Он и признался, что в золе были спрятаны у него чужие деньги; рассердилась баба – и рвёт, и мечет, и слезами заливается:
– Зачем ты мне не поверил? Я б получше твоего припрятала!
Опять поехал мужик по дрова, чтобы потом на рынке продать да хлеба купить. Настигает его другой сосед, говорит ему те же самые речи и даёт под сохрану пятьсот рублей. Бедняк не берёт, отказывается, а тот ему насильно всунул деньги в руку и поскакал по дороге. Деньги-то были бумажками; думал-думал: куда их положить? Взял да промеж подкладки и спрятал в шапку. Приехал в лес, шапку повесил на ёлку и начал рубить дрова. На его беду прилетел ворон и унёс шапку с деньгами. Мужик потужил, погоревал, да, видно, так тому и быть! Живёт себе по-прежнему, торгует дровишками да мелочью, кое-как перебивается. Видят соседи, что времени прошло довольно, а у бедного торг не прибывает; спрашивают его: «Что ж ты, братец, худо торгуешь? Али наши деньги затратить боишься? Коли так, лучше отдай наше добро назад». Бедный заплакал и рассказал, как пропали у него ихние деньги. Соседи не поверили и пошли просить на него в суд. «Как рассудить это дело? – думает судья. – Мужик – человек смирный, неимущий, взять с него нечего; коли в тюрьму посадить – с голоду помрёт!»
Сидит судья, пригорюнясь, под окошком, и взяло его большое раздумье. На то время как нарочно играли на улице мальчишки. И говорит один – такой бойкий:
– Я бурмистр буду: стану вас, ребята, судить, а вы приходите ко мне с просьбами.
Сел на камень; а к нему подходит другой мальчишка, кланяется и просит:
– Я-де вот этому мужичку дал денег взаймы, а он мне не платит; пришёл к твоей милости суда на него просить.
– Ты брал взаймы? – спрашивает бурмистр у виноватого.
– Брал.
– Почему ж не платишь?
– Нечем, батюшка!
– Слушай, челобитчик! Ведь он не отпирается, что брал у тебя деньги, а заплатить ему невмоготу, так ты отсрочь ему долг лет на пять – на шесть, авось он поправится и отдаст тебе с лихвою. Согласны?
Мальчишки оба поклонились бурмистру:
– Спасибо, батюшка! Согласны.
Судья все это слышал, обрадовался и говорит:
– Этот мальчик ума мне дал! Скажу и я своим челобитчикам, чтоб отсрочили они бедному.
По его словам согласились богатые соседи обождать года два-три; авось тем временем мужик поправится!
Вот бедный опять поехал в лес за дровами, полвоза нарубил – и сделалось темно. Остался он на ночь в лесу: «Утром-де с полным возом ворочусь домой». И думает: где ему ночевать? Место было глухое, зверей много; подле лошади лечь – пожалуй, звери съедят. Пошёл он дальше в чащу и влез на большую ель. Ночью приехали на это самое место разбойники – семь человек, и говорят:
– Дверцы, дверцы, отворитеся!
Тотчас отворились дверцы в подземелье; разбойники давай носить туда свою добычу, снесли всю и приказывают:
– Дверцы, дверцы, затворитеся!
Дверцы затворились, а разбойники поехали снова на добычу. Мужик всё это видел, и когда кругом его стихло – спустился с дерева: «А ну-тка я попробую – не отворятся ль и мне эти дверцы?» И только сказал:
– Дверцы, дверцы, отворитеся! – они в ту ж минуту и отворилися.
Вошёл он в подземелье, смотрит – лежат кучи золота, серебра и всякой всячины. Возрадовался бедный и на рассвете принялся таскать мешки с деньгами; дрова долой сбросил, нагрузил воз серебром да золотом и поскорей домой.
Встречает его жена:
– Ох ты, муж-муженёк! А я уж с горя пропадала; всё думала: где ты? Либо деревом задавило, либо зверь съел!
А мужик веселёхонек:
– Не кручинься, жена! Бог дал счастья, я клад нашёл; пособляй-ка мешки носить.
Кончили работу, и пошёл он к богатому брату; рассказал всё, как было, и зовёт с собой ехать по счастье. Тот согласился. Приехали вместе в лес, отыскали ель, крикнули:
– Дверцы, дверцы, отворитеся!
Дверцы отворились. Начали они таскать мешки с деньгами; бедный брат наложил воз – и доволен стал, а богатому всё мало.
– Ну ты, братец, поезжай, – говорит богатый, – а я за тобой скоро буду.
– Ладно! Не забудь же сказать: «Дверцы, дверцы, затворитеся!»
– Нет, не забуду.
Бедный уехал, а богатый никак не может расстаться: всего вдруг не увезёшь, а покинуть жаль! Тут его и ночь застигла. Приехали разбойники, нашли его в подземелье и отрубили ему голову; поснимали свои мешки с возу, заместо того положили убитого, настегали лошадь и пустили на волю. Лошадь бросилась из лесу и привезла его домой. Вот атаман разбойничий и бранит того разбойника, что убил богатого брата:
– Зачем ты убил его рано? Надо было наперёд расспросить, где он живёт? Ведь у нас много добра убыло: видно, он же повытаскал! Где теперь найдём?
Есаул говорит:
– Ну, пускай тот и доискивается, кто его убил!
Недолго спустя стал тот убийца разведывать; не отыщется ли где их золото? Приходит как есть к бедному брату в лавочку; то-другое поторговал, заприметил, что хозяин скучен, задумывается, и спрашивает:
– Что так приуныл?
А тот и говорит:
– Был у меня старшой брат, да беда стряслась: кто-то убил его, третьего дни лошадь на двор привезла с отрубленной головою, а сегодня похоронили.
Разбойник видит, что на след попал, и давай расспрашивать; притворился, будто очень жалеет. Узнал, что после убитого вдова осталась, и спрашивает:
– Хоть есть ли у сироты свой-то уголок?
– Есть – дом важный!
– А где? Укажи мне.
Мужик пошёл, указал ему братнин дом; разбойник взял кусок красной краски и положил на воротах заметку.
– Это для чего? – спрашивает его мужик.
А тот отвечает:
– Я-де хочу помочь сироте, а чтоб легче дом найти – нарочно заметку сделал.
– Э, брат! Моя невестка ни в чём не нуждается: слава богу, у неё всего довольно.
– Ну, а ты где живёшь?
– А вот и моя избушка.
Разбойник и у него на воротах положил такую ж заметку.
– А это для чего?
– Ты, – говорит, – мне очень понравился; стану к тебе на ночлег заезжать; поверь, брат, для твоей же пользы!
Вернулся разбойник к своей шайке, рассказал всё по порядку, и уговорились они ехать ночью – ограбить и убить всех в обоих домах да воротить своё золото.
А бедный пришёл ко двору и сказывает:
– Сейчас спознался со мной молодец, запятнал мои ворота – стану, говорит, к тебе завсегда на постой заезжать. Такой добрый! А как о брате сожалел, как хотел невестке помочь!
Жена и сын слушают, а дочь-приёмыш говорит ему:
– Батюшка, не ошибся ли ты? Ладно ли этак будет? Не разбойники ль это убили дядюшку, а теперь хватились своего добра да нас разыскивают? Пожалуй, наедут, разграбят, и от смерти не уйдёшь!
Мужик испугался:
– А что дивить? Ведь я его допрежде того никогда не видывал. Вот беда! Что же делать-то станем?
А дочь говорит:
– Поди же ты, батюшка, возьми краски да по всему околотку и запятнай ворота такими же метками.
Мужик пошёл и запятнал ворота во всём околотке. Приехали разбойники и не могли ничего разыскать; воротились назад и приколотили разведчика: зачем неладно пятнал? Наконец рассудили: «Видно, мы на хитрого напали!» и погодя немного приготовили семь бочек; в шесть бочек посадили по разбойнику, а в седьмую масла налили.
Поехал прежний разведчик с этими бочками прямо к бедному брату, приехал под вечер и попросился ночевать. Тот и пустил его, как знакомого. Дочь вышла на двор, стала осматривать бочку, одну открыла – в ней масло, другую попробовала открыть – нет, не сможет; припала ухом и слушает, а в бочке кто-то шевелится и дышит. «Э, – думает, – да тут недобрая хитрость!» Пришла в избу и говорит:
– Батюшка! Чем будем гостя потчевать! Сем-ка я пойду затоплю печку в задней избе да изготовлю чего-нибудь поужинать.
– Ну что ж, ступай!
Дочь ушла, затопила печь, да между стряпнёй всё воду греет, кипяток носит да в бочки льёт; всех разбойников заварила. Отец с гостем поужинали; а дочь сидит в задней избе да караулит: что-то будет? Вот когда хозяева уснули, гость вышел на двор, свистнул – никто не откликается; подходит к бочкам, кличет товарищей – нет ответу; открывает бочки – оттуда пар валит. Догадался разбойник, запряг лошадей и убрался со двора с бочками.
Дочь заперла ворота, пошла будить своих домашних и рассказала всё, что сделалось. Отец и говорит:
– Ну, дочка, ты нам жизнь спасла, будь же законной женой моему сыну.
Весёлым пирком и свадьбу сыграли. Молодая одно отцу твердит, чтобы продал свой старый дом да другой купил: крепко боялась разбойников! Не ровён час – опять пожалуют. Так и случилось. Чрез некое время тот самый разбойник, что приезжал с бочками, снарядился офицером, приехал к мужику и просится ночевать; его пустили. Никому невдомёк, только молодая признала и говорит:
– Батюшка! Ведь это прежний разбойник!
– Нет, дочка, не тот!
Она замолчала; да как стала спать ложиться – принесла вострый топор и положила подле себя; всю ночь глаз не смыкала, всё караулила. Ночью офицер встал, берёт свою саблю и хочет её мужу голову отсечь: она не сробела, махнула топором – и отрубила ему правую руку, махнула ещё раз – и голову снесла. Тут отец уверился, что дочка его подлинно премудрая; послушался, продал дом и купил себе гостиницу. Перешёл на новоселье, начал жить, богатеть, расторговываться.
Заезжают к нему соседи – те самые, что давали ему денег да после на него в суде просили.
– Ба! Ты как здесь?
– Это мой дом, недавно купил.
– Важный дом! Видно, у тебя деньга водится. Что ж ты долгу не платишь?
Хозяин кланяется и говорит:
– Слава богу! Мне господь дал, я клад нашёл и готов заплатить вам хоть втрое.
– Хорошо, брат! Давай же теперь новоселье праздновать.
– Милости просим!
Вот погуляли, попраздновали; а при доме сад куда хорош!
– Можно сад посмотреть?
– Извольте, честные господа! Я и сам с вами пойду.
Ходили, ходили по саду, и нашли в дальнем углу малёнку золы. Хозяин как увидал, так и ахнул:
– Честные господа! Ведь это та самая малёнка, которую моя жена продала.
– А ну-тка, нет ли в золе денег.
Вытряхнули, а они тут и есть. Тогда соседи поверили, что мужик им правду сказывал. «Станем, – говорят, – деревья осматривать; ведь шапку-то ворон унёс – верно, в ней гнездо свил». Ходили-ходили, увидали гнездо, стащили баграми – как есть та самая шапка! Выбросили гнездо и нашли деньги. Заплатил им хозяин долг свой и стал жить богато и счастливо.
Упырь
В некотором царстве, в некотором государстве был-жил старик со старухою; у них была дочь Маруся. В их деревне был обычай справлять праздник Андрея Первозванного: соберутся девки в одну избу, напекут пампушек и гуляют целую неделю, а то и больше. Вот дождались этого праздника, собрались девки, напекли-наварили, что надо; вечером пришли парубки с сопелкою, принесли вина, и началась пляска, гульба – дым коромыслом! Все девки хорошо пляшут, а Маруся лучше всех. Немного погодя входит в избу такой молодец – что на поди! Кровь с молоком! Одет богато, чисто.
– Здравствуйте, – говорит, – красные девицы!
– Здравствуй, добрый молодец!
– Гулянье вам!
– Милости просим гулять к нам!
Сейчас вынул он кошель полон золота, послал за вином, за орехами, пряниками – разом всё готово; начал угощать и девок и ребят, всех оделил. А пошёл плясать – любо-дорого посмотреть! Больше всех полюбилась ему Маруся; так к ней и пристаёт.
Наступило время по домам расходиться. Говорит этот молодец:
– Маруся! Поди, проводи меня.
Она вышла провожать его; он и говорит:
– Маруся, сердце! Хочешь ли, я тебя замуж возьму?
– Коли бы взял, я бы с радостью пошла. Да ты отколя?
– А вот из такого-то места, живу у купца за приказчика.
Тут они попрощались и пошли всякий своей дорогою. Воротилась Маруся домой, мать её спрашивает:
– Хорошо ли погуляла, дочка?
– Хорошо, матушка! Да ещё скажу тебе радость: был там со стороны добрый молодец, собой красавец, и денег много; обещал взять меня замуж.
– Слушай, Маруся: как пойдёшь завтра к девкам, возьми с собой клубок ниток; станешь провожать его, в те поры накинь ему петельку на пуговицу и распускай потихоньку клубок, а после по этой нитке и сведаешь, где он живёт.
На другой день пошла Маруся на вечерницу и захватила с собой клубок ниток. Опять пришёл добрый молодец:
– Здравствуй, Маруся!
– Здравствуй!
Начались игры, пляски; он пуще прежнего льнёт к Марусе, ни на шаг не отходит. Уж время и домой идти.
– Маруся, – говорит гость, – проводи меня.
Она вышла на улицу, стала с ним прощаться и тихонько накинула петельку на пуговицу; пошёл он своею дорогою, а она стоит да клубок распускает; весь распустила и побежала узнавать, где живёт её названый жених? Сначала нитка по дороге шла, после потянулась через заборы, через канавы и вывела Марусю прямо к церкви, к главным дверям. Маруся попробовала – двери заперты; пошла кругом церкви, отыскала лестницу, подставила к окну и полезла посмотреть, что там деется? Влезла, глянула – а названый жених стоит у гроба да упокойника ест; в церкви тогда ночевало мёртвое тело. Хотела было потихоньку, соскочить с лестницы, да с испугу не остереглась и стукнула; бежит домой – себя не помнит, всё ей погоня чудится; еле жива прибежала!
Поутру мать спрашивает:
– Что, Маруся, видела того молодца?
– Видела, матушка! – а что видела, того не рассказывает.
Вечером сидит Маруся в раздумье: идти или нет на вечерницу?
– Ступай, – говорит мать, – поиграй, пока молода!
Приходит она на вечерницу, а нечистый уже там. Опять начались игры, смехи, пляска; девки ничего не ведают! Стали по домам расходиться; говорит нечистый:
– Маруся! Поди, проводи меня.
Она нейдёт, боится. Тут все девки на неё накинулись:
– Что с тобой? Или застыдилася? Ступай, проводи добра молодца!
Нечего делать, пошла – что бог даст! Только вышли на улицу, он её и спрашивает:
– Ты вчера к церкви ходила?
– Нет!
– А видела, что я там делал?
– Нет!
– Ну, завтра твой отец помрёт!
Сказал и исчез.
Вернулась Маруся домой грустна и невесела; поутру проснулась – отец мёртвый лежит. Поплакали над ним и в гроб положили; вечером мать к попу поехала, а Маруся осталась: страшно ей одной дома.
– Дай, – думает, – пойду к подругам.
Приходит, а нечистый там.
– Здравствуй, Маруся! Что не весела? – спрашивают её девки.
– Какое веселье? Отец помер.
– Ах, бедная!
Все тужат об ней; тужит и он, проклятый, будто не его дело. Стали прощаться, по домам расходиться.
– Маруся, – говорит он, – проводи меня.
Она не хочет.
– Что ты – маленькая, что ли? Чего боишься? Проводи его! – пристают девки.
Пошла провожать; вышли на улицу.
– Скажи, Маруся, была ты у церкви?
– Нет!
– А видела, что я делал?
– Нет!
– Ну, завтра мать твоя помрёт!
Сказал и исчез.
Вернулась Маруся домой ещё печальнее; переночевала ночь, поутру проснулась – мать лежит мёртвая. Целый день она проплакала, вот солнце село, кругом темнеть стало – боится Маруся одна оставаться; пошла к подругам.
– Здравствуй! Что с тобой? На тебе лица не видать! – говорят девки.
– Уж какое моё веселье! Вчера отец помер, а сегодня мать.
– Бедная, несчастная! – сожалеют её все.
Вот пришло время прощаться.
– Маруся! Проводи меня, – говорит нечистый.
Вышла провожать его.
– Скажи, была ты у церкви?
– Нет!
– А видела, что я делал?
– Нет!
– Ну, завтра ввечеру сама помрёшь!
Маруся переночевала с подругами, поутру встала и думает: что ей делать? Вспомнила, что у ней есть бабка – старая-старая, уж ослепла от долгих лет. «Пойду-ка я к ней, посоветуюсь».
Отправилась к бабке.
– Здравствуй, бабушка!
– Здравствуй, внучка! Как бог милует? Что отец с матерью?
– Померли, бабушка! – и рассказала ей всё, что с нею случилося.
Старуха выслушала и говорит:
– Ох, горемычная ты моя! Ступай скорей к попу, попроси его: коли ты помрёшь, чтоб вырыли под порогом яму, да несли бы тебя из избы не в двери, а протащили б сквозь то отверстье; да ещё попроси, чтоб похоронили тебя на перекрёстке – там, где две дороги пересекаются.
Пришла Маруся к попу, слёзно заплакала и упросила его сделать всё так, как бабушка научила; воротилась домой, купила гроб, легла в него – и тотчас же померла. Вот дали знать священнику; похоронил он сначала отца и мать Маруси, а потом и её. Вынесли Марусю под порогом, схоронили на раздорожье.
В скором времени случилось одному боярскому сыну проезжать мимо Марусиной могилы; смотрит – а на той могиле растёт чудный цветок, какого он никогда не видывал. Говорит барич своему слуге:
– Поди, вырой мне тот цветок с корнем; привезём домой и посадим в горшок: пусть у нас цветёт!
Вот вырыли цветок, привезли домой, посадили в муравленый горшок и поставили на окно. Начал цветок расти, красоваться. Раз как-то не поспалось слуге ночью; смотрит он на окно и видит – чудо совершилося: вдруг цветок зашатался, упал с ветки наземь – и обратился красной девицей; цветок был хорош, а девица лучше! Пошла она по комнатам, достала себе разных напитков и кушаньев, напилась-наелась, ударилась об пол – сделалась по-прежнему цветком, поднялась на окно и села на веточку.
На другой день рассказал слуга баричу, какое чудо ему в ночи привиделось.
– Ах, братец, что ж ты меня не разбудил? Нынешнюю ночь станем вдвоём караулить.
Пришла ночь – они не спят, дожидаются. Ровно в двенадцать часов цветок начал шевелиться, с места на место перелетать, после упал наземь – и явилась красная девица; достала себе напитков и кушаньев и села ужинать. Барич выбежал, схватил её за белые руки и повёл в свою горницу; не может вдоволь на неё насмотреться, на красоту её наглядеться. Наутро говорит отцу, матери:
– Позвольте мне жениться; я нашёл себе невесту.
Родители позволили. Маруся говорит:
– Я пойду за тебя только с тем уговором, чтобы четыре года в церковь не ходить.
– Хорошо!
Вот обвенчались, живут себе год и два, и прижили сына. Один раз наехали к ним гости; подгуляли, выпили, и стали хвалиться своими жёнами: у того хороша, у другого ещё лучше.
– Ну, как хотите, – говорит хозяин, – а лучше моей жены во всём свете нету!
– Хороша, да некрещена! – отвечают гости.
– Как так?
– Да в церковь не ходит.
Те речи показались мужу обидны; дождался воскресенья и велел жене наряжаться к обедне.
– Знать ничего не хочу! Будь сейчас готова!
Собрались они и поехали в церковь; муж входит – ничего не видит, а она глянула – сидит на окне нечистый.
– А, так ты вот она! Вспомни-ка старое: была ты ночью у церкви?
– Нет!
– А видела, что я там делал?
– Нет!
– Ну, завтра у тебя и муж и сын помрут!
Маруся прямо из церкви бросилась к своей старой бабушке. Та ей дала в одном пузырьке святой воды, а в другом живущей и сказала, как и что делать. На другой день померли у Маруси и муж и сын; а нечистый прилетел и спрашивает:
– Скажи, была у церкви?
– Была.
– А видела, что я делал?
– Мёртвого жрал!
Сказала да как плеснёт на него святой водою – он так прахом и рассыпался. После взбрызнула живущей водой мужа и сына – они тотчас ожили и с той поры не знали ни горя, ни разлуки, а жили все вместе долго и счастливо.
Солдат и ведьма
Жил-был солдат, служил богу и великому государю пятнадцать годов, ни разу не видался с своими родителями. На ту пору вышел от царя приказ отпускать рядовых для свидания с своими сродственниками по двадцати пяти человек с роты; заодно с другими отпросился и наш солдат и отправился домой на побывку в Киевскую губернию. Долго ли, коротко ли – пришёл он в Киев, побывал в лавре, богу помолился, святым мощам поклонился и пошёл на родину в ближний уездный город.
Шёл-шёл, вдруг попадается ему навстречу красная девица, из того же уездного города дочь купеческая, собой знатная красавица. Известное дело: коли завидит солдат пригожую девку, ни за что не пройдёт просто, а чем-нибудь да зацепит. Так и этот солдат: поравнялся с купеческой дочерью и говорит ей в шутку:
– Эх, хороша девушка, да не объезжена!
Отвечает красная девица:
– Бог знает, служивый, кто кого объездит: либо ты меня, либо я тебя!
Засмеялась и пошла своей дорогой.
Вот приходит солдат домой, поздоровался с родными и крепко обрадовался, что всех их застал в добром здоровье. Был у него старый дедушка, белый как лунь, лет сто с хвостиком прожил. Стал ему солдат рассказывать:
– Ишёл я, дедушка, домой, и попалась мне навстречу знатная девица; я – грешный человек – так и так посмеялся над ней, а она мне сказала: бог знает, служивый: либо ты меня объездишь, либо я тебя!
– Ах, батюшки! Что ж ты наделал; ведь это дочь нашего купца – страшная ведьма! Не одного молодца свела она с белого свету.
– Ну, я и сам не робкого десятку! Меня не скоро напугаешь; ещё поглядим: что бог даст?
– Нет, внучек, – говорит дед, – если не станешь меня слушать, тебе завтра живому не быть.
– Вот ещё беда!
– Да такая беда, что ты этакой страсти и на службе не видывал…
– Что ж мне делать, дедушка?
– А вот что: приготовь узду да возьми толстое осиновое полено и сиди в избе – никуда не ходи; ночью она прибежит сюда, и если успеет прежде тебя сказать: стой, мой конь! – в ту ж минуту оборотишься ты жеребцом; она сядет на тебя верхом и до тех пор будет гонять, пока не заездит тебя до смерти. А если ты успеешь наперёд сказать: «тпрру! стой, моя кляча!», то она сама сделается кобылою, тогда зануздай её и садись верхом. Она понесёт тебя по горам, по долам, а ты знай своё – бей её осиновым поленом в голову, и до тех пор бей, пока не убьёшь до смерти!
Не чаял солдат такой службы, а нечего делать – послушался деда: приготовил узду и осиновое полено, сел в углу и дожидается, что-то будет. В глухую полночь скрипнула дверь в сенях, и послышались шаги – идёт ведьма; только отворила дверь в избу, он тотчас и вымолвил:
– Тпрру! стой, моя кляча!
Ведьма оборотилась кобылою; солдат зануздал её, вывел на двор и вскочил верхом. Понесла его кобыла по горам, по долам, по оврагам и всё норовит, как бы сбить седока долой; да нет! Солдат твёрдо сидит да то и дело по голове её осиновым поленом осаживает; до тех пор угощал её поленом, покудова с ног сбил, а после накинулся на лежачую, хватил ещё разов пять и убил её до смерти. Стало светать, он домой пришёл.
– Ну, друг, как твоё дело? – спрашивает старик.
– Слава богу, дедушка, убил её до смерти.
– Ладно! Теперь ложись спать.
Солдат лёг и заснул крепким сном.
Вечером будит его старик:
– Вставай, внучек!
Он встал.
– Ну, как же теперь-то? Ведь купеческая дочь померла, так отец её за тобой приедет – станет звать тебя к себе псалтырь читать над покойницей.
– Что ж, дедушка, идти али нет?
– Пойдёшь – жив не будешь, и не пойдёшь – жив не будешь! Однако лучше иди…
Баба Яга. Лубочная картинка
– А коли что случится, куда я денусь?
– Слушай, внучек! Когда пойдёшь к купцу, будет он тебя вином потчевать – ты не пей много, выпей сколько надобно. После того поведёт тебя купец в ту комнату, где дочь его во гробу лежит, и запрёт тебя на замок; будешь ты псалтырь читать с вечера до полуночи, а в самую полночь вдруг дунет сильный ветер, гробница заколыхается, крышка долой упадет… Вот как эта страсть начнётся, ты скорей полезай на печь, забейся в угол и твори потихоньку молитвы; там она тебя не найдёт.
Через полчаса приезжает купец и просит солдата:
– Ах, служивый! Ведь у меня дочка померла, почитай над нею псалтырь.
Солдат взял псалтырь и поехал в купеческий дом. Купец тому радёхонек, сейчас его за стол посадил и давай вином поить. Солдат выпил, сколько ему надобно, а больше не пьёт, отказывается. Купец взял его за руку, повёл в ту комнату, где мёртвая лежала.
– Ну, – говорит, – читай псалтырь!
Сам вышел вон, а двери на замок запер. Нечего делать, принялся солдат за псалтырь, читал-читал, вдруг в самую полночь дунул ветер, гробница заколыхалась, крышка долой слетела; солдат поскорей на печь, забился в угол, оградил себя крестом и давай шептать молитвы. Ведьма выскочила из гроба и начала во все стороны кидаться – то туда, то сюда! Набежало к ней нечистых видимо-невидимо – полна изба!
– Что ты ищешь?
– Солдата: вот сейчас читал, да пропал!
Черти бросились в розыски; искали, искали, все закоулки обшарили, стали на печь заглядывать… Тут на солдатское счастье петухи закричали: в один миг все черти пропали, а ведьма зря на полу растянулась. Солдат слез с печи, положил её в гроб, накрыл, как следует, крышкою, и опять за псалтырь.
На рассвете приходит хозяин, отворил двери:
– Здравствуй, служивый!
– Здравия желаю, господин купец!
– Благополучно ли ночь провёл?
– Слава богу!
– Вот тебе пятьдесят рублёв; приходи, друг, ещё ночку почитай!
– Хорошо, приду!
Воротился солдат домой, лёг на лавку и спал до вечера; проснулся и говорит:
– Дедушка! Купец велел приходить другую ночь псалтырь почитать; идти али нет?
– Пойдёшь – жив не будешь, и не пойдёшь – то же самое! Однако лучше иди: вина много не пей – выпей сколько надобно; а как ветер дунет, гробница заколыхается – тотчас в печь полезай! Там тебя никто не найдёт!
Солдат собрался и пошёл к купцу: тот его посадил за стол и давай вином поить; после повёл к покойнице и запер дверь на замок. Солдат читал-читал, читал-читал; наступила полночь – дунул ветер, гробница заколыхалась, крышка долой упала; он поскорей в печь… Ведьма вскочила и начала метаться; набежало к ней нечистых – полна изба!
– Что ты ищешь?
– Да вот сейчас читал, да с глаз пропал! Найтить не могу…
Черти бросились на печь.
– Вот, – говорят, – то место, где он вчера сидел!
– Место тут, да его нету!
Туда-сюда… вдруг петухи запели – нечистые сгинули, ведьма на пол повалилась.
Солдат отдохнул немного, вылез из печи, положил купеческую дочь в гроб и стал псалтырь читать. Смотрит – уж светает, хозяин идёт:
– Здравствуй, служивый!
– Здравия желаю, господин купец!
– Благополучно ли ночь прошла?
– Слава богу!
– Ну, пойдём!
Вывел его из той комнаты, дал сто рублёв денег и говорит:
– Приходи, пожалуйста, почитай и третью ночь; я тебя не обижу.
– Хорошо, приду!
Воротился солдат домой.
– Ну, внучек, что бог дал?
– Ничего, дедушка! Купец велел ещё приходить. Идти али нет?
– Пойдёшь – жив не будешь, и не пойдёшь – жив не будешь! Однако лучше иди.
– А коли что случится, куда мне спрятаться?
– Вот что, внучек: купи-ка себе сковороду и схорони так, чтобы купец не видал; а как придёшь к купцу, станет он тебя вином дюже неволить; ты смотри много не пей, выпей, сколько снести можешь. В полночь, как только зашумит ветер да гробница заколыхается, ты в ту ж минуту полезай на печной столб и накройся сковородою; там тебя никто не сыщет!