки решит убить Риту и его застукают над бездыханным её телом. Бесперспективное некрасочное будужие.

Она обреченно опустилась на диван, прерывисто вздохнула и проводила взглядом вещи Оксаны. Борис аккуратно складывал их в сумку.

— Постойте — остановила она его, когда он запихивал сапоги. — Ну, зачем ей сапоги летом?

— Рита, вы ищете не там где надо. То есть, я хотел сказать, вы бы вообще не искали. Мы сами разберёмся.

— Дайте — она протянула руку.

Сергей передал ей один сапог, а себе взял другой. Они синхронно перещупывали кожу вдоль голенища. Рита быстро поняла, что безрезультатно. Сергей оказался целенаправленным человеком и решил довести дело до каблука — в прямом смысле этого слова. Он осмотрелся. Не нашёл ничего стоящего, сходил на кухню. Вооружившись кухонным ножом, он отковырял набойку.

— Эй — возмутился Борис, подскакивая, — вы чего чужие вещи портите? Остановитесь. Я приказываю.

Но Сергей уже заглянул в каблук. В его распахнутом нутре была свёрнутая бумага. Сергей подцепил её и достал. На завещание это было не похоже, но документ имел ценность. Рита последовала примеру Сергея и расковыряла второй каблук. Он тоже оказался тайником и хранил в себе тайну прошлого.

У Сергея в руках было письмо, написанное корявым старческим почерком. Пока он читал, Рита ознакомилась с документом. Это была копия договора. Подпись деда Сергея Гордеева Николай Владимирович в дуэте с письмо бабушки Оксаны, составляли её завещание.

Прочитав письмо, все втроём некоторое время сидели молча. Каждому нужно было осмыслить. Первым прервал молчание Борис.

— Получается, бабка знала убийцу Гордеевых и шантажировала его. Передала этот способ обогащения внучке в качестве завещания. Оксана решила идти тем же путем. За это и поплатилась.

Он справился с задачей — вывести всех из ступора. Рита вспомнила очень занимательный разговор.

— Как же я сразу не догадалась. Он ведь мне сам всё сказал.

Сергей подскочил, но Рита была наготове, она перекрыла ему дорогу и повисла на нём, зацепившись за шею.

— Если ты оттолкнёшь меня, я упаду. У меня будет сотрясение мозга. Повторное.

— Отпусти, мне надо идти.

Его голос прозвучал страшно. Он не предвещал ничего хорошего.

— Пусть Борис идёт. Это его работа. Суд всё решит. А ты останься со мной. Я поддержу. Я умею.

Она смотрела на него так близко, что у неё закружилась голова. Фокусироваться на близком объекте, было ещё болезненно, сказывалось сотрясение. Хотя этот близкий объект всегда был причиной её душевного расстройства.

Они услышали, как Борис звонит по телефону — операция по задержанию преступника началась. Сергею в ней участвовать запрещено, потому что Рита догадывалась, что он бы устроил мордобитие.

Ещё минуту назад ему казалось, что в него попала молния, пронзила, прошла через сердце и взорвалась в голове. Он ослеп от ненависти. Но Рита владела волшебством, излечила, вернула зрение и человечность.

Он медленно прильнул к её губам.

* * *

Эта ночь оказалась самой насыщенной. Рита и Сергей не сомкнули глаз.

Рита думала, что от напряжения снова грохнется в обморок. Но, не смотря на самочувствие и явные признаки усталости, она носилась рядом с Сергеем. Первым делом Борис, вызвал подкрепление, поставил в известность майора Фёдорова, предупредил главу администрации о незапланированном визите.

Сергей отправился на арест убийцы своих родственников, он требовал объяснений, он торопил события, собираясь устроить допрос ещё в доме преступника. Рите приходилось его одёргивать и объяснять, что само присутствие её и его на задержании — уже идёт вразрез с нормами прав. Сергей согласился, но питал надежду поприсутствовать при допросе. Это им удалось. Только по видео связи. Оно и к лучшему. Рита не могла ручаться, что Сергей сможет удержать себя в руках. А её руки уже явно теряли силу. Она держалась из последних сил. Сон клонил, голова болела, воротник давил. А у неё ещё оставался не закрытый гештальт — Ромку надо было вытаскивать из тюрьмы. Главное условие — на свободу, а не в подвал. Ей ещё долго объясняться с Фёдоровым и Борисом, доказывая невиновность Беликова. Доказательства были сомнительные с учетом того, что убийца не сможет подтвердить свое преступление.

Борис, Рита и Сергей — троица на эту ночь — устроились в кабинете майора перед экраном монитора, по которому в реальном времени транслировали допрос Станислава Игоревича.

Сначала Роулов от всего отнекивался. Пытался обвинить окружающих в потере ума, но оказалось, что их трудно сбить с намеченного пути.

Ещё по пути в участок, Станислав Игоревич придумал ход отступления, но он не понадобился. У следствия был козырь. Письмо и документы. Сначала Роулов не верил, но ему даже дали с ними ознакомиться. Документ ему был известен, много лет назад он сам подписывал его, а письмо оказалось настоящей инструкцией к действию. В нём бабка давала указания внучке, как нужно давить на Роулова, чтобы он платил ей деньги.

— Оксана пришла ко мне в кабинет и сказала, что получила в наследство от своей бабки все доходы. Я сделал вид, что не понял. Она показала копию договора с Гордеевым. Мне некуда было деваться. Но она заверила, что повышать таксу не станет. Заверила, что им хватит. Я заплатил. Я привык платить. Как приятно, — он осмотрел комнату. Допросная утопала в сумрачной серости. — Наконец — то я перестану платить шантажистам. Приятно. Мне легко. Вы не поверите, вот оно счастье. Наконец — то. Я освободился.

— Наоборот — заметил Фёдоров.

— Пусть меня посадят. Но я освободился от груза. Я всё расскажу.

Он действительно стал рассказывать. Видимо в старости по — другому чувствуют свободу. Свобода не там, где ты живёшь, ходишь, спишь. Свобода — это то, что ты чувствуешь в груди, как дышишь, как думаешь, как ступаешь по земле.

— Вы знаете, из — за чего начинаются войны? Из — за земель. Причина любой войны — это территория. В селе тоже бывают войны. Только они все из — за сельскохозяйственных земель. Гордеев устроил мне невыносимую жизнь. Он был соучредителем колхоза, но ушёл с работы на вольные хлеба. За ним потянулись люди, оставляя меня без заработка. Я пришел к нему домой и уговорил не рвать колхоз, а поделить поровну. Мы скрепили наш союз договором. Он уступает мне половину колхоза за крупную сумму денег.

— Откуда у вас деньги?

— Накопил — быстро заявил он, но подумал и спокойно сказал — хотя, что уж там. Сейчас уже не страшно признаться, что я торговал неучтенным зерном, быками и телятами. Деньги у меня были. Я отдал их Гордееву.

— Вы убили его, чтобы вернуть свои кровно заработанные — уточнил Фёдоров.

— Нет. Я знал, что у него денег нет. Он купил трактор, комбайн, сельхозтехнику. Стал работать. У него хорошо получалось. И люди это видели. Я привык работать так, как привык. Старался набить собственные карманы. За это поплатился. Люди стали обижаться и поговаривали перейти к Гордееву. Я любыми средствами пытался переманить их к себе. Я забыл о договоре, я просто хотел вернуть себе сто процентов. А Гордеев вспомнил о документе, скрепленном нашими золотыми подписями. Я долго думал, как мне его забрать. Один раз пробрался к нему домой, когда они ездили к сыну в город. Мне никто не мешал перебирать в его кабинете бумажки. Всю ночь я искал, но не нашёл оригинал. Потом Гордеев обмолвился, что спрятал его в тайнике. Он ведь тоже понимал, что этот договор на вес золота, поэтому спрятал. Он обеспечивал Гордееву многие годы безбедной жизни. Тогда я не понимал, что на пятьдесят процентов тоже мог жить припеваючи. Сейчас я же как — то живу на зарплату. Ферму я отдал Сергею Гордееву. Это ирония судьбы. Смешно — Гордеев младший должен был мне платить за аренду, а я отдавать эти деньги Царевой младшей. Вот это поворот. Настоящий водоворот денег среди трех семей и трех поколений.

Он усмехнулся, удивляясь своим расчетам. Но судьба распорядилась иначе, перечеркнула все планы.

— А тогда я боялся остаться вообще без ничего. Панический страх оказаться на дне. Мне пришлось нанять одного кровожадного молокососа. Петрова. Я пообещал ему много денег за этот документ.

— Вы напали на Гордеевых вдвоём?

— Да, этот пакостник не мог один, ему нужен был напарник, помощник. Собирался взять кого — то со стороны. Но мне не нужны были лишние глаза и уши. Знаете, если тайну знают два человека, это уже не тайна. Поэтому я решил помочь ему сам.

— С одним легче справиться.

— Да, я знал, что я убью его. Мне не нужны были свидетели. Всё шло очень гладко. На улице стояла такая жара. Все прятались по домам. Я пришел к Гордееву. Подсыпал в воду снотворное. Небольшую дозу, чтобы они не крепко заснули. Петров будил их и спрашивал о тайнике. Я искал. Но Гордеев как-будто умом тронулся, постоянно называл какие — то несусветные места. Петров не выдержал и стал их пытать. Страшно вспоминать. Но у Петрова оказались садистские наклонности. Избивал.

Роулов поежился, вспоминая страшные сцены пыток.

— Время летело. Нужно было торопиться. И тут Петров говорит: «Можете не отвечать. Сейчас ваш внук вернётся, я у него спрошу». И так зловеще улыбается. И я понял, что мальчишка не спасётся от этого монстра. Гордеев это тоже понял. Он решил, что лучше сказать, чтобы мы ушли, не дожидаясь Серёжку. Но я не знал, что мальчик у них в гостях. Я бы отложил налёт на Гордеевых. Убить ребёнка я бы не смог, а Петров — смог бы, не сомневаюсь. В общем, Гордеев признался. Договор был вшит с обратной стороны дивана, под обивку. Там бы никто не нашёл. Я вспорол диван, достал оригинал и сказал, что всё закончено. После этих слов Петров убил Гордеевых.

— Что дал вам этот договор?

— Я выждал год, чтобы на меня не падали подозрения. Горевал вместе со всеми. Через год я стал полноправным хозяином.

— Как вы убили Петрова?

— Мы угнали машину Гордеева. Я говорил куда нужно ехать. Когда мы были возле канала, я сказал ему остановиться. Он отвлёкся. Я стукнул его головой об стекло. Садист оказался слабеньким к насилию, потерял сознание. Я протёр отпечатки и столкнул автомобиль в канал. Петров утонул, не приходя в себя.

— Как документ попал к Царевой Нине Григорьевне?

— Царева помогала мне и Гордееву. Иногда мы обращались к ней за юридическими консультациями. Возможно, в одну из встреч с Гордеевым к ней попал договор. Кто же знал, что Нинка сделает копию и обо всём догадается. Но она так же догадалась сбежать на родину в Беларусь. Но не забывала доить меня. Требовала всё больше и больше денег. Шантажистка. Она прислала мне копию договора и сказала, что подстраховалась. В случае её смерти документ попадёт в прокуратуру вместе с её пояснениями. На случай, если никто не сопоставит со мной убийство Гордеева. Некоторое время я о ней ничего не слышал. Потом узнал, что Царева умерла, но оставила Оксане документы в наследство, а шантаж — генетически.

— Вы убили Оксану?

— Странная история с этой девчонкой. Она пришла ко мне в кабинет, кажется, открыв дверь ногой. Её в деревне называли Царевной. Откуда у неё такие замашки, не знаю, со всеми вела себя как будто мы её прислуга. В глазах безумный огонёк. Такой бывает только у алчных людей. Видели? Нет? Она собиралась за мой счёт разбогатеть. Я давно её побаивался. Всё время думал, что Нина перед отъездом рассказала невестке и внучке о настоящей причине её быстрого отъезда. Я присматривался к ним. Прислушивался. Приходилось собирать сплетни об этой парочке. Но вскоре понял, что они ничего не знают. Радуются, когда бабка делает переводы денег. Моих денег. Я ей отправляю, она — им. Они двадцать лет думали, что их бабка с зарплаты может позволить себе быть богатой. Зарплата и богатство вещи несовместимые. А потом Нинка умерла, я вздохнул спокойно. Каждое утро просыпался и думал, что всё закончилось вчера, а сегодня будет спокойно. Но нет же. Оксана пришла ко мне в кабинет и с порога заявила, что получила наследство от бабки. Она говорила это так обыденно, как о… о кусте крапивы в огороде, и я знал, что она без проблем вырвет сорняк. Я делал вид, что не понимаю, хотя сразу обо всём догадался. Меня настигло эхо преступления, через поколение, и этому не было конца, оно постоянно возвращалось ко мне, разрывая всё внутри. Наверное, это совесть. Если честно, я уже молил о наказании.

Он помолчал, вспоминая, тот день.

— Я надеялся, что она скажет, что идёт в полиции. Но нет же… — Он воскликнул это так, как будто только она была во всем виновата. Тяжело вздохнул и продолжил — Оксанка небрежно расстелила передо мной копию договора и бабкину писанину. Мне пришлось ей заплатить. Но Оксану я не убивал. У меня алиби. В тот вечер я допоздна задержался на работе. Борис тоже работал, мы обсуждали кое — какие планы по улучшению его рабочего места. Мы вышли из администрации, когда по селу уже неслась волна шума.

Через некоторое время Рита не выдержала и перебралась на диван. Видимо не она первая пользовалась им в надежде прикорнуть. Лучи восходящего солнца безжалостно пробивались между полосками жалюзи, оставляя ярко красный свет на спинке дивана. Оставалось насладиться магией восходящего солнца. Рита успела только прикрыть глаза, когда в кабинет вошёл Фёдоров. Он выглядел так же плохо, как и все остальные.

— Маргарита, из вас бы получилась отличный детектив — похвалил Фёдоров, возвращаясь с допроса.

— А получилась безработный журналист.

— Ну что? — спросил он. — Слышали? Видели?

Сергей выглядел подавленным, но в глазах искрилось осмысление. Справедливость восторжествовала, но ему ещё нужно было некоторое время, чтобы осознать все события и открытия этой ночи. Сергей сел рядом с Ритой. Она взяла его руку и сказала Фёдорову:

— Романа пора выпускать. Он не виноват. Надо снять с него обвинения.

— Маргарита, вы конечно много чего хорошего для нас сделали, и убийцу нашли, которого двадцать лет не могли найти, и наркотический канал с вашей помощью перекрыт. Но вы не перебарщивайте. Я и так на многое глаза закрыл. А мог бы вам впаять по шею. Кстати, как ваша шея?

— Роман на моей шее сидит. И мне бы его оттуда снять.

— Вы знали, где он отсиживался? — вопрос прозвучал гневно.

— Да — резко ответила Рита, чтоб не передумать.