Банджоко Муса с любопытством покосился на Лейка, потом развернулся в своем кресле. Перед ним появился мужчина. Он был худой, лет тридцати восьми, с темно-карими глазами и улыбкой, от которой у Кэсси мурашки побежали по спине. Стоило Мусе его увидеть, как он вздрогнул и вжался в спинку кресла.

– Мозес… Ситхол? – воскликнул Муса в ужасе и трепете. Мозес Ситхол протянул Мусе руку. Тот уставился на нее, потом осторожно взял, и серийный убийца помог ему встать на ноги.

– Приятно познакомиться с вами, мистер Муса, – сказал Ситхол. Он говорил с южноафриканским акцентом, но на идеальном английском. – Насколько мне известно, мы когда-то давно встречались с вашим отцом. Вы везучий человек. Выбери я его, вы могли никогда не родиться.

– Но как… откуда он знает, кто я такой?

– Всему свое время. Миссис Мюллер, – сказал Лейк. – Вы не могли бы развернуться?

Немка так и сделала – и оказалась лицом к лицу с подтянутым мужчиной с подстриженными усиками, темными волосами на прямой пробор и злорадной улыбкой.

– Sсheisse![36] – воскликнула Мюллер. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него. Тот решительно схватил ее, поднес к своим губам и поцеловал.

– Миссис Мюллер, – продолжал Лейк. – Позвольте вам представить Питера Кюртена. Вампира из Дюссельдорфа.

Кюртен холодно улыбнулся Мюллер.

– Готов поспорить, – сказал Кюртен, – ваша кровь невероятно вкусная.

Мюллер вскрикнула и отдернула руку.

– Друзья, коллеги, все – пожалуйста, развернитесь.

Руководство «Паст-Крайма» развернулось в креслах и обнаружило перед собой десятки самых печально знаменитых преступников в истории человечества. Эйлин Уорнос. Дрейдена Даунса. Джона Уилкса Бута. Ребекку Стауб. Скотта Питерсона. Джеффри Дамера. Билли Кида. И многих других.

Повисло молчание, потом по залу прокатился приглушенный вздох. Лейк снова заговорил.

– Это, – сказал он, взмахнув рукой, словно ведущий телевикторины, вручающий главный приз, – наши с вами боги.

В зале раздался шепот.

– Я знаю, о чем вы говорите. Это убийцы. Грабители. Насильники. Мошенники. Извращенцы. Но мы все из разных культур. Из разной среды. Не все боги добрые. На самом деле многие из них злые и мстительные. Тем не менее им поклоняются. Я не говорю вам поклоняться этим людям. И все равно такие находятся. Как Моисей, мы служим им пророками. Мы являем слово и дело этих богов миру в наших симуляторах через Дополненных Персонажей.

Годами эти боги оставались заперты в наших симах, – гремел Лейк. – Вплоть до сегодняшнего дня. Вскоре наши персонажи выйдут из своих виртуальных тюрем в наших симуляторах. Моя мечта – физический мир, в котором они будут гулять на свободе, как они делали при жизни. Возможно, однажды, с развитием технологий, они обретут физические тела.

Раздались приглушенные смешки. Но Лейк не улыбнулся.

– Знаю. Знаю. Пока что физические персонажи – чистая мечта. Однако у нас они будут не менее блестящими, дьявольскими, злыми, загадочными и соблазнительными, чем в симах. Они выйдут из виртуального пространства. Моя мечта – создать парк с такими технологиями, которые позволят великим преступникам прошлого жить наравне с нами в настоящем. Они все еще будут в цифровой форме – пока что, – но, как всем нам известно, больше всего в этих мужчинах и женщинах пугает их душа. Представьте, что вы оказались в таком парке и беседуете с совершенной цифровой копией Теда Банди.

Кэсси видела, как многие приглашенные заулыбались. От их улыбок у нее мороз шел по коже.

– Создание физической реальности, где смогут существовать цифровые преступники, требует поистине революционной технологии. Но это еще только закуска. А теперь, прежде чем мы перейдем к основному блюду, позвольте представить вам нашего почетного гостя.

При этих словах рядом с Лейком материализовался Харрис Уэст. Кэсси едва не охнула. Она напомнила себе, что должна реагировать как Салман Джалаль. То есть не реагировать вовсе.

– Это, друзья мои, – провозгласил Лейк, – Харрис Уэст. Вы знаете его как Верховного Светоча. Мужчину, стоявшего за Инферно. Начиная с сегодняшней полуночи с Харрисом Уэстом в Терре+ смогут пообщаться миллионы подписчиков «Паст-Крайма» со всего мира, у многих из которых будут наши новейшие визоры «Тейя». Как вам известно, на этой неделе вдова Харриса, Кассандра Энн Уэст, обманом проникла в наш комплекс. Она убила охранника. Похитила девочку. Мы убеждены, что она планирует второе Инферно, которое должно совпасть с десятилетним юбилеем первого. С запуском нашего симулятора, на который мы потратили годы. Позвольте заявить вам следующее: мы не дрогнем перед лицом зла. Мы поднимемся ему навстречу. Наш сим будет запущен, как запланировано. Наши подписчики требуют этого.

Собравшиеся зааплодировали. Кэсси тоже.

Лейк продолжал:

– Мы молимся за то, чтобы Эллисон Миллер нашли живой. После суда у нас есть законное право использовать внешность и биометрию Кассандры Уэст в наших симах. И мы обновили сим Инферно с учетом новых обстоятельств. Кассандра Энн Уэст, настоящая Кассандра Энн Уэст, второй Верховный Светоч, будет ждать наших подписчиков начиная с сегодняшней полуночи.

К счастью для Лейка, они были в Терре+, потому что, стой он сейчас перед Кэсси из плоти и крови, она задушила бы его.

– Одновременно с запуском сима Инферно мы запускаем и наши визоры «Тейя» с новейшими сенсорами и тактилями. Благодаря самой совершенной электроэнцефалографической технологии, существующей ныне, которую мы оттачивали целое десятилетие, наши подписчики смогут не только видеть, слышать и осязать, но также ощущать вкус и запах. И, как говорит один великий человек, «да, и еще кое-что»[37]. Мы приблизили будущее, создав новую технологию, которая позволит этой ценнейшей биометрической информации циркулировать в обе стороны.

– Что это значит? – спросила Франке Мюллер.

– В прошлом визоры дополненной и виртуальной реальности посылали сигналы пользователю, – сказал Лейк. – Однако «Тейя» будет также посылать сигналы от пользователя к нам.

Над столом появилась голограмма визора «Тейя». Он был тонкий, минималистичный, белый, с черными линзами. Визор выглядел совершенным. Дорогим, но не помпезным. Таким, чтобы каждому захотелось его иметь.

– С нашими визорами «Тейя» у нас появляется возможность записывать реакцию пользователей на любые стимулы. Мы будем знать, когда сигнал попадает в центр удовольствия, – и научимся посылать его туда. Мы узнаем, что привлекает пользователя, отпугивает его, внушает ему отвращение, даже что его возбуждает. Возможности визора безграничны. С новой технологией, разработанной моим блестящим коллегой Стивеном Вулманом, мы можем в буквальном смысле сканировать, фиксировать и картографировать человеческий разум.

Люди за столом перешептывались; они были впечатлены и одновременно растеряны. Кэсси в том числе.

– Понимаю. Вам интересно узнать, как именно это работает. Что же, позвольте мне продемонстрировать. Миссис Мюллер. Вы не могли бы встать?

Франке Мюллер подозрительно покосилась на Лейка, но выполнила его просьбу.

– Миссис Мюллер, я просил вас лично пользоваться визором «Тейя» последние полгода в качестве бета-тестировщика, верно?

– Да.

Виртуал Питера Кюртена подошел к Франке Мюллер и холодным равнодушным тоном сообщил:

– Четыре месяца назад вы сбили велосипедиста близ Унтер-ден-Линден на своем «РеВольте». Вы не остановились, чтобы оказать помощь. И не сообщили в полицию.

Лицо Франке Мюллер побелело.

– Что… какая нелепость! – воскликнула она, но дрожь в ее голосе подсказывала, что все ровно наоборот.

– Наш визор «Тейя» все это время сканировал, читал и декодировал ваш разум, миссис Мюллер, – сказал Лейк. – Не волнуйтесь. Ваш секрет не покинет этого зала. Ваша очередь, мистер Ситхол.

ДП Мозеса Ситхола обратился к Банджоко Мусе:

– Господин Муса, два года назад у вас был роман с женщиной по имени Эбигейл Уоллес, британским дипломатом, работавшим в Нигерии. После того как она пригрозила рассказать вашей жене, мисс Уоллес исчезла.

У Банджоко Мусы отвалилась челюсть. Касты зашептались с новой силой. Кэсси посмотрела на Лейка. Никогда в жизни она не видела человека, более довольного собой. Через пару часов десяткам миллионов людей предстояло надеть визоры «Тейя». Запуск Инферно был не просто стартом нового сима. Лейк получал возможность сканировать умы миллионов – и одновременно доступ ко всему, что они знали.

– Это ложь! – выпалил Муса так поспешно, что сразу стало понятно – Ситхол говорит правду.

– Ну что вы, – сказал Лейк, воздевая руки, чтобы успокоить собравшихся. – Тайны моих подчиненных – мои тайны. Все, что мы узнали через визоры «Тейя», не выйдет за пределы этого зала.

– А люди будут знать о возможностях «Тейи»? – спросил Муса. – С какой стати им пользоваться нашими устройствами, если они узнают, что мы можем делать?

– Мировой доход от продажи сигарет в прошлом году составил почти триллион долларов, – сказал Лейк. – Хотя люди прекрасно знают, что сигареты убивают.

– Но разве это этично? – поинтересовалась Франке Мюллер.

Лейк рассмеялся.

– Знаете разницу между тем, что делаю я, и «Тетрисом»? Какая-то пара строк кода. У Вселенной масса секретов. Раскрыть их под силу любому обладающему достаточной волей и амбициями.

– Но как вы этого добились? – спросил Хиро Икеда. – На разработку и тестирование одних наших симов уходят годы!

Лейк сказал:

– Точно так же годы ушли на разработку и совершенствование этой новой технологии.

– Но как? Где? – воскликнул Муса.

– У нас лучший отдел разработки на планете Земля, – ответил Лейк. – А еще у нас был доступ к донорам, чей вклад позволил открыть множество тайн человеческого разума.

Донорский разум, – подумала Кэсси. – Вот в каком качестве Лейк собирается использовать Эли.

– Что же, я знаю, что у всех вас много работы в связи с приближающимся запуском симуляции Инферно. Через несколько часов дроны по всему миру полетят доставлять наши новые «Тейи». Наши технологии создания персонажей и способности «Тейи» означают для «Паст-Крайма» еще более радужные перспективы, чем мы ожидали. Помните: будущее начинается в прошлом.

И тут зал исчез, а Кэсси снова оказалась в кабинете Салмана Джалаля. Лейк выключил приват.

Джалаль сидел на полу, разминая руки. Эффект от лекарства уже прошел.

– Пытаюсь набраться сил, чтобы плюнуть вам в лицо, – сказал он. – Но вид у вас такой, будто из вас выпили всю кровь. Что там случилось?

– Инферно – не просто сим, – ответила Кэсси. – Это еще и средство для продвижения «Тейи». К завтрашнему дню в распоряжении Лейка будут умы десятков миллионов людей по всему миру.

Глава 29

19:08

Четыре часа пятьдесят две минуты до запуска



Пока Джалаль приходил в себя и разминался, Кэсси изложила подробности совещания. Поначалу ей казалось, что как только Джалаль сможет двигаться, он или вызовет охрану, или задушит ее шнуром от визора. Но, к ее удивлению, он этого не сделал. Она смотрела, как на его лице гнев сменяется удивлением, а потом тревогой и страхом. Когда Кэсси закончила, он еще долго молчал.

Наконец Джалаль заговорил:

– Все это разрабатывалось в строжайшей тайне. Он сказал, когда запланировано это… слияние физического и виртуального миров? У «Киллерленда» недостаточно ресурсов для новинки такого размаха. А в других местах, насколько мне известно, Лейк работ не начинал.

– Он об этом не упоминал.

– И эти «доноры», о которых он говорил. Кто они?

– Я не знаю, – ответила Кэсси. – Но именно в этих целях он собирается использовать Эли. Она не умерла. Он сделает ее своей подопытной свинкой.

– Если он правда сделал то, о чем говорит, – заметил Гектор, – у него будет доступ ко всем банковским счетам. Номерам социального страхования. Государственным тайнам.

– Не говоря уже о таргетированной рекламе, – вставил Джалаль.

– Рекламе? – переспросил Гектор. – Серьезно?

– Поверьте мне. Лейк подумал обо всех потенциальных способах применения. – Он потер бедро. – Покалывает.

– Считайте, мы квиты. Вы же загнали чип мне в ногу и позволили швырнуть меня в полицейский фургон, как свиную тушу.

– Справедливо, – согласился Джалаль. – Если «Тейя» правда делает то, о чем говорил Лейк, и он нашел способ «считывать» человеческий разум, то у него появится прямой доступ к ста с лишним миллионам подписчиков.

Джалаль неуверенно поднялся с пола. Кэсси помогла ему сесть в кресло.

– Если люди узнают, на что способна «Тейя», – сказал Гектор, – разве они станут ее покупать?

– Какая вопиющая наивность! – вздохнул Джалаль. – Люди десятилетиями выменивали свою свободу на развлечения и комфорт. Если Лейк сможет дать им незабываемые ощущения, в чем я не сомневаюсь, они будут скупать «Тейи» миллионами.

– Мне кажется, Лейк уже начал разработку сима второго Инферно. Что бы ни случилось сегодня, за этим будет стоять он.

– Как я уже говорил, – ответил Джалаль, – если у тебя есть хит, можно сразу думать о сиквеле.

Голова у Кэсси раскалывалась то ли от очередного ожога мозга, то ли от страха перед тем, что могло вот-вот произойти.

– У вас есть контракты по каждому симу, правильно? – спросила она. – Со всеми, кто продал вам права на свою внешность и биометрию.

– Их тысячи.

– Как насчет досье приговоренных посмертно после принятия закона четыре-восемь-шесть-один-шесть? Я хочу посмотреть дело Харриса Уэста.

Джалаль выпрямился.

– Ладно. На этот раз вы хотя бы спросили.

– Личностный рост налицо.

Джалаль постучал по монитору. Из его стола поднялась клавиатура не толще пары миллиметров с виртуальными клавишами. Джалаль нажал на стол, и появился экран. На скринсейвере были фотографии мальчика и девочки лет восьми-девяти, оба улыбались.

– Хорошенькие, – сказала Кэсси.

– Слава богу, они пошли в мою жену. Очень хотелось бы увидеть их снова.

– Увидите, – пообещала она.

Джалаль набрал имя Харриса в строке поиска, предварительно еще раз размяв пальцы, поскольку чувствительность в конечности вернулась пока не до конца. Поиск выдал больше сотни папок.

– Начните вот с этой, – сказала Кэсси, указывая.

Джалаль открыл ее. Там был всего один документ. Он нажал на воздух перед экраном, и перед ними возникла голограмма; Джалаль растянул ее, увеличивая.

– Наше свидетельство о браке, – сказала Кэсси. Она помнила, как подписывала его. Каким особенным был тот момент. А теперь свидетельство хранилось на жестком диске в парке развлечений у сумасшедшего маньяка.

В других папках были диплом Харриса из университета, старые резюме, фотографии из отпуска, в который они ездили пятнадцать лет назад. Банковские выписки. Отчеты о тренировках из разных приложений, показывавшие количество сожженных калорий, пульс и уровень кислорода в крови. Там были даже сообщения с сайтов знакомств – еще до его знакомства с Кэсси. Все сообщения. Все фото. Интервью с десятками друзей и родственников, часть из которых Кэсси никогда не видела. Детские снимки Харриса, где он играл в баскетбол. Фото с бутылкой водки из колледжа. Рекомендации работодателей. Логи из Терры+. Фотография «ню», отправленная любовнице (у Харриса на ней была густая темная шевелюра и ни одной морщинки, отчего Кэсси испытала значительное облегчение – снимок точно был сделан до того, как они поженились).

У Лейка. Было. Все.

Он знал про Харриса Уэста не меньше Кэсси – а может, и больше.

– Работа, – сказала она, указывая на одну из папок. – Что это означает?

Джалаль кликнул на папку. Снова десятки файлов. Он открыл первый. Там был договор о неразглашении. Подписанный Харрисом Уэстом. Странно, но название компании в договоре не упоминалось. Работодатель Харриса предпочитал называть себя просто «Компания». Кэсси прочитала контракт.

Харрис подписал его в 2034-м, тринадцать лет назад. За три года до Инферно. Условия контракта были простыми: Харрис соглашался на пятилетний наем и за этот срок должен был разработать интерфейс ТПД для подразделения «Компании» в Терре+. За это он получал сто пятьдесят тысяч долларов в год. Кэсси вспомнился разговор с Харрисом, когда он сообщил ей, что нашел нового заказчика. Сто пятьдесят кусков, конечно, уже не те, что прежде, но они позволят хотя бы частично расплачиваться по долгам. С двумя их зарплатами они вернут заем программе «Пополнение» за три года и даже смогут кое-что отложить на будущее.

Она спросила, как называется компания, но по договору о неразглашении Харрис не мог этого раскрывать. Каждое утро и вечер он должен был проходить тест на сканере отпечатка. Провали он тест, и контракт был бы разорван – а за этим последовал бы судебный процесс и неминуемое банкротство.

Правда ударила Кэсси, словно кулак в живот.

– Харрис работал на Лейка, – прошептала она. – Он был чертовым сотрудником «Паст-Крайма».

Джалаль заглянул в контракт.

– Похоже на то. Это наш стандартный договор о неразглашении. Лейк такой параноик, что даже название запрещает в нем упоминать.

– Значит, Криспин Лейк нанимает Харриса, – сказала Кэсси, – а потом, когда происходит Инферно, Харрис берет на себя вину и Лейк создает величайший сим в истории.

Она постучала пальцем по губе. По-прежнему что-то не сходилось.

– О чем ты думаешь? – спросил Гектор.

– О дне Инферно, – ответила Кэсси. – Харрис знал, что погибнет. Я не верю, что он был Верховным Светочем. Но это не совпадение, что Харрис поступил на работу в «Паст-Крайм» и вина легла на него, что впоследствии принесло его работодателю миллиарды долларов. Есть какая-то связь между работой Харриса и тем, что Криспин организовал Инферно. Просто мы пока ее не видим.

Они продолжили рыться в файлах. Там были примеры интерфейсов, которые он делал для «Паст-Крайма». В основном он занимался поверхностной доработкой, логотипами и функционалом. Немного подновил Дополненных Персонажей Линкольна и Гейси. Неплохо потрудился над внутренностью шкафа, где держали Патти Херст после похищения Симбионистской армией освобождения.

– Вот эта папка, – сказала Кэсси, показав на экран. – Там сказано «Медицина». Откройте ее.

Джалаль открыл. Глаза Кэсси широко распахнулись.

– Это данные его последнего медосмотра, – сказала она. – Давление, холестерин, уровень сахара, общий анализ крови и мочи.

– Зачем Лейку понадобились анализы твоего мужа? – удивился Гектор.

– Понятия не имею, – ответила Кэсси. – «Медицина-два». Что тут?

Джалаль открыл. Там были еще результаты анализов, снимки, КТ, МРТ, ПЭТ-сканы. Просматривая их, Кэсси ощутила, как у нее к горлу подкатился ком.

На одном из снимков отчетливо виднелось большое белое образование у пациента в животе. С полдюжины белых точек поменьше были рассыпаны вокруг, как рождественские огоньки, оторвавшиеся от гирлянды. На снимке стояла дата: 29 апреля 2037. За два с половиной месяца до Инферно.

В заключении врача говорилось: Рак желудка с метастазами, стадия IV. На снимках видны области распространения в лимфатические узлы, брюшину, печень и легкие. Неоперабельный. Предположительный срок жизни пациента от трех до шести месяцев.

– Харрис умирал, – сказала Кэсси. – И Лейк знал об этом.

Глава 30

20:07

Три часа пятьдесят три минуты до запуска



Ком стоял у Кэсси в горле, как будто пищевод распух, и ей было трудно не то что говорить – даже дышать. Джалаль еще раз рассмотрел снимок.

– Погодите-ка, – сказал он и снова открыл договор о неразглашении. – К нему есть приложение. Я его точно не составлял и никогда бы не одобрил. Посмотрите.

Джалаль выбрал один абзац, увеличил его, а потом подчеркнул пальцем.

– Вот тут, – показал он. – «Компания оставляет за собой право знакомиться с данными медицинской карты сотрудника ежеквартально. Если в упомянутой карте появляются упоминания о состоянии здоровья, способном помешать сотруднику исполнять свои обязанности, или если у Компании возникнут сомнения в способности сотрудника сохранять условия секретности, Компания имеет право отстранить сотрудника от исполнения обязанностей до завершения лечения или в одностороннем порядке расторгнуть рабочий контракт».

– Разве это законно? – спросила Кэсси. – Это же нарушает конституционные права!

– Двенадцать лет назад так оно и было, – вздохнул Джалаль. – Но с тех пор как люди начали наниматься на работу в Терре+, все правила полетели к чертям. Каждый раз, когда законодатели пытаются как-то противостоять подобным нарушениям, компании вроде «Паст-Крайма» вкачивают миллионы долларов в лоббирование и одерживают верх. Вот почему в Терре+ царят, по сути, законы Дикого Запада. Притом даже им мало кто следует, да и реальных наказаний за нарушения нет. В наши дни людям так нужна работа, что они соглашаются, в общем-то, на что угодно.

У Кэсси в голове как будто разбилось яйцо и скорлупа разлетелась на тысячу кусочков – из них можно было составить единое целое, но сначала предстояло отыскать верное положение для каждого. Результаты обследований Харриса. Его работа на «Паст-Крайм». Странный драконовский договор о неразглашении. Инферно вскоре после постановки диагноза.

– Лейк знал, что Харрис умирает, – сказала Кэсси. – Возможно, он узнал даже раньше, чем сам Харрис. Харрис никогда не говорил мне, что болен. Зачем ему было это скрывать? Почему не сказать жене, что у него смертельная болезнь? Тем более тогда – ведь он знал, что скоро станет отцом! Харрис скрыл это от меня не просто так. У него была причина.

– Какая причина? – спросил Гектор.

– Договор о неразглашении. Результаты обследований. Харрис думал, что умрет и оставит меня с ребенком без копейки. Единственная причина, по которой он мог так поступить, – он считал, что обо мне, о нас, позаботятся.

Гектор сказал:

– Ты думаешь, Лейк заплатил Харрису?

Кэсси кивнула.

– Страховка Харриса была бесполезна. Лейк знал, что Харрис умирает. Он сделал ему щедрое предложение. «Позволь мне воспользоваться твоей внешностью и биометрией, и я позабочусь о твоей семье».

– Думаете, Харрис знал, каким образом Лейк собирается использовать его внешность? – спросил Джалаль.

– Сомневаюсь. От Харриса требовалось одно – умереть таким образом, как прикажет Лейк. Исполнить то, что он попросит. В день смерти Харрис говорил со мной по видео – он выглядел так, будто его держат в заложниках. Его слова звучали неубедительно. Теперь я знаю почему.

– Но никаких денег после его смерти вы не получили, верно? – спросил Джалаль.

– Ни цента. Думаю, Лейк вообще не собирался платить. С какой стати? Деньги оставляют след. Лишь двое были в курсе сделки, и один из них уже умер.

– Я ничего об этом не знал, – сказал Джалаль. – Клянусь своей семьей.

– Сколько денег ему надо? – воскликнул Гектор. – Сколько он собирается наживаться на крови других людей?

– Людям вроде Криспина Лейка, – сказал Джалаль, – никогда не бывает достаточно.

– Я хочу, чтобы он заплатил, – отрезала Кэсси. – Я хочу, чтобы все узнали, что он сделал с Харрисом. Чтобы все узнали, что он похитил Эли Миллер. Я хочу, чтобы все узнали, что это он стоял за Инферно и устроил трагедию, чтобы создать развлекательную франшизу. – Она посмотрела на Джалаля. – С этого дня вы больше не инсайдер. Вы должны все рассказать. Правда должна выйти наружу.

– Я расскажу, – кивнул Джалаль. – Даю слово.

– Так у кого есть доступ в отдел разработки? – спросил Гектор. – Если Лейк там держит Эли, нам надо как-то пробраться внутрь.

– Доступ есть у Лейка, Вулмана и Уайетта. Это я знаю наверняка.

– Посмотрите сюда, – сказал Гектор, указывая на экран над столом Джалаля. – Здесь шестьдесят четыре папки с симами. Совпадает с количеством кодов, которые вы передали нам.

– Порезав мне ногу, – напомнила Кэсси.

– Совершенно верно. Шестьдесят четвертый никогда не использовался публично. Он помечен «ТУ».

– Когда был создан этот шестьдесят четвертый? – спросил Гектор.

– Странно, – пробормотал Джалаль. – Сим «ТУ» был создан в 2020-м. За два года до основания «Паст-Крайма». И публика никогда не имела к нему доступа.

– Значит, «ТУ» был самым первым симом, – заключил Гектор. – С какой стати Лейку держать его под спудом? Казалось бы, он каждый свой сим использовал по полной.

– Возможно, этот оказался недостаточно технологически продвинутым на его вкус? – предположил Джалаль.

– Нет, – ответил Гектор. – Лейк регулярно обновляет и совершенствует свои симы. Я думаю, «ТУ» хранился в секрете, потому что он не хотел, чтобы кто-то его видел. За исключением тех, для кого он был создан.

– Я хочу туда войти, – сказала Кэсси. – Мы можем открыть «ТУ»?

– Я могу транслировать код непосредственно на мой визор. Но в этом случае я войду туда первым. – Кэсси открыла рот, собираясь протестовать. – И если у вас нет в запасе еще парализующих агентов, то выбора не остается.

– Ладно, – согласилась она. – Но действуйте быстро. Времени совсем мало.

Джалаль надел визор и загрузил сим. Пару минут спустя он вышел – вид у Джалаля был недоумевающий.

– В чем дело? – спросила Кэсси. – Что в симе?

– Там просто дом, – ответил Джалаль.

– Что за дом? – спросил Гектор. – Там есть трупы? Заложники? Отрезанные головы в холодильнике? Кому он принадлежит?

– Ничего подобного. Я не узнал этот дом – его нет в наших симах, и вряд ли там произошло какое-то знаменитое преступление. Дом выглядит… странно это говорить… совершенно нормальным.

– Нормальным? Невозможно! – воскликнула Кэсси. – Дайте мне визор.

– Вам следовало бы поработать над вашими манерами.

– Очень хорошо. Пожалуйста, не могли бы вы дать мне визор, чтобы я сама посмотрела?

Джалаль снял визор и протянул его Кэсси.

– Было не так уж трудно, правда?

Кэсси надела визор, моргнула и в следующий момент оказалась в гостиной уютного загородного дома. Она не узнавала его по другим преступлениям, запечатлевшимся в ее памяти. Она сидела на сером диванчике перед камином. На кофейном столике стояли два стакана и бутылка хорошего виски. Дом нуждался в небольшом ремонте: паркет на полу следовало бы отциклевать, подновить обои на стенах и заменить занавески. Но там было что-то успокаивающее. Как и сказал Джалаль, дом выглядел нормальным. Обжитым. Это не был дом преступника. Тут жила семья.

Возле камина на полках стояли фотографии и сувениры. Две свечи, горевшие в подсвечниках, отбрасывали тени на стену. Кэсси взяла одну фотографию. Она узнала мужчину на ней. Потом сверху раздался голос:

– Дорогой, это ты?

По лестнице спускалась женщина в красном свитере. У нее были рыжие волосы, а ее улыбка озаряла дом ярче свечей. Она подошла к Кэсси и взяла ее за руки.

– Я так соскучилась, – сказала женщина, а потом наклонилась и нежно поцеловала Кэсси в щеку. Отступила и отпустила ее руки. – Кто сегодня будет готовить ужин – ты или я?

Кэсси вызвала меню ТПД и вышла из сима.

– Сейчас же свяжитесь с Моррисом Уайеттом, – сказала Кэсси, возвращая визор Джалалю.

– Зачем?

– Он проведет нас в отдел разработки.

Глава 31

20:47

Три часа тринадцать минут до запуска



Кэсси сидела на переднем сиденье копии «Фольксвагена-жука» 1975 года выпуска перед Мавзолеем безумия. Машина была выцветшего бежевого цвета, с тщательно воссозданной ржавчиной и царапинами на капоте. Пассажирское кресло было снято и лежало на заднем диване. Семьдесят два года назад Тед Банди ездил на точно таком же «Фольксвагене» и снимал переднее сиденье, чтобы удобнее было заталкивать жертв. В салоне валялись маска из женских колготок, монтировка, мешки для мусора, нож для колки льда, перчатки, лыжная маска, пара наручников и тому подобное.

Гектор стоял возле ближайшего ларька, торговавшего пирогами «Чанчулли» – в честь Леонарды Чанчулли, итальянской серийной убийцы, которая убила трех женщин и первую запекла в пирог, а из двух других сделала мыло. Гектор откусил пирожное, испачкав рот глазурью темно-красного цвета. Она кивнула ему, как будто говоря: Я в порядке.

В другой палатке торговали игрушечными хлыстами – копиями того, которым убийца Альберт Фиш пытал мальчиков. В соседней фотобудке можно было отпечатать свое лицо на резиновой маске, повторявшей те, которые Эд Гин делал из своих жертв.

Очередь из сотен человек стояла к Каньону каннибала – громадным скоростным горкам, где, достигнув вершины, вагончик резко срывался вниз, прямо в разинутую пасть Джеффри Дамера. Кэсси окружали убийства, безумие и хаос, за которые туристы платили кучу денег.

На ней самой был визор Терры+, надетый поверх маски Эйлин Уорнос. Синтетические волосы кололись, а искусственная кожа была липкой и морщинистой. С другой стороны, после того, через что ей пришлось пройти в последние несколько дней, Кэсси подозревала, что сама выглядит ничуть не лучше.

Люди проходили мимо машины, даже не оглянувшись: подумаешь, еще одна фанатка Теда Банди! Толпы в парке становились все многочисленнее – следовало ожидать, что к полуночи он будет забит под завязку. Наэлектризованная публика ждала грандиозного запуска нового сима. Все знали, что Криспин Лейк – великий шоумен. И что шоу, которое состоится в полночь, не будет равных.

Кэсси не пришлось долго ждать – спустя несколько минут она услышала низкий голос, обратившийся к ней:

– Назовите хоть одну причину, по которой я не должен сейчас вырвать эту дверь и сбросить вас с моста.

Она подняла глаза. Со стороны пассажирской двери над «Фольксвагеном» возвышался гигантский силуэт Морриса Уайетта. Она не сомневалась, что он с легкостью приведет свою угрозу в исполнение.

– Залезайте, – сказала Кэсси.

Уайетт огляделся, потом открыл дверь и забрался внутрь, практически полностью заняв тесный салон «жука».

– Не могли выбрать место поудобнее? – спросил он, неловко усевшись. – Сколько вы заплатили Салману Джалалю, чтобы он предал Криспина?

– Заплатила? – усмехнулась Кэсси. – Похоже, вы не видели моих банковских выписок. Джалаль знает, что Криспин Лейк виновен в гибели сотен человек. А сегодня их может стать еще больше. У меня такое чувство, что вы тоже об этом знаете.

– Ближе к делу, – перебил Уайетт, – или и вам самой не жить.

– Я встретилась с вашей женой, – сказала Кэсси. Уайетт резко вздохнул. – С Тоней. Лейк создал для вас сим, чтобы вы могли ее навещать. Вот почему вы храните ему верность. Потому что он может отобрать Тоню у вас.

– Еще раз произнесете ее имя, – прошипел Уайетт, – и я оторву вам голову.

Его руки были такими огромными, что он мог голову не только оторвать, но и раздавить, словно ягоду голубики. Однако голос громилы чуть заметно дрогнул – как мост под порывом ветра.

– Ваш дом напомнил мне мой, – сказала она. – Каким он был до того, как моя жизнь сгорела дотла. Дом, полный любви и надежды. Этот дом отобрали у вас. И Тоню тоже.

– Я же сказал – не произносить ее имя!

– Она красавица. И явно любит вас всем сердцем.

– Любила, – поправил Уайетт. – Она любила меня всем сердцем.

– Как она умерла?

– Авария на дороге, – сказал Уайетт. – Она каждый день ездила за семь километров на работу на велосипеде. Как-то утром, в декабре, беспилотная машина потеряла связь со спутником. Ее занесло на обледенелой дороге, которую не расчистили и не посыпали реагентами, потому что на это не было денег. Машина врезалась в Тоню на скорости шестьдесят километров в час. Врачи сказали, она ничего не почувствовала. Остается только благодарить судьбу за это.

– Мне очень жаль, – сказала Кэсси. Потом сделала паузу. – Но мы оба знаем, что я никого не убивала. Лейк подставил меня, и если будет второе Инферно, то Лейк стоит за ним, а не я. Лейк сделал сим Тони еще до основания «Паст-Крайма». Вы с ней были его подопытными кроликами. Вы дали ему разрешение использовать вашу семью, а он в награду дал вам возможность видеться с женой.

– С ее призраком, – сказал Уайетт. – Но лучше призрак, чем ничего.

– Как часто вы ее навещаете? – спросила Кэсси.

– Каждый день я целую ее перед сном, – ответил Уайетт. – Этот сим – наши последние двадцать четыре часа вместе. В них не было ничего особенного. Я приготовил ужин, а потом мы смотрели какую-то дурацкую интерактивную комедию. Мы были гостями на роскошной свадьбе, и оказалось, что невеста изменила жениху с его свидетелем на виртуальном девичнике и… в общем, обычные глупости. Но это было чудесно. Потом мы легли спать. Проснулись. Позавтракали и выпили кофе. Я принимал такие дни как должное. Дни, когда не случалось ничего особенного, – о них потом больше всего скучаешь.

Кэсси кивнула.

– Я впервые за десять лет увидела моего мужа в симе Инферно. И подумала, что отдала бы все, что у меня есть, до последнего пенни, до последней капли крови – все что угодно, лишь бы видеться с ним, когда захочу. Пусть это будет даже его призрак, я согласна.

– Как вы можете продолжать его любить? – спросил Уайетт. – Тоня была ангелом, который никогда никому не причинил вреда. А ваш муж – чудовище.

– Моего мужа звали Харрис, – ответила Кэсси, – и если он кому и причинил вред, то только мне – в тот день, когда отнял у себя жизнь. Криспин Лейк покрыл позором имя ни в чем не повинного человека. Ради денег.

– Если вы считаете своего мужа ни в чем не повинным, вы в плену иллюзий, – сказал Уайетт. – Криспин просто запрограммировал сим. Он использовал внешность и биометрию вашего мужа – законно. Ваш муж сделал свой выбор, и мне жаль, что вам приходится жить с его последствиями, но это не моя проблема.

– Вообще-то это ваша проблема, – сказала Кэсси. – Хотите знать правду о том, что ваш босс, мастер развлечений, наделал?

Она рассказала Уайетту про договор о неразглашении, о работе Харриса в «Паст-Крайме» и о том, как Лейк собирал его личные документы и результаты обследований.

– Я думаю, это ваш босс устроил Инферно, – сказала Кэсси. – Мой муж был идеальным козлом отпущения. Лейку было плевать, чью жизнь он разобьет и кто погибнет, потому что Инферно сулило ему миллиарды долларов. Тысячи людей могут сегодня сгореть – по всему миру. Вы правда готовы продать свою душу за этого ублюдка?

– Если это будет означать, что я смогу видеться с женой, то да.

Кэсси остолбенела. Такого ответа она не ожидала. Она рассчитывала, что все расскажет Уайетту и он, как в кино, поймет, что заблуждался, и встанет на ее сторону. Как наивно, – подумала она. Будь жизнь и правда такой, она по-прежнему просыпалась бы рядом с Харрисом, а их ребенку было бы уже девять лет.

Но если не сработали чувства, может, воззвать к прагматизму?

– А что, если я вам скажу, что даже без Лейка вы сможете видеться с Тоней?

Уайетт недоверчиво покосился на нее.

– Не понимаю.

Она указала на Гектора, все еще жевавшего пирожное. Она рассказала Уайетту, как Джалаль похитил коды симов – включая сим шестьдесят четыре.

– Вам больше не нужен Криспин Лейк, – объяснила она. – Если поможете мне, этот человек обеспечит, чтобы у вас был доступ к симу вашей жены ежедневно до конца вашей жзини. Вам не придется нести груз вины за преступления Лейка. Вы же не можете и дальше отворачиваться от того, что он творит! Вы не позволите, чтобы еще люди умерли. Пока сами прячетесь в доме, которого больше не существует.

– Горите вы в аду! – воскликнул Уайетт.

– Я этим и занималась последние десять лет! – крикнула Кэсси. – И если вы допустите новое Инферно или позволите Эли Миллер умереть, то тоже попадете туда!

Лицо Уайетта окаменело. Глаза стали пустыми. Наконец он с трудом проговорил:

– Чего вы хотите?

– Проведите меня в отдел разработки.

Уайетт молчал так долго, что Кэсси уже показалось, сейчас он схватит ее, перебросит через свое громадное плечо и швырнет в канализационный люк. Но он этого не сделал. Уайетт уставился в сторону отдела разработки и тихо сказал:

– Не снимайте маску. И идите за мной.

Глава 32

21:48

Два часа двенадцать минут до запуска



Уайетт, Кэсси и Гектор петляли между посетителями в полумраке, окутавшем парк. Освещение на дорожках приглушили, и аттракционы купались в тенях и лунном свете. Лица убийц и мошенников смотрели на них со всех сторон. На сотнях гостей были резиновые маски, и складывалось впечатление, что они оказались на балу у сатаны.

Кэсси видела сверкание металлического куба, где находился отдел разработки – тот стоял на северной оконечности парка, в части, посвященной гениям зла. Его стальные стены наводили на мысли о космическом корабле – отполированные до блеска, с острыми краями, цельнолитые. Логотип «Паст-Крайма» горел красным на фасаде; контуры жертвы четко выделялись на фоне металла.

Уайетт подвел их к одной из граней куба и приложил руку к стене. Открылась небольшая панель, и оттуда выдвинулся манипулятор с иглой. Уайетт повернулся боком, и игла вонзилась ему в руку, взяв капельку крови и сразу нырнув обратно. Кэсси услышала негромкий гул, потом загорелся зеленый огонек, и невидимая дверь отъехала в сторону. Уайетт ступил внутрь, Кэсси с Гектором – за ним.

Перед ними тянулся длинный коридор, в обоих концах которого стояли охранники с винтовками наперевес. При виде Уайетта оба кивнули.

– Друзья Лейка, – сказал Уайетт. Охранники снова кивнули – со скептическими минами.

Тот, что был ближе, обратился к Кэсси:

– Мэм, пожалуйста, снимите маску.

Кэсси обернулась к Уайетту. Тот жестом показал подчиняться.

– Давайте.

Она вздохнула, стянула маску Эйлин Уорнос и бросила на пол. Стоило ей открыть лицо, как оба охранника схватились за винтовки и наставили их Кэсси в грудь. Она отшатнулась, уверенная, что в следующий миг ее застрелят.

– Опустить оружие, – приказал Уайетт. Охранники не пошевелились. Винтовки так и целились в Кэсси.

– Что вы, сэр, делаете с ней? – воскликнул охранник справа. – Эта сука убила Райерсона.

– Это не она, – ответил Уайетт.

– Какого черта вы несете? – спросил второй.

– Вы мне верите? – спросил Уайетт. Оба кивнули. – Тогда опустите оружие.

– При всем уважении, сэр, верим мы вам или нет, ей нельзя здесь находиться.

– А мне можно. И я говорю вам отойти в сторону.

– Мистер Лейк об этом знает?

– Сейчас уже знает, – сказал Уайетт. – Я так думаю. Слушайте, Райерсон был хорошим парнем. И эта женщина его не убивала. Вы оба знаете меня. Я когда-нибудь вам лгал?

– Нет, сэр, – ответили охранники хором.

– Тогда опустите оружие и дайте нам пройти.

Охранники переглянулись. Потом опустили винтовки и отступили в сторону. Уайетт подошел к следующей двери и дал сенсорам просканировать его ладонь и глаза. Дверь открылась; охранники настороженно посмотрели, как Кэсси и Гектор проходят за Уайеттом внутрь.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, сэр, – сказал один из них.

Уайетт не ответил. Дверь за ними захлопнулась. Они оказались в самом сердце «Паст-Крайма».

Кэсси ожидала увидеть там армию техников, сидящих за компьютерами, огромные экраны и кучу приборов – плоды труда научных гениев, – может, даже роботов-андроидов, которые мгновенно опознают ее и распылят на атомы. Но в действительности там не было ничего. И стояла полная тишина.

Кэсси огляделась и только тогда кое-что заметила.

– Тут нет камер, – обратилась она к Уайетту.

– Нет. Ни одной.