– Не простудись.

– Простите за это, – извинилась Эрика, когда он ушел.

– Ничего страшного. Он довольно милый.

Эрике не понравилось, как Далия произнесла слово «милый», но решила это проигнорировать.

– Так вот, я говорила о том, что убийца был левшой. Это заставило меня кое-что понять. Если мы знаем, что она левша, то, возможно, сможем сузить круг пяти «девушек из Матрицы» и посмотреть на видео с камер видеонаблюдения, кто из них правша, а кто левша.

– Вы сомневаетесь, что кто-то из этих «девушек из Матрицы» откликнется на обращение к прессе?

Эрика подумала, как забавно, что фраза «девушки из Матрицы» так быстро стала кодовым обозначением группы женщин.

– Возможно, они боятся откликнуться. Я очень надеюсь, что мы сможем найти доказательства, что Джессика Голдман делала им пластический грим.

– Женщина из «Фолджер» подтвердила, что та брала костюмы напрокат.

– Да, но это все, что у нас есть. Нам нужно знать, где Джессика делала им макияж. Кто ей заплатил? Был ли кто-то один из них замешан в преступлениях или они все были заодно?

– Вы имеете в виду, было ли это заказное убийство? – уточнила Далия.

– Не совсем. Мы не знаем, каким мог быть мотив… Была ли у Джейми Тига страховка? Если да, то кому его смерть могла быть выгодна?

Эрика посмотрела на пустую темную дорогу. Вдали горел уличный фонарь, и черная кошка метнулась через полосу света. Эрика подумала, не Джордж ли это. Она всегда переживала за него, когда он гулял по ночам на улице и перебегал дорогу.

– Эрика?

– Макгорри просил команду выяснить, есть ли у Джейми Тига страховой полис. У вас была возможность полистать тетрадь? – Эрика опустила взгляд на ежедневник в пакете.

– Нет. Как только прибыли криминалисты, все жильцы, казалось, начали возвращаться домой с работы. Сбор вещественных доказательств в общем коридоре превратился в настоящий кошмар.

– Что насчет соседей?

– На первом этаже рядом с квартирой Джессики Голдман живет пожилая дама, но она глухая и старая – и ничего не видела и не слышала… Что было на вашей встрече?

Эрика помедлила с ответом. Ей нужно доверять Далии, ведь она состояла в ее команде и была вовлечена в расследование.

– Мне дали контактную информацию. Только имя человека, работающего в агентстве «Эксклюзивные спутницы».

– Вы уже звонили ему?

– Как раз собиралась, когда вы приехали. Вы помните имя девушки… той, которую, по вашим словам, нашли на набережной с разбитым носом после того, как Невилл Ломас якобы ее избил?

– Простите, нет… – Позади них показался свет фар, и телефон Далии издал звуковой сигнал. – Это мое такси. Не забудьте про ванну.

Эрика подождала, пока Далия благополучно сядет в машину и уедет.

Что-то в отношении Далии и ее связи с Дэном Фиском по-прежнему не давало Эрике покоя. Она оставила стакан, ежедневник и пальто на крыльце и позвонила в дежурную часть на Луишем-Роу.

– Вики? Это Эрика Фостер. Ты можешь сказать мне, на дежурстве ли суперинтендант Дэн Фиск и когда он появится в следующий раз?

На том конце провода воцарилось короткое молчание, а затем послышались голоса других офицеров, которые что-то бурно обсуждали на заднем плане.

– Он уехал в отпуск, – ответила Вики, одна из операторов дежурной части. – Тут указано, что его не будет в стране в течение следующих трех недель.

– Правда? Ты знаешь, когда он ушел в отпуск?

– Подождите. – Эрика услышала стук клавиш. – Вчера. Хотите, я отправлю сообщение на его почтовый ящик?

– Нет. Спасибо.

Эрика повесила трубку. Она позвонила Дэну Фиску в понедельник. В его голосовой почте ничего не говорилось о том, что он уезжает на следующий день на три недели, как это обычно принято делать. Очень странно. Эрика задрожала от холода. Над уличными фонарями повисла тонкая пелена тумана. Она собрала свои вещи и поспешила обратно в дом. Тихо прикрыв входную дверь, прокралась мимо двери в гостиную и поднялась наверх, чтобы принять ванну.

Прежде чем залезть в горячую воду, Эрика набрала номер, указанный на листке бумаги, который Ричард Гейнор дал ей в здании парламента. Прозвучало несколько гудков, а затем включился обычный автоответчик. Эрика попробовала еще раз. На третьей попытке она оставила короткое сообщение, в котором назвала себя и свой номер телефона и попросила перезвонить по конфиденциальному вопросу.

Ванна была восхитительно горячей, но Эрика не могла расслабиться и перестать думать. Она лежала, уставившись в потолок, и слушала звуки пианино, доносившиеся снизу. Ричард Гейнор рассказал ей историю о Дамсе Африди, секс-работнице, нелегальной иммигрантке. Это казалось слишком… удобным. Да, если бы новость стала достоянием гласности, она вызвала бы настоящий скандал и нанесла бы огромный ущерб. Но почему угроза по-прежнему оставалась, даже после смерти Невилла Ломаса? Главный партийный организатор отвечал за то, чтобы члены парламента голосовали в соответствии с политикой партии. Они хранили компромат на своих парламентариев, чтобы иметь возможность их контролировать. Сейчас Невилл уже был мертв, его голос не имел значения, и он больше не был членом парламента. Гораздо проще полить грязью покойника. Было кое-что еще – фотографии с камер видеонаблюдения, где Дамса Африди держится за свой большой живот и где она рядом с Невиллом Ломасом. Почему в верхней части снимков вырезана временная метка? Были ли снимки вообще настоящими? Неужели они скормили Эрике и Маршу кучу дерьма, выдав его за государственную тайну, и все ради того, чтобы иметь возможность вмешаться и предотвратить раскрытие настоящей правды? Полежав в ванне еще несколько минут, Эрика вымыла голову и вылезла из воды.

Она накинула халат и прошла в крошечную свободную комнату, которую использовала в качестве домашнего кабинета. Ежедневник все еще лежал в пластиковом пакете на столе, но у нее появилась другая идея. За свою долгую карьеру Эрика общалась со многими осведомителями. Мелкие преступники следили за происходящим и передавали информацию полиции за небольшую плату, принимая десяти или двадцатифунтовые банкноты. С тех пор как началась пандемия, Эрика редко общалась со своими постоянными осведомителями, но, лежа в ванне, вспомнила об одном из них. Кудряшка Сью. Несколько лет она была «элитной» девушкой по вызову, а затем перешла на административную работу, помогая руководить одним из крупнейших эскорт-агентств в Западном Лондоне. Эрика рылась в ящиках стола в поисках одной из своих старых записных книжек с адресами, когда в дверях появился Игорь.

– Ты закончила принимать ванну? – спросил он, увидев, как она присела на корточки в халате, с мокрыми волосами.

– Нет, я все еще лежу в ней с намыленными шампунем волосами, – огрызнулась Эрика, и тут увидела Тома рядом с отцом. Она глубоко вздохнула. – Прости.

Эрика до сих пор не привыкла к тому, что в ее доме находятся другие люди, когда она работает над каким-то расследованием. Она поднялась и поплотнее запахнула халат.

– Мы собираемся уходить, – сообщил Игорь.

– Прости, Том. Я разговаривала с тобой, а потом меня вызвали.

– Папа сказал, ты сможешь забрать меня из школы когда-нибудь на этой неделе, – с надеждой взглянул на нее Том.

Эрика посмотрела на Игоря.

– Да. Дай-ка подумать. Сегодня среда. Как насчет завтра?

– Клево!

– Ты точно сможешь завтра? – уточнил Игорь.

– Конечно.

Игорь наклонился и поцеловал ее.

– Хорошо. Я тебе позвоню.

– Дай пять! – крикнул Том, протягивая руку.

Они попрощались, и к тому времени, когда Игорь с Томом спустились по лестнице, Эрика уже ушла с головой в свою записную книжку и ежедневник из квартиры Джессики Голдман.

40

Эрике удалось поспать всего несколько часов, и то урывками. Она проснулась в пять утра с болью в горле, которую пыталась игнорировать и заглушить обезболивающими. Не в силах больше заснуть она приехала в участок к семи и работала в своем кабинете. Встреча с Маршем не выходила у нее из головы, она то опасалась продолжать расследование, то начинала злиться из-за того, что теперь, когда дело дошло до расследования убийства Невилла Ломаса, ее руки были связаны.

На столе перед ней лежал ежедневник Джессики Голдман, и она снова его пролистала. Личные записи Джессика делала синими чернилами, а все, что касалось работы, – красными. У нее был довольно плотный график в течение года, примерно пятнадцать ̶ двадцать рабочих дней в месяц. Эрика отметила, что Джессика записывала названия киностудий; у нее нашлись заказы от «Би-би-си», а также от некоторых независимых кинокомпаний, таких как «Фонтейн Филмс» и «И-би-эй Интертеймент». Второго марта она записала синими чернилами: «Фолджер, 14.00».

Эрика откинулась на спинку кресла. Она знала, что самозанятые люди часто ведут ежедневник с рабочими обязательствами, которые можно предъявить налоговикам в случае расследования. Это также было на руку, когда появлялись заказы, которые они хотели провести мимо кассы, как, например, работа для Аннабель.

Время близилось к восьми утра. Эрика взяла телефон и позвонила Ра Захоре.

– Это старший инспектор Эрика Фостер. Мы разговаривали вчера… – Эрика услышала, как на заднем фоне залаял пес Вулси. Она рассказала Ра о том, что случилось с Джессикой Голдман.

– О господи, – ахнула Ра. – Я не знала.

– Да. Информация еще не обнародована. Мы расцениваем смерть Джесси как подозрительную.

Голос Ра звучал испуганно.

– Вы думаете, это имеет какое-то отношение к тому, что мы с вами вчера обсуждали?

– Да. Вы не против ответить на несколько вопросов?

– По телефону… Сейчас?

– Да. Это строго конфиденциально.

Эрика услышала, как скрипнули пружины кресла, когда Ра села.

– Разумеется. Вы меня пугаете.

– У вас не причин бояться. Передо мной ежедневник Джессики.

– Мое имя там указано?

Эрика взглянула на слово «Фолджер», написанное синими чернилами аккуратным почерком.

– Нет. Вашего имени здесь нет.

– О, рада это слышать, – облегченно выдохнула Ра. – Я почти всю ночь не спала, размышляя о том, что вы мне вчера рассказали. Я боялась, что они могут прийти за мной. Большую часть дня я совершенно одна в этой промышленной зоне… А Вулси никудышный сторожевой пес.

– Не надо бояться, вы никак не связаны. И работа по изготовлению пластического грима, которую, как мы думаем, Джессика делала для этих пяти женщин, не указана в ежедневнике.

– Тогда, скорее всего, она взяла оплату наличными, – высказала предположение Ра после небольшой паузы.

– Она заплатила наличкой за прокат костюмов? – уточнила Эрика.

Ра вздохнула, ее голос по-прежнему дрожал.

– У меня возникнут проблемы с налоговой, если я отвечу «да»?

– Нет. Меня это совершенно не интересует. Меня волнует только расследование этого убийства.

– Да. И только в этот раз. Я дала ей костюмы напрокат за наличную оплату. Вот почему Джессика сама приехала их забрать. Так что никакой связи между ее кредитной картой и моим бизнесом тоже нет.

И снова в голосе Ра прозвучало облегчение. Эрика не хотела напоминать ей, что название ее фирмы «Прокат костюмов Фолджер» было на всех сумочках, которые в ту ночь «девушки из Матрицы» имели при себе.

– Вы знаете, сколько Джессика взяла бы за день работы по изготовлению этого грима?

– Она была одной из лучших в этой сфере, кого я знала. Думаю, ее ставка – около пятисот фунтов в день плюс материалы. Ну, она брала столько, если она проводила двенадцать часов в день на съемочной площадке. Не знаю, взяла бы она чуть больше или меньше с частного клиента, – ответила Ра.

– А вы знаете, где она покупала свои материалы? Есть какое-то место, где можно купить протезные элементы? Я даже не знаю, как они правильно называются.

– Все довольно сложно. Можно купить какие-то самые стандартные части, но, когда вы достигните уровня Джессики, чтобы создавать различные формы, вы станете пользоваться специальными моделирующими латексными материалами. Иногда художники могут использовать гипсовый слепок головы, если работа предполагает полное изменение черт лица.

У Эрики возникло дурное предчувствие.

– Вы говорили, что эти пять женщин заказали накладные носы, черные парики и контактные линзы.

– Да.

– Похоже, Джессика работала на дому. У нее был какой-нибудь отдельный офис или рабочее место?

– Нет. Джессика не могла себе этого позволить. Больше всего она сожалела о том, что не могла расширить свой бизнес. Она мечтала заниматься крупными проектами по созданию спецэффектов.

– Она еще что-нибудь говорила об этом заказе? Что угодно.

Ра вздохнула:

– На самом деле, она что-то упоминала о работе в отеле в Мэрилебоне. Я не знаю, проводился ли там кастинг. Может, они просто сняли там номер.

– Хорошо. Спасибо. Пожалуйста, свяжитесь со мной, если еще что-нибудь услышите от своих коллег.

– Я думала, вы просили меня не разглашать никаких подробностей.

– Я говорила о том, чтобы вы не обращались в прессу.

– Не переживайте. Мне не нужна плохая реклама.

Она повесила трубку, и как раз в тот момент, когда Эрика делала пометки, ее телефон снова зазвонил. Это была Кудряшка Сью, осведомительница, с которой она связалась накануне вечером. Эрика ответила на звонок.

* * *

Полчаса спустя Эрика спустилась в оперативный штаб и проинформировала команду о событиях предыдущего дня, опустив подробности своей встречи в парламенте. Далия уже обновила фотографии на белых досках, включая снимки с места убийства Джессики Голдман.

– Я только что разговаривала с Ра Захорой из «Проката костюмов Фолджер». По ее словам, Джессика упомянула, что «кастинг» для этого реалити-шоу с участием пяти похожих друг на друга женщин проходил в отеле в Мэрилебоне. Сможете узнать, бронировала ли Джессика Голдман номер в отеле в Мэрилебоне на пятницу, третье марта? Она не уточнила, в каком именно отеле. Кроме того, хоть это и очень маловероятно, но постарайтесь выяснить, не бронировали ли в каком-либо отеле конференц-зал с целью проведения кастинга для телешоу.

– Я думал, что телешоу выдумка? – возразил Макгорри.

– Полагаю, так оно и было, но что, если эта Аннабель забронировала конференц-зал под предлогом проведения какого-то кастинга, чтобы замести следы?

Эрика подошла к белым доскам и указала на фотографии с места преступления, на которых тело Джессики Голдман лежало в коридоре рядом с разводным ключом.

– Я думаю, что этой Аннабель пришлось вернуться и убить Джессику Голдман, потому что та, возможно, была единственной ниточкой, которая помогла бы нам ее найти. У нас пока нет официального времени смерти, но я предполагаю, что женщина была убита до того, как появилось обращение в прессу. Я просмотрела список людей, звонивших и отправивших обращения по электронной почте, но Джессики Голдман в списке нет. Если мы узнаем подробности о работе по изготовлению пластического грима, за которую она взялась, это может привести нас к Аннабель.

– А что, если она планирует таким же образом разобраться с остальными четырьмя женщинами, которые были в квартире Джейми Тига? – высказал предположение Макгорри.

– Если бы я собралась совершить убийство и для того, чтобы изменить внешность, наняла визажиста, то обязательно позаботилась бы о том, чтобы единственным человеком, кто видел меня без грима, стал именно он. Я могу ошибаться, но остальные четыре женщины, возможно, не понимали, во что ввязываются. Возможно, они думали, что это реалити-шоу было настоящим. Поэтому их могли загримировать позже в тот день. Отсюда необходимость в гостиничном номере или конференц-зале, чтобы все выглядело правдоподобно. Кстати, о птичках, проверьте, не было ли в прессе за последние несколько недель объявлений о кастингах для реалити-шоу.

Мосс подняла листок бумаги:

– Я набросала текст для еще одного обращения к «девушкам из Матрицы», которое мы хотим распространить через наши социальные сети, в том числе в «ТикТоке».

Эрика взяла листок и прочитала текст.

– Подождите, у столичной полиции Лондона есть аккаунт в «ТикТоке»? – удивилась Эрика, глядя на своих офицеров.

– Да. Там почти сто тысяч подписчиков, – ответил Макгорри. Он достал свой телефон и протянул его Эрике, когда она подошла к его столу. Эрика увидела, что видео от @metpolice в «ТикТоке» набрало более миллиона лайков, подписчиков было еще больше. Она прокрутила страницу вниз и наткнулась на лицо Макгорри на видео, снятом несколькими неделями ранее.

– А это что?

– Я снял видео для «ТикТок»-аккаунта. Меня попросили показать один день из жизни детектива столичной полиции в штатском, – смущенно объяснил он.

– Ты должна посмотреть. Это просто умора, – вставил Питерсон. – Оно набрало больше всего лайков в этом аккаунте.

– Пока не выставили видео о полицейской собаке-ищейке с милой мохнатой мордочкой.

Офицеры рассмеялись. Эрика вернула Макгорри его телефон и мысленно сделала заметку посмотреть видео позже.

– Ладно, ладно. Мы можем сосредоточиться? Текст обращения хороший. Его можно опубликовать. – Эрика со всей серьезностью задалась вопросом, существует ли «ТикТок»-аккаунт Главного управления, и внезапно представила, как Марш исполняет в своем кабинете поставленный танец вместе с коммандером Тейтом и их общей секретаршей. Она сразу же отогнала эти мысли.

– В «ТикТок»-аккаунте было опубликовано несколько успешных обращений, – постарался оправдаться Макгорри. Похоже, его задело. – Мое видео помогло нам привлечь подписчиков.

– И именно поэтому важно, чтобы мы опубликовали обращение к пяти женщинам в социальных сетях. И здорово, что мы включили в текст пометку о том, что им не стоит переживать об аресте, – добавила Эрика, обращаясь к Мосс.

– А мы собираемся придерживаться этого обещания? – криво ухмыльнулась Мосс.

– Разместим это в посте и посмотрим, что будет дальше, – ответила Эрика и бросила взгляд на часы. – Хорошо. Займитесь тем, что мы обсуждали. У меня назначена встреча с одной из моих осведомительниц. Она раньше работала в эскорте и, возможно, прольет свет на агентство «Эксклюзивные спутницы». Завтра утром снова соберемся здесь.

41

– Не могу ничего сказать про остальных бедняг, но Невилл Ломас… Я не интересуюсь политикой, но, возможно, он заслужил мучительную смерть, – сказала Кудряшка Сью.

Эрика сидела напротив нее в баре «Брассери оф Лайт» на втором этаже универмага «Селфриджес». Она только что вкратце рассказала Сью про дело об убийстве, умолчав о поляроидных снимках, найденных на месте преступления.

Настоящее имя Кудряшки Сью было Сьюзан Форрестер. Она была ровесницей Эрики и начинала как девушка по вызову в конце восьмидесятых. У нее по-прежнему были длинные черные вьющиеся волосы, из-за которых она и получила свое прозвище, хотя теперь было очевидно, что они крашеные. Сью была старой закалки, укладывала волосы в пышную прическу, носила огромные подплечники и пользовалась таким количеством косметики, что могла бы дать фору Джоан Коллинз[13]. Как и Джоан Коллинз, она любила в жизни все самое прекрасное. Обычно Эрика никогда не встречалась со свидетелями, не говоря уже об осведомителях, в подобных роскошных барах, но Сью знала все об эскорт-бизнесе в Лондоне и за его пределами.

– Почему ты думаешь, что он заслужил мучительную смерть?

– Мерзкий ублюдок.

– А ты когда-нибудь?..

– Обслуживала его? – Она прикусила губу, задумавшись об этом. – У меня никогда не было с ним секса. Возможно, однажды я прошлась по его спине в туфлях на шпильках… – Она замолчала, когда подошел официант с их напитками. Коктейль «Негрони» для Сью и черный кофе для Эрики. Когда официант ушел, она подняла свой бокал. – Прекрасно, давай выпьем за здоровье?

– Твое здоровье, – кивнула Эрика, подняв свою фарфоровую чашку.

Сью сделала большой глоток и поморщилась. Эрика заметила следы помады, въевшиеся в глубокие морщины курильщицы вокруг губ.

– Как ты знаешь, со времен моей молодости это ремесло изменилось. Оно стало более жестоким. Албанская мафия торгует совсем юными девушками против их воли. И девушки из России и Восточной Европы готовы на все за гораздо меньшие деньги. Спрос на обычных милашек по-прежнему существует, и еще остались те, кто относится к этому как к бизнесу. Если воспользоваться удобным случаем, можно заработать кучу денег.

– Ты все еще работаешь в «Секретарских услугах Саванны»? – осведомилась Эрика.

– Нет. Покончила со всем этим в марте две тысячи двадцатого. Мне стукнуло пятьдесят, и я расставила приоритеты. У меня есть несколько объектов недвижимости, которые я сдаю в аренду. Я бросила эскорт-услуги, когда мне перевалило за сорок – грудь уже потеряла былую упругость, поэтому я стала заниматься административной работой для «Саванны». Правда, ужасно, когда грудь отвисает? Тебе повезло, что у тебя маленькие… – Она прервалась, чтобы сделать еще один большой глоток «Негрони». – У меня был хороший долгий путь. Сорок – это еще не старость, но с точки зрения проституции, стоит быть осторожным и знать, когда нужно остановиться. В один прекрасный день тебя могут отвезти в экзотические места и осыпать деньгами, а на следующий ты уже дрочишь клиентам на Олд-Кент-роуд по пятнадцать фунтов за услугу.

Эрика улыбнулась.

– Вернемся к Невиллу Ломасу?

– Прости, дорогая. Да. Я помню несколько случаев, когда Невилл был груб с нашими девочками из «Саванны».

– Когда это было?

– Много лет назад. В начале двухтысячных, наверное.

– Он когда-нибудь сильно избивал женщину?

Лицо Сью омрачилось.

– Однажды сломал нос бедной девушке.

– Девушка выдвинула обвинения?

Сью покачала головой:

– Он откупился. Агентство взяло на себя часть расходов, – добавила она, приподняв тонкую бровь.

– И сколько он ей заплатил?

– Эрика, я не помню, но этого было достаточно, чтобы она взяла двухнедельный отпуск и съездила на отличный курорт.

Эрика подумала о фотографиях секс-работницы Дамсы Африди, которая якобы забеременела от Невилла Ломаса и шантажировала его этим.

– Когда-нибудь ходили слухи или истории о том, что секс-работницы шантажируют своих клиентов? В частности, Невилла Ломаса?

– Шантаж? Нет. Большинство девушек «Саванны» зарабатывали целое состояние. Я знаю об этих сенсационных историях о Ломасе в желтой прессе. Работницам секс-бизнеса платили большие деньги, но это было в конце восьмидесятых ̶ девяностых годов.

– У вас когда-нибудь работали нелегальные иммигранты?

Сью состроила гримасу.

– А ты как думаешь? Какой выбор есть у отчаявшихся женщин, чтобы заработать денег? Конечно, работали.

– Что тебе известно об агентстве «Эксклюзивные спутницы»?

– Довольно крупная компания. Работает через интернет. «Саванна» полностью перешла на интернет-ресурс в две тысячи седьмом году.

– А в чем разница между онлайн и обычным борделем? – заинтересовалась Эрика.

Сью вопросительно выгнула бровь.

– Ты что, стараешься разузнать что-то конкретное? Ты же знаешь ответ на этот вопрос. Большинство борделей – не все, но большинство в Лондоне – торгуют молодыми женщинами из-за границы. Это рабство, и я бы никогда не стала заниматься таким бизнесом. Онлайн-агентства более легальны, они предназначены только для знакомства. А дальше, что бы ни случилось, это остается между девушками и их клиентами. Клиенты платят авансом и онлайн, а девушки отдают веб-сайту часть суммы.

– И они сами посещают клиентов, а не клиенты приходят в бордель?

– Да. Они встречаются в отелях, у клиентов дома, а иногда и в офисе. Некоторые из них принимают у себя дома или снимают жилье, но это может создавать проблемы, когда соседи видят бесконечный поток мужчин. Поэтому безопаснее всего пользоваться разными отелями. Что там с Невиллом Ломасом?

Эрика замялась и прикусила губу. Ей следовало быть осторожной.

– Мне дали контакты одной девушки из «Эксклюзивных спутниц».

Сью сделала очередной глоток коктейля.

– Кто дал?

– Не могу сказать.

– А имя этой девушки ты можешь назвать?

– Мари.

– Фамилия?

– Нет фамилии.

Сью заерзала на стуле.

– Что заставило тебя позвонить мне, а не заявиться к ним в офис, если речь идет о расследовании убийства?

– Если я вваливаюсь в одно из этих агентств со своим значком и дубинкой, то все замолкают, и к тому времени, когда я получаю разрешение на обыск, если вообще его получаю, вся информация уже уничтожена, а они переехали в другое место.

Сью допила коктейль и жестом велела официанту, стоявшему за стойкой, повторить. Коктейли «Негрони» стоили по двадцать фунтов за штуку, поэтому Эрика надеялась, что Сью что-нибудь ей расскажет, прежде чем заказывать третий.

– Ты можешь сообщить мне что-нибудь еще о Невилле Ломасе?

Сью заколебалась.

– Ты, наверное, знаешь об этом. В главном управлении нам сказали, что, если Невилл Ломас наймет одну из наших девушек из «Саванны» и с ней что-то случится… если он… поведет себя грубо, мы должны вызвать офицера полиции.

– Ты общалась с суперинтендантом Дэном Фиском?

Сью замялась и слегка вздрогнула, услышав это имя.

– Эрика, я больше на них не работаю.

– Он вам угрожал?

– Нет, но нам сказали не болтать об этом. И потом, конечно, было это досье.

Эрика тут же решила притвориться, будто понимает, о чем говорит Сью.

– Да, досье.

– Которое, спешу добавить, я никогда не видела, – продолжила она, поднимая обе руки. – До меня только доходили слухи, что оно существует. И это еще одна причина, по которой они – вы все – следите за агентством.

– Как ты думаешь, что конкретно содержится в досье? – спросила Эрика, в голове один за другим возникали все новые вопросы.

Сью неловко поерзала на стуле.

– Очевидно, фотографии. Эти старые идиоты напивались в стельку или накачивались наркотиками, и тогда некая девушка, кем бы она ни была, фотографировала их. – Сердце Эрики бешено колотилось. Она сделала глоток кофе и попыталась сохранить невозмутимый вид. – Для шантажа, – кивнув, добавила Сью. – И, как ты, наверное, понимаешь, многие известные мужчины пользуются услугами агентств «Саванна» и «Эксклюзивные спутницы». Министры, знаменитости, верховные судьи.

«Черт возьми, – подумала Эрика. – Так вот о чем Ричард Гейнор и его шестерки в Вестминстере пытаются умолчать?»

– Как давно ты знаешь о досье? – задала следующий вопрос Эрика, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

Сью на мгновение задумалась.

– Несколько лет. Никто не знает, кто эта девушка, делающая фотографии. Я в курсе, что в «Саванне» твой коллега очень настойчиво требовал, чтобы мы это выяснили, но наш бизнес очень секретный. Как я уже сказала, мы – всего лишь портал для знакомства.

– А что насчет «Эксклюзивных спутниц»? На них оказывалось такое давление?

Сью посмотрела на Эрику.

– Это ты мне скажи. – Эрика была благодарна официанту, который появился у столика со вторым коктейлем «Негрони» для Сью. – Спасибо за скорость, – поблагодарила Сью, забирая у него бокал, и сделала большой глоток. Эрика подождала, пока официант вернется к стойке. – Что ты говорила?

– Как ты думаешь, зачем она фотографирует богатых и влиятельных мужчин? – Эрика старалась сделать так, чтобы ее тон звучал непринужденно, как будто она хотела посплетничать.

– Так надежнее. Нельзя взломать то, что существует в виде единственного печатного изображения.

– Мы, полиция, не знаем, кто эта девушка, которая фотографирует богатых и влиятельных мужчин. Предположительно, эти фотографии…

– Откровенны и могут причинить значительный вред, – закончила Сью, проглотив еще четверть бокала рубиново-красной жидкости. Эрика заметила, что движения Сью стали медленнее, и она невнятно выговаривала слова.

– Как, по-твоему, информация просочилась, если никто не знает ее источник? Кто эта женщина? Есть ли у нее имя?

Сью отставила напиток, подняла с пола сумочку и достала телефон.

– Мой муж автомеханик, занимается техосмотром автомобилей. У него всегда есть парень в учениках. Если парень высокий и хорошо сложен, я предлагаю ему подработать ходоком. На этих подработках они зарабатывают бешеные деньги, пока проходят стажировку в сервисе.

– Ходок – это мужчина, который сопровождает секс-работниц, когда они приезжают в отель к клиенту? – уточнила Эрика.

Сью кивнула, достала ежедневник и вырвала листок бумаги.

– Этот парень, Дэниел, последние несколько лет подрабатывал в «Саванне». И, я думаю, он иногда сотрудничает и с «Эксклюзивными спутницами». Он уже почти выучился на механика, так что ему недолго осталось заниматься подобным. – Она записала номер телефона. – Только имя. Не могу обещать, что он захочет с тобой встретиться. Он сопровождал многих женщин. Возможно, он что-то знает. Если нет, тогда ты оставишь его в покое. Хорошо?

– Спасибо, – поблагодарила Эрика.

42

Сегодня Аннабель была у одного из своих постоянных клиентов, Алана. Он не был плохим человеком, хотя и особо интересным назвать его было нельзя. Обычный банкир, почти на пенсии, жена которого потеряла к нему всякий интерес. Он платил Аннабель тысячу фунтов наличными еженедельно за два часа в отеле.

– Боже, ты такая красивая, – прошипел он за мгновение до того, как кончил. Он рухнул на нее сверху, прижимаясь своим мощным потным телом. Его седые волосы были жесткими и, что необычно для мужчины его возраста, густыми.

Аннабель обвила его спину ногами и, крепко прижавшись, слушала, как бьется его сердце у ее груди. Он был одним из ее самых доходных постоянных клиентов, одним из пяти, кто платил наличными еженедельно. Четыре месяца назад Аннабель уволилась из двух агентств, которые размещали ее фотографию в своих каталогах. У нее было четырнадцать «постоянников». А затем постепенно их число сократилось до пяти. Но это не имело значения, потому что осталось совсем недолго. Скоро она улетит и никогда не вернется.

– Ив, ты такая красивая, – повторил Алан. Он вышел из нее и перекатился на бок, заняв большую часть огромной кровати, и пригладил свою густую копну седых волос.

– Хочешь стакан воды? – предложила она.

– Да, пожалуйста, моя девочка.

Аннабель скользнула на край кровати и провела по длинным волосам рукой. Алану нравилось, когда она надевала красные чулки, подвязки и туфли на высоких каблуках. Она медленно встала, провела руками по груди к талии, поправила красный пояс для чулок. На прикроватном столике стоял стакан, и она наклонилась к нему, выставляя себя на показ. Аннабель почувствовала на себе взгляд Алана и оглянулась.

– Негодник! – Она улыбнулась и прошла по ковру в ванную, зная, что высокие каблуки подчеркивают ее ягодицы и ноги.

– Пропусти немного воду, – добавил он, ставя крест на непристойностях и снова превращаясь в Алана-перфекциониста.

Алан был неприлично богат, но всегда настаивал на том, чтобы пить воду из-под крана. По его мнению, вода в бутылках – один из самых крупных обманов.

Аннабель открыла кран и пропустила воду. Она посмотрела на себя в зеркало. Она была красива и сексуальна, но сияние ее молодости потускнело. Ее тело утратило то недолгое «сладостное очарование», как однажды выразилась другая девушка, ненасытную молодость, которую мужчины, похоже, так любят в женщинах в возрасте от восемнадцати до двадцати трех лет. Сейчас ей исполнилось двадцать пять. И она больше не включала свет в ванной комнате отелей.

Когда она вернулась со стаканом воды для Алана, он сидел на кровати, демонстрируя свой огромный живот и мошонку. Он надел очки и теперь возился с пультом дистанционного управления от телевизора.

Аннабель заставила себя улыбнуться. Все, что ей нужно было сделать, это полежать с ним следующие сорок пять минут, пока он пил воду из-под крана и смотрел «Блумберг», а потом она могла идти.

Алан всегда покидал гостиничный номер первым. Она приняла душ, смыла всю косметику, а затем переоделась в чистую спортивную одежду: тонкие спортивные штаны, удобную толстовку с капюшоном и кроссовки. Остальные ее вещи были сложены в дорожную сумку. В спортивном костюме и без макияжа легко удавалось не выделяться. Люди считали ее симпатичной мамочкой или студенткой, и в лондонские отели было легче приходить и уходить, если ты не был разодет в пух и прах. Аннабель вернулась домой полчаса спустя.

Ей нравились тишина и покой ее маленькой квартирки. Она заперла входную дверь и направилась прямиком в спальню, раздвинув дверцу гардероба, за которой скрывался небольшой металлический напольный сейф. Аннабель набрала четырехзначный код на панели, и крышка распахнулась, открыв небольшое углубление на дне. Сверху лежала зеленая картонная папка. Она достала ее и осторожно отложила в сторону, затем вытащила широкую металлическую коробку для наличных, поставила ее на пол и открыла маленьким серебряным ключиком.

Внутри хранилось тридцать тысяч фунтов стерлингов в аккуратно сложенных пачках пятидесятифунтовых банкнот. Аннабель добавила тысячу, полученную от Алана, закрыла и заперла металлическую коробку, а затем опустила ее обратно в напольный сейф. Тридцать одна тысяча фунтов стерлингов – это чуть больше трехнедельного заработка. Вносить деньги на депозит становилось все труднее, и Аннабель использовала различные кредитные карты и банковские счета, чтобы класть наличные небольшими суммами, не вызывая подозрений. Она также хранила деньги в акциях, облигациях и криптовалюте. Еще в те времена, когда она работала эскортницей с веб-профилем, один из ее клиентов был помешан на криптовалютах и научил ее, как инвестировать максимально разумно.

Затем Аннабель перевела свое внимание на зеленую папку. Она открыла ее на первой странице. Там находились поляроидные фотографии, которые она собирала последние несколько лет. Лицо человека на первых снимках было очень известным. Он был серьезным, властным мужчиной, «семьянином», но на фотографиях был заснят голым и под кайфом, его ноги раздвинуты, а из заднего прохода торчала гигантская секс-игрушка. Аннабель продолжала просматривать порочные снимки. Это было ее досье на богатых и влиятельных мужчин, заполненное фотографиями, подобными этой. Постыдные и откровенные снимки. Фотографии, которые могли разрушить брак… и привести к потере карьеры или даже проигрышу в выборах. Это была ее страховка.

Аннабель положила зеленую папку обратно в сейф, затем закрыла его и ввела код. Выходя из спальни, она остановилась и посмотрела на рамку на стене. Это был кадр из первого диснеевского мультика «Гадкий утенок». Утенок сидел на бревне, печально глядя на свое отражение в воде. На аукционе он обошелся Аннабель в восемь тысяч фунтов стерлингов. Но это была не просто инвестиция, он служил ей напоминанием о том, что она выжила и будет бороться дальше.

Аннабель и сама была гадким утенком. Она была маленькой, худенькой, вызывающей жалость девочкой, пока незадолго до своего шестнадцатилетия внезапно не превратилась в прекрасную молодую женщину. В детском доме это стало для нее спасением. Другие привлекательные девушки страдали от нежелательного внимания, и в случае с одной из них это внимание было тотальным и вселяющим ужас.

К тому времени, когда Аннабель расцвела, став настоящей красавицей, ей оставалось всего несколько недель до шестнадцатилетия. Тогда она могла свободно покинуть детский дом, неся за себя полную юридическую ответственность.

Она прожила в Дрексел-Хилле почти восемь лет, и некоторые вещи, которые там видела, навсегда запечатлелись в ее памяти. Но Аннабель всегда отличалась зрелостью. Она никогда не позволяла себе потеряться в настоящем. Что-то в глубине души всегда подсказывало ей, что ничто не вечно. Она собиралась покинуть это место и устремиться к лучшей жизни.

В тот солнечный день, сразу после смерти матери, она приподняла Мака за ноги, и он выпал из окна. Это научило ее тому, что в ее силах все изменить.

И ей нужно было изменить еще кое-что, прежде чем она уедет отсюда навсегда.

43

Когда Эрика вернулась в участок на Луишем-Роу, оперативный штаб был наполовину пуст. Мосс и Крейн работали за своими столами.

– А где все? – поинтересовалась она, снимая пальто и вешая его на спинку стула.

– В столовой, пошли перекусить бутербродами, – ответила Мосс.

– А как насчет вашего обеда?

– Мой любимый приготовил для меня порцию домашней картофельной запеканки с мясом. – Мосс показала пустой контейнер.

– Жаль, что моя жена не умеет готовить, – пожаловался Крейн. – Я купил ей прелестный маленький чугунок фирмы «Ле Крузе». Он идеально подходит для двоих, но она использует его как вазу для фруктов.

Эрика подошла к столу Крейна и увидела, что он просматривает записи камер видеонаблюдения на Оксфорд-стрит в ночь на пятницу, третье марта. Она отметила, что на часах было 21:47.

– Что это? – ткнула в экран она.

Крейн сухо рассмеялся и потер глаза.

– Помнишь, я засек номер машины таксиста, который высадил «девушек из Матрицы» на Олд-Комптон-стрит?

– Да. Последнее, о чем ты мне говорил, что оставил ему два сообщения.

Крейн взял блокнот и пролистал страницы.

– Сегодня утром он поднял трубку. Как раз в тот момент, когда я проследил путь такси через систему видеонаблюдения до Кэмдена. Это был сущий кошмар, но, к счастью, у меня были адресно-временные коды и друг, который работает с системами видеонаблюдения в центральном здании Департамента транспорта Лондона. Как бы то ни было, как только я отследил их путь до Кэмдена, таксист, который вез девушек, сам мне перезвонил. Он помнит их, говорит, подобрал возле блошиного рынка «Кэмден-маркет».

– А где именно?

Крейн воспользовался поиском на своем компьютере и нашел видеозапись с камер видеонаблюдения.

– Это Джеймстаун-роуд, недалеко от железного моста у Кэмден Лок. Они ждали у ресторана «Вагамама».

На дороге было многолюдно, но они смогли разглядеть пять девушек, которые ждали на тротуаре возле здания, похожего на офисное. Над дверью на первом этаже висела вывеска «Вагамама». Все девушки стояли, скрестив руки на груди, а потом подъехало черное такси, и они сели внутрь.

– Они ели в ресторане?

– Нет. Ну, они пришли не оттуда. Они простояли на улице шесть минут, не разговаривая друг с другом, ожидая такси… – Крейн прокрутил видео еще раз. Прохожие проносились мимо, но пять «девушек из Матрицы» в маленьких черных платьях, черных перчатках и с длинными темными волосами стояли неподвижно, не улыбались и, казалось, лишь изредка переговаривались друг с другом. – Вот, смотри, они перешли через эту дорогу. – На перемотке девушки переходили дорогу в обратном направлении. – Они вышли из крытого рынка.

– Черт. Джессика Голдман сказала владелице проката костюмов, что заказ на грим и макияж для них был в Мэрилебоне.

– Они могли быть в Мэрилебоне раньше в тот день. Но сейчас я хочу отследить их передвижения по крытому рынку и выяснить, куда они заходили и когда. Черное такси поймать было проще, потому что у меня был временной код и местоположение.

– Я знаю. Ты отлично справляешься, – похвалила Эрика, похлопав его по плечу. – Ты обедал?

– Перекусил сырными чипсами.

Эрика порылась в сумке и достала двадцатифунтовую купюру и дешевый бутерброд с сыром, который купила себе.

– Пойди подыши свежим воздухом и съешь что-нибудь приличное.

Он улыбнулся и замотал головой.

– Босс, тебе не обязательно это делать.

Эрика покачала головой и сунула банкноту ему в руку.

– Ты круглыми сутками сидишь с этими записями. Это не осталось незамеченным. А теперь иди и купи что-нибудь горячее на обед. Если хочешь, задержись на час или подольше. Это приказ.

– Я задержусь максимум на час, а потом займусь записями с камер наблюдения, – пообещал Крейн, взял пальто и, улыбаясь, вышел.

– Вам следует показывать на собственном примере то, о чем говорите, – заметила Мосс, глядя на дешевый бутерброд с сыром в руке Эрики. – Вы выглядите немного приболевшей.

Горло у Эрики запершило сильнее, и она приняла очередную дозу обезболивающих. Она достала номер Дэниела, который дала ей Кудряшка Сью. Каждый раз, когда у них появлялась новая информация или что-то, что казалось прорывом в расследовании, открывались определенные нюансы. Просмотр записей с камер видеонаблюдения о передвижении девушек завел в тупик. Эрика несколько раз бывала на «Кэмден-маркете» и однажды даже преследовала по рынку пару наркоторговцев, но он имел такое множество длинных коридоров и маленьких зданий, что любой мог там легко затеряться. Эрика посмотрела на Мосс, которая усердно работала и была так предана своему делу, и ей показалось неправильным, что приходится скрывать информацию, которую она получила на вчерашней встрече с Маршем в здании парламента. И что насчет злополучного досье с откровенными фотографиями, которое, согласно слухам, собрала эта секс-работница?

Она вспомнила, что сказала женщина на встрече в Вестминстере: «Вы должны понимать, что мы разбираемся с вопросами, которые намного выше ваших полномочий. Вы должны быть благодарны нам за помощь, и я советую вам воздержаться от любых расспросов, выходящих за рамки того, что мы обсуждали».

Узнав об этом досье, Эрика лишь больше убедилась в том, что их история о Невилле Ломасе и беременной нелегальной иммигрантке Дамсе Африди была прикрытием. Неужели она наткнулась на что-то опасное?

– Вы уверены, что в порядке, босс? – забеспокоилась Мосс.

Эрика уставилась в одну точку невидящим взглядом, держа в руке половинку бутерброда.

– Да. Спасибо, просто немного устала.

С тяжелым сердцем она вернулась к своему столу и, поморщившись, проглотила последний кусочек бутерброда. Затем взяла телефон и набрала номер Дэниела.

– Слушаю, – произнес низкий голос, не поздоровавшись, не назвав своего имени, что застигло Эрику врасплох. Она объяснила, кто она такая и кто дал ей его номер телефона. – Не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотал он и сбросил вызов.

Когда Эрика попыталась позвонить еще раз, после двух гудков включился автоответчик. Чего она могла ожидать? Почему Кудряшка Сью не предупредила его заранее?

Внезапно Эрике захотелось пить, и она встала. Остальная команда начала постепенно возвращаться в оперативный штаб. Эрика искала в ящике своего стола мелочь для автомата в коридоре, когда услышала, как Мосс присвистнула.

– Что такое?