– Эти кресла совершенно сюда не вписываются, неужели ты не видишь? – привычно начала критиковать интерьер Эльза, хотя и без прежнего энтузиазма и желчи. – Да и стены можно было бы обыграть по-другому. Но, в общем, тут вполне ничего, в отличие от остального дома. Почему ты сразу не поселила меня сюда?
– Мы же предлагали, – беспомощно проговорила Катька.
– Ничего вы не предлагали. Даже не попытались! Как я должна была понять, что у вас баня – самое приличное помещение? Все не как у людей! Решено! Я немедленно переезжаю сюда! Эй, как там тебя, быстро перенеси сюда мой багаж и розы! Цветы надо будет поставить сюда! А это кресло сдвинуть в угол, так будет больше пространства!
– Это она тебе, – сообщила я Павлу. – Похоже, она действительно думает, что тебя зовут «эй, как там тебя». Или это общепринятое обращение в том высокоцивилизованном обществе, в котором она привыкла вращаться.
– Катерина! Что стоишь? Надо перестелить постель и прибраться тут немного.
– Ян, ты же не против? – умоляюще посмотрела на меня Катька.
– А что, у меня есть выбор? Если я начну возражать, это что-то изменит? Да, расслабься, Кать, мне все равно, я прекрасно переночую в комнате Маришки, вообще не проблема.
– О чем вы там переговариваетесь? В приличном обществе не принято перешептываться! Я же сказала – надо переставить кресло! Что-то непонятно? А ты все еще здесь? Уже можно было принести сюда мой чемодан!
Павел пожал плечами и вышел, а мы с Катькой пошли передвигать мебель, в соответствии с пожеланиями этой хамки.
Удивительно, что есть такие люди, которые, где бы ни появились, создают окружающим максимальные проблемы. Всего несколько часов, проведенных в обществе Эльзы, и мне стало казаться, что весь мир вертится вокруг нее, и у нас нет других забот, кроме как обеспечить ей комфортное существование.
Суета с переездом Эльзы в баню заняла около часа. Мы втроем в мыле носились по участку, перетаскивали вещи, переставляли мебель, перестилали постель.
После того как мы удовлетворили Катькину кузину, что было очень и очень непросто, у нее хватило наглости заявить нам, что она очень устала, мы своим мельтешением утомили ее до необычайности, и она перед ужином изволит отдохнуть прямо в новооприобретенном помещении.
Совершенно без сил мы оставили Эльзу в бане, и расположились на веранде. Я решительно достала остатки виски и разлила на троих. Катька нахмурилась, но возражать не стала.
Мы молча выпили, и какое-то время просто сидели втроем, наслаждаясь тишиной и покоем.
– Кать, объясни мне, пожалуйста, что мы так с ней носимся? – наконец я прервала блаженное молчание. – Почему бы просто не послать ее в баню, в смысле, куда подальше. С какого пня мы все это терпим?
– Ох, Ян, не спрашивай. Просто поверь, с ней лучше не связываться. Это всего лишь до завтра, утром мы уедем на похороны, и все. Вечером вернемся уже без нее, я надеюсь.
– Нет, Кать, я все равно не понимаю. Что случится, если я, к примеру, сейчас пойду и выскажу ей все, что думаю о ней. Она нас убьет? Немедленно покинет этот дом? Вот мне вообще не страшно, если честно. Или она богата, и вы ублажаете ее в ожидании наследства?
– Да какое, к черту, наследство? – вздохнула Катька. – У нее там есть квартирка в Мюнхене, да, вроде бы, и все. Ну, сейчас они с тетей Таней, насколько я понимаю, унаследуют квартиру Андрея в Питере, но все это не бог весть какие деньги! Ты же знаешь, у нас с Лешкой, слава богу, нет проблем с деньгами, мы вполне обеспеченные люди!
На этом месте Павел странно кашлянул, но я предупреждающе на него зыркнула. Да и вообще, визит Эльзы совершенно отбил у меня охоту разбираться в наших проблемах – меня уже не интересовало, кто среди нас убийца, не волновало, будет ли он снова что-то предпринимать, даже наоборот, я бы не отказалась посмотреть на тот цирк, который непременно случится, ежели наш преступник решит как-то себя проявить. А уж если его жертвой окажется сама Эльза! Об этом я боялась даже мечтать.
Увы, но обстановка на даче воцарилась самая что ни на есть спокойная и расслабленная. Пошел легкий снежок, вечерело. На веранде было тихо и уютно, и даже сложно было себе представить, что где-то есть человек, который убил Андрея, тюкнул Воблу по голове, и вообще, совершил кучу всяких странных вещей с целью лишить кого-то из нас жизни. А уж вообразить то, что этот человек запросто мог оказаться сейчас среди нас, я и вовсе не могла.
– Сколько там времени? – вяло поинтересовалась Катька.
– Пятый час, – ответил Павел, который, как всегда, не выпускал из рук свой телефон.
– Она сказала, что ужинать она будет в семь. Паш, мы же успеем разобраться с мангалом и изобразить шашлыки? Что-то мне подсказывает, что Лешка к ужину не приедет.
– Успеем, не волнуйся. Я уже посмотрел, там у вас есть готовые угли, мясо, насколько я понимаю, тоже уже готово, так что ужин подадим в срок.
– Надо будет овощей нарезать, и картошки сварить, наверное, – Катька заволновалась и, кажется, собралась уже бежать на кухню, чтоб проверить свои запасы еды, изрядно пострадавшие после обильного обеда, но я решительно пресекла ее попытки.
– Сядь и не мельтеши, Кать! Давай посидим часок и отдохнем. Мы все успеем. А если задержимся на какое-то время, то ничего страшного не случится. Ну поорет твоя Эльза немного. Она и так все время орет.
– Ты не понимаешь! Пять лет назад она приезжала в Москву, жила у моего троюродного брата. И его жена что-то там ей не так сказала, короче, был скандал.
– И что? Только не говори, что твоего брата с женой с тех пор больше никто не видел! – фыркнула я.
– Не говорю. Просто, Эльза подняла на уши всю родню, приезжали из Питера Андрей с тетей Таней, что творилось, я тебе передать не могу! В общем, после ее отъезда тетя Таня, ее мама, свалилась с инсультом. До сих пор не до конца реабилитировалась. Мне ее жалко, тетю Таню. Если сейчас Эльза повторит то свое выступление, да еще учитывая смерть Андрея – тетю это просто убьет. А она очень милая женщина, ты же ее видела несколько раз.
– Да уж, просто в голове не укладывается, что такая добрая и приятная женщина, как твоя тетя Таня, умудрилась породить на свет этот кошмар! – согласилась я, вспоминая милейшую старушку, с которой несколько раз встречалась у Катьки.
– Так часто бывает, – заметил Павел. – У добрых и отзывчивых людей получаются эгоистичные и скандальные дети. Вероятно, ее слишком баловали в детстве.
– Вот знаешь, – отрезала я. – Меньше всего мне хочется сейчас разбирать тут детские травмы Эльзы. Плевать я на них хотела. Господи, скорее бы уже прошел этот день! Мне кажется, что момент, когда она покинет этот участок будет одним из самых счастливых в моей жизни! Дожить бы только! Выпьем за это!
Павел снова наполнил наши стаканы, и мы выпили. Тост явно пришелся всем по душе.
– Кстати, как там наша Томка? Что-то она загуляла, – встрепенулась Катька.
– Вот да, где справедливость, хочу я вас спросить! – тут же поддержала я. – Мы тут носимся с твоей обнаглевшей родственницей, а Томка там амуры крутит!
– Между прочим, уже стемнеет скоро, – заволновалась Катька. – Надо позвонить ей, спросить, когда она будет. Мало ли…
– Мало ли что? – фыркнула я. – По-моему, Томка сейчас находится в полной безопасности, под охраной нашей доблестной полиции! Чего не скажешь о нас, мало нам убийцы, так еще и это исчадие ада, которое пока в бане окопалось…
– Ян, ну хватит, не такое уж она исчадие. Просто одинокая, больная пожилая женщина с трудным характером… Где мой телефон? Ты не видела? Надо узнать у Томки, как там она.
– Не видела я твой телефон. Может, ты его на кухне оставила? Или в бане?
– Точно! В бане! Мы когда стол двигали, он из кармана выпал, я его положила на подоконник, чтоб не мешался, и забыла… Черт!
– Ну что же ты? Сходи за ним в баню! Там всего-то одинокая пожилая женщина, а вовсе не исчадие ада, – хмыкнула я.
Катька посмотрела в сторону бани и поежилась.
– Ладно, я шучу. Не стоит тревожить твою Эльзу, а то, не ровен час, еще что-нибудь придумает. Пусть уж отдохнет там. Давай я позвоню.
Я достала из кармана свой смартфон, выложила его на стол, нашла Томкин номер, нажала «вызов» и включила громкую связь.
Томка долго не отвечала. Наконец на том конце мы услышали «Алло» на фоне отдаленной развеселой музычки.
– Тома! Ты там как? Жива? – поприветствовала я подругу.
– Яна? Да, все нормально, – и Томка глупо хихикнула, отчего мои брови непроизвольно поползли вверх.
– Как тебе там отдыхается? Хорошо? – елейным тоном произнесла я, поневоле начиная чувствовать зависть и раздражение.
– Мне? Да, у меня все хорошо. А у вас как? Что-то случилось? Опять какая-то трагедия?
– Пока еще нет, – призналась я. – Но сказать, что у нас все хорошо я не могу, язык не поворачивается.
– Да перестань, Ян, – влезла Катька. – Том, не слушай ее, развлекайся! Ты когда будешь?
– Я? Ой, не знаю, – Томка снова глупо захихикала. – Сейчас у Ванечки спрошу.
– У кого она спросит? – тупо переспросила у меня Катька.
– У Ванечки! – заржала я, сползая со стула от смеха. – Это она про Стрельцова. Не думала, что доживу до этого момента, чтоб Томка хихикала, как смущенная гимназистка и называла кого-то старше десяти лет «Ванечкой».
– Я попозже буду, меня Ванечка подвезет, – тем временем ожила Томка. – Не волнуйтесь! У вас там действительно все хорошо? Что там Янка говорила?
– Все хорошо, Том, мы рады за тебя, не будем тебе мешать! – Катька нажала «отбой» и удивленно посмотрела на нас с Павлом. – Ничего себе! Вот это поворот!
– Да уж! Этот Новый год принес массу сюрпризов, – сказала я, припомнив историю самой Катьки с Никитой, неожиданно всплывшие пристрастия Лешки, денежные проблемы семьи Леоновых, да и вообще, весь этот кордебалет с топорами и отравлениями.
– Да, точно! Я так рада за Томку! И за вас с Павлом тоже! Давайте за это выпьем!
– Да за нас рановато, – пробурчала я, взяв в руки стакан и тайком посмотрев на Павла.
– Почему рановато? – виски явно ударил Катьке в голову, иначе, с чего бы она так разговорилась. – Я уверена, что у вас все будет хорошо. К тому же, – она хитро прищурилась. – Вы сейчас можете провести ночь вместе. Яна, ты же еще не вселилась в Маришкину комнату? – она указала на сумку с моими вещами, которую мы приволокли из бани и так и бросили на веранде в общей сутолоке. – Вот прям и заселяйся к Павлу.
– Кать, мы сами разберемся, – пробурчала я. – И вообще, хватит меня сватать уже. То ты, то Лешка, сводни тут выискались!
– Ян, ты чего? Все же так хорошо получается?
– Что хорошего-то? Сначала вы ночью всей гурьбой обламываете нам свидание. Потом букета лишили, а мне, между прочим, не так часто цветы дарят! Теперь и вовсе шпыняете нас, как бедных родственников, из комнаты в комнату. О какой личной жизни можно говорить в таких условиях!
– Ну не сердись! – Катька, похоже, уже мысленно нас поженила. – Теперь все будет хорошо, вот увидишь! Павел, ведь так? Я права?
Павел, кажется, не на шутку смутился.
– Наверное, – пробормотал он, нерешительно покосившись на меня. – В смысле, если ты, Яна, захочешь переехать ко мне в комнату, я буду только рад… То есть… я хотел сказать, что я сам… Ну, в общем…
Он окончательно запутался и даже, по-моему, слегка покраснел.
– Знаешь, Кать, с такими подругами и врагов не надо! Вот что вы привязались к нам? Мы с Павлом сами разберемся, кто и где будет спать. И, кстати, там не пора уже мангал раскочегаривать? А то сейчас проснется твоя кузина, мало никому не покажется.
К середине ужина я обнаружила, что если постоянно употреблять виски и гонять в голове какие-нибудь стишки или песенки, то Эльзу можно воспринимать как фоновый шум. Ну бубнит она там что-то и бубнит. К счастью, мы с Павлом впали в немилость, попав под подозрение в совершении убийства, и к нам Эльза практически не обращалась, адресуя свой нескончаемый монолог исключительно Катьке. Как я и думала, ни Лешка, ни Томка к ужину не явились. И осуждать их за это я не могла. Будь у меня хоть малейший повод, я бы тоже постаралась избегать этого дома, пока тут гостит Катькина родственница.
Томке вот вообще сказочно повезло. Я изредка поглядывала на Павла, уткнувшегося в свой телефон, и думала, как было бы замечательно сейчас оказаться с ним в каком-нибудь кабаке вдвоем вместо того, чтобы торчать тут. И, видимо, под действием алкоголя, меня стали посещать всякие фривольные мысли – не последовать ли Катькиному совету и не пойти ли мне ночевать в комнату к Павлу. Ну должна же я себя хоть чем-то вознаградить за этот кошмарный денек?
Не знаю, хорошо ли проводил время Лешка, но мне думалось, что утрясать проблемы на кладбище всяко легче, чем ужинать с Эльзой. Лешка, вероятно, тоже так думал, потому что домой явно не рвался. Разобравшись с кладбищенской бюрократией, он позвонил мне, видимо, опасаясь общения с супругой, и попросил мне передать Катьке, что ему просто необходимо тут помочь с завтрашними поминками, что-то куда-то отвезти или привезти. И поэтому он вынужден тут задержаться. Кто бы сомневался?
В общем, все сбежали, оставив нас троих на растерзание, и подмоги мы уже не ждали. И тем не менее, она явилась, совершенно неожиданно для всех нас.
Когда трапеза приближалась к завершению, на пороге показался Никита.
– Добрый вечер всей честной компании! – поздоровался он, остановившись в дверях. – Ну, как вы тут без меня?
– О, Никита! – я отреагировала первой. – Ты откуда тут? Ты же в больнице?
– Так я выписался сегодня. Точнее, сам ушел, под подписку.
– Как ушел? Когда? – Катька встрепенулась и кинулась к Никите, помогая ему снять куртку. – Почему не позвонил? Мы бы за тобой съездили!
– Так я звонил, только ты весь день трубку не брала.
– Ах да, телефон… – Катька растеряно порылась в карманах. – Прости, Никит, я тут совсем замоталась сегодня. Ты нормально добрался?
– Да все путем, не переживай. Вызвал такси и доехал.
– А как здоровье? – поинтересовалась я.
– Да в порядке все. Слушайте, а где Лешка? Хочу сказать ему спасибо за его шмурдяк. Если бы не этот дивный напиток, боюсь, так легко я бы не отделался. Мне сказали, что этот яд не дружит с алкоголем, и потому его действие меня не прикончило.
– Лешка по делам уехал, скоро будет, – Катька засуетилась вокруг Никиты. – Как я рада, что все обошлось! Тебе есть можно? Или как?
– Ну, пока сказали не налегать на тяжелую пищу. Бульончик куриный, кашки, котлетки на пару…
– Котлеток нет, а вот бульон как раз есть, я собиралась суп варить, но не успела.
Павел поднялся и пожал Никите руку.
– Рад тебя видеть! С выздоровлением…
– Катерина! А что происходит? Кто это такой? Немедленно объяснись!
Вот, черт! От неожиданного явления Никиты, мы совершенно забыли про Эльзу.
– Э-э-э-э, – Катька вздрогнула, потом глубоко вздохнула и проговорила. – Эльза, это наш сосед, Никита. Он только что из больницы. Никита, это Эльза, сестра Андрея. Она из Германии.
Никита широко улыбнулся и приблизился к Эльзе.
– Очень рад с вами познакомиться. Жаль, что при таких обстоятельствах. Примите мои искренние соболезнования по поводу несчастья, случившегося с вашим братом.
– Принимаю, – Эльза недоверчиво пялилась на нового гостя.
– Вы только что из Германии? Как добрались? Катя, почему ты мне не рассказывала, что у тебя в Германии есть такая очаровательная родственница? – Никита просто источал любезность и обаяние.
При слове «очаровательная» я закашлялась. Он что, совсем в больнице рехнулся? Или ему вместе с желудком еще и мозги прочистили? Даже Павел оторвался от телефона и с удивлением уставился на приятеля.
– Какой милый молодой человек, – мне показалось, или Эльза слегка смутилась. – Садитесь к столу. Катерина, распорядись насчет приборов. А то тут и поговорить не с кем, – и Эльза бросила презрительный взгляд на нас с Павлом.
– Большое спасибо! – не остался в долгу Никита. – Сразу видно воспитанного человека. Вы давно из Германии?
Он присел рядом с Эльзой и завел светскую беседу, щедро расточая ей комплименты. Эльза, кажется, принимала их за чистую монету и прямо таяла, как пломбир на тридцатиградусной жаре.
Даже Катька, перестав хлопотать, зависла, усевшись рядом с нами и с интересом наблюдала, как ее родственница кокетничает. Еще полчаса назад я и представить не могла, что она способна на такое. А тут, поди ж ты, хлопает глазами, улыбается и щебечет.
– Я одна это вижу? – тихо прошептала я, адресуя свой вопрос Катьке и Павлу, сидевшим рядом. Впрочем, я могла бы и не шептать, Эльза была увлечена своим кавалером и вряд ли что-то способно было ее отвлечь.
– Не одна. Никогда не думала, что такое возможно, – ответила мне Катька.
– Ты смотри, а то уведет сейчас у тебя мужчину, глазом моргнуть не успеешь. Говоришь, она вдова? Увезет его к себе в цивилизованную Европу, только мы его и видели, – я наклонилась к Катьке, и тихо проговорила ей это на ухо.
– Даже не знаю, что тебе сказать на это, – растеряно сказала моя подруга.
Никита, тем временем, начал проявлять первые признаки беспокойства, заподозрив что-то неладное. Он явно пытался привлечь в их беседу нас, но Эльза не давала ему ни малейшего шанса, каждый раз обрывая его на полуслове и возвращая разговор к своей персоне. Мы, тихонько хихикая, ждали, чем закончится эта невероятная сцена.
Бедный мужик, неожиданно попавший в оборот, уже кидал на нас умоляющие взгляды, и явно пытался сбежать. Эльза вцепилась в него мертвой хваткой и не собиралась его никуда отпускать.
– Может быть, стоит ему помочь? – не слишком уверенно спросила меня Катька через полчаса этого дикого перфоманса. – Мне кажется, он вот-вот заплачет.
– Ну уж нет, Кать. Лично я не рискну. Никиту, конечно, жалко, но и я жить хочу. К тому же, это намного веселее, чем слушать ее бесконечные претензии и придирки. И от тебя она отстала, а то совсем загоняла, словно ты ее крепостная служанка. Ничего, Никита выдержит.
Но он не выдержал. Ей-богу, я была лучшего мнения о его терпении. Поняв, что мы не собираемся его спасать, Никита, вероятно, рассудил, что раз помощи ждать не откуда, надо бежать.
– Извините, я тут вспомнил, мне срочно надо домой. Таблетки там остались, надо принять. И вообще, я на минуточку заходил, просто поздороваться.
И он резко поднялся из-за стола и даже, кажется, отпрыгнул в сторону.
– Глупости! Ужин только начался, – возразила Эльза. – Сядьте, Никита. Мы попросим Катерину, чтобы она принесла…
– Нет, она не сможет их найти! И вообще, мне действительно надо домой, кажется, я там оставил включенным газ. И свет. И дверь не закрыл. И кота пора кормить!
Никита выдал вес запас идиотских отговорок, пришедших ему на ум, оптом. И пока Эльза не опомнилась, резво рванул в сторону выхода.
Мы наблюдали за его паническим демаршем, давясь от смеха. А зря. Надо было понять, что месть покинутой и обманутой в лучших чувствах женщины, падет на оставшихся. То есть, на нас.
– Неудивительно, что единственный приличный мужчина сбежал из твоего дома! Катерина, ты совершенно отвратительная хозяйка – ни достойного ужина подать не можешь, ни беседой гостя заинтересовать. Убогость, как и во всей вашей отсталой стране, пошлость и тупость. Едите непонятно что, о сервировке стола я вообще молчу. Господи, дай мне терпения и сил вынести это испытание!
Произнеся эту пафосную речь, Эльза схватила вилку и с аппетитом накинулась на только что раскритикованную еду. Аппетит ее, видимо, нельзя было испортить ничем, даже неудачей с Никитой.
Мы в унисон вздохнули и тоже призвали на помощь высшие силы, моля и нам даровать терпение, ибо нам оно явно было нужнее.
Не знаю, была ли в том заслуга высших сил, сжалившихся над нами, или мы просто недооценивали свои силы, но мы достойно выдержали еще полтора часа. Нам с Павлом было легче, Эльза нас подчеркнуто игнорировала. Думаю, мы вполне могли бы уйти из-за стола, терять нам уже было нечего. Но оставить Катьку наедине с ее родственницей мне не позволяла совесть. Тем более, что ни Лешка, ни Томка так к ужину и не явились.
Набив свою утробу, Эльза наконец-то изъявила желание удалиться к себе. Мы с трудом сдержали радостные крики, вызванные этим ее решением. Правда, Катьке пришлось провожать ее в баню и несколько раз бегать туда-обратно, исполняя ее прихоти и капризы. Но, к счастью, Эльза мучила ее недолго.
Мы были настолько эмоционально выпотрошены, что даже не было сил на обмен впечатлениями. Катька даже не могла волноваться за мужа, который еще не вернулся и не брал телефон. Она заявила, что идет спать, завтра у нее тяжелый день, и попросила ее не будить, разве что убийца снова проявится и начнет тут куролесить. Про убийцу у Катьки вышло даже немного мечтательно. И вряд ли я ошибусь, если предположу, кого моя подруга видела в роли следующей жертвы.
Да что там скрывать, я бы и сама ни капли не пожалела, если бы с Эльзой произошло что-то в этом роде. Раз уж наш активный убийца не желает успокаиваться, пока не пришьет кого-то еще, то пусть этим «кем-то» будет именно Эльза, вот уж кого совсем не жалко.
Прибравшись на скорую руку, мы поднялись на второй этаж. Катька сразу ушла к себе, а я попросила Павла помочь мне принести сумку с моими вещами, которая все еще валялась на террасе.
– Ян, послушай, – поставив сумку в комнату, которую раньше занимала Маринка, Павел повернулся ко мне и неловко кашлянул. – Я тут подумал, может быть…
Он сбился и замолчал. Я тоже почувствовала некоторую неловкость. Но Эльза умудрилась сбить мне весь романтический настрой, я ощущала дикую усталость и мне хотелось только одного – побыть в тишине. К счастью, Павел это почувствовал.
– Спокойной ночи, – вежливо сказал он и ушел к себе.
Я наскоро застелила постель, мечтая только о том, чтобы принять горизонтальное положение и провалиться в мир сновидений. Мне казалось, что как только я положу голову на подушку, тут же усну мертвецким сном. Но моя психика рассудила иначе.
Как только я улеглась, весь сон напрочь выветрился из моего разума, и я даже ощутила некоторую бодрость. Сначала я просто размышляла о том, почему Катька терпит такое отношение к себе, и откуда берутся такие отвратительные создания, как эта Эльза. Потом вспомнила, как Эльза кокетничала с Никитой и его реакцию на это. После чего мысли поползли в сторону Павла и наших многообещающих отношений.
Я понимала, что нравлюсь ему. Да и мне он тоже нравился все больше и больше. Хотя, конечно, раньше на мужчин такого типажа я не обращала внимания. Вот на таких, как Никита, это пожалуйста. А Павел правильный какой-то, даже скучноватый.
А ведь внешне Павел был вполне неплох. Не красавец, конечно. Но фигура подтянутая, рост высокий, всегда любила высоких мужиков. Черты лица простоватые, но приятные. Ну и, что там скрывать, то, что он был обеспеченным мужчиной, только добавляло ему очков. Не то, чтобы я меркантильна, но успешный и состоятельный мужик – это всегда привлекает.
И, кстати, чего я теряюсь? Да, у нас тут, конечно, не самые подходящие для любовной интриги события, но, с другой стороны, адреналин, опасность. Вон даже Томка умудрилась закрутить роман со следователем. Уж от кого я не ожидала, так это от нее. Вообще, из нас троих, именно я считалась самой легкомысленной и любвеобильной. У меня была масса романов, я быстро увлекалась, и, увы, целомудренной мою жизнь назвать было нельзя. Катька всегда считалась однолюбкой и верной женой, а Томка – слишком серьезной и зажатой, чтобы пускаться во все тяжкие.
Эти несколько дней перевернули все вверх дном. Оказалось, что никакая Катька не верная жена, и Томка вполне способна дать жару, вот уже ночь на дворе, а она все гуляет где-то с нашим следователем, и вряд ли они там только про убийство говорят. А я вместо того, чтобы соблазнить перспективного мужика, который сам явно желает быть соблазненным, лежу тут в одиночестве и строю из себя какую-то долбаную недотрогу. Вот уж, кто бы мог представить такой поворот.
Сон упорно не шел. Кровать казалась мне неудобной и жестковатой, было душно, начала побаливать голова. Я вспомнила, что у меня в сумке лежат таблетки от головной боли, и, поднявшись, стала копаться в ее внутренностях. Таблетки не находились. В сумке царил бардак, из-за того, что свои вещи я кидала туда в спешке, чтобы не нервировать бешеную Эльзу, стоявшую у нас над душой во время экстренного переезда.
– И зачем я взяла столько вещей? – бормотала я себе под нос, извлекая и снова убирая внутрь многочисленные пакеты. – Это потому что сумка у меня большая, вот я тянет ее заполнить всякой фигней. Давно надо было купить небольшой рюкзачок, вроде как у Маришки, тогда и вещей бы столько не влезло…
Внезапно я застыла от неожиданной догадки. Маришкин рюкзачок! Точно, он же стоял тут, на стуле. Мы еще обсуждали это с Томкой, когда Марина пропала. Рюкзачок этот был ярким, приметным. И мы с Томкой поражались, как она могла куда-то сбежать, оставив все свои вещи. И я точно помнила, что сегодня днем этот рюкзачок был тут. Взгляд просто спотыкался о его кислотный цвет. А сейчас его не было.
«Может быть, это Катька его унесла? Ну, чтобы мне не мешался. Когда выяснилось, что мне надо освободить баню для Эльзы. Хотя ей, кажется, было не до этого».
Стало как-то нервно и неуютно. Что, черт побери, происходит в этом доме? Или я уже настолько одурела от усталости и напряжения, что во всем вижу какие-то странные знаки. Ведь могла же Катька прибрать рюкзак своей сестры? Вполне могла. Завтра вот ее и спрошу. А пока надо принять таблетку и все-таки попытаться уснуть.
Аптечка наконец-то нашлась, и тут же передо мной встала другая проблема – мне нечем было запить. К тому же, я явно переборщила с виски во время ужина, и во рту сильно пересохло. По всему выходило, что надо спуститься на кухню за водой.
Решив не одеваться, вряд ли я там кого-то встречу, а если встречу, то ничего страшного не случится, если Катька, к примеру, увидит меня в одной футболке, я метнулась на первый этаж, даже не включая свет, наощупь нашла бутылку с минералкой, к счастью, я помнила, где стояли запасы, и быстро, стараясь никого не потревожить, вернулась на второй этаж.
Я уже собиралась юркнуть в свою комнату, как дверь в соседнюю комнату открылась, и я увидела Павла, тревожно вглядывающегося в темноту коридора.
– Яна? Это ты?
– Яна – это я, – не стала я спорить с очевидным. – Я за водой ходила. Пить очень хочется.
– А, хорошо. А то я услышал, что тут кто-то бродит, решил проверить на всякий случай.
– А почему ты не спишь? – подозрительно спросила я.
– Не спится почему-то, – Павел пожал плечами, и окинул меня странным взглядом. И я тут же вспомнила, что стою перед ним в одной футболке. Ну, она, конечно, была достаточно длинная, так что ничего такого прямо вопиюще неприличного в моем облике не было, но все-таки я несколько смутилась.
Хотя сам Павел тоже был не очень одет.
Дальше все было вполне предсказуемо. Ночь, тишина, полуодетые мужчина и женщина, которые нравятся друг другу. Мы были обречены на этот поцелуй. Он и случился, очень естественно и как-то логично. Словно так было и задумано сразу. Как будто именно для этого я выскочила среди ночи из своей комнаты в неглиже.
В полутьме коридора Павел уже не казался рохлей-интеллигентом. Он был без очков, которые придавали его лицу излишнюю мягкость, и, лишенный этого аксессуара, он нравился мне еще больше. Его тело было наощупь очень твердым, и я подумала, что он наверняка ходит в спортзал. От него пахло гелем для душа, а волосы были чуть влажными. Наверняка не так давно он посетил ванную.
И тут меня парализовало, а потом я и вовсе оттолкнула Павла от себя. Ибо мне пришла в голову совершенно позорная мысль. Мало того, что я тупо поленилась перед сном принять душ, так и трусы, которые были на мне…
Вообще-то я люблю красивое нижнее белье, и у меня есть масса всяких эротичных трусиков, стрингов, или просто кружевных и весьма привольных вещиц. Но, как правило, я надеваю их только тогда, когда есть надежда, что эту красоту увидит еще кто-то, кроме меня. Когда я собиралась на дачу, такой надежды у меня не было. Напротив, я специально взяла с собой старые, слегка полинявшие трусики, предпочтя удобство красоте. И сегодня на мне, как назло, были самые ублюдские из всех возможных. К тому же еще и зашитые на попе.
Допустить, чтобы Павел увидел эту сомнительную красоту я никак не могла.
– Что случилось? – перепугался Павел, с изумлением глядя, как я отскочила от него, изменившись в лице.
– Все хорошо. Просто мне срочно нужно в ванную. На минутку. Я сейчас вернусь. Подожди меня, – скороговоркой выпалила я, быстро просчитывая в голове, чем я могу заменить антисексуальное белье. К счастью, я вспомнила, что захватила с собой легкий шелковый халатик, не то, чтобы он был очень эротичным, но все лучше, чем этот полинявший кошмар со швом на попе. Надо быстро принять душ, надеть халатик на голое тело, и уже тогда с чистой совестью и при полном параде вернуться к Павлу.
– Ну, хорошо, – Павел слегка растерялся, видно, у меня был очень безумный вид, но возражать не стал.
Душ я принимала максимально быстро. Мысли путались, и, уже стоя перед зеркалом и вытираясь, я вдруг осознала, что волнуюсь. Прямо дико волнуюсь, словно я была невинной девушкой, и мне предстояло лишиться девственности. Чувство это было странным и давно забытым. И мне это понравилось. А вдруг Павел – моя судьба, и моя интуиция уже это поняла. Ну а что? Сколько можно. То женатик, то просто клинический козел и бабник, то вообще какой-нибудь псих вроде Борюсика. А тут – приличный мужчина. Симпатичный, обеспеченный, свободный и даже, на первый взгляд, порядочный и честный. Впрочем, зная мое везение и по извечному закону подлости, Павел наверняка должен оказаться нашим убийцей. Ну, не бывает у меня все хорошо. Где-то должен быть подвох.
Я накинула халатик и оценила свое отражение в зеркале. Ну, что ж, вполне достойно. Даже весьма привлекательно. На фигуру свою я никогда не жаловалась, да и личиком бог не обидел. Не королева красоты, конечно, но увлечься мной очень даже можно. И плевать, если выясниться, что Павел убийца. Главное, чтоб он меня не начал убивать. Хотя, судя по нашему поцелую, у него на меня явно другие планы, против которых я совсем ничего не имею.
И тут раздался вопль.
Это был далеко не первый вопль в ночи, радовавший нас в этом неспокойном только что начавшемся году. Мне кажется, мы уже даже стали к ним привыкать. Но этот вопль, несомненно, претендовал на главную премию. Раненный слон восхитился бы мощью и глубиной этого голоса. Создатели фильма «Крик» зааплодировали бы стоя и пошли бы тихо завидовать, понимая, что такого драматизма им не достичь никогда. Противоугонные сигнализации почтительно бы заткнулись, не в силах соревноваться с пронзительностью и настойчивостью этого звука.
Из ванной меня вынесло мгновенно. Я выскочила как была, в одном халатике, и застыла перед входной дверью. Кричали явно не в доме, и я снова поразилась силе и диапазону голоса неизвестного исполнителя этой ночной арии. Хотя, что там скрывать, звуки такой мощи могла издавать только одна женщина (а вопль был явно женский) из тех, кого я знала. И этой женщиной была Эльза.
Сзади меня раздался шорох, я обернулась, ожидая увидеть спускающегося Павла, но передо мной предстал вовсе не Павел, а насмерть перепуганный и растрепанный Лешка. И шел он не со второго этажа, а из комнаты на первом этаже.
– О, господи! Лешка! Ты откуда тут? – выпалила я, опешив от его появления.
– Спал я тут. Ян, а ты тут как? И кто тогда орет в бане?
– Так Эльза, вестимо. Кто же еще. Ты же не думаешь, что я способна на такие вокальные партии, да у меня легких и на половину этой громкости не хватит!
– Вот и я подумал, что для тебя это перебор. А что Эльза делает в бане в такое время?
– Орет, – машинально ответила я, и Лешка, пораженный этим очевидным ответом, даже завис, не найдя сразу, как ответить.
– А почему она орет? – Лешка продолжал тупить.
– Откуда я знаю? Может, это снова наш убийца? – вопль не прекращался, наверху послышался шум, и голос Катьки. – Леш, а что ты тут делаешь? Почему ты не с Катькой? Ты вообще когда приехал?
– Минут сорок назад. У вас тихо было и темно. Я решил, что не буду вас будить, оставил машину за воротами и хотел ночь перекантоваться на диванчике в гостиной.
Внезапно крик стих. И тут же со второго этажа к нам спустился сначала Павел, спешно застегивающий джинсы, за ним Катька с выпученными от ужаса глазами и следом, самой последней, ничего не понимающая Томка.
– Что тут происходит? Леша? Это ты кричал? Ты когда вернулся? – напустилась Катька на мужа.
Леша начал быстро объясняться с женой, а я обратилась к Томке.
– Ты-то здесь откуда? Я не слышала, что ты вернулась. Я думала, что ты решила остаться у своего следователя.
– Не говори ерунды, с чего я буду у него оставаться. Ваня меня довез, я тихонько поднялась к себе и уже заснула даже. А ты что тут делаешь? И кто кричит в бане?
– Господи! – опомнилась Катька. – Там же Эльза!
И тут Эльза, словно почувствовав, что мы говорим о ней, снова подала голос.
Катька, Лешка, Павел и Томка, наскоро накидывая на себя первые попавшиеся куртки, висящие у двери, рванули из дома к бане. Я затормозила, размышляя, надо ли мне подняться вверх и нацепить на себя джинсы, или плюнуть и добежать до места событий в чем есть, просто накинув на легкий халатик какой-нибудь тулуп. Любопытство победило. И мне на глаза как раз попалось старое длинное пальто, которое Катька иногда надевала для хозяйственных нужд. Его я и накинула сверху, нырнула в чьи-то валенки, и побежала к бане.
Там было нервно. Эльза, красная и потная, с совершенно безумным взглядом, возлежала на диване. Она уже не орала, только судорожно хватала ртом воздух, словно ей его не хватало. Катька носилась по помещению, повторяя, как заведенная «не надо волноваться, все уже хорошо», а остальные стояли в дверях и недоуменно смотрели на насмерть перепуганную женщину. А то, что Эльза была насмерть перепугана, доказательств не требовало.
– Меня хотели убить! – наконец взвизгнула Эльза. – Меня! Ужас! Вы что, не слышите? Меня только что чуть не убили в собственной кровати! Как моего бедного брата! Убийцы!
– Что произошло? – деловито спросил Павел, выступая на первый план. – Пожалуйста, расскажите спокойно.
– Что произошло? Вы что, тупые все? Я же говорю, что меня хотели убить! Тут был убийца! Боже мой! Я же могла погибнуть!
– Эльза, пожалуйста, не волнуйся! Все уже хорошо, мы тут. Никто никого не убивает! – Катька бросилась к своей родственнице со стаканом воды. – Вот, попей водички! Леша, я тебя умоляю, сбегай в дом, там в аптечке есть валерьянка, принеси ее сюда!
– Меня чуть не убили! Я чудом осталась жива! Кошмар! Катерина! Мне плохо! У меня давление! Я едва инсульт не получила от страха!
– Эльза, пожалуйста, объясните нам, что произошло? – терпеливо повторил свой вопрос Павел. – Почему вы решили, что вам что-то угрожает? Может быть, вам приснился кошмар?
– Приснился!???? – возопила Эльза, и у меня даже уши заложило от децибел. – Мне приснился? Да я его видела вот как вас сейчас! Своими глазами!
– Кого видела? – уточнил Павел.
– Убийцу! – зловеще изрекла Эльза.
– И как он выглядел? – быстро влезла я. – Это был мужчина?
Эльза посмотрела на меня, как на идиотку.
– Откуда я знаю, кто это был и как он выглядел. Это был убийца и выглядел он как убийца! Что непонятного? Боже мой, я этого не переживу. Катерина, мне нужно измерить давление! Я умираю!
Мы переглянулись с Павлом. Да, свидетельница из Эльзы была никакая.
После череды уточняющих вопросов, постоянно прерываемых стонами и возмущенными воплями Эльзы, удалось выяснить следующее. В баню ночью заходил человек. В темном пуховике и капюшоне. Эльза не разглядела, кто это был, мужчина или женщина, и не могла описать ни телосложение, ни рост. Злоумышленник проник в комнату, увидел Эльзу и тут же сбежал.
– Эльза, ну почему ты не закрылась изнутри на задвижку? Я же предупреждала! – виновато бормотала Катька, капая в стакан Эльзы валерьянку, которую притащил Лешка, вместе с аппаратом для измерения давления.
– Я забыла! Я никогда не попадала в такие ситуации! Это все ваша страна! В Германии такое случиться не могло! Это было бы просто немыслимо! Только тут, у вас, в России, жутко криминальная обстановка!
– Конечно, в Германии же никогда не бывает убийств, – пробормотала я себе под нос и вышла на крыльцо, не в силах слушать очередные причитания Эльзы о богом забытой России и благословенной Германии. Тем более, что ничего путного от нее больше было добиться нельзя.
К счастью, на крыльце я обнаружила забытые мною же накануне сигареты и зажигалку, притулившиеся на краешке перилл, и я с наслаждением закурила. Это уже даже не смешно. Снова темный пуховик и снова каждый попадает под подозрение. Даже Павел. Пока я принимала душ, он вполне имел возможность напялить темный пуховик и сбегать в баню, а потом быстро вернуться к себе на второй этаж. Как удалось выяснить, Эльза кричать стала не сразу, ибо поначалу ее, по ее словам, просто парализовало, и она какое-то время молча сидела на кровати, застыв от ужаса. Вероятно, времени было достаточно, чтобы убийца, кем бы он не был, успел добежать до дома и прикинуться удивленным и только что проснувшимся. И Лешка, и Катька, и Томка вполне могли провернуть такой фокус.
– Господи, она что, такая всегда или ее встреча с нашим убийцей так подкосила? – из бани вышла Томка, и я вспомнила, что Томка была единственной из нас, которая до этой минуты не имела удовольствия познакомиться с Катькиной родственницей.
– Добро пожаловать! – мрачно хмыкнула я. – Милейшая женщина, очень рекомендую. Том, клянусь, в жизни не встречала более невыносимого человека, чем эта Эльза. Я думала я рехнусь сегодня. Вы, конечно, с Лешкой просто молодцы, сбежали и оставили нас с ней. Ты себе не представляешь, насколько она душная!
– Боюсь, что представляю, – вздохнула Томка. – Очень хорошо знаю такой типаж. У меня в школе есть такая, одна мамаша, председатель родительского комитета в седьмом «А». Каждый раз больная хожу после общения с ней.
– Как она нас задолбала своей Германией! Ей-богу, ничего не имею против этой страны, но еще чуть-чуть, я просто начну ненавидеть все, что с ней связано. И вообще, Том, ну что у нас за убийца какой-то недоделанный? Недотепа просто! Ни одного удачного покушения после Андрея! Ну, вот что ему мешало тут довести дело до конца? Я думаю, вряд ли нашелся бы хоть один человек, который бы расстроился от такого исхода.
– Ян, ну что ты такое говоришь! – укоризненно прервала меня Томка. – И слава богу, что он у нас такой неудачник. Тебе мало одного трупа? Совсем с ума сошла?
– Ну, просто, может это маньяк, и ему плевать, кого убивать. А тут бы уже удовлетворился Эльзой и успокоился. Глядишь, и от нас бы отстал.
– Ты совсем уже озверела! Желать смерти ни в чем неповинной женщины! – возмутилась Томка.
– Ага, если бы ты тут провела день с нами, а не бегала бы по свиданкам со своим следователем, ты бы была со мной согласна! Кстати, Том, как у тебя так получилось? Со Стрельцовым? Когда вы успели сговориться? Вот уж не ожидала от тебя такого!
– Ох, Ян, я сама от себя не ожидала, – Томка невольно расплылась в глупой улыбке, и ее взгляд стал мечтательным и томным. – Как-то все само собой вышло… Ой, слушай, мы же, наверное, должны Ване сообщить о новом покушении!
– Да погоди ты! Том, я понимаю твое желание поскорее снова увидеть своего кавалера, но, сама подумай, что мы ему предъявим? Это даже и покушением не назовешь. Ну, завалился кто-то ночью в баню, тоже мне, беда какая. Не с ножом же и пистолетом. Да и не помнит эта Эльза ничего – опять этот пресловутый темный пуховик, будь он неладен, какая-то фигура в капюшоне. Только дернешь мужика среди ночи. Пожалей его, общение с Эльзой – это не самая приятная вещь в мире. Поверь мне на слово. Завтра ему расскажешь, если не терпится. И Катьку с Лешкой пожалей, им только еще одной ночи следственных мероприятий не хватало. У них вообще завтра тяжелый день, похороны Андрея и все такое.
– Не будет завтра похорон, – на крыльцо вышел Лешка и среагировал на мою последнюю фразу. – Ян, дай мне сигаретку что ли! У меня голова разболелась от ее воплей!
И он бросил нервный взгляд на баню, откуда доносились вопли Эльзы: «Катерина, ну кто так измеряет давление! Ты что, вообще ничего делать не умеешь? Ты мне всю руку перетянула!»
– Как это не будет? – удивилась я.
– А так. Бюрократия в действии. На послезавтра все перенесли. Я пытался договориться, но тут даже я был бессилен. Какая-то проблема с документами, в общем, пробить эту стену у меня не вышло.
– Подожди, ты хочешь сказать, что завтра весь день нам придется провести с ней? – расстроилась я.
– А что делать? Ян, я сам не в восторге, поверь!
– Черт! А Катька знает?
– Нет еще. Не знаю даже, как ей сказать. Не хочу ее расстраивать. Я потому и решил в гостиной переночевать. Чтоб разговор оттянуть.
– Молодец, Леш! Сюрприз готовил! И когда ты собирался осчастливить супругу этой информацией?
– Утром бы и сказал. Ну, что поделать. Придется Эльзу еще один день потерпеть. Всего-то один денечек.
– Целый длинный день! Я думаю, Леш, будет справедливо, если завтра вы с Томкой будете ее развлекать. Мне лично хватит впечатлений. Если я еще раз услышу что-то про дивную Германию и отсталую Россию, самолично довершу то, что не смог доделать наш убийца!
– Кстати, а как так получилась, что Эльза спит в бане? Она же и слышать об этом ничего не хотела, – поинтересовался Лешка, ловко сменив тему.
– Сначала не хотела, а потом увидела – и резко захотела. Наше мнение, как ты догадываешься, никто не учитывал.
– Понятно. А я, признаться, когда крик услышал, подумал, что в бане ты с Павлом, ну и это у вас там, типа, такие страсти…
Томка прыснула, а я с возмущением накинулась на Лешку.
– Ты совсем дурак? Ты считаешь, что в пылу страсти я способна издавать такие звуки?
– А кто тебя знает, – попытался оправдаться Лешка. – Всякое бывает.
– Ну, знаешь что, друг мой дорогой! Это надо было такое подумать! Погоди, – внезапно меня осенило. – Ты был уверен, что в бане я?
– Ну, конечно. Когда я уезжал, Эльза как раз выселила Павла из его комнаты…
– Я тоже думала, что ты в бане, – призналась Томка. – И испугалась именно за тебя, когда крики услышала.
– То есть, никто не знал, что в бане Эльза, а не я? – я подозрительно уставилась на моих друзей.
– Черт, Ян, опять в детектив играешь? Снова будешь подозревать всех?
– Ну а что еще остается? Если опять ни у кого из нас нет алиби. И никого нельзя исключить из подозреваемых. Я была в ванной, Павел, ты, Том, и Катька каждый в своей комнате на втором этаже, Лешка в гостиной на первом. И каждый мог сбегать до бани, чтобы напугать Эльзу.
– Ну, почему, мы смело можем исключить Никиту, – заметил Лешка. – У него железное алиби, он же еще в больнице.
– Не можем мы исключить Никиту! Он вчера из больницы сбежал. И даже забегал к нам на ужин. И вполне мог шляться тут ночью. И, кстати, он тоже не знал, что в бане Эльза. По крайней мере, я не помню, чтобы за время его визита мы обсуждали эту тему.
– И что ты хочешь этим сказать? – поинтересовалась Томка, рассеянно вертевшая в руках телефон.
– Только то, что если убийца Павел или Катька, то жертвой должна была стать Эльза, они точно знали, кто в бане. А вот если ночной гость – это ты, Лешка или Никита, то целью была вовсе не Эльза, а я.
Я с подозрением уставилась на своих друзей, и почувствовала, что моя кожа невольно покрывается мурашками. Очень неприятно было думать, что меня кто-то хочет замочить.
– Что ты на меня так смотришь? – не выдержал Лешка. – Не собирался я никого убивать, ни тебя, ни Эльзу.
– Ну, убийца бы тоже все отрицал. А ты вообще очень подозрительно выглядишь. Приехал тайно ночью, никому ничего не сказал, даже жене.
– Я же уже все объяснил! Да и зачем мне надо было тебя убивать? И вообще, я был уверен, что ты в бане не одна, а с Павлом. Вы уже несколько дней ходите вокруг да около, уже понятно, что между вами что-то есть.
– Ничего между нами нет, – не слишком уверенно ответила я.
– Угу, и поэтому ты тут скачешь в таком виде, – хмыкнула Томка, указывая на меня.
Действительно, пальто распахнулось, демонстрируя коротенький шелковый халатик. Я торопливо застегнулась.
– Ну, хорошо, между нами пока ничего нет. И в такой обстановке я сомневаюсь, что мы с Павлом дойдем до финала. Совершенно невыносимая атмосфера, все время что-то происходит. Не до романтики.
Тут из бани высунулась злая Катька.
– Что вы тут столпились? – она окинула нас укоризненным взглядом. – Оставили нас с Павлом вдвоем отдуваться! Том, бери Янку в помощь и иди на кухню, приготовь там на скорую руку бутербродов каких-нибудь и несите все сюда. Сон отменяется. Эльза изволит трапезничать. У нее от нервного расстройства аппетит разыгрался!
– У нее аппетит вообще всегда поигрывает, – недовольно пробурчала я. – Если бы я съела половину того, что она употребила сегодня за весь день, я бы лопнула.
– Недолго осталось! Завтра утром мы уедем, слава богу, – заявила Катька.
Мы с Томкой сочувственно посмотрели на Лешку.
Тот кашлянул, издал протяжный вздох и, набрав воздуха в легкие, нехотя признался.
– Вообще-то, похороны перенеслись на послезавтра. Кать, я все тебе сейчас объясню.
– На послезавтра? – переспросила Катька, меняясь в лице.
– Удачи, Леш, – выпалила я, и мы с Томкой поспешили готовить ночной перекус для Эльзы, оставив супругов разбираться с новой проблемой.
Проснулась я от шума, доносившегося с первого этажа. Судя по звукам, там уже завтракали, и, увы, не оставалось никаких сомнений, что Эльза уже поднялась и находится в гостиной, третируя всех остальных.
Ночь прошла по-дурацки. Сначала мы все были вовлечены во внеплановое кормление Эльзы, мы с Томкой носились из дома в баню и обратно, перетаскивая пострадавшей запасы пищи, чтобы поднять ей настроение и успокоить. Катьку Эльза не отпускала от себя ни на минуту, кажется, решив, что в ее отсутствие мы непременно начнем ее убивать. Катьку было жалко. Ей пришлось ночевать в бане, свернувшись калачиком на кресле.
Понятно, что ни о каком романтическом продолжении наших с Павлом отношений речи не шло. Какая тут романтика? Под утро я уползла в свою комнату и без сил повалилась на кровать.
Сейчас уже в окно вовсю светило солнце, часы показывали полдень, но несмотря на это, я чувствовала себя уставшей и разбитой. И никакого желания выходить на завтрак, чтобы выслушивать страдания Эльзы, у меня не было.
Но выбора не оставалось. Да и запах блинов, достигающий моего носа, как-то примирял меня с действительностью и необходимостью терпеть присутствие этой хамки.
Катька с Томкой хлопотали на кухне. Катька стояла у плиты и производила блины с бешеной скоростью, Томка работала на подхвате. В комнате во главе стола восседала Эльза и громко отчитывала печально-обреченного Лешку, который понуро сидел напротив. Не замолкая ни на минуту, она умудрялась одновременно метать в рот блины. Павел тоже сидел с ними, уткнувшись в телефон и помалкивая.
– Ну, наконец-то, проснулась! – поприветствовала меня Томка.
– И тебе доброе утро! – я ловко сперла у Катьки блин. – Что тут у нас нового? Кать, ты как?
– Как-как… Никак, – Катька была полностью сосредоточена на процессе выпекания. Она делала блины одновременно на двух сковородах, и у нее так ловко и точно получалось их переворачивать, что я прямо залюбовалась. Для меня этот процесс всегда был мучителен, и блины у меня получались кривые и какие-то уродливые.
– Ты так и спала всю ночь в бане на кресле?
– Ну, если это можно назвать сном. Господи, я думала, что это Лешка у меня храпит. Поверь мне, по сравнению с Эльзой, Лешка всего лишь слегка посапывает. Уверена, если бы убийца пришел и услышал эти звуки, его парализовало бы от ужаса. Не знала, что человек вообще может издавать такое.
– И что, следующую ночь ты тоже должна будешь ее охранять? – сочувственно спросила я.
– Скорее всего. Лешка ее не устраивает, он же мужчина. А вам с Томкой она не доверяет. Так что придется мне… Ян, потерпи минутку, я уже скоро закончу и сварю тебе кофе.
Пока мы разговаривали, Томка курсировала из комнаты на кухню, подтаскивая туда новые порции еды.
– Господи, Кать, сколько она ест? – она в очередной раз вернулась с пустой тарелкой, плюхнула ее в мойку и тяжело присела рядом со мной. – Это уму непостижимо. Ночью уничтожила половину холодильника, и не прошло нескольких часов, а она уже приканчивает вторую половину.
– Да, продукты на исходе, – вздохнула Катька. – Я не рассчитывала, что она останется еще на день. Придется ехать пополнять запасы.
– Я готова, – обрадовалась Томка.
– А вот фиг тебе, – мстительно заявила я. – Сегодня твоя очередь наслаждаться обществом этой милейшей дамы. Хитрая какая. Нет уж, Тома. В мире должна быть справедливость. Вчера наслаждалась свиданием? Сегодня – день расплаты.
– Ладно, – согласилась Томка. – Тем более, что должен Ванечка приехать.