Айзек Азимов
Основание и Империя
Роман
От издателей
Предлагаемая читателям трилогия А. Азимова «Основание, Основание и Империя, Второе Основание» впервые увидела свет в Америке в 1961–1967 гг. К настоящему времени в США и Англии вышли уже продолжения азимовской саги — романы «Край Основания» (1982) и «Основание и земля» (1984).
В СССР сага ни разу не издавалась. Лишь с начала 1993 года ее частично планирует печатать журнал «Аврора» (Санкт-Петербург).
Издатели намерены также в текущем году опубликовать отдельными книжками роман А. Азимова «Камешек в небе», 5 малоизвестных повестей и сборник из 20 рассказов, только однажды промелькнувших на страницах советских газет и журналов.
Часть первая. Генерал
1. Поиски волшебников
Бель Риоз… За свою относительно короткую карьеру Бель Риоз по праву заслужил прозвище «Последнего из Великих». Изучение его военных кампаний показывает, что он был равен самому Пьерифо как стратег, а способностью общаться с людьми даже превосходил его. Но он родился в дни заката Империи и поэтому не мог достичь высот Пьерифо-завоевателя. Однако случай предоставился: ему первому из приближенных императора пришлось столкнуться с Основанием…
Галактическая Энциклопедия
Будучи адмиралом космического флота, Бель Риоз занимался делами на одной из дальних систем Галактической Империи. Улетал он без телохранителей, что с точки зрения дворцового этикета было не совсем прилично. Оправдывала поступки адмирала лишь молодость, явившаяся, кроме прочего, причиной его высылки расчетливыми придворными.
К тому же, благодаря природному любопытству, он не мог не интересоваться старинными и загадочными историями, повторяемыми на сотни ладов тысячами людей. Кроме того, волновали кровь возможности военной кампании. Да и комбинация была слишком любопытна.
Риоз вышел из автомобиля у дверей старого дома. Чтобы здесь побывать, он и прилетел на Сивенну. Впустили его не сразу, пришлось подождать. Фотонный глаз у ручки несколько раз подмигнул, наконец дверь открыла человеческая рука. На пороге стоял старик. Бель Риоз улыбнулся:
— Вы не узнаете меня?
— Конечно, узнал.
Старик совсем не удивился, но, так и не поклонившись, продолжал:
— Что привело вас ко мне?
Риоз сделал шаг вперед и слегка поклонился.
— Я пришел с миром. Ведь вы Дучем Бар, не правда ли? Позвольте побеседовать с вами.
Дучем Бар отступил. Генерал вошел в дом, где было светло, как днем, прошел дальше в кабинет, дотронулся до одной из стен и посмотрел на кончики своих пальцев:
— У вас повсюду на Сивенне так светло?
Бар слегка улыбнулся.
— Думаю, что нет. Я стараюсь следить, чтобы свет был в исправности. Но я должен извиниться за ваше долгое ожидание у порога. Автоматическое дверное устройство давно не работает.
— А что мешает вам его починить? — тон генерала был слегка насмешлив.
— Просто не достать больше запасных частей. Прошу вас, сэр, садитесь. Хотите чаю?
— С удовольствием, здесь, на Сивенне, отказаться от чая равнозначно оскорблению, мой дорогой сэр.
Старый патриций медленно удалился с поклоном, являвшимся частью церемониального наследства старой аристократии. Риоз молча посмотрел вслед удалявшейся фигуре хозяина, и ему стало несколько не по себе. Патриций подавлял его морально, а атмосфера старинного поместья казалась неуютной.
Здесь же, в кабинете, на полках, в черных переплетах стояли древние книги с незнакомыми титулами. Риоз обратил внимание на большой аппарат, находившийся в углу, и подумал, что это, очевидно, проектор, который переводил книги на видео-звукозапись. Генерал никогда не видел такой аппарат в действии, но достаточно был о нем наслышан. Ему говорили, что давным-давно, когда Империя имела тесную связь со всеми планетами Галактики, в девяти домах из десяти были такие установки и длинные ряды книг. Но сейчас границы охраняют. А книгами пользуются только старики. Да и, скорее всего, половина того, что рассказывают о старине, — выдумка. Может быть, даже больше, чем половина.
Принесли чай, и Риоз уселся поудобнее. Дучем Бар поднял свою чашку:
— Ваше здоровье.
— Спасибо. И ваше тоже.
Дучем Бар нарочито медленно продолжил:
— Я слышал, вы еще очень молоды. Вам сколько: тридцать пять?
— Почти угадали. Тридцать четыре.
— В таком случае, — Дучем Бар произносил слова мягко и в то же время выразительно, — я должен вас огорчить: у меня нет ни приворотного зелья, ни любовных напитков, ни мазей, ни притираний, и я не смогу заговорить вашу молодую девушку, чтобы она вас полюбила.
— Но, сэр, мне ничего этого не нужно, — в благодушном тоне генерала проскользнуло изумление. — А что? К вам многие обращаются с такими просьбами?
— Хватает. К сожалению, иной народец путает ученых с колдунами, а любовь — такая штука, где трудно обойтись без волшебства.
— Очень может быть. Хотя я так не думаю. По-моему, наука должна решать более сложные задачи.
Сивенец угрюмо кивнул головой:
— Но вы можете так же ошибаться, как и они.
Генерал поставил чашку в нишу, наполнил ее, бросил туда пилюлю запаха, подождал, пока та потонула, и продолжил:
— В таком случае, скажите мне, патриций, кто такие волшебники? Я имею в виду волшебников настоящих.
Бар, не скрывая удивления, долго не отвечал, наконец произнес:
— Волшебников не существует.
— Но люди говорят о них. Сивенна полнится слухами. А вокруг них создаются культы. Мне кажется, все это как-то связано с теми странными группировками на вашей планете, которые спят и видят прошлое и то, что они называют свободой и автономией. Все это может оказаться вредным для государства.
Старик покачал головой:
— При чем здесь я? Вы что, считаете, что я глава заговора?
Риоз пожал плечами.
— Нет-нет. Но, может быть, это не такая уж и нелепая мысль. Ваш отец в прошлом — изгнанник, сам вы тоже были патриотом и шовинистом. Мне как гостю неделикатно говорить об этом, но разговор все же необходим. Причем я сейчас не считаю вас главой заговора. Тем более что всякое сопротивление на Сивенне давно подавлено.
Старик долго не отвечал:
— Я буду таким же неделикатным хозяином, как вы гостем. Помните, наместник тоже однажды был уверен, что Сивенна сломлена. Но чуть позже он умер ужасной смертью от руки тех самых сломленных сивеннцев.
— Вы сейчас затронули очень важную для меня тему. Я давно хотел с вами об этом поговорить. Вот уже три года эта загадочная смерть для меня больше не загадка. В личной охране наместника я обратил внимание на одного молодого солдата. Думаю, не стоит напоминать кое-какие его поступки, тем более что именно вы и были тем самым молодым охранником.
Бар нисколько не изменился в лице.
— Чего же вы от меня хотите?
— Чтобы вы ответили на один мой вопрос.
Айзек Азимов
— Но я не люблю, когда мне угрожают. И потом я не настолько молод, чтобы думать о том, как продлить себе жизнь.
— Мой добрый сэр, сейчас другие времена, — со значением ответил Риоз. — А у вас есть дети и друзья. Родина, о которой только что вы говорили с любовью и гордостью. А что касается угроз, вы слишком ничтожны, чтобы я использовал против вас силу.
Установление – 1
— Чего же вы хотите? — холодно повторил Бар свой прежний вопрос.
Риоз повертел в руках пустую чашку.
— Патриций, выслушайте меня. В наши дни наибольших успехов достигают те полководцы, которые устраивают парады по праздникам в честь его императорского величества или эскортируют звездолеты, отправляющиеся с императором на отдых. А я предпочитаю парадам сражения. Поэтому я неудачник. Да, неудачник в 34 года, и останусь им до конца.
Меня выслали подальше от двора, потому что я создаю слишком много неудобств для императорского окружения, денди и господ адмиралов, но от хорошего предводителя звездолетов не так-то легко избавиться, вышвырнув в космос. Вот поэтому я на Сивенне. Здесь, в пограничной небогатой провинции, очень редко происходят волнения и беспорядки. И мне совсем нечего делать. Никаких восстаний не надо усмирять, а здешние наместники давно уже не устраивают революций, по крайней мере, с тех пор как отец его императорского величества усмирил последнего.
— Сейчас мы живем при сильном императоре.
— Да, именно такие властители нам нужны, но не забывайте о том, что император — мой господин и я охраняю его интересы.
Бар безразлично пожал плечами.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Я скажу вам в двух словах. Волшебники, о которых я начинал говорить с вами, появились… из-за границ Империи, из той области, где мало звезд.
— Где мало звезд, — медленно повторил Бар, — и холод космоса беспределен.
— Это что, поэзия?
Риоз нахмурился. Ему показалось неуместным читать стихи в такую минуту.
— В любом случае, они пришли с периферии, из той ее четверти, где я могу дать сражение во славу моего Императора.
— Чтобы служить интересам его императорского величества и одновременно удовлетворять свою жажду битвы?
— Вот именно. Но я хочу знать, против кого мне предстоит сражаться. И тут вы сможете мне помочь.
— Вы в этом уверены?
Риоз рассеянно ковырял пирожное.
— Вот уже три года я слежу за каждым слухом, каждым мифом, дыханием, за всем, что касается волшебства. И из всей информации, которую я получил, только два события подтверждаются фактами. Во-первых, волшебники появились с самого края Галактики, расположенного как раз напротив Сивенны. Во-вторых, ваш дед однажды встретился с волшебником, настоящим живым волшебником, и говорил с ним.
Старый сивеннец уставился на него не мигая. Риоз продолжал:
— Лучше бы вы сами мне рассказали обо всем.
Бар задумчиво ответил:
— Слушать все вам будет неинтересно. Я расскажу лишь некоторые вещи. Не хотите ли поучаствовать в психоисторическом эксперименте?
— В каком?
— Да, вы не ослышались. Я поставлю над вами психоисторический эксперимент.
В улыбке старика промелькнуло что-то нехорошее.
— Давайте-ка я налью еще чая. И приготовьтесь меня выслушать.
Старик откинулся на мягкие подушки кресла. Свет стен померк до цвета слоновой кости и смягчил даже жесткий солдатский профиль Риоза.
— Мои собственные знания, — начал Дучем, — получены в результате двух происшествий: я — сын моего отца и я — уроженец Сивенны. Итак, все началось 40 лет назад, вскоре после Великой революции, когда мой отец стал изгнанником в лесах юга, а я в это время был конвоиром в личном флоте наместника, того самого, что сначала приказал умертвить революцию, а потом сам умер страшной смертью.
Бар хмуро улыбнулся и продолжал:
— Мой отец был патриархом Империи и сенатором Сивенны. Его звали Онум Бар.
Риоз нетерпеливо прервал его:
— Я хорошо знаю подробности его ссылки. Не надо задерживаться на этом.
Сивеннец не обратил на эти слова никакого внимания и все тем же размеренным тоном продолжал:
— Когда отец находился в изгнании, к нему однажды пришел скиталец. То был торговец с самого края Галактики. Он говорил со странным акцентом, ничего не знал о недавней истории Империи и, самое удивительное, был окружен индивидуальным силовым полем.
— Индивидуальным силовым полем? — Риоз не отрываясь, во все глаза глядел на старика: — Вы говорите какой-то бред. Ни у одного генератора не хватит мощности, чтобы создать поле на одного человека. Великая Галактика, может быть, он захватил с собой генератор, правда, он весит 5 тысяч тонн?
— Но вы, кажется, хотели услышать о настоящем волшебнике?! А ведь имя «волшебник» заслужить нужно. У него не было с собой генератора, который можно сразу увидеть, но даже самый сильный бластер никогда не пробьет это поле.
— И это весь ваш рассказ? Может быть, волшебники родились из галлюцинаций старика, сломленного ссылкой и страданиями, выпавшими на его долю?
— О волшебниках шли разговоры еще до моего отца, сэр. И доказательства неоспоримы. Покинув моего отца, торговец, которого люди называли волшебником, посетил в городе техника (по совету отца), где оставил атомный генератор. Этот генератор создавал поле, подобное тому, что окружало торговца. Когда кровавый наместник был казнен и мой отец вернулся из ссылки, торговец отыскал этот генератор, хотя и затратил немало времени и труда. Вот он, висит позади вас, на стене, сэр. Правда, не работает. И никогда не работал, за исключением первых двух дней, но если вы на него посмотрите, то сразу поймете, что создан генератор был не в Империи.
Бель Риоз потянулся за поясом-цепочкой, который висел за ним на стене. Как только он прикоснулся, поле связи нарушилось, раздался хлопающий звук, и цепочка очутилась у него в руке.
Внимание Риоза привлек эллипсоид на самом конце. Он был размером с грецкий орех.
— Это… — начал он.
— То, что было когда-то генератором, — улыбнувшись, кивнул Бар. — Секрет его действия сейчас уже не открыть. Субэлектронный анализ показал, что там все сплавилось в один кусок металла, и даже при самом тщательном исследовании не смогли определить, из каких частей он состоял до сплавления.
— Тогда ваше «доказательство» все еще остается словами. А других подтверждений нет?
Бар пожал плечами:
— Я рассказал вам всю правду, но не потому, что вы угрожали мне силой. И если вы не хотите в нее верить, то я больше не произнесу ни одного слова.
— Нет, говорите, — хрипло сказал генерал.
— Я продолжил исследования отца и после его смерти. А потом мне помог один случай, о котором я упоминал, ведь Сивенна была хорошо известна Хари Сэлдону.
— Я не знаю, о ком вы говорите?
— При императоре Далубине IV жил такой ученый по психоистории, последний и самый великий. Однажды он прилетел на Сивенну, еще считавшуюся центром коммерции, искусства и науки.
Памяти моей матери (1895-1973)
— Гм-м-м, — кисло пробормотал Риоз, — найдите хоть одну планету, которая не утверждала бы, что пережила лучшие времена и была богатой до беспредельности.
— То, о чем я говорю, происходило двести лет тому назад, когда власть императора распространялась еще на всю Галактику. И тогда Сивенна была одним из центральных миров, а не варварской полупограничной планетой. Еще в те дни Хари Сэлдон предвидел упадок императорской власти и неизбежное варварство, которое должно было наступить во всей Галактике.
Перевод с английского и комментарии Т.Ю. Магакяна
Внезапно Риоз рассмеялся.
Часть I. П С И Х О И С Т О Р И К И
— Он это предвидел? В таком случае, его предвидения ошибочны, дорогой мой ученый. Мне кажется, что вы имеете право называть себя так. Неужели вы не знаете, что Империя сейчас более могущественна, чем за последнюю тысячу лет. Ваши слабые глаза ослеплены холодом и пустотой пограничной жизни. Прилетайте когда-нибудь в наш мир, в теплоту и богатство центральных областей Галактики.
1.
Старик угрюмо покачал головой.
ХАРИ СЕЛДОН – …родился в 11988 г. Галактической Эры; умер в 12069 г. Чаще эти даты приводятся в нынешней Эре Установления: 79 г. до Э.У. – 1 г. Э.У. Родившись на Геликоне, в Арктурианском секторе, в семье, принадлежавшей к среднему классу (его отец, согласно легенде сомнительной аутентичности, занимался выращиванием табака на гидропонных фабриках планеты), он рано проявил изумительные математические способности. Об этих его способностях повествуют бесчисленные анекдоты, частью, однако, противоречивые. Как говорят, в возрасте двух лет он…
…Без сомнения, величайшие его достижения относятся к области психоистории. До Селдона эта отрасль науки едва ли представляла собой нечто большее, чем набор расплывчатых аксиом; он превратил ее в глубокую статистическую науку…
— Коммуникации прерываются прежде всего на внешних планетах. Пройдет совсем немного времени, и разрушение достигнет центра планеты. А то, что это произойдет и уже происходит, очевидно.
…Лучшим из имеющихся источников подробностей его жизни является биография, написанная Гаалом Дорником, который еще молодым человеком встретился с Селдоном за два года до кончины великого математика. История их встречи…
ENCYCLOPEDIA GALACTICA*)
— Так значит, этот ваш Хари Сэлдон предсказал, что всю Галактику будут населять варвары? — с добродушным юмором спросил Риоз. — И что же потом, а?
__________________________________________________________
*) Все выдержки из ENCYCLOPEDIA GALACTICA приводятся здесь по 116-ому изданию, опубликованному в 1020 г. Э.У. издательством ENCYCLOPEDIA GALACTICA, Терминус, с разрешения издателей.
— Да, Хари Сэлдон предвидел катастрофу и потому организовал на противоположных концах Галактики два Основания, самых лучших и самых сильных, он надеялся, что они будут расти, развиваться и множиться. Все было организовано таким образом, что будущее, предсказанное точной психоисторической наукой, началось с изоляции двух Оснований от главного тела Галактики, и они должны постепенно вырасти до Второй Галактической Империи. Неизбежный период варварства при этом сокращается с тридцати до одной тысячи лет.
— И откуда вам все это известно? Вы рассказываете мне такие подробности…
Его звали Гаал Дорник, и он был простым деревенским парнем, никогда до того не видевшим Трантора. То есть не видевшим наяву. Много раз он видел его по гипер-видео, а иногда и в грандиозных объемных выпусках новостей, посвященных Имперской коронации или открытию Галактического Совета. Так что, как видите, даже прожив всю жизнь на планете Синнакс, обращающейся вокруг звезды у края Голубого Потока, он не был отрезан от цивилизации. Впрочем, в те времена это относилось к любому месту в Галактике.
Тогда в Галактике насчитывалось почти двадцать пять миллионов обитаемых планет, и все до одной они были верны Империи, трон которой находился на Транторе. То были последние полвека, когда это утверждение еще соответствовало истине.
Для Гаала это путешествие, без сомнения, было венцом его пока недолгой, занятой научной работой жизни. В космосе он бывал и до того, поэтому с чисто познавательной точки зрения оно для него не имело особого значения. Правда, раньше он отправлялся не дальше единственного спутника Синнакса, где собирал для своей диссертации необходимые данные о метеорном дрейфе. Но ведь космический полет выглядит одинаково, пересекаешь ли ты всего полмиллиона миль или многие световые годы.
Гаал немного подтянулся в ожидании Прыжка через гиперпространство – явления, которое не доводится испытывать в обычных межпланетных перелетах. Прыжок оставался и, вероятно, останется и впредь единственным практическим методом для путешествий от звезды к звезде. Полет в обычном пространстве не может происходить быстрее скорости света (эта крупица научного знания относилась к вещам, известным еще со времен позабытой зари человеческой истории), что означало годы пути для перелета даже между ближайшими населенными системами. Но сквозь гиперпространство, это невообразимое нечто, которое не является ни пространством, ни временем, ни веществом, ни энергией, ни чем-то, ни ничем, можно было пересечь всю Галактику поистине за один миг.
— Подробностей я не знаю и никогда не знал! — спокойно ответил старый патриций. — Все эти знания собирались по кусочкам сначала моим отцом, а потом мной… Основа их очень спорна, и многое дополнено воображением. Но я убежден, что, в принципе, это правда.
Гаал ожидал первого из этих Прыжков с некоторым страхом, уютно устроившимся где-то внутри его живота, но Прыжок завершился не более чем пустячной дурнотой, небольшой внутренней встряской, прекратившейся раньше, чем он уверился, что вообще ощутил ее. Это было все.
— Вас легко убедить.
И вот он, новоиспеченный доктор математики, получив приглашение от великого Хари Селдона прибыть на Трантор и присоединиться к его всеобъемлющему и немного загадочному Проекту, летит туда на огромном и сверкающем корабле, являющим собой великолепный итог двенадцати тысяч лет имперского прогресса.
Разочарованный Прыжком, Гаал нетерпеливо ожидал момента, когда впервые увидит Трантор. Он периодически возвращался к смотровой рубке. Когда в предписанное время откатывались стальные шторы, он обычно уже ждал там, наблюдая жесткий блеск звезд, восхищаясь невероятным туманным роем звездного скопления, подобным огромной куче светлячков, пойманных в полете и навек застывших. Один раз показалась холодная, бело-голубая дымка газовой туманности где-то в пяти световых годах от корабля: она молочно растянулась по всему иллюминатору, заполнив рубку ледяными бликами – и исчезла из виду двумя часами позже, после очередного Прыжка.
Здесь, близ галактического центра, звезды сгущались, и солнце Трантора вначале выглядело как резкая белая искра, терявшаяся в мириадах себе подобных и выделенная лишь благодаря системе наведения корабля. Но с каждым Прыжком оно сияло все ярче, подавляя прочие звезды, заставляя их тускнеть и меркнуть.
— Почему вы так говорите? Мои знания отняли у меня сорок лет моей жизни.
Вошел офицер и предупредил:
– Смотровая рубка закрывается до конца полета. Приготовьтесь к посадке корабля.
— Гм, сорок лет! Я бы решил этот вопрос в сорок дней. Мне даже кажется, что так и надо будет сделать. Правда, несколько по-другому…
Гаал последовал за ним. Тронув рукав белой формы с имперским знаком Звездолета-и-Солнца, он сказал:
– Нельзя ли разрешить мне остаться? Я хотел бы увидеть Трантор.
— А как, позвольте полюбопытствовать?
Офицер улыбнулся, и Гаал немного покраснел, сообразив, что говорит с провинциальным акцентом.
— Самым простым способом. Я стану исследователем. Найду эти Основания и понаблюдаю собственными глазами. Сколько их? Два?
– К утру мы совершим посадку на Трантор, – сказал офицер.
— Документы говорят о двух… Но найдено пока только одно Основание. Это вполне понятно, если учесть, что второе находится на другом конце Галактики.
– Я имел в виду, что хотел бы увидеть его из космоса.
– О! Сожалею, мой мальчик. Будь это космическая яхта, мы смогли бы это устроить. Но мы идем круто вниз с солнечной стороны. Тебе же не хочется сразу ослепнуть, обгореть и облучиться?
— Ну что же, тогда навестим ближайшее, — генерал встал с кресла, натягивая свой пояс.
Гаал зашагал было прочь. Офицер крикнул ему вслед:
– Трантор все равно будет выглядеть лишь серым пятном. Паренек, почему бы, попав на Трантор, тебе не заказать космическую экскурсию? Они недороги.
— И вы знаете, где оно? — спросил Бар.
Гаал оглянулся.
— Приблизительно. В документах предпоследнего наместника, того самого, которого вы так эффектно убили, есть подозрительные записи о недалеких варварских планетах. Честно говоря, одна из его дочерей даже была отдана замуж за какого-то там варварского принца. Я найду туда путь.
– Большое спасибо.
Он протянул руку.
Ребячество столь же естественно находит на мужчин, как и на детей, и комок подступил к горлу Гаала. Он никогда не видел Трантора, распростершегося во всей своей невероятности, огромного как сама жизнь, и он не хотел больше ждать.
— Благодарю вас за гостеприимство.
2.
Дучем Бар дотронулся до руки генерала кончиками пальцев и сделал формальный поклон.
Корабль садился, погруженный в мешанину звуков. Издали доносился свист атмосферного воздуха, рассекаемого и отбрасываемого назад стремительно мчавшимся звездолетом. Непрерывно гудели кондиционеры, борясь с жаром трения; неторопливо громыхали двигатели, усиливающие торможение. Собравшись в посадочном отсеке, галдели мужчины и женщины; скрежетали подъемники, доставляя багаж, почту и грузы к продольной оси корабля, откуда их потом переместят к разгрузочной платформе.
— Ваш визит — большая честь для меня.
— Что же касается сведений, которые вы мне сообщили, я решу, как мне отблагодарить вас, только после моего возвращения.
Гаал почувствовал слабый рывок, указывающий, что корабль больше не движется сам по себе. Уже немалое время гравитационное поле корабля постепенно сменялось тяготением планеты, а тысячи пассажиров терпеливо ждали, сидя в посадочных отсеках. Те свободно поворачивались, приспосабливая свою ориентацию к изменяющемуся направлению силы тяжести. Наконец толпа по крутым пандусам двинулась вниз к широким зияющим люкам.
Дучем Бар покорно последовал за своим гостем. А вслед удаляющемуся автомобилю губы старика прошептали:
Багаж Гаала был невелик. Он ждал у стойки, пока его поклажу быстро и умело досмотрели и уложили снова, проверили визу и приложили печать. Он едва замечал происходящее.
— Если вы вернетесь…
Это был Трантор! Воздух казался здесь чуть плотнее, гравитация – несколько больше, чем на Синнаксе, его родной планете. Но к этому он привыкнет. Сможет ли он привыкнуть к необъятности?
Космопорт был огромен. Крыша почти терялась в вышине. Гаал был готов поверить, что под ней могут образовываться облака. Дальней стены не было видно: лишь люди, стойки и пол, уходящий в дымку.
Человек у стойки заговорил озабоченным тоном. Он сказал:
– Проходите, Дорник.
2. Волшебники
Ему пришлось открыть визу и заглянуть в нее, чтобы вспомнить имя.
– Куда… куда… – начал Гаал.
Основание… После сорока лет развития торговли Основание встало перед угрозой вторжения со стороны Риоза. Эпически дни Хардина и Мэллоу прошли, а с ними в какой-то степени исчезли и безрассудная смелость, и мудрость решений…
Галактическая Энциклопедия
Человек за стойкой ткнул пальцем.
Комната имела такое месторасположение, что непосвященный человек ни за что бы в нее не попал. Находились в ней четверо. Сначала они молча посмотрели друг на друга, потом — на стол, разделявший их. Там стояли четыре откупоренные бутылки, четыре стакана были налиты до краев. Но никто из присутствующих так и не решился выпить первым. Тот, что сидел к двери ближе других, забарабанил по столу кончиками пальцев и, явно нервничая, заговорил:
– Такси – направо, третий выход налево.
Гаал направился в указанном направлении и увидел сияющие извивы воздуха, подвешенные высоко в пустоте и гласящие: \"ТАКСИ ВО ВСЕ ПУНКТЫ\".
— Так и будем сидеть и молчать?.. Какая разница, кто начнет первым?!
Когда Гаал отошел, от безымянной толпы отделилась фигура и придвинулась к стойке. Человек у стойки посмотрел вверх и кратко кивнул. Фигура кивнула в ответ и последовала за молодым иммигрантом, успев как раз вовремя, чтобы услышать, куда тот отправился.
— В таком случае, вы и говорите, — подхватил второй, самый высокий, сидевший как раз напротив. — Вам следует волноваться больше других.
Сеннет Форелл — так звали первого — усмехнулся беззвучно и без тени юмора. Пальцы продолжали барабанную дробь:
Гаал уперся в поручни ограждения.
Небольшая табличка гласила: \"Диспетчер\". Человек, к которому она относилась, спросил, не поднимая глаз:
— Это потому, что вы думаете, будто я самый богатый. Ну что же… А может быть, вы просто хотите, чтобы я продолжал в том же духе, как и начал. Надеюсь, вы не забыли, что это именно мои торговый флот захватил в плен их разведочный звездолет?
– Куда?
Гаал растерялся, и даже в течение этих нескольких секунд нерешительного раздумья за ним успела образоваться очередь. Диспетчер посмотрел вверх:
— У вас самый большой флот, — заговорил третий. — И лучшие пилоты; это значит, можно сказать по-другому, что вы самый богатый. Но надо признать, что с вашей стороны это был отчаянный шаг. Вы действительно рисковали.
– Куда?
Сеннет Форелл снова усмехнулся.
— В конце концов, самое главное в любом риске, чтобы он оправдывал себя. Да, я рисковал и мне повезло: вражеский корабль был изолирован и захвачен без потерь с нашей стороны и без того, чтобы об этом узнал неприятельский флот. Что же касается умения рисковать, — добавил он, — эту черту я унаследовал от отца.
Финансы Гаала были скудными, но требовалось переночевать лишь одну ночь: потом он устроится на работу. Он попытался принять беззаботный вид.
Все Основание знало, что Форелл был незаконным сыном Хобера Мэллоу. И давно уже это воспринималось как должное.
Четвертый, прежде чем заговорить, замигал своими маленькими глазками. А когда первые слова с трудом прошли сквозь его тонкие губы, показалось, будто кто-то невидимый помогает их выталкивать изо рта:
– Хороший отель, пожалуйста.
Диспетчер оставался невозмутимым.
— Не понимаю, чему вы тут радуетесь? Брать в плен маленькие корабли — еще больше разозлить этого молодого человека.
– Они все хорошие. Назовите, который.
— Вы считаете, что он ищет повод для нападения? — скорбно спросил Форелл.
Гаал сказал в отчаянии:
— Считаю. А после того что вы сделали, ему уже ничего не надо будет искать.
– Ближайший, пожалуйста.
Четвертый говорил очень медленно:
Диспетчер нажал кнопку. На полу появилась тонкая световая черта, которая извивалась среди других ей подобных, вспыхивая всеми цветами и оттенками. В руки Гаалу сунули слабо светящийся билет.
— Хобер Мэллоу поступал не так. И Сальвор Хардин. Они ждали, пока другие применят силу, а сами маневрировали спокойно и уверенно.
– Один и двенадцать, – сказал диспетчер.
Форелл пожал плечами.
Гаал порылся в горсти монет.
— Захват звездолета оправдал себя. Мы продали его с выгодой.
– Куда мне идти? – спросил он.
Он говорил тоном прирожденного торговца. Спустя минуту он продолжил:
– Следуйте за светом. Пока вы идете в правильном направлении, билет будет светиться.
— Этот молодой человек из старой Империи.
Гаал осмотрелся и зашагал. По просторному полу, вдоль своих указательных линий брели сотни людей, рассеиваясь в точках пересечений, чтобы добраться до соответствующих мест назначения.
Его собственная дорожка закончилась. Человек в ослепительной желто-голубой униформе, сияющей незапятнанной новизной пластоткани, потянулся к двум его сумкам.
— Но мы об этом знали, — возразил второй громким и недовольным тоном.
– Прямая линия до \"Луксора\", – сказал он.
— Мы не знали, а только подозревали, — мягко заметил Форелл. — Если богатый гражданин прибывает к нам со множеством кораблей, предлагает дружбу и хочет завязать с нами торговые отношения, разумнее ни в чем не противоречить ему, пока мы не будем уверены, что он просто нацепил свою респектабельную маску для каких-то своих целей. Но теперь…
Тот, кто наблюдал за Гаалом, расслышал это. Он также услышал, как Гаал ответил: \"Прекрасно\", и проследил, как тот входит в тупоносый аппарат.
Легкая хрипота слышалась в голосе третьего, который сейчас же заговорил:
Такси отвесно взмыло вверх. Гаал глядел по сторонам сквозь изогнутые прозрачные окна, дивясь ощущению полета внутри закрытого помещения и бессознательно вцепившись в спинку водительского сиденья. Пространство как бы сжалось, и люди превратились в беспорядочно раскиданных муравьев. Затем, уменьшившись еще, картина эта заскользила назад.
Впереди была стена. Она начиналась прямо в воздухе и уходила вверх насколько можно было охватить взглядом. Ее изрешечивали дыры, оказавшиеся входами в туннели. Такси Гаала приблизилось к одному из них и нырнуло внутрь. Гаал даже подивился: как это водитель выбрал нужный туннель из столь многих.
— Нам следовало быть более осторожными: сначала выяснить что к чему, прежде чем позволить ему улететь.
Теперь осталась только чернота. Мрак рассеивался лишь пролетавшими мимо цветными сигнальными огнями. Воздух гудел от напора.
— Этот план уже обсуждался, и мы от него отказались, — свой ответ Форелл подкрепил движением руки, которое означало, что вопрос решен окончательно.
Затем торможение подтолкнуло Гаала вперед, такси выскочило из туннеля и снова опустилось на нижний уровень.
– Отель \"Луксор\", – сказал водитель, хотя это было понятно и так.
— Правительство поступает слишком мягко, — пожаловался третий. — Наш мэр — просто идиот.
Он помог Гаалу вынести багаж, с деловым видом принял десять кредитов чаевых, подобрал ожидавшего пассажира и снова поднялся в воздух.
Четвертый оглядел остальных по очереди, вынул окурок сигареты изо рта, небрежно уронил его в щель справа от кресла, и окурок исчез во вспышке пламени. С достаточной долей иронии он произнес:
За все это время, начиная с момента высадки, не было видно ни кусочка неба.
3.
— Я думаю, что слова последнего оратора были сказаны просто в силу привычки. Между собой нам нечего притворяться: правительство — это мы.
ТРАНТОР – …К началу тринадцатого тысячелетия эта тенденция стала очевидной. Будучи центром имперского правительства в течение сотен сменявших друг друга поколений и находясь в центральной области Галактики, среди наиболее тесно заселенных и промышленно развитых миров, он не мог не стать самым плотным и богатым сгустком человечества, когда-либо создававшимся этим родом.
По комнате пронесся шепоток одобрения.
Четвертый продолжил:
Урбанизация планеты, постоянно развиваясь, достигла наконец предела. Вся суша Трантора, протяженностью в 75 000 000 кв. миль, стала единым городом. Максимальная численность населения превышала сорок миллиардов. Это огромное население занималось почти исключительно административными нуждами Империи, но его все равно недоставало, если учесть сложность задачи. (Вспомним, что именно невозможность нормального администрирования при вялом руководстве последних Императоров сыграла заметную роль в Упадке Галактической Империи). Ежедневно флот в десятки тысяч кораблей доставлял продукцию двадцати аграрных миров к обеденным столам Трантора…
— Так что давайте не будем говорить о политике правительства. А молодой человек… незнакомец, мог стать возможным заказчиком. Такие случаи, вы сами знаете, бывали. Но все вы втроем пытались умаслить его подписать контракт. У нас ведь было соглашение — джентльменское, между прочим, — по этому поводу, но вы все равно пытались.
Его зависимость от внешних миров в том, что касалось пищи и, в сущности, всего необходимого для жизни, делала Трантор все более уязвимым для осады. В последнее тысячелетие Империи непрерывно растущее число мятежей довело это обстоятельство до сознания каждого из Императоров, и имперская политика превратилась в нечто вроде защиты нежной сонной артерии Трантора…
— Так же, как и вы, — не выдержал второй.
— Я это знаю и без вас, — четвертый казался спокойнее остальных.
ENCYCLOPEDIA GALACTICA
— Тогда давайте забудем, чем вы занимались раньше, — нетерпеливо прервал Форелл, — и поговорим с другом: что нам предстоит. Мы не знаем его намерений, и в любом случае — убей мы его или посади в тюрьму — нас ожидает полная неизвестность. Сейчас мы не сможем победить Империю, даже если покончим с этим человеком. А вдруг, если он не вернется, на нас нападет весь имперский космический флот.
— Конечно, вы правы, — одобрил его речь четвертый, — но меня интересует другое: какие сведения вы получили с захваченного звездолета? Я слишком стар, чтобы заниматься пустой болтовней.
Гаал не был уверен в том, светит ли солнце или, точнее, день ли теперь или ночь. Спрашивать он стеснялся. Казалось, вся планета живет под металлом. Правда, прием пищи, в котором он только что принял участие, именовался вторым завтраком, но существовало много планет, которые жили по стандартному времени, не учитывая смену дня и ночи (возможно, неудобную для них). Скорость вращения планет различалась, и он не знал, какова эта скорость для Трантора.
— Все можно сказать в двух словах, — ответил Форелл. — Он имперский генерал, или не знаю, как еще называется его титул. У молодого человека блестящие военные способности и довольно романтическая карьера. Так мне, по крайней мере, говорили. Словом, он образец для подражания. То, что о нем рассказывают, безусловно, наполовину выдумка, но даже если считать, что вторая половина правда, то он удивительный человек.
Для начала он, руководствуясь указателями, поспешил в \"Солнечную комнату\" и обнаружил, что это всего-навсего зал для принятия ванн искусственного освещения. Он помедлил секунду или две, затем вернулся в главный вестибюль \"Луксора\".
— А кто о нем рассказывает? — требовательно спросил второй.
– Где я могу купить билет на экскурсию по планете? – спросил он у портье за стойкой.
— Команда захваченного нами звездолета. Послушайте протоколы их допросов, заснятые на микропленку. Они хранятся у меня в надежном месте. Но в основном я рассказал вам все.
– Прямо здесь.
— А вы уверены в том, что они говорят правду?
– И когда она начнется?
Форелл нахмурился:
– Вы как раз пропустили ее. Следующая – завтра. Купите билет сейчас, и мы забронируем для вас место.
– Ээ…