«Орайя не говорила, почему ты столько времени меня сторонишься, – хотел я ответить. – Она не рассказывала, почему тебя вместо застенка отправили в ее покои. И почему у тебя такой сокрушенный вид – тоже не говорила».

– Орайя лишь рассказала мне об убийстве принца, – ответил я Мише. – Мне на него плевать. Я спрашиваю о тебе.

Мише остановилась, повернулась. С ее лица схлынул весь гнев; выражение стало таким детским и противоречивым, что мне невольно вспомнилась наша первая встреча. Тогда у нее было такое же лицо. От воспоминаний у меня защемило в груди.

– И больше она ничего не рассказала?

– Неужели мне обращаться к Орайе и выяснять, что с тобой творится?

Вместо ответа Мише уперлась спиной в стену и взгромоздилась на каменный выступ, обхватив голову.

Я сразу почувствовал себя виноватым.

Я сел рядом, хотя для меня выступ был слишком низким, и потому я расположился прямо на земле. Янтарные пряди волос заслоняли лицо Мише.

– Мише, – позвал я. – Я…

– Это был он.

Три слова, произнесенные на одном дыхании. Они выскочили так быстро, что общий смысл дошел до меня лишь через минуту.

– Он, – повторил я.

Мише подняла голову. Ее глазищи были полны гнева и слез. И тогда я понял.

От моей досады не осталось и следа. Все прочие мысли и эмоции исчезли. Остался лишь гнев, охвативший меня целиком.

– Он? – зачем-то переспросил я.

Она кивнула.

Перед глазами всплыл образ тенерожденного принца, которого я пригласил к себе в замок. Вел с ним беседу и смеялся. Угощал деликатесами.

Эту картину сменила другая, подброшенная мне памятью: Мише, какой я ее нашел много лет назад. Тощая, бледная, кожа в волдырях от солнечных ожогов, на губах – корка засохшей блевотины. Ее бросили в пустыне, как надоевшую игрушку. Она металась в лихорадке и без конца повторяла: «Что происходит? Что происходит?» Она была совсем молоденькой. Почти ребенком, боящимся всего на свете.

С тех пор прошло много лет.

Но я этого никогда не забывал. Иногда в Мише проглядывала та девчонка-подросток, хотя, скажи я ей об этом, она бы жутко разозлилась. Ту же девчонку я увидел в ночь нападения на Лунный дворец, когда я буквально отскребал Мише от пола, а вокруг полыхал Ночной огонь. Я видел юную Мише, стоило взглянуть на ее руки со шрамами от ожогов. И сейчас я опять увидел ее. По иронии судьбы нас снова окружала пустыня.

И во всем был повинен тот принц, поганое чудовище.

А я еще улыбался тому мерзавцу.

– Нельзя было его убивать, – сказала Мише, но из-за охватившей меня ярости я едва слышал ее слова. – Это безрассудство. Я…

– Что значит «нельзя было его убивать»? – взвился я и до боли стиснул кулаки.

Наверное, вид у меня сейчас был нелепый. Я раскачивался и дрожал, как безумец.

– Я сам должен был бы с ним расправиться, но я рад, что ты избавила меня от этого.

Мише отвела взгляд и уставилась в землю.

– Я просто… сорвалась.

– Почему ты мне не сказала? Сразу, как только он появился в зале? Мише, я бы…

– Не знаю, – неуверенно ответила она. – Я не представляла, кого ты пригласил, пока не увидела его.

Вздрогнув, Мише добавила:

– Я много думала о том, каково было бы увидеть его снова. А еще боялась, что не узнаю его. Тогда все было как в тумане, из-за этой проклятой лихорадки.

Я хорошо помнил ее страхи. После выздоровления она целый год провела в страхе, граничащем с безумием. Она боялась, что каждый мужчина, попадавшийся ей на глаза, – это тот, кто сделал ее вампиршей. Она не помнила ни лица, ни имени своего «создателя», а значит, при таком жестоком раскладе судьбы он мог быть повсюду, оказавшись первым встречным на улице.

– Но я его узнала, – мрачно рассмеялась Мише. – Сразу, с первого взгляда.

Я молчал. Больно было сознавать, что судьба не пощадила ее. Я ненавидел Некулая и сильнее всего ненавидел внутреннюю связь с ним, ибо это он сделал меня обращенным вампиром. Он стал средоточием моего мира не только потому, что мое выживание целиком зависело от него, но еще и потому, что он в самом буквальном смысле сотворил меня.

У вампиров существовали эти внутренние узы, которые правильнее назвать кандалами, отчего каждый обращенный чувствовал себя ничтожным, грязным и снедаемым стыдом.

Мне было ненавистно, что и Мише пришлось испытать это чувство.

– Думаю, и он меня узнал, – сказала она. – Нет, не в лицо. Сомневаюсь, что он запомнил мое лицо. Но он меня… заметил. Учуял на мне что-то свое.

Вот потому Мише и не бросили в застенок, заперев в апартаментах Орайи. Заметив интерес принца к ней, Симон или Септимус (а может, оба) решили сделать ему подарок. Подкупить его, чтобы принц задержался и стал свидетелем их грандиозного восхождения к власти. Возможно, они стремились приобрести себе союзника.

Мне не хотелось ее расспрашивать, заставляя вновь переживать случившееся. Но пришлось.

– Мише, он тебя…

– Нет, – торопливо возразила она. – Нет. Может… и намеревался, но…

Но все кончилось тем, что удар ее меча пробил ему сердце.

Отлично.

Однако полного спокойствия во мне не было. Пусть этот подонок и не заполучил Мише для похоти, он успел поиздеваться над ней.

– Напрасно ты мне не сказала, – повторил я. – Сразу же, как поняла, кто он.

Она посмотрела на меня: недоверчиво и с оттенком жалости.

– Райн, он был тебе нужен.

– Не имеет значения.

– Имеет. Ты сам это знаешь.

– Допустим, я заключил бы с ним союз. А что было бы с тобой? Что ты намеревалась делать? Оставаться в замке и страдать? Одной богине известно, сколько бы он у нас проторчал.

Мише вздохнула. Казалось, на нее вдруг навалилась усталость.

– Возможно. Сама не знаю. Райн, тебе ведь нужен был союз с ним. Я же не маленькая и понимаю: ты стремишься создать нечто величественное. И хотя ты никогда не признаешься, я-то помню, что втравила тебя во все это. – Она криво усмехнулась. – И вдруг я оказываюсь у тебя на пути. Каково? Ты ведь и так многим пожертвовал ради своих замыслов. Ты отказался от Орайи, а я знаю, чего тебе это стоило. Ты и свою жизнь принес в жертву замыслам. Я не собиралась быть тебе помехой.

«Ты отказался от Орайи».

Эти четыре слова ударили меня в грудь, как стрелы: одна за одной. Я не успел и дух перевести.

Я сам себя загнал в капкан.

Мише была права. Ради власти я пожертвовал всем. Я думал, будто это только мои жертвы, но ошибался. От их груза страдали и Орайя, и Мише.

А теперь Мише думала и искренне верила, что значит для меня меньше, чем мое дело.

– Все это не имеет значения, – тихо сказал я. – Союзы. Война. Политические ухищрения. Это не имеет значения. Поняла?

– Это не…

– Дай договорить, – рявкнул я. – Мише, не смей ни секунды сожалеть о содеянном. Дом Тени захочет наказать нас за это? Пусть тенерожденные попробуют сунуться! Сразу узнают, что почем.

Я и в самом деле так считал, хотя решил не задумываться о последствиях. Во всяком случае, у нас будет время подготовиться. Пока Дом Тени знал лишь, что их принца убили при правлении Симона Вазаруса, а не при моем. Мы пытались быстро вернуть трон. Дипломатические сложности, которые могут при этом возникнуть… оставим их для следующей войны. Это завтрашняя головная боль, но никак не сегодняшняя.

И даже завтра я не смогу заставить себя извиняться за случившееся.

– К тому же мы все можем погибнуть в сражении за трон, и вопрос отпадет сам собой.

Мише улыбнулась одними губами.

– Ты видел армию Джесмин? Больше тянет на «вероятнее всего», чем на «можем».

– И это говорит самая оптимистичная соратница из моего окружения, – усмехнулся я.

Она засмеялась. Не своим привычным смехом, но все-таки засмеялась. Мне это понравилось.

– Прости. Я устала.

Устала. Устала за много лет. Я сразу понял смысл ее слов.

Она смотрела в темноту туннелей. Если бы я прислушивался, то услышал бы отдаленные звуки лагеря, доносящиеся из коридора. Постоянное напоминание о грядущем.

Мише сидела ко мне в профиль, и он был непривычно скорбным.

– Прости меня, Мише, – сказал я.

Она хотела возразить, но я повторил:

– Прости за все.

«Прости за то, что случилось с тобой. За то, что я не смог этому помешать. Прости за то, что тебе пришлось сражаться с ним в одиночку, а я не подоспел, чтобы помочь тебе расправиться с этим гнусным мерзавцем. Прости за возникшее у тебя ощущение, что нельзя рассказывать мне об этом. Прости, если поверила, что твой рассказ ничего не изменит».

Ее лицо потеплело.

– Все нормально.

– Нет, пока не нормально. Но будет.

Я помолчал и добавил:

– Возможно. Если нам повезет.

Мише тихо засмеялась и положила голову мне на плечо.

– Думаю, нам уже повезло.

Я не был в этом убежден, но отчаянно хотел на это надеяться.

Меня ждала куча дел. Однако уходить не хотелось. И мы молча сидели, провожая минуты.

Глава пятьдесят четвертая

Орайя

Суета приготовлений превратила дни и ночи в одну сплошную цепь, не имевшую четких разграничений. Мы работали, спали, ели и снова работали. Население пещер возросло за счет солдат, которых Вейлу и Джесмин удалось созвать с севера. Просто чудо, что в стычках между хиажами и ришанами погибло всего четверо. Я удивилась столь низким потерям, хотя не обошлось без выцарапанных глаз и оторванных ушей. По сравнению с побоищем, которое мы ожидали, это были почти что «дружеские споры».

В поход мы выступили быстро. Если сюда мы мчались вшестером, делая лишь короткие остановки, движение в составе армии, естественно, требовало больше времени. На подходах к Сивринажу у Джесмин и Вейла были определены места встречи, чтобы войска, созванные из дальних концов Дома ночи, слились с нашей армией и все вместе выдвигались на столицу. У ришанских друзей Вейла, находившихся на западных берегах Дома ночи, есть военные корабли. Они должны будут идти по морю Слоновой Кости, прикрывая нас со стороны океана.

Достаточно ли нам этого для победы?

Такой вопрос мы не задавали вслух. Но он занимал наши умы и во время подготовки, и на марше, когда мы вели войска по пустыне. Мы перемещались на удивление быстро, если учесть величину армии. Этому способствовали крылья и в большей мере – настоятельная необходимость как можно скорее добраться до Сивринажа, которая ощущалась даже в воздухе.

Хиажи были готовы вернуть себе трон, даже если это придется делать бок о бок с ришанами. А ришанам не терпелось выгнать кроверожденных за пределы королевства. Было видно, что присутствие чужаков им мешает.

Я это поняла где-то на полпути. Приближался восход. Вскоре нас ждал вынужденный привал.

Джесмин так и сказала, подлетев к нам, на что Вейл заметил:

– Они еще не готовы останавливаться.

Я оглянулась назад, на летящих воинов. Они выстроились упорядоченными колоннами: ришане с одной стороны, хиажи – с другой.

Невзирая на долгие часы, проведенные в пути, и розовый небосвод, знаменующий скорое появление солнца, Вейл был прав. Воины не были готовы приземляться. Достаточно было взглянуть на их решительные лица, чтобы это понять.

Я изумилась такому поведению.

Я не ждала от них большего, чем верности, продиктованной отсутствием выбора. Особенно если учесть, что я была для них полукровкой и вдобавок призывала сражаться бок о бок с заклятыми врагами. Вражда хиажей и ришан насчитывала тысячи лет.

И тем не менее.

Я взглянула на Райна и увидела то же изумление, граничащее с недоверием.

– Сегодня облачно, – сказал он. – Можно продолжать полет. Если они не хотят останавливаться, кто я такой, чтобы возражать?

Сказав это, он подлетел ко мне чуть ближе – так, чтобы его крыло задевало мое и щекотало перьями.

«И как тебе такое?» – спрашивал его жест.

Наш утренний полет длился еще полчаса. Вроде бы ничего особенного. Но когда мы приземлились и разбрелись по шатрам, я невольно подумала о том, какое дополнительное расстояние нам удалось покрыть.

Но главный вопрос остался: а достаточно ли этого?

Но Матерь свидетельница, это уже что-то.





В прошлом мне не доводилось смотреть издали на панораму Сивринажа. Я видела ее лишь из окна своей спальни, и за много лет она накрепко врезалась в подсознание. Каждый шпиль и купол. Я знала, как выглядит город в зависимости от положения солнца на небе. Эту панораму я легко могла бы нарисовать по памяти.

Однако расстояние многое меняло.

Когда смотришь из пустыни, ровные серебристые волны дюн оказываются впереди, а не далеко за городом. И трущобные постройки видятся совсем по-другому. Они окаймляли город, сливаясь в унылые пыльно-серые прямоугольники. Глаза сразу выхватывали из общей панорамы Лунный дворец в восточной части города. Издали он казался обманчиво безмятежным, хотя не так давно там реками лилась кровь. А еще дальше находился замок: мой родной дом, моя тюрьма и цель нашего наступления. Расстояние делало его совсем маленьким.

Замок не был самым высоким зданием Сивринажа. Но я привыкла считать его таким. Выше и больше, чем есть на самом деле. Отсюда он выглядел обыкновенным строением.

Сегодня вечером начнется наступление на Сивринаж.

Мы были готовы. В местах встречи, как и рассчитывали Вейл с Джесмин, к нам присоединились дополнительные части. С тех пор как мы выступили из скал, численность нашей армии возросла втрое. Пустыня, где мы остановились перед броском, превратилась в море шатров и наспех сооруженных навесов, позволявших укрыться от солнца, когда оно палило сильнее всего.

«Мы готовы», – без конца твердила я себе.

Мы должны быть готовы.

– Тебе стоит отдохнуть, – послышался за спиной знакомый голос. – Нас ждет жаркая ночка.

Я обернулась и увидела голову Райна, высунувшуюся из шатра.

Приложив палец к губам, я прошептала:

– Тихо. Мише разбудишь.

Личных шатров не было ни у кого. Когда летишь с грузом, оружие предпочтительнее снаряжения. Все воины, включая и нас, отдыхали в шатрах по трое и четверо. Мы делили шатер с Мише и Кетурой, пытаясь уснуть, когда, по обыкновению, Мише брыкалась во сне.

Райн выбрался из шатра, задвинув полог. Поймав мой удивленный взгляд, он поднял руки и сказал:

– Спокойно. Я в тени.

Отчасти так оно и было. Шатер загораживал собой прямые лучи солнца. К тому же сегодня оно было в дымке. Длинные тени говорили о приближающемся закате.

Но все равно Райн подвергал себя неоправданному риску, а отговаривать его было бесполезно. Я подвинулась и села рядом с ним. Он прищурился, оглядывая панораму Сивринажа, которой недавно любовалась я.

– Какой он маленький издали, – сказал Райн.

Я кивнула.

– Первый раз я увидел Сивринаж, когда выбрался из моря, – сказал Райн. – Тогда я думал, что попал в другой мир. Я бывал в больших городах, но они не шли ни в какое сравнение с ним. И я подумал: «Хвала проклятым богам! Я спасся».

Меня передернуло. Для Райна это не было спасением. Дальнейшая жизнь стала для него тюрьмой.

Я с трудом представляла себе тогдашнего Райна. Моряк, явившийся из ниоткуда и никогда не видевший грандиозных построек вроде нашего замка. Изможденный, испуганный человек, не желавший умирать.

Я хорошо помнила, как Райн впервые рассказывал мне об этом и у него дрожал голос.

«Когда он спросил меня, хочу ли я жить… что тут скажешь?.. Конечно, я, пропади все пропадом, хотел жить!»

– Жалеешь, что не сказал «нет»? – тихо спросила я.

Мне не требовалось пояснять, о чем речь.

Райн ответил не сразу.

– Я проклинал себя за этот ответ, – наконец сказал он. – Долго проклинал. Смерть была бы лучше, чем последующие семьдесят лет. А вот о том, что происходило дальше… пожалуй, есть что сказать. – Райн улыбнулся. – Как и про годы, что ждут нас впереди.

Я тоже улыбнулась. Лицо Райна приняло скептическое выражение.

– Это что за гримаса? – спросил он.

– Ничего. Слишком уж… оптимистичное заявление.

– Слушай, – вскинул он руки, – если в нас не будет хотя бы капли оптимизма, зачем мы тогда все это затеяли?

Верно подмечено. Без оптимизма нечего и соваться в Сивринаж.

– Итак, ты думаешь, что у нас получится, – сказала я, снова вглядываясь в очертания города. – Этим вечером.

Райн долго молчал, а когда ответил, в голосе уже не было оптимизма.

– Мы… постараемся, – сказал он.

– Как тихо. Это…

– Неприятно будоражит.

Да. Неестественно тихо, даже учитывая дневную пору. Я ожидала, что в Сивринаже готовятся к возможному нападению. Возводят баррикады. Размещают войска вдоль границ города. Но и на рассвете, когда мы подошли вплотную, все по-прежнему было тихо.

– Не обманывайтесь, они подготовились, – сказала Джесмин. – Просто у них нехватка солдат, поэтому они не станут выходить нам навстречу, а сосредоточат все силы для охраны внутреннего города. А на незащищенные человеческие кварталы им плевать.

В ее рассуждениях была логика. Вейл с ней согласился. Но что-то не давало мне покоя, вызывая странное ощущение в затылке.

– Будь пожестче, принцесса, – сказал Райн, толкнув меня плечом. – Или ты испугалась? Ты? Хиажская королева со стальными нервами?

Я сердито зыркнула на него.

– Так-то лучше, – усмехнулся Райн.

– Я не испугалась. Просто…

Я взглянула на город. На Райна. Снова на город.

Вроде все нормально. Может, во мне говорил страх.

– У меня сейчас те же ощущения, что были накануне последнего состязания.

Точно могу сказать: я не боялась. Во всяком случае, за себя. Меня не страшило получить мечом в живот. Но я боялась, что мое королевство может пасть. Боялась потерять то, что мне дорого.

Я посмотрела на Райна. Он сосредоточенно вглядывался в очертания города. Розовеющее небо делало его профиль еще рельефнее. И вдруг я почувствовала, что мне по-настоящему страшно.

Он повернулся ко мне, и в его глазах я поймала отражение собственного страха. Внутри зашевелились противоречивые чувства, стягиваясь в запутанный узел. Бурлили невысказанные слова.

Райн потянулся и закинул мне за ухо прядь волос.

– Знаешь, что меня всегда в тебе восхищало? – спросил он. – Способность бороться, даже когда тебе страшно. Вот и сейчас не смей прекращать бороться, что бы ни случилось.

– Тогда ты тоже мне это говорил, – криво усмехнувшись, напомнила я.

«Так что, принцесса, даже не смей прекращать бороться! Это разобьет мне сердце».

– Помню. Но ты прекратила и тем самым разбила мне сердце.

– Но сейчас мы не прекратим, – сказала я, не найдя лучшего ответа.

– Точно, – тихо засмеялся он.

– Этого будет достаточно.

Я надеялась, что мои слова не покажутся стремлением убедить саму себя, хотя на самом деле так оно и было.

– Демонстрация силы. Они же понимают только силу, – добавила я.

Рука невольно потянулась к отметине.

«Змейка, они не будут тебя уважать до тех пор, пока ты не нагонишь на них страху, – прошептал мне на ухо Винсент. – Покажи им нечто устрашающее».

Я давно не слышала его голос, даже у себя в голове. Это несколько выбило меня из равновесия.

Словно увидев это (а он, конечно же, увидел), Райн коснулся моей спины, стремясь успокоить.

– Им не выстоять против нас.

Мне показалось или в его голосе тоже прозвучала неуверенность?

Я повернулась к нему и, сама того не желая, прижалась к его руке. Кончилось тем, что я положила голову ему на плечо и замерла.

Было так приятно погрузиться в эти последние минуты наедине. Это отличалось от близости и даже от того, когда спишь бок о бок в тесном шатре. Ощущения, испытываемые мной, были несравненно глубже.

Райн обнял меня, наклонил голову, и, когда заговорил, мой лоб окутало тепло его дыхания.

– Орайя, хочу, чтобы ты знала. Ты была лучшей частью этого. Лучшей частью всего этого.

Мне вдруг больно сдавило грудь, как от удара. Искренность сказанного раскрыла меня настежь.

Хуже всего, что его слова прозвучали… прощанием.

Когда я ответила, мой голос был излишне жестким.

– Обвиняешь меня в мягкотелости, а сам разводишь нюни?

Он засмеялся. Я нахмурилась, но осталась стоять, утыкаясь ему в плечо. Так мне было уютнее. И когда его рука коснулась моей, я переплела наши пальцы, словно стоять так было самым естественным, что существует в мире.

Не знаю, надолго ли мы так замерли. Минуты шли, приближая нас к концу всего.

Глава пятьдесят пятая

Орайя

Едва солнце село, Джесмин объявила побудку. От кровожадного возбуждения прошлого вечера не осталось и следа. Сегодня все действия солдат были четкими и сосредоточенными. Казалось, они превратились в колесики тщательно смазанного механизма, все вместе обеспечивая его движение в нужном направлении. Молча надевали доспехи, пристегивали ножны с оружием. Армия ждала приказа к наступлению. Времени для атаки у нас было мало. Каждая секунда на счету.

Боевые маги на протяжении всего похода готовили все необходимое, чтобы сегодня, как только солнце скроется за горизонтом, вызвать ночерожденных демонов. Теперь я понимала, почему в атаке Джесмин на арсенал (казалось, с тех пор прошла целая жизнь) участвовало так много демонов. Она поступила мудро, пополнив ряды армии боевыми магами. Жизнь демонов ценилась меньше, чем жизнь солдат, особенно в армии, численность которой и сейчас оставалась недостаточной. При всем моем отвращении к демонам я была благодарна Джесмин, что эти твари участвуют в атаке. Конечно, целиком заменить солдат они не могли, поскольку умом уступали вампирам, зато отличались такой же жестокостью и кровожадностью.

Мы даже не стали сворачивать шатры, бросив их посреди песков. Глядя на эти груды, можно было подумать, что тысячная армия вдруг исчезла в просторах пустыни.

Мы знали, что при любом исходе сражения сюда уже не вернемся.

Атака предполагалась четырехсторонней. Корабли союзников Вейла отрежут Сивринаж с моря, оттянув на себя внимание сил Симона и Септимуса. Райн с Вейлом возглавят воздушный налет ришанских и хиажских воинов на внутренний город. Демоны и небольшой отряд солдат под командованием Кетуры двинутся по городу, уничтожая баррикады и пробивая путь к замку. И наконец, мы с Джесмин поведем оставшуюся часть армии по туннелям прямо в замок, поскольку мы лучше кого бы то ни было знали потайные пути Винсента.

После наступления темноты Сивринаж замерцал призрачным серебристым светом. В городе зажгли источники Ночного огня. Даже в праздники он не был так ярко освещен, как сейчас. Самозванцы знали о нашем приходе и готовились к нему.

«Прекрасно, – подумала я. – Вот вы нас и дождались».

Воины построились в отряды, готовые выступить. Мы с Райном встали впереди, Джесмин и Вейл за нами.

– Моя королева, мы готовы, – сказала Джесмин и тут же вернулась на место.

Казалось, мир затаил дыхание в ожидании. Мир ждал, когда я… когда мы поведем армию на Сивринаж.

Матерь милосердная, в этом было что-то сверхъестественное. У меня вдруг закружилась голова.

Повернувшись к Райну, я прочла на его лице те же мысли. Его брови дрогнули.

– Ну что, нам их вести? – криво усмехнулся он. – А то больше некому.

– Вероятно, стоило бы произнести воодушевляющую речь, – сказала я.

– Конечно. Ты что-нибудь написала?

Я хмыкнула и покачала головой.

– Жаль. Ты здорово умеешь расставлять слова в нужном порядке.

Я нахмурилась, отчего Райн снова усмехнулся:

– Сохраняй такое лицо, принцесса. Оно будет вдохновлять не хуже слов.

Я в который раз смотрела на панораму Сивринажа. Город, всю жизнь державший меня в плену, сам оказался пленником. Мое королевство, ждущее освобождения.

Я извлекла меч Винсента. Как всегда, это наполнило меня холодной силой и ощутимо напомнило о присутствии отца. Его сила забурлила во всех моих жилах.

Я приняла эту силу.

Ночной огонь окутал лезвие. Моя магия соединилась с магией Винсента.

«Змейка, у тебя тоже есть зубы, – прошептал он мне на ухо, и, клянусь богиней, сейчас его шепот был громче прежнего. – Так покажи им, что умеешь кусаться».

В городе нас ждали те, кто считал Райна и меня не заслуживающими права носить корону. Они силой забрали у нас королевство, только это и умели делать. Я устала от назиданий недостойных личностей, якобы лучше знавших, какой должна быть я и Дом ночи.

Я подняла меч. Полоса Ночного огня ослепительно вспыхнула на фоне темного неба.

– Вернем наше королевство, – прорычала я.

– Думал, у тебя не заготовлена речь, – засмеялся Райн.

Он расправил свои завораживающе красивые крылья и запрокинул голову. Но раньше чем он взмыл в воздух, я схватила его за руку.

– Будь осторожен, – вырвалось у меня. – Он не заслуживает того, чтобы тебя убить.

Райн беспечно улыбался. Но другая его рука легла поверх моей.

– Устрой им преисподнюю, принцесса, – сказал он. – До скорой встречи.

«До скорой встречи».

Какие обыденные слова, но сколько в них глубокого смысла.

Мы разжали руки. Райн взлетел. Ветер, поднятый его крыльями, отбросил мне волосы.

Я перевела взгляд на город. На нашу цель.

За моей спиной, словно отдаленные раскаты грома, послышался глухой рокот. С каждой секундой он становился все громче. Сотни крылатых воинов поднимались в вечернее небо, улетая вслед за Райном. Я чувствовала на себе взгляд Джесмин. Она ждала приказа.

Я взмахнула отцовским мечом – Отнимающим Сердца, и мы двинулись на Сивринаж.

Глава пятьдесят шестая

Райн

Меня окружал ветер, отбрасывая волосы назад. Вейл летел рядом, наши воины – чуть поодаль. Расправив крылья, они прорезали воздух. Мы летели быстро, направляясь прямо к замку. Интересно, как близко мы сумеем подобраться, прежде чем Симон отправит своих солдат на перехват?

С высоты было видно побережье вдали и очертания кораблей с пурпурными парусами. Лунный свет придавал им голубоватый оттенок. Корабли воздвигли заслон большой протяженности вдоль берега. Темноту прорезали вспышки – это по замку выпускали снаряды, движимые магией. Их силы не хватало, чтобы разрушить замок, а тем более город. Но снаряды были хорошим отвлекающим маневром, заставлявшим Симона и Септимуса рассредоточить внимание и солдат.

Кетура и ее отряды превратились в сплошную разрушительную волну. Во всяком случае, так это виделось сверху. В ослепительных вспышках Ночного огня, заливающих Сивринаж белым светом, было видно, как демоны крушат каменные и деревянные баррикады, освобождая проходы во внутренний город. Зрелище жуткое, но по-своему красивое, словно громадная рука разметала песчаные холмики.

Пройдет совсем немного времени, и на улицы хлынут отряды кроверожденных. Учитывая, что ришане заняты в небе, Кетуре и ее солдатам и демонам придется принять на себя удар сил Септимуса. Она была к этому готова. Безудержный хаос, воцарившийся внизу, сменился разноголосицей сражений. Все это долетало до нас уже приглушенным: крики, лязг оружия, взрывы и рев демонов.

Силы Кетуры и ее противников были равны.

Никакого численного преимущества. По крайней мере, пока.

Я молил Матерь, чтобы все так и оставалось.

Вейл приблизился ко мне.

– Мой король, – тихим, серьезным голосом произнес он.

Мне не понадобилось поворачивать голову. По одному его тону я знал, чтó он увидел. Мы неслись к замку, стараясь захватить как можно больший участок неба, прежде чем нам навстречу явятся ришане Симона. Мы пролетели уже приличное расстояние. Дальше, чем я ожидал. Сейчас под нами проплывали высокие шпили внутреннего города.

Однако легкая часть нашей атаки подошла к концу.

Словно широкий столб дыма, из внутренних дворов замка взметнулась волна ришанских солдат. Казалось, небо затягивает колышущейся пеленой крыльев. Блеск звезд сменился блеском мечей.

От вида этой пелены мне стало не по себе. Вейл мог лишь предполагать, сколько ришанских воинов удалось собрать Симону. Мы надеялись, что самозванец больше рассчитывал на браваду и создание видимости, чем на внушительную численность.

Увиденное разметало наши надежды в клочья. Нам противостояла огромная армия.

Однако битва в воздухе подразумевала, что нам придется иметь дело лишь с ограниченными ришанскими силами Симона. К этому мы были готовы.

Я всматривался в лица противников, ища среди них своего главного врага – единственного, кого я должен убить, чтобы все разом прекратилось и больше не повторялось. Но Симона среди этого моря лиц я не видел.

Странно. Я почему-то был уверен, что он окажется во главе этой стаи, готовый показать свою власть. Я думал, что и он намеревался единолично расправиться со мной.

Я перевел взгляд с подлетающих противников на серебристые шпили замка.

Возможно, Симон прятался в башне, ожидая, когда я туда явлюсь.

Могу и явиться.

Солдаты Симона летели все быстрее, будто выпущенные стрелы. Мы тоже не снижали скорости, готовясь столкнуться с ними лоб в лоб.

Хотели сражения с нами? Они его получат.

– Приготовиться! – громогласно скомандовал Вейл.

Его серебристые крылья отражали свет луны. В руке блестел меч.

Мечи блестели с обеих сторон, неумолимо идущих на сближение.

Я был более чем готов.

Взмахнув мечом, я нырнул в стену смерти.

Глава пятьдесят седьмая

Орайя

Я не знала, что туннели простираются далеко за пределы замка. Конечно, Винсент раскрыл мне лишь малую часть своих секретов, но меня до сих пор ошеломляло, сколько же всего он от меня утаивал. Он постоянно твердил, что туннели служат лишь входами и выходами из замка и в город не ведут. А Джесмин привела нас в какую-то развалюху на окраине города. Там в полу грязной, заставленной ветхой мебелью комнатенки имелся люк, выводящий в один из туннелей.

Мне было некогда возмущаться по этому поводу. Естественно, Винсент и не собирался рассказывать мне о существовании сети туннелей под городом. Он хотел, чтобы я не покидала пределов замка, и постоянно уверял, что там для меня безопасно.

Так чего же теперь удивляться?

Мы продвигались быстро, насколько позволяли узкие туннели, не предназначенные для перемещения отряда солдат. Мы были готовы к возможному столкновению с противником. Откуда нам знать, сколько секретов Винсента успел раскрыть Септимус? Однако туннели были пусты. Нам повезло. Любое сражение в узком пространстве обернулось бы большой бедой.

Для моих человеческих глаз здесь было слишком темно. Если бы не Ночной огонь на лезвии меча, пришлось бы двигаться ощупью. Я сознательно не хотела бежать, но с приближением к центру Сивринажа мои шаги постоянно убыстрялись.

Проникнув во внутренний город, мы услышали первые звуки происходящего наверху.

Толща земли глушила звуки. Где-то над нами солдаты и демоны Кетуры с треском и грохотом сносили деревянные и каменные заграждения, освобождая проход к замку. До нас долетали вопли демонов и взрывы Ночного огня.

Мои руки покрылись гусиной кожей. Не от страха, а от предчувствия скорой битвы. Мы слышали то, что и должны были слышать. Звуки, доносившиеся сверху, свидетельствовали об успешном продвижении.

Вскоре эхо в туннелях стало громче, а сами туннели – шире. Появилось тусклое освещение. Мы достигли пределов внутреннего города, неуклонно спеша к главной цели – замку.

И вот здесь положение начало меняться.

Звуки стали громче. Теперь от них сотрясались стены, и, что еще хуже, с потолка безостановочно сыпалась земля вперемешку с пылью. От каждого удара пламя светильников Ночного огня вздрагивало, угрожая погаснуть. У меня внутри нарастало чувство тревоги. Я успокаивала себя, твердя, что чем ближе к замку, тем ожесточеннее будут стычки наверху. Мы ведь знали, что нас ждет.

И вдруг раздался такой оглушительный взрыв, что пол под ногами накренился. Нас с Джесмин отбросило к стенам туннеля. Мы настороженно переглянулись. Она зашагала быстрее, поторапливая солдат отрывистыми командами, но мои шаги замедлились.

Меня остановил не сам звук, а что-то иное, носящееся в воздухе, чего я не могла назвать. Это что-то зудело у меня под кожей, будоража совсем не так, как будоражат звуки сражения. Некая сила словно испытывала крепость моей магии. Легкие вдруг наполнились ядовитым дымом.