Марина Серова

Сладкое вредно для здоровья

Редактор серии Е. Ирмеш

Художественный редактор С. Курбатов



© Серова М. С., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава 1

Сижу в парке, развалившись на скамейке, как на диване. На моей голове рыжий лохматый парик, я ношу желтое, грязное и изрядно потрепанное жизнью пальто, чья подкладка местами вылезла наружу. Мое лицо запачкано, как у трубочиста, закончившего свою работу по очистке трубы.

Игра в бомжиху началась; великолепная работа Светки-парикмахерши, всегда умеет замаскировать меня до неузнаваемости. Впрочем, я чувствую, как летнее солнце прогревает мою одежду, и из-за этого начинаю потеть, что не очень приятно.

Я чуть-чуть изменила свое положение на скамейке, чтобы тело не затекло. И в этот момент вижу лысого парня в татуировках, одетого в джинсовый жилет и штаны, местами рваные. Мой «клиент». Попался.

Парень садится на мою скамейку, но подальше от меня; наверняка считает, что я обыкновенная неопрятная бомжара, не представляющая никакой угрозы. Прекрасно, пусть так думает. Это только на руку мне, ведь я здесь для выполнения задания.

– Папаша, огоньку не найдется? – спрашиваю я, вспоминая «Бриллиантовую руку» и пытаясь имитировать голос пьяной бабы, как будто данное состояние совершенно естественно для меня.

Парень поражается моему вопросу; он, похоже, вспоминает, откуда эта фраза взялась, или, возможно, его поразило, зачем бомжиха захотела курить, а не стала просить, например, деньги или еду.

Парень тем не менее вытащил зажигалку и поджег мою сигарету. Вообще я не курю, но сейчас я же играю роль, поэтому делаю вид, что мне приятно. Но в тот момент, когда я поднесла сигарету ко рту, как назло, из внутреннего кармана моего пальто на скамейку выпал смартфон, выдав мою маскировку.

Спрашивается, откуда у бомжихи смартфон? Не последней модели, конечно, но тоже недешевый.

Парень увидел телефон, а вместе с ним и мое перепуганное лицо, что тоже выдало настоящую меня. Сообразительный он оказался: не стал медлить и побежал прочь. Но и я не собиралась оставаться на месте: быстро схватила телефон и помчалась на всей скорости за ним. Хорошо, что на мне не было каблуков, иначе, возможно, все пошло бы не так успешно. Хотя мысленно кляла себя и свой смартфон.

Парень мчался зигзагами, видимо, чтобы сбить меня с толку или утомить долгой пробежкой. Даже побежал по газону, по которому нельзя бегать, испортив несколько клумб; видно, решил, что это добавит ему шансов. Но меня-то такими фокусами не проведешь, и я гналась за ним по его же маршруту.

И вот, как удачно, парень споткнулся обо что-то и рухнул на землю. Я, не задумываясь, практически упала на него, чтобы придавить своим весом. Но он оказался тоже не лыком шит – сбросил меня, но я моментально вцепилась ему в ногу и снова повалила на землю.

Разгневанный драчунишка развернулся ко мне и достал перочинный нож.

Вот это да! Молодец, еще две статьи себе заработал: нападение на меня, частного детектива, и оказание сопротивления.

Я схватила его за запястье, прежде чем нож успел коснуться моего лица. Собрала все силы, чтобы убрать его руку подальше от меня, но, опять же, парень был крепкий и мои силы начали иссякать, а нож опасно приближаться к щеке.

– Ошибочка, дружок, – раздался голос Андрея, который как из-под земли вырос и схватил драчуна за шкирку, как кота, оттянув его от меня. Вслед за моим товарищем прибежали еще двое полицейских, схватили парня за руки и быстро надели на него наручники. Андрей помог мне подняться.

Алексей Калугин

– Все хорошо? Не сильно он тебя? – спросил он, глядя на меня с беспокойством.

Там (Город крыс)

– Да, все в порядке, – ответила я, сжимая его руку. – Спасибо, что подоспел. А как ты понял? Я же даже сигнал не подала.

Пролог

– Ну, у меня глаз тоже зоркий. Увидел, что ты бежишь за ним, ну, я ноги в руки и прибежал, – хитро улыбнувшись, ответил Андрей.

Вам бы здесь побывать… (Роджер Уотерс)
Я невольно хихикнула.

Каждый день в урочное время, неизменно одно и то же, на улицах Города гаснет свет и включается ночное освещение. Ночь длится ровно 8 часов – с 11 вечера до 7 утра. В 7.05 прекращается утренний дождь, поливающий газоны и смывающий пыль с мостовых, и на улицы Города выезжают большие, плоские, как будто придавленные к земле оранжевые прямоугольники уборочных машин, а на газоны, стрекоча ножами, выбегают похожие на гигантских серых жуков газонокосилки.



Строго установленный порядок нерушим. Одно и то же, с точностью великолепно отлаженного механизма, происходит по всему Городу, на всех семи его уровнях, каждый из которых разделен на пять линий, пересеченных 92 улицами. Вывозится на переработку мусор, стеллажи магазинов пополняются пользующимися спросом товарами, вдоль линий, строго в соответствии с расписанием, бегают сдвоенные серебристые вагончики монорельса, пассажирские лифты и грузовые подъемники осуществляют связь между уровнями.

С недавних пор в магазинах нашего города стали появляться так называемые неуловимые воришки, как их с иронией окрестил Гарик. Это не просто какие-то мелкие хулиганы, которые крадут шоколадки или жевательные резинки с полок на кассах, когда продавцы предлагают товары по акции. Эти ребята гораздо хитрее и наглее: забирали все, что могли, – еду, одежду (в зависимости от того, какой магазин), деньги из кассы. И они успевали убежать до того, как охранники магазинов могли предпринять хоть какие-то действия. Шаги этих воришек были мастерски спланированы: в одно и то же время они грабили разные точки города Тарасова, думали, что так собьют полицию с толку или, по крайней мере, она не сможет поймать их, ведь они находятся в разных местах. Воришки были физически подготовленными – они бегали так быстро, что у обычного человека и шанса не было за ними угнаться. Перепрыгнуть через забор или скрыться в толпе для них было делом одной секунды. Именно поэтому Гарик и назвал их «неуловимыми воришками» – они были словно тени в ночи, исчезающие при каждом шорохе.

Связь, управление и контроль обеспечиваются системой инфора, опутывающей своей сетью весь Город.

Вообще, в моем понимании, дело было суперпростецкое, впрочем, полиции понадобилась моя помощь и моего приятеля бомжа Венчика, который часто помогает мне в моих расследованиях. Полицейские же просто хотели по-быстрому дело закрыть, а мне как раз понадобились деньги.

Город подобен огромному организму, который жив до тех пор, пока все его органы исправно осуществляют свои функции.

Охотник притаился на углу улицы. На нем облегающее черное трико. Лоб пересекает широкая полоса алой материи.

Я проанализировала, как действуют преступники, изучила расположение магазинов, которые они грабили. Венчик, в свою очередь, рассказал, что видел, как «какой-то хмырь с татуировками» бродит около магазинов, а на следующий день эти же магазины грабят. Видимо, он обследовал объект, заранее готовясь к налету. И вот именно этого «хмыря» – одного из «неуловимых воришек» и их главаря – нам удалось поймать.

Охотник сидит на корточках. На коленях его лежит остро заточенный с одного конца металлический прут метровой длины.

Охотник терпеливо ждет. У него нет ни малейшего сомнения в том, что тот, кого он подстерегает, непременно появится. И если прежде его не перехватит другой охотник…

Я обратилась к Светке-парикмахерше, она с помощью своих чудесных навыков замаскировала меня под бомжиху; я думала, что этот образ вызовет меньше всего подозрений. В парке я терпеливо ждала, когда наш главарь появится. Изначально у нас был следующий план: надеть на него наручники, как только он зажжет мне сигарету, но, увы, мой смартфон подвел меня в самый неподходящий момент. Поэтому наш план немного изменился…

Со стороны 3-й линии доносится монотонное механическое стрекотание.

Так или иначе охота на «неуловимых воришек» успешно завершена. Я чувствовала, как адреналин все еще бурлит в венах после небольшой драки с главарем воришек, а вместе с тем и удовлетворение от проделанной работы.

Охотник одним движением легко поднимается на ноги и прижимается спиной к глухой, без низко расположенных окон, стене здания. Держа свое оружие на уровне груди, охотник затаивается. Дичь не должна обнаружить его прежде, чем расстояние между ними сократится настолько, что он сможет достать её в два прыжка. Охотник может состязаться со своей дичью в ловкости, но не в скорости.

– Танюха, что бы мы без тебя делали… – похвалил меня подполковник Владимир Кирьянов, а затем добавил строго, припоминая драку: – Но в тысячный раз говорю, прекрати рисковать.

Стрекот быстро приближается. Охотник заносит металлическое копье для удара и чуть сгибает ноги в коленях, готовясь к броску. Не имея возможности выглянуть из-за угла и остаться при этом незамеченным, охотник, затаив дыхание, всецело полагается на слух, который и должен подсказать ему нужный момент.

Я, вздыхая, ответила:

Пора!

Резко выдохнув воздух, который уже начинает жечь легкие, охотник выпрыгивает из-за угла и бросается наискосок через пешеходную дорожку, тянущуюся вдоль фасада здания. По зеленой полосе газона между пешеходной дорожкой и проезжей частью улицы навстречу ему бежит сосредоточенно занятая своим делом газонокосилка.

– Откуда же я знала, что у него ножик? То, что он вор, – ладно, но с ножом…

Заметив охотника, машина издает испуганный писк и, оставив свое занятие, пытается спрыгнуть с газона на дорогу, где, втянув три пары коротких ног, она может воспользоваться для бегства колесами, расположенными под основанием её корпуса. Но, прежде, чем она успевает это сделать, охотник настигает её и, пробив копьем начищенный панцирь, в котором отражается пронзительно голубое небо и невозможно белые, с абсолютно правильными округлыми краями, облака, пригвождает машину к земле. Скребя всеми шестью своими лапами по земле, отчаянно скрежеща ножами, газонокосилка пронзительно верещит, словно способна ощущать боль, пронзающую её разодранные механические внутренности.

Воришки же ни на кого не нападали, только грабили, а про наличие у них оружия я не подумала.

На самом деле этот высокочастотный писк служит всего лишь сигналом для аварийной команды.

– Ты как будто в первый раз преступников ловишь, – по-отцовски съехидничал мой друг. – Забыла, на что они могут быть способны?

Не теряя времени, охотник достает из сумки на поясе кусачки и, ловко орудуя ими, отрывает, не заботясь о сохранности крепежей, две широкие стальные полосы с блестящими, остро заточенными ножами для стрижки травы. Спрятав добычу вместе с инструментами в сумку, он выдергивает прут из земли, ударом ноги сбивает повисший на нем почти безжизненный механизм, настороженно оглядывается по сторонам и, сорвав с головы повязку, быстро идет прочь с места преступления.

Меньше чем через минуту он уже скрывается между домами.

В ответ сказать ничего не могла, Кирьянов был прав. Меня действительно подвела моя невнимательность и мой неудачно выпавший из пальто смартфон. Тем не менее я смогла помочь своим товарищам, и это, пожалуй, было самым важным.

– Мне опять приснился тот же самый сон.



– Неужели?.. – врач встает и, задумчиво потирая пальцами лоб, проходит взад-вперед по комнате.

– Мне опять приснился тот же самый сон, – с напором повторяет пациент. – Дракон, кусающий свой хвост!

Приехала я к Светке-парикмахерше, чтобы вернуть костюм и парик.

Врач берет со стола какие-то бумаги, снова садится в кресло напротив пациента и раскладывает их на коленях.

– Света, твоя маскировка, как всегда, помогла. – Я вручила ей пакет с одеждой. – Вот, возвращаю, все в целости, только… – начала я стыдливо.

– И этот сон ничем не отличался от предыдущих? Пациент отрицательно качает головой.

– Может быть, какие-нибудь незначительные детали? – настаивает врач.

– Испачкано? Да, я вижу, – вздохнула Светка, разглядывая пальто. Ее глаза стали более сосредоточенными, когда она заметила, что рукав на уровне плеча порвался.

– Да никаких деталей вообще не было. Дракон просто свернулся кольцом и грыз свой хвост.

«Вот, блин», – подумала я. Невольно почувствовала легкое смущение, хотя знала, что она поймет.

– Как вам показалось, ему было больно? Озадаченный таким вопросом, пациент на мгновение задумывается.

– Не знаю… Из прокушенного хвоста текла кровь… Она стекала между зубов… Но дракон при этом улыбался.

Светка посмотрела на меня с подозрением, как мать на ребенка, который совершил какое-то хулиганство.

– Он не показался вам похожим на кого-нибудь из знакомых?

– Дракон?

– Опять в драку полезла? – спросила она с легким упреком, но и с долей юмора.

– Именно.

– Нет.

– Что значит «опять»? – переспросила я. – Я как бы детектив, преступников ловлю. Иногда рискую, и без драк не получается. Могу заплатить за ущерб… – произнесла я последнюю фразу виновато, чувствуя, что ее недовольство, хоть и шутливое, было вполне оправданным. Она прекрасно знает, что из себя представляет моя работа, поэтому и беспокоится за меня, как подполковник Кирьянов.

– Вы уверены?

– Да ладно. – Улыбаясь, Светка махнула рукой. – Все равно это костюм бомжихи. Чем грязнее и неряшливее, тем правдоподобнее он смотрится, – сказала она, и я не смогла сдержать улыбку в ответ.

– Совершенно определенно – нет… Хотя, пожалуй, что-то узнаваемое в нем присутствовало… Не внешность, нет… Что-то в самом образе… Нечто символическое… Я не могу объяснить!

– Возможно, это просто воспоминание о прошлых снах.

Хотя Светка серьезно относилась к своему делу, она всегда могла найти повод пошутить. Тем не менее я ей заплатила за порванный рукав.

– Нет, нет… – пытается возразить пациент.

Вернувшись домой, я приняла душ, стараясь смыть не только пот, но и перенапряжение последних часов. Как сказала бы моя бабушка: «Не пристало девушке пахнуть по́том».

– Постарайтесь не концентрировать свое внимание на этом сне, – мягко, но властно останавливает его врач. – Часто повторяющиеся сны исчезают так же внезапно, как и появляются. Обычно они не несут в себе никакой смысловой или символической нагрузки, являясь всего лишь симптомом нервного переутомления.

– Значит, вы считаете, что у меня навязчивая идея?

Я внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале и заметила, что ободрала кожу от локтя до запястья.

– Конечно же нет, – одними губами улыбается врач. – Мне и самому порою снятся драконы…

И как это я так умудрилась, находясь в пальто?

За истекший месяц у него это уже 22-й пациент, которому снятся драконы.

Впрочем, во время борьбы не обращаешь внимания на такие мелочи.

Закончив манипуляции с обработкой ранки, вышла на улицу к своей машине. Невольно я улыбнулась, ведь впереди меня ждал мой маленький ритуал – посещение кафе-кондитерской.

Глава 1



Дракон, кусающий свой хвост (4-й уровень, 63-я улица, дом 24)
«Сладкое волшебство» было небольшим зданием – одноэтажный домик, на фасаде которого ярко выделялась большая розовая надпись, привлекающая внимание, а светильник в форме капкейка на конце вывески добавлял особого очарования этому заведению (помню, когда-то здесь располагался «Макдоналдс»). На стеклах витрин были нарисованы большие звезды нежно-розовой краской и блестящие линии золотой; заведение как будто говорило: «Вас тут ждет праздник».

Скосив глаза в сторону от гостевого экрана, врач начал не спеша, одним пальцем набирать на клавиатуре инфора базовые данные для стандартной формы отчета о беседе с пациентом:

Внутри «Сладкого волшебства» царила уютная обстановка. Помимо обычных столиков и стульев, здесь также находились отдельные места с мягкими диванами, где можно было расслабиться в компании друзей, семьи или просто отдохнуть от суеты жизни. Все было устроено так, чтобы каждый гость чувствовал себя комфортно и беззаботно, как дома.

Врач-психокорректор: Люциус Шейлис Пациент: Стили Блум Пол: мужской Возраст: 32 года Предполагаемый диагноз: – В последней графе он оставил пробел. Уже не в первый раз.

– Это всё? – продолжая перебирать пальцем клавиши, спросил Шейлис.

«Сладкое волшебство» покажется настоящим раем для детей и сладкоежек; десертов в этом заведении множество и все разных видов: пирожки с различной начинкой, шоколад и конфеты ручной работы, пончики, донаты, капкейки, маффины и, конечно же, великолепные торты, которые могли бы украсить любой праздник. И каждый десерт здесь со своей изюминкой, оригинальной формой и уникальным вкусом. Капкейки с нежным кремом и разноцветной посыпкой, торт-медовик, украшенный черникой сверху, шоколадный мусс в форме языка пламени… Так манят к себе: «Ну, съешь меня», что невозможно устоять.

– Да. Всё, – быстрым, ненужным движением Блум смахнул со стола несуществующую соринку. – Почти всё…

«Сладкое волшебство» было не просто кондитерской, а настоящим уголком счастья, где каждый мог найти что-то особенное для себя и куда хотелось возвращаться снова и снова, чтобы снова испытать ту радость, которую дарит сладкое волшебство (без каламбура). Словно шоколадная фабрика Вилли Вонки.

– Что было еще, Сти?

Блум быстро взглянул на Шейлиса и снова отвел взгляд.

Я сама с недавних пор стала частой клиенткой «Сладкого волшебства». В кафе можно было сделать заказ и на месте съесть, расположившись на диванчике, а можно и курьера попросить привезти к себе домой. Услугами курьера я попользовалась раза три, потом решила посетить саму кондитерскую – она оказалась недалеко от моей квартиры, если ехать на машине, – и была восхищена самим кафе и тамошними изделиями. Решила, что буду сюда приходить после всех своих расследований, баловать себя. Или заказывать себе что-нибудь у них, если совсем будет лень приходить.

Теперь он внимательно рассматривал свои ногти.

– Сти, я смогу тебе помочь только в том случае, если ты будешь со мной предельно откровенен, – у Шейлиса был ровный, профессионально поставленный голос с мягкими, успокаивающими обертонами, направленными на то, чтобы максимально расположить пациента к врачу, заставить его полностью раскрыться.



– Я снова видел тот же самый сон, – старательно не глядя на собеседника, произнес Блум.

И вот рядом со мной любимый молотый кофе, чей аромат расслабляет меня и даже наполняет новыми силами, и два клубничных капкейка, мягких и сладких. Моя награда за сегодняшнюю поимку преступника; думаю, что я заслужила. Сижу у окна кафе, лучи летнего солнца проникают сквозь стекло, а по ту сторону окна вижу, как люди спешат по своим делам: у кого-то работа или встреча, кому-то детей надо из школы или детского сада забрать. Жизнь течет в Тарасове, все как обычно.

– Расскажи мне его, – мягко, но требовательно попросил Шейлис.

– Нет.

Настроение у меня прекрасное, чувствую себя расслабленной, как после массажа. С удовольствием вдыхаю аромат любимого кофе, а легкая негромкая музыка в кафе ласкает слух.

– Нет? – переспросил Шейлис так, словно хотел убедиться в том, что ослышался.

Правду говорил Венчик: маленькие удовольствия делают нашу жизнь радостнее и приятнее.

– Нет, – твердо повторил Блум.

– Ты отказываешь мне в доверии, Сти?

– Еще капкейк? Или маффин в этот раз? – спросила меня Соня Кривошеина, хозяйка кондитерской «Сладкое волшебство».

– Нет. Я просто не хочу рассказывать свой сон.

– Если я правильно тебя понял, это тот же самый сон, о котором мы с тобой говорили неделю назад?

– Спасибо, Сонь, – улыбнулась я ей и указала на капкейки на своей тарелке: – Но я еще с этими не расправилась. Поэтому попозже, может быть.

– Да.

Соня вдруг насупилась, словно увидела во мне что-то странное. Прежде чем я успела спросить, в чем дело, она указала пальцем на то место, где я ободрала кожу.

– Но ты ведь уже рассказывал мне его.

– Тем более, – к чему повторяться.

– А это что за боевые ранения?

– Возможно, на этот раз появятся какие-нибудь новые детали. Давай попробуем вместе проанализировать их…

– Да так, при задержании одного ворюги поцапалась с ним, вот и результат, – махнула я рукой.

– Я не буду рассказывать!

– Тебя что-то смущает?

Соня неодобрительно слегка покачала головой.

– Просто не хочу.

– Знаешь, мне порой кажется, ты сильно рискуешь на своей работе… И еще ешь, как воробушек, нехорошо, – сказала мне Соня, слегка покачав головой, словно укоряя.

– Сти, посмотри, пожалуйста, мне в глаза, – попросил Шейлис, положив палец на клавишу снятия моментальной иридиограммы.

Блум мгновенно выполнил просьбу. Взгляд его, вопреки ожиданиям Шейлиса, был ясным и твердым. Никакой растерянности, ни намека на подавленную неуверенность или скрытые сомнения.

– Ну, я… – начала я и запнулась.

С несколько озадаченным видом Шейлис надавил на клавишу. На горизонтальный экран, расположенный слева от гостевого, так, чтобы он оставался невидимым для собеседника, начали поступать результаты анализа. Практически все показатели теста соответствовали норме. Незначительный всплеск наблюдался только в одном узле: любопытство, агрессивность и недостаток информации.

Дело в том, что у Сони, судя по ее внешности, вторая степень ожирения или она близка к этому. Как бы намекнуть ей, что у нас с ней разные фигуры, и при этом не обидеть ее?

– Ну, и как, с моей головой все в порядке? – саркастически усмехнувшись, поинтересовался Блум.

– Как ты сама заметила, я все-таки на страже порядка, преступников ловить надо, иногда они имеют наглость убегать от меня, и делают они это быстро, – сказала я почти скороговоркой, при этом вспоминая «неуловимого воришку» и свой промах со смартфоном.

Шейлис непроизвольно дернулся в сторону от экрана с данными, иридиограммы, но тут же взял себя в руки.

– С чего ты взял, что я проверяю тебя?

– Да вы там на вашей работе наверняка есть не успеваете, – хихикнула Соня и пошла к другим столикам, а я выдохнула: боялась, что она спросит меня, не намекнула ли я сейчас на ее фигуру, но нет, обошлось.

– Мне приходилось бывать у тебя дома и я прекрасно помню расположение всех узлов на твоем терминале.

Шейлис натянуто улыбнулся, – конечно, все очень просто…

Мы с Соней подружились с недавних пор, поэтому она была в курсе, что я частный детектив; когда я об этом ей рассказала исключительно в личной беседе (к тому же она сама поинтересовалась, кем я работаю), она была приятно удивлена и даже восхищена. Откровенно говоря, я не ожидала, что Соня отреагирует именно так. Обычно когда люди узнают о моей профессии, они настораживаются, словно я пришла с намерением арестовать их или раскрыть какие-то их секреты, которые им не хотелось бы раскрывать. Бывают и такие случаи, когда люди начинают смеяться, не веря, что я правда детектив, пока не показываю им свое удостоверение. К сожалению, стереотип о том, что привлекательные блондинки часто бывают глупенькими, до сих пор жив и процветает. Увы. Я надеюсь, что когда-нибудь люди начнут видеть личность, а не следовать глупым стереотипам. Соня восхитилась моими детективными скиллами, даже в шутку окрестила меня «мисс Шерлок Холмс». Не в первый раз меня так называют, но мне нравится. Почтенно звучит.

– Ну, так я ещё не сошел с ума? – снова спросил Блум.

Я стала есть свои капкейки, наслаждаясь тающим клубничным вкусом во рту; их сладость контрастировала с горьким кофе.

– Не валяй дурака, Сти, ты и сам отлично знаешь, что твоя психика в порядке, – от минутной растерянности Шейлиса не осталось и следа. Он снова контролировал ситуацию, уверенно взяв в руки нить разговора. – Твое нынешнее состояние обусловлено тем, что ты не можешь разобраться в своем сне. Он волнует, тревожит тебя, но ты не в силах понять причину этого беспокойства. И это, в свою очередь, раздражает и злит тебя. Для того, чтобы выйти из этого замкнутого круга, тебе необходима моя помощь.

– Ты талантище, Сонь! За твои вкусняшки можно и душу продать. А шоколадный блинный торт, приготовленный твоими руками, – мое любимое блюдо, – похвалила я, а Соня добродушно засмеялась.

– Наверное, ты прав, – не очень уверенно согласился Блум.

– Так в чем же дело?

– С него-то мой бизнес и начался, – сказала она. – Я же его в основном готовила, и именно благодаря ему все и закрутилось. Затем я начала экспериментировать с другими изделиями: пирожными, печеньем, капкейками… Вдохновение приходило, когда я видела, как люди радуются моим угощениям. – Она слегка улыбнулась, но при этом отвела глаза в сторону. – А когда я поняла, что спрос на мои сладости растет, решила открыть свое дело. Знаешь, я всегда скептично относилась к тому, что свое увлечение можно превратить в бизнес, потому что все-таки одно дело, когда делаешь для себя, в удовольствие, а другое – когда для других людей, причем незнакомых, и запросы заодно вырастут. Можно так и возненавидеть свое хобби. Но не в моем случае. – Она гордо указала рукой на свое кафе-кондитерскую: – Вот, появилось это место, а потом и мои коллеги.

Снова воцарилось молчание. Блум встал, прошелся по комнате, взял со стола бутылку с лимонадом и до краев наполнил высокий стакан.

– Ты хочешь лимонада? – как бы между прочим спросил он, обернувшись в сторону Шейлиса.

– Нет, спасибо, – отрицательно качнул головой тот.

Когда она упомянула о коллегах, я поняла, что она говорила о четырех поварах, десяти курьерах и трех продавцах, которые трудились в ее кондитерской. Соня всегда относилась к ним с добротой и заботой, словно была для них не только начальником, но и мамой, старшей сестрой или любимым учителем. Даже когда они допускали ошибки (а я пару раз становилась свидетелем таких сцен), я никогда не видела, чтобы Соня ругалась или теряла самообладание. Или она мастерски умела скрыть раздражение и сохранять спокойствие. Возможно, как клиент, я просто не могла заметить ее негативных эмоций. В конце концов, я приходила сюда, чтобы расслабиться и насладиться едой и здешней атмосферой, и мои детективные скиллы сами собой отключались.

– Прошу тебя, Люц, выпей! Не отказывайся! – Блум подошел к столу, по другую сторону которого находился Шейлис, и резким, порывистым движением протянул ему стакан. Стекло звякнуло о невидимый экран инфора. Часть содержимого стакана выплеснулась на стол и растеклась прозрачной пузырящейся лужицей, не затекая при этом на половину Шейлиса.

Шейлис откинулся на спинку кресла и поднял руки, соединив кончики пальцев на уровне подбородка. В положении его тела и выражении лица читалось мягкое неодобрение и легкое осуждение столь необдуманного, импульсивного поступка друга, – все то же следствие хорошей профессиональной подготовки.

– Теперь от клиентов отбоя нет, – хихикнула Соня, потирая руки от удовольствия. – Но, к счастью, я не одна готовлю. Хотя пища, приготовленная разными руками, всегда на вкус разная, уж я-то знаю. Каждому повару удается вложить что-то свое, какую-то изюминку в каждую порцию, частичку души.

– Ну, и что ты хотел этим показать? – с легкой укоризной спросил он.

– Ты даже не можешь взять в руку предложенный мною стакан воды, – Блум посмотрел по сторонам, ища, куда бы поставить уже ненужный ему стакан, и в конце концов попросту поставил его на пол, – а берешься при этом судить о моей душе.

– Но рецепты-то кто придумал? Ты! – весело заметила я, с прищуром глядя на нее.

– Это не одно и то же…

Соня с гордостью подняла подбородок и с легкой усмешкой ответила:

– Брось! Между нами стена! Нам только кажется, что мы рядом, – на самом деле между нами стоит этот экран! И у меня нет никакой уверенности в том, что он показывает мне тебя таким, каков ты есть на самом деле. Я не могу быть уверен в том, что он не перевирает твои слова!..

Резким движением руки Блум смахнул на пол разлитый на столе лимонад.

– Ну да! Но и ребята мои тоже предлагают что-то свое, а я записываю.

– Не говори глупостей, Сти, – Шейлис выпрямился в кресле. – Ты же не параноик. Зачем инфору искажать мои слова?

Вот что делает ее изделия уникальными и заставляет людей приходить в «Сладкое волшебство» снова и снова.

– Не знаю, – развел руками Блум. – Но, вспомни, когда мы с тобой последний раз общались непосредственно, не прибегая к помощи инфора?

От «Сладкого волшебства» и его угощений веяло семейным теплом, радостью и счастьем. Неудивительно, что люди сюда толпами приходили, а рейтинг «Сладкого волшебства» в «Яндекс. Картах» был настолько высоким. Я даже стала мысленно составлять список угощений, которые хотела бы заказать на свой день рождения, хотя до него еще далеко. И, кстати, мои коллеги из полиции – Кирьянов, Андрей и Гарик – тоже очень заинтересовались «Сладким волшебством», особенно дети подполковника, которые явно были в восторге от сладостей.

– Когда учились в Нормальной школе? – подумав, высказал свое предположение Шейлис.

Соня как человек замечательная: вежливая, добрая и всегда светящаяся хохотушка, с которой приятно общаться; она могла заставить любого улыбнуться. Настоящая добрая фея, которая создает изумительные кулинарные изделия; видимо, поэтому кондитерская называется «Сладкое волшебство»: все угощения в этом заведении волшебные и вкусные.

– Именно! – щелкнул пальцами Блум. – И это было пятнадцать лет назад!

– Но инфор создает полную иллюзию непосредственного общения…

Однако у веселой и смеющейся владелицы кондитерской печальная история. Соня была замужем, у нее есть ребенок, но она, к сожалению, в разводе. Я часто слышала, как она с теплотой говорит о дочке, с которой очень ждет встречи. А поскольку Соня работает по восемь часов в день (в том числе и на выходных) – то есть вся сосредоточена на работе, – значит, дома ее никто не ждет и ее дочка живет с отцом.

– Вот именно – только иллюзию. И какова доля правды в этих иллюзорных образах, известно лишь одному инфору.

В глубине души я считала такую ситуацию странной. Даже несправедливой и трагичной. Детей с матерями в основном разлучают, если они наркоманки, садистки, алкоголички или сумасшедшие. Соня ни под одну из этих категорий не подходила. Это я как детектив могла сказать; здесь мои детективные скиллы включались: у сумасшедших или садистов не бывает такого колоссального терпения при работе с клиентами, к тому же в кафе-кондитерскую всегда приходят родители с детьми, и Соня была только рада им; запаха алкоголя от нее не исходило, и не было намеков, что она лечилась от алкоголизма; про наркоманию вообще молчу, наркоманы – ребята, к сожалению, конченые, без иглы и экстаза они долго не протянут.

– Тебе не кажется, что ты слишком уж антропоморфно рассматриваешь действия обычной информационно-коммуникативной сети?

Или же я все-таки что-то не замечаю…

– Тебе виднее, ты – психокорректор.

В любом случае это не мое дело. Пока. Соня не жалуется, и, возможно, все в порядке.

– Да?.. В таком случае я бы предложил забыть об этом и вернуться к началу нашего разговора.

Но с недавних пор меня терзало неприятное чувство от моего бездействия – ведь я могла хотя бы спросить ее о ее жизни, о том, как она справляется со всем этим.

– А что было в начале?

Я закончила есть капкейки, забрала стаканчик с кофе с собой и направилась к выходу. На прощание Соня сказала мне:

– Твой сон, который ты не желаешь рассказывать. И теперь я знаю почему: ты не хочешь, чтобы о нем узнал инфор.

– Надеюсь еще раз увидеть тебя в нашем заведении.

– В точку, док! Угадал!

– До скорого, Сонь! – улыбнулась я в ответ, и мои волнения о Сониной жизни отмелись.

– Но неделю назад ты не боялся этого.

Вернувшись в свою уютную квартирку, я устроилась на диване, весь вечер провела в просмотре своего любимого сериала, пока не почувствовала, как глаза медленно слипаются, унося меня в мир сладких снов.

– Я и сейчас не боюсь. Просто не хочу. Инфор знает обо мне все. Его видеосенсоры наблюдают за мной день и ночь, отслеживая каждый мой шаг, каждый жест. Он выступает посредником при моем общении с друзьями и знакомыми. И даже врачебная тайна, – легкий кивок в сторону собеседника, – для него не секрет. Он знает, какие товары я заказываю в магазинах, какие книги читаю, какую музыку слушаю, какие фильмы смотрю… Так пусть хотя бы мои сны останутся только моими… Я понятно объясняю?

– Да, – наклонил голову Шейлис.

Глава 2

– И что ты на это скажешь?

Три дня подряд без происшествий и без следствий. Думала, заскучаю без дела, начну, как Шерлок Холмс, стрелять из пистолета по стенам, но нет, насладилась простой беспроблемной жизнью. Приятно же не думать об убийцах, ворах или бандитах, а жить обычной жизнью, наслаждаясь малейшими радостями повседневности. Время обеда прошло, я стала задумываться, куда бы сходить на досуге. Может, в кино? Или на выставку? Начала на ноутбуке пролистывать «Яндекс. Афишу», чтобы найти что-нибудь интересное, но неожиданно на телефон пришло сообщение.

– Пока ничего. Я должен прогнать запись нашего разговора через тест-программу…

Невольно подумала про Кирьянова – неужели опять придется ловить каких-нибудь воришек или расследовать убийство?

– То есть и диагноз мне поставит инфор?

Спасибо, обломал весь кайф…

– Диагнозы ставлю я. И лечение назначаю тоже я, – в плавной и неторопливой речи врача неприятно хрустнула холодная нотка раздражения. – А инфор – это просто справочник, к которому я обращаюсь за помощью… Слушай, Блум, почему я должен, как маленькому, объяснять тебе прописные истины?

Но когда я взглянула на экран телефона, то была, мягко говоря, в шоке.

– Извини, – Блум взмахнул открытыми ладонями на уровне лица и тряхнул головой так энергично, что пряди прямых светлых волос упали ему на лоб. – Я знаю, что я полнейший болван. Но ведь твоя работа как раз и заключается в том, чтобы выслушивать таких, как я. Надеюсь, я тебя не очень утомил?

Сообщение пришло от Сони. «таня помоги», – гласило оно.

Шейлис покачал головой и улыбнулся, – как можно сердиться на ребенка, который спрашивает, можно ли сломать игрушку для того, чтобы посмотреть, что там у неё внутри?

– Ты когда в последний раз встречался с людьми? Блум, оглянувшись через плечо, окинул взглядом свою неприбранную квартиру.

Вот тебе и здрасьте…

– Давно, – честно признался он.

Обычно Соня всегда пишет грамотно и без ошибок, а тут все маленькими буквами, будто она была в панике и писала второпях.

– Сегодня Лиза устраивает вечеринку. Будут четверо моих коллег с женами, Лизины подружки по клубу. Мы были бы рады видеть и тебя.

И, похоже, попала в бедственное положение.

– Э, нет! – протестующе взмахнул рукой Блум. – Ты же видишь, в каком я состоянии. Я могу сорваться, наговорить каких-нибудь глупостей…

Инстинктивно мне хотелось сразу позвонить ей, но потом подумала, что в такой ситуации мой звонок может только ухудшить положение. Хотя внутри меня нарастала паника и страх.

– Ничего! Тебе, как творческой личности, все с рук сойдет, – улыбнувшись, пообещал Шейлис. И уже серьезно добавил: – Тебе необходимо побольше общаться с людьми, Блум. Это я тебе говорю как врач. Но видеть тебя у себя дома я хочу не в качестве пациента, а как друга.

– Я не знаю… – попытался уйти от прямого ответа Блум.

Что же могло произойти у Сони? Кому понадобилась добрая и безобидная хозяйка кафе-кондитерской? Блин, неужели кто-то вроде «неуловимых воришек» совершил налет на ее заведение?

– Ну, послушай, доставь мне удовольствие! Лизины подружки просто упадут, когда я им представлю знаменитого писателя Стили Блума!

Так, спокойствие, паника нам не поможет. Я хлопнула себя по щекам несколько раз, заставляя собраться с мыслями. Быстро допила остатки кофе, вылезла из домашней одежды в уличную, схватила сумку и удостоверение и, не раздумывая, побежала вниз по лестнице. Забыла совсем про лифт, на эмоциях три этажа пробежала.

– Хорошо, сдаюсь… Согласен… – Блум рассмеялся. – Против подружек устоять не могу.

– Отлично! В таком случае, ждем тебя в пять. До встречи?

Я села в машину и, не теряя ни минуты, поехала к ее кафе. Хоть я и приказала себе успокоиться, мой мозг прокручивал варианты событий, которые могли произойти. Возможно, кто-то пытался ограбить ее заведение? Или еще хуже – поджечь? Или она и ее сотрудники оказались в опасной ситуации? Или, может быть, нашелся какой-то неадекватный гражданин из клиентов?

– Договорились, – махнул рукой Блум.

Без паники. Успокойся же. Ты детектив или нет?!

Шейлис протянул было руку, собираясь выключить экран инфора, но какое-то едва уловимое изменение в выражении лица Блума заставило его остановиться. Шейлис вопросительно посмотрел на друга. Блум приблизил лицо к экрану со своей стороны и едва слышно прошептал:

– Мне снова приснился дракон, кусающий свой хвост…

Я ускорила движение, стараясь не думать о плохом, но сердце колотилось все быстрее. Глубоко вдохнула-выдохнула, пытаясь успокоить свои нервы.



Готовясь к визиту, Блум постарался прибрать квартиру, уделив особое внимание той её части, которая попадала в поле зрения видеосенсора гостевого экрана инфора. Не без оснований предполагая, что интерьер его квартиры давно уже вышел из моды, Блум заказал по каталогу несколько новых имитаторов, после чего комната сделалась похожей на салон модной мебели. Желая все же подчеркнуть собственную индивидуальность, Блум передвинул на видное место стеллаж с настоящими книгами, хотя и понимал, что, глядя через экран инфора, вряд ли кто-нибудь сумеет отличить настоящие книги от имитаций.

Когда я приехала к «Сладкому волшебству», паника вновь ко мне вернулась. Вывеска заведения была отключена, а на двери висела табличка «Закрыто», хотя кафе-кондитерская в это время еще должно было работать.

В начале пятого прозвенел сигнал ячейки доставки. Шеи-лисы прислали список блюд и напитков, которые следовало заказать к столу, и набор имитаторов для столовой посуды. Сделано это было с той целью, чтобы у всех гостей на столах находилось именно то, что выбрали пригласившие их хозяева.

Сделав заказ согласно присланному списку, Блум принялся за сервировку столика, совмещенного с частью большого гостевого экрана инфора. В выключенном виде экран был похож на обычную стену с большим окном, за которым, в соответствии с желанием хозяина, в данный момент находилась залитая солнцем лесная поляна.

Я подошла к стеклянной двери, чтобы посмотреть, есть ли кто внутри. Была одна девушка, ходила нервно из стороны в сторону… Я узнала ее – Юля, продавец, обслуживает персонал и упаковывает угощения для самовывоза.

Имитаторы, прикрепленные к краям одноразовой посуды, превратили пластиковые тарелки в старинный фарфор, стаканы – в роскошные хрустальные бокалы, а вилки и ножи – в столовое серебро, что, по мнению Блума, создавало определенное неудобство в пользовании ими; хотя на вид они стали массивными и тяжелыми, на самом же деле по-прежнему почти ничего не весили.

Я постучалась, чтобы привлечь ее внимание. Юля, узнав меня, тотчас бросилась открывать мне дверь.

Еще один, присланный вместе с остальными, имитатор, должен был изображать стоящий на столе канделябр с тремя зажженными свечами. Это была, по-видимому, какая-то новая разработка. Во всяком случае, Блум не помнил, чтобы прежде ему встречалось нечто подобное. Свечи горели, как настоящие, и даже, со временем, оплывая, уменьшались в размерах. Для того, чтобы заменить «сгоревшие» свечи на «новые», нужно было всего лишь переключить имитатор.

– О, Таня! Как хорошо, что вы здесь! – Перепуганная девушка едва не бросилась мне в объятия; она была одной из немногих в «Сладком волшебстве», кто знал, кем я работаю.

Включив его, Блум осторожно коснулся иллюзорного язычка пламени кончиком пальца и, не почувствовав даже легкого тепла, испытал почему-то острый зуд разочарования.

– Юль-Юль, – я утешительно погладила ее по спине. – Что тут случилось? Мне Соня написала, что ей помощь нужна.

Ровно в пять Блум пристегнул к карману рубашки имитатор, посмотрел на себя в зеркало и, убедившись, что выглядит надлежащим образом, – широкие светлые брюки, короткий пиджак стального цвета с монограммой на нагрудном кармане, бледно-розовая рубашка с блестками и тонкий витой галстук, – набрал на клавиатуре инфора адрес Шейлисов.

В одно мгновение исчезла стена с окном, и комната превратилась в просторный зал, заполненный людьми. Столик Блума стал частью большого, роскошно сервированного обеденного стола. Стали слышны звуки приглушенной музыки и гул голосов.

– О, Таня, это было ужасно! – Юля захныкала, словно потерявшаяся маленькая девочка. – Недавно сюда полиция пришла и арестовала Софью! Хорошо хоть клиентов не было в это время! Страшно подумать, что было бы, если бы они стали свидетелями этой сцены. В наше кафе совсем бы перестали приходить! Ой, мамочки!

– А, вот и Блум!

– На каком основании Соню арестовали? – серьезно спросила я.

Шейлис махнул Блуму рукой с противоположного конца зала и начал быстро перемещаться по направлению к нему. По дороге он подхватил под руку молодую женщину в темно-синем вечернем платье. Ее длинные темные волосы были зачесаны на левую сторону и перетянуты толстым золотистым жгутом.

– Смотри-ка, кто к нам пожаловал!

– Я… я не уловила сути. – Юля виновато вытерла нос. – Понимаете, когда полиция пришла, я запаниковала… – Она всхлипнула; бедняжка была на грани истерики. – Они… они что-то сказали про отравление и увезли Софью. Тань, пожалуйста, разберитесь, ну что за беспредел?! Софья – самый святой человек на свете, никому бы она не причинила вреда! Ее сажать не за что!

– Сти! – радостно всплеснула руками жена Шейлиса и легко изобразила поцелуй в щеку. – Сто лет тебя не видела! Зато читала твою последнюю книгу!

– Не может быть! – в демонстративном изумлении Блум округлил глаза. – Хочешь сказать, что дочитала до конца?

– Разберемся, – заверила я девушку и бегом вернулась в свою машину.

– Конечно!

Пора навестить подполковника Кирьянова.

– В таком случае, перескажи её своему супругу. Возможно, тогда ему станет легче меня понять.

– Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой, – подчеркнуто серьезно заявил Шейлис. – А книг твоих не читаю, чтобы не думать о тебе хуже, чем ты есть на самом деле.

Да, недолго радовалась я беспроблемной жизни. Похоже, это было затишье перед бурей.

Лиза засмеялась, слегка откинув голову назад.



– И правильно делаешь, – сказал Блум без тени улыбки.

– Пойдем, я познакомлю тебя с гостями, – Шейлис взял Блума за локоть. Хотя на самом деле между собой общались всего лишь две топографические копии, иллюзия физического контакта была почти полной.

Приехала в знакомое мне отделение и, не теряя времени, направилась к кабинету Кирьянова. Однако, к моей досаде, его там не оказалось. Тогда я направилась в кабинет Андрея и Гарика. Они как раз находились там и удивленно взглянули на меня: я достаточно резко открыла дверь, к тому же я была на взводе, потому что мою подругу арестовали, и, думаю, мои эмоции были на лице видны.

– Люц, – поманила мужа кончиком пальца Лиза и, когда он наклонился к ней, шепотом, но так, чтобы мог слышать и Блум, сказала, указав взглядом на сидевших у дальнего края стола двух молодых дам: – Сделай, пожалуйста, так, чтобы вы с Блумом оказались возле них в последнюю очередь, – она весело и хитро скосила глаза на Блума. – Мои подруги просто не могли дождаться твоего появления.

– Они тоже читали «Земляничную поляну»? – недоверчиво улыбнулся Блум.

– Где Киря? – сразу без всяких приветствий спросила я парней.

– Нет, – Лиза на мгновение смутилась, но тут же нашла выход из положения, – но одно твое имя оказывает на них магическое воздействие.

Обычно Кирьянова я называю «Кирей» только в приватной обстановке, однако в данный момент мои эмоции взяли верх, и я не следила за своими словами.