— Это наша станция, — сказала мадам Клара. — Нам скоро выходить. Смотри внимательнее. — Она кивнула на иллюминатор. — Он вот-вот появится.
«Вот-вот» для Финча превратилось в томительное ожидание длиной почти в пять минут. Но зрелище того и правда стоило.
Кварталы, сплошь застроенные домами, в какой-то миг расступились, и показалась широкая аллея, засаженная деревьями. Вот только самым поразительным были отнюдь не деревья, а здешние фонари. Светящиеся красноватые клубы на чугунных столбах выстраивались, наподобие звезд в созвездии, и образовывали рисунок. Финч уже видел это изображение. В школе, в учебнике по препарированию и анатомированию. Это было человеческое сердце. Сердце, в котором центральный ряд деревьев прочерчивал изогнутую трещину. Вид был изумителен, и Финч в полной мере оценил то, чего лишен любой, кто глядят на все это снизу. Да они даже не представляют, что там на самом деле!
Вагончик плавно спустился и замер у начала бульвара.
Под хриплое «Бульвар Разбитое Сердце» мальчик и женщина с коляской прошли через раскрывшиеся двери. Оставив их у ржавой кованой вывески, подвесной трамвай прополз несколько ярдов вдоль земли, после чего начал вновь подниматься по тросу. Вскоре он исчез, словно его и не бывало.
Мадам Клара и Финч вошли под арку и двинулись по аллее.
У входа на бульвар стояла небольшая будочка, в которой темнели очертания автоматона-дворника. Выглядел механоид весьма непритязательно: на нем было залатанное пальто, на ржавой голове набекрень сидел мятый цилиндр. Треснувшие глаза-лампы автоматона не горели, а в груди его зияла чернотой замочная скважина — ключик отсутствовал. Скрюченными пальцами латунный дворник сжимал ручку механического снегоуборщика.
Между тем уборка аллее точно не помешала бы: деревья и пустые скамейки тонули в снегу, да и дорожку замело основательно — ноги Финча утопали по щиколотку…
Няня с коляской и мальчик шли по узкой протоптанной тропинке мимо фонарей и пустых скамеек, возле каждой из которых стояли тумбочки-аудиогазеты: бронзовые бутоны раструбов походили на причудливые снежные фигуры. Багровые пятна света от фонарей вблизи вовсе не выглядели уютными и притягательными — они напоминали подрагивающие сгустки крови.
— Мадам… — начал было Финч.
— Не сейчас, — оборвала его мадам Клара. — Мы почти пришли.
«Интересно, куда, — подумал Финч. — Здесь же ничего нет. Здесь совсем никого…»
И тут он увидел. В центре бульвара стояли большие часы: стрелки на них замерли на полуночи, а маятник завис без движения. На скамейке под часами сидели двое. Мужчина и женщина. Оба были одеты в черное. С первого взгляда Финч понял, что эти двое — не-птицы: они не скрывали свои длинные носы, острые подбородки и черные глаза. Путаные смоляные волосы женщина собрала на затылке, в прическу были вплетены (или росли в ней?) вороньи перья. На голове мужчины темнела «труба» цилиндра.
Учитывая, что не-птицы были покрыты снегом, словно покрывалом, сидели они здесь, видимо, уже довольно давно. Мужчина набросил на плечи спутницы свое пальто и обнимал ее рукой. Но та все равно дрожала от холода.
Услышав хруст снега под ногами и скрип колес коляски, они встрепенулись и оглянулись. На лицах не-птиц промелькнул страх, но увидев тех, кто к ним приближался, они успокоились.
— О, Клара! — обрадованно воскликнула женщина и поднялась на ноги.
— Как хорошо, что ты пришла! — последовал ее примеру мужчина. Он встал рядом со спутницей и снова ее обнял. — Мы уже и не надеялись…
Лица не-птиц были печальными, изможденными, в каждой черточке проглядывала тревога. Финч вдруг поймал себя на мысли, что эти существа не кажутся ему отвратительными, или даже уродливыми. Они выглядели испуганными и жалкими.
Мадам Клара подкатила коляску к скамейке.
— Почему не надеялись? — спросила она возмущенно. — Как я могла бросить вас?
— Мистер Карран думал, что ты не будешь противиться общему решению, — сказала женщина и потерлась своим длинным носом о белую щеку мужчины.
— Тогда мистер Карран непроходимый болван, — заметила мадам Клара.
Не-птицы рассмеялись. Их смех походил на скрип деревьев на ветру.
— А кто этот славный мальчик? — спросила женщина, глядя на Финча.
Упомянутый мальчик оторопел от неожиданности. За все время прогулки с мадам Кларой, если не считать девочку из подвесного трамвая, на него впервые обратили внимание.
— Финч из двенадцатой квартиры, — словно нехотя, ответила мадам Клара.
— Здравствуй, Финч из двенадцатой квартиры, — сказала незнакомая женщина.
— Здравствуйте, — смущенно ответил Финч.
— Это мистер Карран и мисс Коллн, — представила мадам Клара не-птиц.
— Из двенадцатой квартиры… — задумчиво проговорил мистер Карран. — Из двенадцатой квартиры…
Он будто пытался что-то вспомнить, а мисс Коллн склонилась к Финчу, во все глаза разглядывая его волосы. Мальчик уловил исходящий от нее запах — он не мог его назвать, но, по ощущениям, эта женщина не-птица головокружительно пахла затаенным ожиданием, тоской, сожалениями перед упущенным вчерашним и страхом грядущего.
— Какой красивый и необычный цвет, — сказала она.
Финч непроизвольно коснулся волос. Красивым он их цвет не считал. Да и никто не считал. Помнится, его даже не хотели брать в школу из-за синих волос, но дедушке все же как-то удалось уговорить господина директора. Когда Финч был совсем маленьким, он опустошил флакон одного из дедушкиных лекарств, приняв его за сладкий сироп, — оттого его волосы и стали синими.
Он уже раскрыл было рот, чтобы рассказать об этом мисс Коллн, но мадам Клара бросила на него резкий взгляд, и его рот захлопнулся сам собой.
— Я пришла вас предупредить, — сказала она.
— Он уже спустил Кэрри с цепи? — Мистер Карран нахмурился и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Этого стоило ожидать.
Финч замер, боясь сделать вдох. Это ведь именно за ними послали Кэрри! О них он говорил на крыше!
Мальчик вдруг подумал, что отчаянно не хочет, чтобы Кэрри настиг их. Они выглядели такими добрыми и несчастными и в то же время, как бы противоречиво это ни было, счастливыми и влюбленными. Он отчетливо представил себе тела этих двоих в окровавленном снегу и почувствовал, как в глазах защипало.
— Он ищет вас, — тем временем сказала мадам Клара. — И то, когда он нападет на ваш след — лишь вопрос времени.
— Пусть только попадется мне! — зарычал мистер Карран. — Я отрежу ему нос, а самого сброшу в пропасть!
Мадам Клара покачала головой. Даже Финч видел, что несмотря на свои гневные слова, мужчина был испуган, хоть и пытался не показать этого перед спутницей. Та же, в свою очередь, выглядела испуганной неприкрыто. Она крепко сжимала обеими руками кисть мистера Каррана, словно птица древесную ветку.
— Что же вы наделали, милые мои, — с непередаваемой жалостью в голосе сказала мадам Клара.
— Мы просто хотели быть вместе, — печально ответила мисс Коллн. — Скрывать наши чувства больше было нельзя.
Лицо мистера Каррана презрительно исказилось:
— Риввин пытался украсть мисс Коллн, — сказал он.
— Но у него ничего не вышло, — с совершенно детской радостью добавила мисс Коллн. — Меня так просто не… не украсть. Я сломала ему нос. Теперь он не такой красавчик.
Мадам Клара выглядела недовольной и строгой. Еще более строгой, чем всегда.
— Вы украли сердца, — хмуро сказала она.
Мисс Коллн достала из черной бархатной сумки большую банку, и Финч вздрогнул: банка была наполовину заполнена снегом, и в нем лежали два настоящих человеческих сердца, похожие на уродливые розоватые плоды.
— Они наши, — сказала женщина. — Они принадлежат нам, мы забрали свое…
— Кэрри придет за вами и отберет их. — Мадам Клара отвернулась, словно ей было противно глядеть на сердца. — Но вам стоит опасаться не только его. Вы теперь сами по себе, а это значит, что вы — легкая добыча для Птицелова.
Финч отметил, как обе не-птицы разом вздрогнули от упоминания этого Птицелова.
— Мы были осторожны, Клара, — сказал он.
— Очень осторожны, — добавила она.
— Те, кого он освежевал, тоже были осторожны, — неумолимо сказала мадам Клара. — Он хитер. И коварен. Он умеет ждать. — И безжалостно добавила: — Вы дрожите? Вы не зря дрожите.
Они и правда дрожали. Мистер Карран в жилетке и рубашке и вовсе трясся всем телом. А лицо мисс Коллн приобрело нездоровый синий оттенок.
— Постойте-ка! — мадам Клара сорвала с руки перчатку и прикоснулась к кисти мисс Коллн. — Вы дрожите не от страха! Но… как? Как вы можете мерзнуть?
— Нам так холодно, Клара, — прошептала озябшими губами мисс Коллн. — Ты можешь нас согреть?
Мадам Клара вздрогнула. Финч это увидел отчетливо. Она даже пошатнулась, как будто что-то внезапно осознала. Что-то ужасное и непоправимое.
— Н-нет, — проговорила она. — Я не могу.
И тут случилось то, чего не ожидала ни мадам Клара, ни не-птицы.
— Вы можете спрятаться у нас, — сказал Финч.
Все трое повернули к нему головы. А он продолжил:
— У нас дома. Мы там живем с дедушкой. Он не был бы против. Вы можете пожить в моей комнате. У нас не очень много места, но зато там тепло. И вы согреетесь. А еще должно быть что-то съедобное. Вы едите обычную еду? — Он поглядел на няню. — Мадам Клара, не-птицы едят обычную еду? Что? Почему вы так на меня смотрите?
Мадам Клара не моргала. В ее взгляде читалось что-то совершенно новое, нечто незнакомое. Гордость. В эту секунду она будто бы испытывала невероятную гордость, глядя на мальчика. Кажется, она даже почувствовала сожаление, что не была его няней.
Но мрачность вернулась к ней буквально в следующую же секунду.
— К сожалению, им там не скрыться, — сказала она. — Кэрри или Птицелов найдут их на улице Трум. Им требуется особое укрытие.
Финчу стало обидно из-за того, что он не может помочь этим несчастным существам.
— Ты очень добрый, Финч из двенадцатой квартиры, — ласково сказала мисс Коллн. — Твоя мама должна тобой гордиться.
— И отец тоже, — добавил мистер Карран. — Ты очень храбрый молодой человек, Финч из двенадцатой квартиры. Жаль, что ты не можешь нам помочь.
Финчу было так грустно, что он даже не стал их поправлять касательно своих родителей. Мальчик угрюмо уставился себе под ноги: никакой он не храбрый, и не добрый, а бессмысленный.
— Есть одно место, — сказала вдруг мадам Клара. Она словно пришла к какому-то решению. Очень тяжелому для нее решению. — Я знаю, где вы будете в безопасности.
— Мы знали! — радостно воскликнула мисс Коллн. — Знали, что ты что-нибудь придумаешь, Клара!
— Мы в долгу перед тобой, Клара, — сказал мистер Карран.
— Вот адрес, — сказала няня. — Запомните его как следует.
Склонившись к уху мистера Каррана, она зашептала. Тот удивленно поглядел на нее, но кивнул.
— Мы доверяем тебе, Клара.
— Да. Доверяем.
— Больше нельзя терять время, — сказала няня. — Отправляйтесь скорее.
Мисс Коллн и мистер Карран, невзирая на бурное возмущение и плохо прикрытое смущение мадам Клары, по очереди обняли ее.
— Спасибо и тебе. — Мистер Карран протянул Финчу руку, и тот пожал ее. Его кожа была на удивление мягкой и теплой.
— У меня кое-что есть для тебя, — сказала мисс Коллн, глядя на Финча, а затем вырвала из волос длинное черное перо.
Она протянула перо мальчику, и тот осторожно его взял. Оно оказалось обжигающе горячим.
— Спасибо, мисс Коллн, — сказал Финч.
Мисс Коллн склонилась к мальчику и легонько погладила пальцами его щеку. От этого прикосновения Финч вдруг почувствовал, что его сейчас разорвет на куски. И просто развеет по ветру, вместе со снежинками.
— Торопитесь! — сказала мадам Клара.
Они кивнули на прощание и побрели прочь.
Финч глядел им вслед. Не-птицы не оборачивались. Просто шли себе вдаль по бульвару. Мистер Карран обнимал хрупкую мисс Коллн, кутавшуюся в его пальто. Та положила голову ему на плечо. Вскоре они исчезли в ночи и непрестанно идущем снеге.
Мальчик ощутил, как заболело сердце. И это, наверное, было весьма к месту, ведь не зря они с мадам Кларой были на бульваре Разбитое Сердце.
Няня положила руку ему на плечо. Он поглядел на нее.
— Пора домой, — сказала она. — Пора домой, Финч из двенадцатой квартиры.
Глава 4
Мелочи из карманов пальто
Финчу снилось, что его что-то ест. Это что-то отреза́ло от него ножом кусочек за кусочком, аккуратненько, подцепляло кусочки Финча вилкой и отправляло их себе в пасть. А он лежал на тарелке и вопил, и с каждой минутой его становилось все меньше.
Нож мерзко скрипнул по тарелке…
Финч проснулся и почувствовал, что живот свело от голода: в последний раз он ел вчера, еще на школьном обеде, а после возвращения домой у него во рту не было ни крошки. Нужно заглянуть в холодильный шкаф — там должно быть что-нибудь съедобное.
Он зевнул, потер глаза и вдруг понял, что сжимает что-то в руке.
Раскрыв ладонь, Финч увидел длинное черное перо. Откуда оно взялось? Мальчик покосился на подушку и задумался: «Может, я как-то его случайно вытащил во сне?» То, что это слишком странное перо для набивки, его нисколько не смутило.
Финч поглядел в окно. За окном было утро. Мимо дома что-то проехало, лязгая и скрежеща. Кто-то гудел в клаксон.
«А когда я заснул? — спросил себя Финч. — После похода к мистеру Хэмму? Да, точно — было уже поздно. Я столкнулся на лестнице с этой плаксивой Арабеллой, потом вернулся сюда, надел пижаму, лег в постель и… Наверное, тогда-то я и заснул».
На душе было тяжко и неспокойно. Как будто ночью что-то произошло — что-то очень важное. Также Финча посетило ощущение, что он стал обладателем какой-то тайны. Вот только какой?
Финч попытался вспомнить свой сон. Кажется, он куда-то шел, с кем-то говорил и, кажется, там были часы… или трамвай?..
Нет, не вспомнить!
Финч бросил взгляд на дверь комнаты.
— Деда?! — позвал он на всякий случай.
Ответа не последовало.
«Значит, не приснилось, — с тоской подумал мальчик. — Его нет. Если бы он вернулся, то разбудил бы меня и…»
— О нет!
Финч резко поднялся и сел в кровати. Проспал! Дедушка не разбудил его в школу, как делал это всегда! Что же теперь будет?!
Посмотрев на часы, Финч с облегчением вздохнул: если он поторопится, то еще успеет на трамвай и тогда почти-почти не опоздает.
И тут Финч кое-что вспомнил и замер от охватившего его ужаса. Домашнее задание! Он даже не доставал тетради из портфеля!
— Вряд ли мне поверят, что я не сделал уроки, потому что мой дедушка похищен неизвестным Человеком в черном, — уныло проговорил Финч. — Миссис Оул точно продержит меня еще час в наказание. Может, не идти в школу? Ведь такое творится…
Хуже всего было то, что, если приплюсовать к наказанию миссис Оул дополнительные часы от пяти других учителей, выйдет приличный срок заключения в темных школьных классах. Да даже узники в тюрьме «Кардхен» не подвергаются таким мучениям и лишениям!
Финч гневно сжал зубы: о чем он вообще думает! Дедушка пропал! Какое еще домашнее задание?! Какая еще школа?! Тратить время на эти глупости вместо того, чтобы искать дедушку?! Нет уж!
И тут его посетила очень неприятная мысль: «Я не могу остаться дома. Если я не поеду в школу, как обычно, миссис Поуп что-то заподозрит. Вдруг она решит проверить, что происходит? Она узнает, что дедушки нет, и вызовет клерков из приюта!»
— Да и что я смогу сделать, если останусь дома? — проворчал Финч. — Глупо ждать, что у миссис Поуп случится сердечный приступ, и она оставит свою книгу без присмотра.
Что ж, кажется, и правда ничего иного, кроме, как ехать в эту унылую школу, не оставалось…
Выбравшись из постели, Финч побежал собираться. Вскоре он уже надел школьную форму, башмаки и пальто. Засунув в портфель коричневый пакет с лепешками, оставшимися от вчерашнего завтрака, он уже взялся было за дверную ручку, когда вдруг вспомнил: «Школьный билет заканчивается — еще одна поездка, и все!»
Финч похвалил свою память: если бы он забыл о билете, после занятий и наказаний ему пришлось бы обратно идти пешком, а это было бы просто ужасно и к тому же непередаваемо долго. Конечно, еще оставался вариант пробраться в вагон, по примеру мистера Кэттли, обведя кондуктора вокруг пальца, но Финч себя не обманывал — умений жулика из Шелли у него не было. В лучшем случае его просто отодрали бы за уши на глазах у всех, а в худшем сдали бы тамошнему громиле-констеблю.
Финч покосился на дедушкино пальто, висящее на вешалке. Дедушка частенько говорил ему, чтобы он сам взял деньги в кармане, когда отправлял его в лавку за покупками.
— Деда, я возьму у тебя немного денег! — сообщил пустой квартире Финч, как будто дедушка мог услышать. — У меня осталась всего одна поездка непробитая!
Денег в кармане пальто не обнаружилось. Вместо них там были какие-то бумажки и несколько пилюль. Одна из находок представляла собой кассовый счет из «Стекольной компании Тэррити», свидетельствующий о покупке двух линз марки «Бриленз-14/34». В первой строке счета зияли дырочки, складывающиеся в пробитую дату покупки — число, стоявшее на ней, было позавчерашним. Внизу чернела пропечатанная стоимость — две сотни фунтов. Финч выпучил глаза и перечитал сумму. Со второго раза меньше она не стала.
«Ого! — подумал мальчик. — Целые две сотни за какие-то линзы! Откуда у дедушки вообще такие деньги?»
Следующими тщательному изучению подверглись скомканные коричневые бумажки, которые на деле оказались обертками от пружин. На каждой стоял штамп:
«Пружинная фабрика Нюберга».
«Пружины? У нас что-то сломалось? Но дедушка ведь не умеет чинить механические штуковины! Зачем ему пружины?»
Еще оставалась упомянутая россыпь круглых и плоских кремовых пилюль. На каждой была прорезана закорючка «SI». Пилюли эти совсем не походили на те, которые дедушка принимал от мигрени.
Все эти предметы были очень странными, вызывали вопросы и вместе с тем вели к неутешительному выводу: дедушка действительно что-то скрывал.
Финч решил обыскать прочие карманы пальто — вдруг обнаружится еще что-нибудь интересное. В другом кармане он нашел всего лишь странной формы булавку в виде серебряного глаза и бордовую денежную купюру. Хотя, развернув последнюю и прочитав стоявшую на ней цифру, мальчик понял, что «всего лишь» к ней точно не подходило. Он глядел на целых сто фунтов.
— Ух ты! — восторженно прошептал Финч — таких деньжищ он никогда прежде в руках не держал.
Впрочем, восторг быстро отступил, и его место заняли подозрения. Дедушка получал пенсию, но она была раза в три меньше, чем сто фунтов, а что уж говорить о линзах за две сотни — он не мог их себе позволить.
«Нужно узнать, что это за линзы, зачем дедушке пружины и от чего помогают эти пилюли!»
Школа отменялась…
Финч засунул все находки в карман своего пальто, опрометью бросился в гостиную и открыл дверцы книжного шкафа — где-то здесь дедушка хранил карту города.
Немного пошарив по полкам, мальчик обнаружил конверт карты между «Словарем сложных слов» и «Энциклопедией Болестуса Брауна». Финч поспешно развернул его и пробежал взглядом по вычерченным районам, улицам, мостам и паркам города. К его огорчению, там не были указаны ни лавки, ни фабрики, ни даже аптеки. Что ж, придется узнавать все самому. Финч сложил карту и спрятал ее в портфель.
Выйдя из квартиры и заперев дверь, он оглянулся и задрал голову. Гудел, приближаясь, лифт — мистер Поуп кого-то спускал. Финч понесся вниз по лестнице, пытаясь обогнать кабинку. Он так часто делал: это было чем-то вроде игры — бега наперегонки.
Оказавшись на первом этаже, он протопал мимо окна консьержки, бросил быстрый взгляд на книгу учета посетителей дома, мысленно утешил себя: «Потом!» — и направился к выходу.
— Доброе утро, миссис Поуп! — воскликнул он на ходу.
Консьержка на его приветствие отреагировала странно. Обычно она игнорировала не заслуживающего внимания ребенка, но на этот раз вскочила со стула и просунула свою лысую голову через окошко.
— Эй ты! Мальчишка! — взвизгнула миссис Поуп, вызвав раздраженное шевеление ушей у лежащей тут же Мо. — А ну, стой!
Финч испуганно замер и обернулся.
— Быстро признавайся, куда это ты ее вчера сопровождал! — требовательно спросиламиссис Поуп.
— Кого, мэм? — не понял Финч.
— Не прикидывайся дурачком! Сам знаешь кого!
— Не знаю, мэм! Честно!
Губы консьержки расползлись в злобной улыбке. Ее глаза под полуприкрытыми фиолетовыми веками выражали крайнюю степень неприязни. Если бы Финч сейчас рухнул замертво, она, несомненно, была бы несказанно рада и, возможно, по такому случаю даже наградила бы себя дополнительной чашечкой утреннего какао.
— Уж я-то знаю, — сквозь зубы процедила она, — что, когда дети говорят «Честно!», ни о какой честности речи идти не может! А ты еще смеешь стоять тут и нагло врать мне прямо в глаза! Никак в толк не возьму, как ты смог втереться к ней в доверие. Но знай, что меня не проведешь. Я за тобой пристально слежу. А теперь брысь отсюда!
Ничего не понимая, Финч толкнул входную дверь и вышел на улицу. Миссис Поуп никогда не отличалась добротой и приветливостью, но это было совсем уж несправедливо. И что она прицепилась к нему с утра пораньше? Понапридумывала, что он кого-то сопровождал… Может, она забыла принять свои успокоительные пилюли? Или просто не выспалась?
Искать ответы на эти вопросы он не стал, а просто пошагал вдоль дома. Снегопад, в сравнении с вчерашним вечером, усилился. К нему присоединился довольно злой ветер. Ветер, наверное, тоже не выспался.
Отойдя от входной двери примерно на два десятка шагов, Финч развернулся и пошел вверх по стене дома в сторону крыши. Вернее, он попытался. Поставил ногу на кирпичный цоколь, сделал шаг и рухнул в сугроб. Не отчаиваясь, он поднялся, отряхнулся и попытался снова…
Дверь дома открылась, и из подъезда вышла Арабелла Джей. Рыжевато-коричневое пальто и два горбика на голове, где под вязаной рыжей шапкой прятались хвостики, делали ее похожей на вставшую на задние лапы лисицу с портфелем на спине.
Девочка увидела Финча.
«И что это он делает?» — удивленно подумала она.
Финч ее не замечал, и лишь раз за разом, как заведенный, продолжал свои нелепые попытки забраться по стене дома.
Арабелла посчитала, что это идеальный момент для мести. Она наклонилась и, взяв в руки немного снега, принялась лепить снежок.
Дверь дома снова открылась, и на улицу вышел, на ходу застегивая черное в тонкую белую полоску пальто, неприятного вида мужчина. В тени под низко надвинутым на глаза котелком блестели снующие по сторонам цепкие глаза. Обладатель бегающего взгляда хмурился и раздраженно жевал губами, отчего его тонкие усики ходили ходуном.
Увидев его, Арабелла испуганно выронила снежок. Мужчина подскочил к девочке и схватил ее за воротник пальто.
— Ты что тут выжидаешь, маленькая дрянь? — прошипел он ей в самое лицо. — Шпионишь за мной?
— Нет, сэр… я… я просто… — едва не плача, ответила Арабелла.
— А ну, не смей реветь, — мужчина с силой дернул ее за воротник. — И нечего здесь ошиваться. В школу! Бегом! И только посмей принести оттуда плохие отметки! Ты же не хочешь разочаровывать свою мать? Если она будет разочарована, то и я буду разочарован. Ты меня поняла? Говори, маленькая дрянь!
— Д-да, сэр, — залепетала Арабелла.
— Вот и славно. — Мужчина разжал пальцы, и девочка бросилась прочь, боясь оглянуться.
Арабелла выскочила на мостовую. Она была так испугана и так торопилась убежать поскорее, что не заметила приближающийся и пыхтящий дымом из выхлопных труб «трофф» молочника мистера Герри.
Увидев выскочившую вдруг прямо ему под колеса рыжую фигурку, мистер Герри лихорадочно загудел в клаксон и дернул рычаг. Глядя на стремительно приближающийся самоходный экипаж, Арабелла замерла посреди мостовой — она будто окоченела.
«Трофф» с диким визгом и скрежетом затормозил. Его радиаторную решетку и девочку разделял какой-то фут.
Пожилой мистер Герри склонился над рычагом, тяжело дыша: кажется, у него прихватило сердце.
Арабелла отмерла и помчалась к трамвайной станции.
— Почти-почти, — усмехнулся мужчина с тонкими усиками. — Ну, может, в следующий раз.
Что-то насвистывая себе под нос, он развернулся и направился вниз по улице.
Пронзительные гудки вывели Финча из его странного оцепенения. Он вдруг осознал, что пытается сделать, обозвал себя «совсем спятившим» и помчался вглубь Горри.
* * *
Ржавый автоматон, скрипя, как взволнованное сердце, открыл большие дубовые двери и впустил мальчика в темное, наполненное мушиным жужжанием помещение. Из прорези рта механоида выполз билетик с номером. Финч взял картонку и поморщился — на ней значилось:
«18».
В справочном бюро, или, как гласила вывеска над входом, «Адресной конторе Горри», было довольно людно.
Небольшой зал упирался в конторскую стойку, за которой на высоком стуле сидела женщина в очках. За ее спиной темнели ряды картотечных шкафов с какими-то обозначениями на сотнях одинаковых ящичков. К стойке выстроилась очередь зевающих жителей Горри, кое-кто из посетителей расположился за столами у стены, на которой висел большой план города, — джентльмены и дамы что-то записывали в блокноты, то и дело сверяясь с планом.
Приклеившись к очереди, Финч достал из портфеля химический карандаш и чистую тетрадь, приготовил свои находки. Заглянув за стоявших спереди людей, он с тоской прикинул, что доберется до стойки никак не раньше, чем через полторы-две вечности.
Часы на стене словно забыли о том, что им надо идти, а женщина-клерк явно никуда не торопилась, и вместе с ней были вынуждены не торопиться все прочие.
Время от времени открывались двери, впуская новых посетителей, гудела решетка теплофора, очищая обувь входящих от снега, и очередь удлиняла хвост. Стучали клавиши печатного механизма — женщина за стойкой вбивала данные, которые сообщали ей посетители. Изредка над головой раздавался трескучий голос, озвучивающий номер дождавшегося счастливчика, что казалось Финчу совершенно излишним, поскольку очередь и так продвигалась. Он не понимал, зачем вообще нужны билетики с номерами и оповещение. Кажется, именно это дедушка называл унылым, как ком пыли под кроватью, словом «бюрократия».
От скуки Финч начал разглядывать людей, сидевших за столами. Старик в пенсне с механической собачонкой, устроившейся у его ног, обложился какими-то томами и, ежесекундно кашляя, переписывал что-то в пухлую тетрадь. Две дамы в шляпках с перьями, похожие, как сестры, спорили друг с другом и гневно тыкали пальцами в план города — кажется, они пытались решить, в какой именно театр им стоит пойти. Хмурый джентльмен с вислыми усами скреб пером ручки по донышку чернильницы, не замечая, что там ничего не осталось, — рядом с ним стоял небольшой кофейный варитель — тот сонно гудел и трясся, закипая. Похожий на клерка мужчина набивал записи на карманной печатной машинке, из которой, все удлиняясь, полз язык бумажной ленты… Клерк что-то бубнил о том, что нужно успеть доставить заказы перед бурей…
Все эти люди, в понимании Финча, были неким продолжением занудности адресной конторы. Даже механическая собачка выглядела совершенно неинтересной — она даже не виляла хвостом. Может, у нее просто закончился завод?
Очередь перед Финчем меж тем медленно, но укорачивалась. Женщина за стойкой сообщала посетителям адреса, дергала за рычаг кассового аппарата, принимая оплату, и надевала бумажные квадратики счетов на стоявшее перед ней шило. Большинство тех, кто получал нужные сведения, поспешно направлялись к двери, а кое-кто усаживался за один из столов и раскладывал письменные принадлежности.
Пятисотлетняя на вид старуха, которая, вероятно, интересовалась адресом похоронной конторы, отковыляла в сторону, и Финч неожиданно оказался прямо у стойки.
«Номер восемнадцать! Номер восемнадцать!» — тут же раздалось из бронзового вещателя под потолком.
Стойка была высокой, и мальчик поднялся на носочки. Прямо ему в нос уперлась медная табличка с надписью:
«С. Н. Крейслиц».
Рядом висела еще одна табличка:
«Справка — 1 фунт».
— Ваш билетик, — сказала мадам Крейслиц, не обратив внимания на маленький рост посетителя. Видимо, ей не было дела, кому требуется справка: ребенку или взрослому.
Финч протянул билет, и женщина внимательно сверила его с цифрой на ячейке очередимера, вмонтированного в стойку. При этом она сморщила нос и прищурилась с подозрением, как будто мальчишка пытался ее обмануть и влез без очереди. Что здесь казалось в принципе невозможным.
Наконец, она подняла на него взгляд.
— Чем «Адресная контора Горри» может вам помочь? — пробубнила мадам Крейслиц заученную за долгие годы работы фразу.
— Э-э-э… Я хотел бы… — запинаясь начал Финч — он не знал, как себя вести и как обращаться к клеркам в подобных конторах. — Э-э-э… да, мадам… Я хотел бы узнать, где находятся места, которые мне нужны.
— Названия, — отчеканила мадам Крейслиц.
— Э-э-э… да. — Финч опустил взгляд на кассовый счет и мятую обертку, которые сжимал в руке. — «Стекольная компания Тэррити» и «Пружинная фабрика Нюберга».
— Если у вас более одного адресного вопроса, следует сообщать их в алфавитном порядке.
— Простите, мадам, — сказал Финч, ожидая, что женщина тут же кивнет в ответ и пойдет искать его адреса. Но та осталась сидеть на месте и при этом продолжала на него выжидающе глядеть.
— Что? — не понял мальчик.
— Пожалуйста, озвучьте ваши адресные вопросы в алфавитном порядке, — занудно сказала она.
— «Пружинная фабрика Нюберга», — четко и медленно выговорил Финч, раздраженный здешними канцелярскими порядками и этой дотошной женщиной. — «Стекольная компания Тэррити».
— «Нюберг», «Тэррити», — прокомментировала мадам Крейслиц. — «Н» — номер сто тридцать восемь бис и «Т» — номер двести восемнадцать.
А затем лениво пропечатала озвученные номера на своей пишущей машинке.
Как только клацнула последняя клавиша, у стоявшего за ее спиной автоматона зажглись глаза-лампы, и, покачиваясь на моноколесе, он пополз по своему тонкому рельсу к проходам картотеки.
Подкатив к одному из шкафов, механоид остановился. Его латунный хребет с жужжанием удлинился, как подзорная труба, и автоматон вырос едва ли не до самого потолка конторы.
Финч следил за каждым его движением, опасаясь, что сейчас что-то произойдет: или нужных адресов не в картотеке не окажется, или еще что похуже…
Но нет. Скрипнул выдвинутый ящик. Пальцы автоматона стремительно пробежали по ряду карточек и ловко выхватили одну из них. Ящик задвинулся обратно. После чего механический клерк уменьшился и покатил к другому шкафчику — в дальнем конце прохода.
Вскоре он вернулся к стойке.
Мадам Крейслиц взяла протянутые карточки и, поглядев на них сквозь очки, прочитала:
— «Пружинная фабрика Нюберга»: Краекк, Тупик Брэлл, дом номер одиннадцать. «Стекольная компания Тэррити»: Рривв, проспект Франдигорт, дом номер пятьдесят семь.
Финч полизал химический карандаш и поспешно записал все в тетрадь.
— С вас два фунта, — сказала мадам Крейслиц.
Финч неуверенно протянул женщине бумажку в сотню фунтов. Он очень боялся, что женщина за стойкой сейчас как закричит: «Эй ты! Грязный оборванец! Где ты взял такие деньги?! Поди украл! Полиция! Полиция!»
Мадам Крейслиц бросила на мальчика любопытный взгляд поверх очков, но ничего не сказала и просто дернула рычаг кассового аппарата. Тот зазвенел и выдвинул ящичек лотка. Выудив оттуда сдачу, женщина протянула ее Финчу.
Выползший из кассового аппарата счет был нанизан на шило поверх прочих, карточки вернулись к механическому клерку, а затем и в свои ящики.
Из вещателя раздалось: «Номер девятнадцать! Номер девятнадцать!» — и непритязательного вида мужчина в потертом пальто и с засаленным котелком в трясущихся руках оттеснил Финча в сторону:
— «Салон Неллинга» и «Станция „Боули“», — выдавил он.
— Если у вас более одного адресного вопроса, — неизменным тоном ответила мадам Крейслиц, — следует сообщать их в алфавитном порядке.
Финч усмехнулся и подошел к пустующему столу. Достав из портфеля карту, он развернул ее — большому плану города на стене он не особо доверял: тот был очень стар, покрыт пятнами, зиял пропалинами, а еще, казалось, там не хватало парочки районов.
— Так-так… — пробормотал мальчик. — Краекк.
Его палец заскользил по карте и остановился на районе, примыкавшем к Горри с юга. Тупик Брэлл обнаружился не сразу — он будто прятался от Финча, но в итоге все же был найден в лабиринте узких, запутанных улочек и отмеченных пунктиром проходов, проложенных внутри домов или под землей. Вскоре отыскался и дом номер одиннадцать. Финч обвел его кружочком. На очереди был второй адрес.
Рривв не примыкал к Горри. Более того, он не примыкал даже к Докери, где находилась школа Финча. Это был один из районов центральной части города, и Финч там никогда не бывал. Увидев на карте, как далеко располагается этот Рривв, мальчик даже испугался. Ему вдруг показалось, что он не справится: предстояло в одиночку преодолеть такой путь, а он ведь и вместе с дедушкой дальше Докери не забирался!
Проспект Франдигорт отыскался без труда — это была широкая и длинная улица, пронизывающая весь Рривв. Дом № 57 также поселился в красном кружке.
Финч задумался:
«Куда сначала? Я знаю, как добраться до Краекка. Он ближе. Но, может, лучше начать с самого сложного и страшного? Да, так и поступлю. Сперва поеду в Рривв…»
Сложив карту, Финч спрятал ее, тетрадь и карандашик обратно в портфель и направился на станцию.
* * *
«Вас приветствует Рривв! — раздалось из вещателя в трамвае. — Вагон подходит к конечной станции „Кроувелл“. Выходя из вагона, не забывайте багаж, питомцев и детей!»
Трамвай остановился, двери разошлись, и пассажиры стали покидать вагон. И Финч вместе с ними. Чтобы добраться сюда, ему пришлось пересесть в Липпе, и в целом дорога заняла около часа. За это время он съел все лепешки и успел снова проголодаться.
«Ничего, — подумал Финч. — Куплю что-нибудь съедобное на станции. Например, засахаренный кренделек. У них должно быть окошко лавки „Трутти“».
Впрочем, «Трутти» он так и не нашел. Да и о еде вскоре забыл, стоило ему лишь задрать голову.
Станция «Кроувелл» была не просто многоэтажной — она походила на целый город. Механические лестницы с подвижными ступенями соединяли этажи, на которых располагались десятки всевозможных лавок, кафе, цирюлен и мастерских. Повсюду горели сотни ламп, гудели сотни разговоров.
Впервые в жизни Финч оказался в такой толпе. Несколько платформ принимали трамваи с разных направлений, здесь имелось даже свое рельсовое кольцо. По станции сновали прибывающие, отбывающие, никуда не едущие. Кругом все смешалось: дамские шляпки, джентльменские цилиндры, пальто, зонты, портфели, чемоданы. Постоянно носились туда-сюда автоматоны, по проходам важно расхаживали констебли, громко фыркали и исторгали пар из разверстых ноздрей громадные собаки, сопровождая своих хозяев.
Финчу стало страшно. Он почувствовал себя совершенно потерянным и всерьез пожалел о том, что рискнул забраться так далеко.
«Что делать?! — в отчаянии подумал мальчик. — Куда идти? У кого спросить дорогу?! Чтобы попасть на проспект Франдигорт, для начала нужно как-то выбраться со станции…»
И тут Финч, как нельзя вовремя, увидел какое-то столпотворение у начала платформы. Все, кто там был, задрав головы, разглядывали кованые стрелки-указатели на столбе.
Финч протиснулся через толпу и пробежал взглядом по каждой из стрелок:
«Пути. Тарфилд».
«Пути. Липп».
«Фонарь констебля».
«Адресная контора Кроувелл».
«Кабинет начальника станции».
И… «О! — обрадовался мальчик. — Вот и он!»
Финч направился в ту сторону, куда смотрел указатель «В город». Вот только все оказалось не так просто: пару раз он заплутал, а потом оказалось, что он даже не на том этаже, и спустя целых полчаса, когда уже окончательно отчаялся выбраться из этого лабиринта, он наконец оказался у огромных трехстворчатых дверей в тени больших часов. Рядом стоял последний указатель:
«В город».
Три новеньких автоматона в идеально сидящей вишневой форме Трамвайного ведомства открыли перед выходящим людским потоком двери, пропуская его в Рривв.
Финч вышел из здания станции и, кое-как выбравшись из толпы, замер, широко распахнув рот.
И сразу же поймал себя на мысли, что он не просто попал в другой район, а что он оказался в другом городе. Мальчик мгновенно понял, что Горри по сравнению с центром города — вовсе не сонный, а устаревший и впавший в кому. Их словно разделяли не мили, а года.
Он с восторгом глядел на Рривв и просто не мог поверить, что сейчас был здесь — настолько все кругом казалось ему причудливым.
Начать с того, что даже снег здесь был не таким, как в Горри. В отличие от знакомого Финчу грубого и резкого, словно жестокая насмешка, снега, снежинки тут были мягкими и легкими, они почти не оседали на одежде, да и вовсе, казалось, не падали, будто просто вися в воздухе.
Но больше Финча восхитил сам Ррив.
Занимавший весь квартал дом напротив станции, да и прочие здешние дома не выглядели старыми, как поношенное пальто, хотя в них и ощущалась старина истории: прошлое жило в колоннах, барельефах, в витиеватой гравировке на трубах и натертых до блеска дверных молотках. Черепичные крыши то и дело раздвигались, и прямо внутрь домов залетали изящные воздушные экипажи с полированными бортами и большими иллюминаторами. Названия этих экипажей Финч не знал, но был уверен, что ржавые пыхтящие «кнопфы», которые он видел каждый день по дороге в школу, сюда и на порог бы не пустили.
Еще в Рривв было очень шумно. По улице мимо станции в обоих направлениях ехали десятки экипажей, над крышами курсировали громадные дирижабли. Отовсюду раздавались хриплые голоса из бронзовых вещателей на столбах, на стенах домов, даже с аэробакенов в небе. А еще прохожие… Они все куда-то спешили, даже дамы, даже дети. Словно куда-то опаздывали, словно здесь само время текло в другом потоке, с другой скоростью…
Финч вспомнил, что он сюда приехал по делу, и огляделся.
Слева от входа в здание трамвайной станции расположилась станция общественных экипажей на шесть персон — «флеппинов». Здесь сейчас стояло пять темно-зеленых громадин — напротив каждой из них на тротуаре разместился столбик с зеленым, окованным медью по углам ящиком. Над каждым из ящиков аркой висела вывеска, указывающая направление маршрута.
Финч выбрал «Станция „Кроувелл“ — площадь Фейрвелл» (если верить карте, эта площадь, была неподалеку от места, куда ему требовалось попасть) и подошел к ящику. В нем было прорезано две узкие щели. Возле одной висел шильдик «Билет», на который указывало изображение руки с вытянутым указательным пальцем. Шильдик возле другой щели сообщал, что внутрь нужно просунуть «5 ф».
— Целых пять фунтов! — огорченно воскликнул Финч.
Он нерешительно поглядел на «флеппины», снова перевел взгляд на ящик. Судя по карте, от станции до проспекта было не менее десяти дюймов, что в переводе на шаги означало бы что-то близкое к «умереть можно, как далеко».
Нехотя Финч засунул в нижнюю щель пятифунтовую бумажку. В тот же миг внутри ящика что-то зашумело, зазвенело, и из верхней прорези вылез картонный билетик.
— Отдай сюда, жадина! — сказал Финч, схватив билет, и направился к ближайшему «флеппину».
Экипажник в клетчатом пальто, котелке ему в тон и круглых защитных очках стоял на подножке и курил трубку. Завидев мальчишку, он тут же буркнул:
— Осталось последнее место.
Финч потоптался у открытой дверцы, всякую секунду ожидая, что его вот-вот прогонят. Он боязливо поглядел на экипажника. Тот высунул голову из облака табачного дыма, подбадривающе кивнул ему и, вытряхнув трубку на мостовую, исчез в рубке.
Собрав всю волю в кулак, мальчик схватился за поручень и быстро взобрался по металлическим ступенькам в «флеппин».
Салон экипажа представлял собой небольшой вытянутый вагончик, в котором можно было даже стоять взрослому человеку, не пригибая голову. Но стоять здесь никто не собирался. Вдоль иллюминаторов расположились шесть кресел — по три с каждой стороны. Что касается пассажиров, тот тут они ничем не удивили Финча — почти все уткнулись в раскрытые газеты. «Как будто там печатают хоть что-то, кроме мусора!» — подумал мальчик.
Дождавшись, когда тепло-решетка очистит его башмаки от снега, Финч пошел по проходу и сел на единственное свободное место — в середине у левого борта.
Через вещатель, висевший над проходом, экипажник сообщил:
— Пассажиры, всем занять свои места! «Флеппин» маршрута «Станция „Кроувелл“ — площадь Фейрвелл» отправляется!