Он сделал глубокий вдох, зажмурился, стащил с лица респиратор и, подняв рацию, проорал на одном дыхании:

— Это Гектор! Я в подвале! В генераторной! На меня напали! Здесь кто-то есть! Слава, на помощь!

— Мы идем! — моментально откликнулась рация искаженным голосом Жукута.

Через пару минут в створку забарабанили.

— Кто?

— Слава Руденко! — спазматически сдавленно крикнули с той стороны. — Выходи, тут пусто.

Гектор надел маску, повернул рычаг и приоткрыл дверь.

В редеющей пелене газа маячили Жукут и Руденко. Арбалетчик обвел рукой вокруг, показывая: все спокойно Гектор огляделся. Никого. Он показал: «Наверное, ушел наверх». Руденко так же, жестами, ответил: «Мы никого не видели». Гектор сделал шаг вперед и едва не упал, наступив на что-то жесткое. Он взмахнул руками, ловя равновесие, нагнул голову.

Под ногами, у самой двери, валялся изувеченный «мосберг». Приклад винтовки был расщеплен, предохранительная скоба сплющена страшным ударом. Видать, ею-то и бил незнакомец по рычагу.

Гектор прямиком направился в караульное помещение. Там он наклонился и, подхватив ружье, передернул затвор. Знаком показал спутникам: «Сделайте то же самое». Жукут и Руденко переглянулись, но оружие взяли.

Поднявшись на первый этаж, все трое с большим облегчением сняли респираторы.

— Так кто на тебя напал? — спросил Руденко. — Что-то я не понял.

— Я и сам не понял, — мрачно ответил Гектор. — Какой-то мрачный тип в противогазе и плаще. У него был пистолет с глушителем, и он хотел меня убить.

— Ты узнал его?

— Говорю же, он был в противогазе и плаще. — Гектор на секунду задумался и добавил: — Довольно высокий… Больше ничего не запомнил. — Подняв рацию, он нажал на кнопку: — Тимофей, это Гектор. Как у тебя?

— Тихо, — отозвался слепой.

— А машина?

— Только что ушла. Я ее больше не слышу.

— Кто выходил из коттеджа?

— Когда? — В голосе Трубецкого прозвучало отчетливое изумление.

— С минуту назад.

— Никто не выходил.

— Ты ничего не путаешь?

— Говорю тебе, никто не выходил.

— Ох, ребята, не нравится мне все это, — мрачно пробормотал арбалетчик.

— Что происходит? — растерянно спросил Жукут.

— Что-то очень и очень странное, — ответил Руденко.

Гектор щелкнул тумблером «передачи»:

— Тимофей, ворота найдешь?

— Постараюсь.

— Подходи. Борис тебе откроет.

— Та-ак… — Гектор опустил рацию, позвал громко: — Модест! Антон! — Молчание. — Ребята, где вы? Отзовитесь! — Тишина. Гектор взглянул на спутников: — Парни, похоже, у нас серьезные неприятности! Боря, встретишь Тимофея и осмотрите все наверху. Пока приглядывай за входной дверью. Этот гад все еще где-то здесь. Увидишь — стреляй не раздумывая. Мы со Славой обойдем первый этаж. Надо найти Модеста и Антона.

— Хорошо, — серьезно кивнул Жукут. — Если надумаете вернуться, крикните. А то еще раню вас ненароком.

— Крикнем, не волнуйся.

— Вот и договорились, — улыбнулся штангист и поудобнее перехватил винтовку. — Будьте спокойны, мужики, если этот урод появится, я его не выпущу.

Гектор и Руденко осторожно двинулись через холл, нырнули в темный дверной проем и оказались в комнате с двумя дверьми. Обе мощные, стальные, с кругляшками бойниц и коробочками магнитных замков, но распахнутые настежь.

— Лабиринт, — шепотом сообщил арбалетчик. — Я такое уже видел раньше. Часами блуждать можно. Как в трех соснах. Придется разделиться, если не хотим, чтобы этот урод перебил нас здесь как кроликов.

— Давай. Если что — шумни. И погромче.

— Вряд ли поможет, но ничего более подходящего предложить не могу, — сказал арбалетчик, поднимая «мосберг». — Шумну — услышишь. Ты тоже… смотри в оба.

Он перехватил поудобнее винтовку и скрылся в левой двери. Гектор пошел прямо. Честно говоря, ему не очень хотелось оставаться в одиночестве, но перспектива получить пулю в спину радовала еще меньше.

В третьей комнате, как и во второй, тоже имелось два выхода. Человек, проектировавший коттедж, позаботился о том, чтобы обороняющиеся оставались в более выгодном положении, даже если штурмующие ворвутся внутрь. Каждая комнатка легко превращалась в обособленное убежище, стоило только запереть двери. Нападающим пришлось бы отвоевывать здесь каждый метр большой кровью. Очень большой.

* * *

Юра Гуревич появился, как и обещал, ровно через пятнадцать минут, чем и вызвал восхищенный кивок Лени. Стажер уважал точность, почитая ее не только вежливостью королей, но и отличительной чертой профессионалов. Руоповец оказался мужиком видным и немного напоминал молодого Бельмондо. За секунду он успел сделать пять дел: протиснуться в кабинетик, пожать руки Сергею и Лене, улыбнуться, представиться — это для стажера — и занять Ленин стул у окна. Следом за ним в кабинет вошел симпатичный подвижной парень. Чернявый, обаятельно улыбающийся, он остановился у двери, огляделся и сообщил:

— Тесновато для двоих-то. Нет?

— Собираемся разменять на две поменьше, — пожал плечами Сергей. — Как раз подыскиваем варианты.

Чернявый засмеялся.

— Знакомьтесь, — предложил Юра. — Это Женя. Это Сережа. А это, судя по всему, тот самый стажер-напарник.

— Леня, — сообщил Леня.

— Хорошее имя, — согласился Юра. — И огонек в глазах есть. Замечательно. Редкость по нашим временам. Ну, братцы кролики, рассказывайте. Что у вас за дела со Жнецом?

— У нас с ним нет никаких дел, — ответил Сергей. — Просто мы вышли на его людей. А откуда тебе известно о том, что мы этим занимаемся?

— Потом объясню. Ты лучше поведай-ка мне подробности. Как вышел, когда, что за группа?

Сергей коротко поведал о Джузеппе, о грядущем «большом деле» и об охранном агентстве, не афиширующем свою деятельность.

— …Всех семерых можно привлечь за дачу ложных показаний, — закончил он. — Правда, хороший адвокат их быстро отмажет, но сутки-другие вся канитель продлится, а за это время, глядишь, и обозначится цепочка. Проследим. А если охранников еще и допросить с пристрастием, то… Но соваться туда вдвоем нечего и думать — закопают.

Юра вздохнул тяжело, словно штангу выжал, посмотрел в окно, еще раз вздохнул, несколько секунд, задумчиво подперев подбородок ладонью, изучал бывшего «однополчанина», а затем сообщил спокойно:

— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. Ты вроде не первый год в органах, а все как дите несмышленое. Ну, стажеру твоему такие ляпы простительны, но ты-то… Зубы уже должен был съесть на подобных случаях. Это ж все полная ерунда, брат. Полная и абсолютная ерунда.

— Почему это? — вскинулись в один голос Сергей и Леня.

— Да потому, — отрубил Юра. — У Жнеца все наше ведомство завязано снизу доверху. Ничего социально опасного эти ребята не совершили. Так что через час после задержания примчится на Петровку самый лучший адвокат, — и его пустят, можешь мне поверить, — а еще через пятнадцать минут они будут пить водку в ресторане и посмеиваться над тобой, наивным. Ну ладно, допустим, возьмешь ты их, и что? Расколешь? Сомневаюсь.

— А показания агента?

— Ну, во-первых, у тебя этих показаний еще нет, а твой Джузеппе вряд ли согласится их подписать. Ему прекрасно известно, что бывает с теми, кто много разговаривает. Во-вторых, представим себе оптимальный вариант: твой агент показания настрочил, мы съездили, всю гопкомпанию повязали и доставили на Петровку. Жнец замешкался, адвокат не приехал. И что дальше? А дальше, брат, Корсак плюнет твоему агенту в лицо и заявит, что ни на каком вокзале он не был, никакого племянника Лаврика в глаза не видел, не разговаривал с ним и уж тем более никаких денег не давал. Ну чего ради ему по вокзалам толочься да с разным г…ом болтать? И откуда у простого охранника такая сумма, когда по всем ведомостям он больше полутора-двух «лимонов» в месяц и в лучшие времена не зарабатывал? А что алкаш-агент понаписал разного, так это еще надо разобраться, какими средствами ты свидетельские показания выколачиваешь. И уж если на кого и заводить дело о лжесвидетельстве, так это именно на твоего Джузеппе и на тебя, садиста, а не на него, Корсака, жертву милицейских интриг. Кстати, и допрос с пристрастием припомнится. Даже если его и не было. Все семеро в один голос о тебе такого понарасскажут, что воспоминания жертв сталинских лагерей детской песенкой покажутся. Проходили мы подобное уже не один раз. Наш брат, ты знаешь, всегда в дерьме по горло. А дальше заведут на тебя дело и через пару недель вышибут за «служебное несоответствие». Но даже если предположить, что дело попадет к абсолютно неподкупному следователю, и он принципиально, вопреки давлению сверху — а такого давления, смею тебя заверить, будет хоть отбавляй, — подпишет постановление о взятии этих молодцев под стражу, установит, что никого ты не пытал, не мучил и показания агент дал добровольно, короче, кругом полный ажур… Что дальше-то? Твой Корсак заявит что-нибудь вроде: «Ладно, каюсь. Жажда одолела. Отошел чайку попить». Или поесть, или еще что-нибудь в том же духе. Почему сразу не сказал? А боялся гнева начальства. Не хотел работу терять. В тюрьму его за это сажать, что ли? Уголовно не наказуемо. Задержанных выпустят, а вот восстановят тебя на службе или нет — это еще большой вопрос. В любом случае пару лет побегать придется. Так-то, брат. А ты говоришь: «купаться».

Юра спокойно достал сигарету, размял, закурил.

— И что теперь? — отстраненно поинтересовался Сергей. Сейчас он чувствовал себя, как окурок в пепельнице. — Бросить все?

— Жнеца ты не поймаешь. И не надейся, — глубоко затягиваясь, сообщил Юра. Внимательно рассмотрев уголек сигареты, он стряхнул пепел за окно и добавил: — С точки зрения закона этот ублюдок совершенно неуязвим. Даже если бы нам удалось его задержать, он вышел бы сухим из воды в два счета. С другой стороны, Жнец нагреб столько власти, что одному уже и не унести. Кое-кто наверху, — Юра посмотрел в потолок, и то же самое почему-то сделали Сергей и Леня, — очень напуган. Как знать, возможно, завтра Жнец захочет отстранить от власти президента? Если бы дело ограничилось только этим, то и ладно, пусть бы себе. Оно только пошло бы на пользу. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Люди боятся потерять кресла и все к ним прилагающееся.

— А выход? — спросил Сергей с любопытством.

Юра не спеша докурил, щелчком отправил окурок за окно и снова воззрился на коллегу:

— Знаешь, Сережа, сейчас я буду говорить не очень приятные вещи, плохо соотносящиеся с нашей старой дружбой… — Он кивнул на стажера: — Паренька твоего это тоже касается, но, полагаю, что пока — я подчеркиваю, пока — он мог бы выйти. Ему всего знать не обязательно.

— Ну это-то фигушки, товарищ старший лейтенант, — вдруг окрысился Леня. — Мне, знаете ли, и своего начальства хватает. — Стажер подумал пару секунд и заметил для верности: — Вы, кстати, на моем стуле сидите.

Юра усмехнулся:

— Молодой да из ранних… Ну-ну…

— Какой есть, — снова огрызнулся Леня.

— Ты говори, не тяни, — сказал Сергей серьезно.

Он, в отличие от стажера, понимал: раз бывший друг и однополчанин примчался сюда среди ночи, значит, у него есть на то веские причины.

— Ладно, в конце концов, мы все равно приехали бы за вами утром… — протянул, словно для себя, Юра. — Дело в том, что совместными силами МВД, ФСБ и ГУО под «крышей» нашего ведомства создана оперативная группа, занимающаяся разработкой Жнеца.

— И давно создана?

— Больше года. Я ведь именно поэтому и перешел в РУОП. Пригласил старый знакомец. Так вот, группа эта существует в режиме полной секретности. Ее деятельность не отражается ни в одном документе. Делается это во избежание утечки информации. Докладываемся мы непосредственно начальнику Службы безопасности. Как только ваш запрос относительно Жнеца пришел в Центральную картотеку, о нем тут же сообщили нам. Вас тщательно проверили на предмет контактов с лицами, входящими в наш черный список, но ничего не обнаружили. Впрочем, я в этом не сомневался с самого начала. Мы посоветовались и решили предложить вам работать в составе группы. Можете считать, что вам повезло, попали к шапочному разбору. — Юра подумал несколько секунд и добавил уже более миролюбиво: — Ты, Сережа, должен понимать: участие в деле неизбежно, независимо от твоего желания. Если вы своими оперативными действиями встревожите Жнеца, полуторагодовая работа пойдет коту под хвост. Таким образом, у вас есть две возможности: первая — согласиться работать в команде, вторая — отказаться и сесть в тюрьму до завершения операции. Мы должны были приехать за вами завтра утром, но ты позвонил сам… Да, вот еще, хочу предупредить сразу. Если вы выберете второй вариант, а операция провалится с шумом и грохотом, начальство будет вынуждено искать виноватых для отмазы.

— И мы попадаем в число потенциальных кандидатов, — закончил Сергей.

— Ты все правильно понял, Сережа. В этом случае вас ждут огромные неприятности. Возможно даже, куда более огромные, чем ты можешь себе представить.

— Я такое могу себе представить, что тебе и не снилось, — пробормотал Сергей. — В принципе, лично я ничего против этой работы не имею. А вот за Леню говорить не могу, — он посмотрел на стажера.

Тот упрямо помотал головой:

— Я тоже участвую.

— Подумай, — сказал Юра. — Может быть, тебе безопаснее отсидеться в сторонке? Я, конечно, мог бы просто приказать, но…

— Ну уж это-то точно фигушки, — уперся Леня. — Вы ведь разговариваете неофициально, значит, и приказы отдавать не имеете права. Я, кстати, слышу нормально, и голова у меня работает.

— Это ты к чему? — прищурился Юра, почему-то улыбаясь.

— А к тому, что я понимаю, о чем идет речь. А чего не понимаю, о том догадываюсь. И если завтра я при всем отделении упомяну о нашем разговоре, то…

— Только попробуй, — зловеще улыбнулся молчавший до сих пор Женя. — Пристрелю сразу. Прям вот в камере и пристрелю.

Юра засмеялся и посмотрел на Сергея:

— Зубастый у тебя школяр.

— Ну так…

— Но далеко пойдет. — Смех моментально оборвался. — Ладно. Будем считать, что вы в деле оба. Но ты, — тут же оговорился Юра, глядя на Леню, — работаешь только на подхвате. Никакой личной инициативы. Вперед не лезь. Молод еще.

* * *

Руденко, подняв винтовку стволом вверх, легким скользящим шагом переходил из комнаты в комнату. Он останавливался на пороге, озирался, прислушивался и торопливо шагал дальше. Судя по всему, дом, подобно кораблю, был разбит на отсеки, тянущиеся в три ряда. Арбалетчик выбрал оптимальную схему передвижения: шел зигзагом, захватывая сразу по две комнаты, расположенные рядом. По его прикидкам выходило, что клетушек на этаже не меньше пятнадцати. Он осмотрел уже восемь и шагнул к девятой, когда заметил прячущегося за дверью человека. Тот сидел на корточках, скрытый стальной створкой. Торчал только краешек дождевика. Руденко бесшумно скользнул к двери и что было сил навалился на нее плечом, прижимая противника к стене. Прячущийся как-то странно подался вбок, безвольно вывалился из-за створки и растянулся на полу…

* * *

Гектор секунду мучился вопросом, куда же ему идти, прислушивался, стараясь уловить какой-нибудь шорох, звук шагов, например, но так ничего и не услышал. Мысленно махнув рукой, он пошел прямо.

Четвертая комната отличалась от двух предыдущих только обстановкой да еще тем, что одна из дверей была внушительнее и толще остальных. На коробочке магнитного замка мертво темнели сенсоры. Сама створка, плотно пригнанная, холодно-неприступная, сплошь усеянная бородавчатыми пупырышками заклепок, оказалась приоткрыта, и из-за нее падал тусклый луч света.

Гектор медленно, озираясь и прислушиваясь, подошел к двери и потянул за толстую ручку.

Электрический фонарь освещал комнату воздушно-мягким светом. Именно благодаря ему Гектор разглядел темную фигуру. Человек сидел на кровати, привалившись спиной к стене, на коленях у него лежала винтовка. Гектор отпрянул и застыл неподвижно, ожидая услышать громовой раскат выстрела. Секунда проходила за секундой, но ничего не происходило. Тишина была настолько тяжелой, что звенело в ушах. Сердце колотилось монотонно и быстро, как зайчик с батарейкой «Энерджайзер» в заднице. Оно давило на легкие, хотелось открыть пошире рот и вдохнуть полной грудью. Гектор пригнулся и, мысленно перекрестившись, рванул в узкий дверной проем, одновременно вскидывая винтовку к плечу и выкрикивая истошно первое, что приходило на ум:

— Не двигаться! Заходи справа! Окружай!

Сидевший на кровати даже ухом не повел. Гектор замер и тут же увидел второго противника. Молодой, крепкий мужчина сидел на вращающемся стуле справа от двери. Он также держал винтовку. Гектор резко обернулся, но на курок так и не нажал. Замер с приоткрытым от изумления ртом.

Оба человека были мертвы. У сидящего на стуле, совсем молодого, во лбу темнела аккуратная пулевая дыра. Черная струйка крови уродливой трещиной расколола лицо мертвеца пополам. Гектор выпрямился, подошел ко второму мужчине и, ухватив того за волосы, поднял безвольно поникшую голову. На него уставились серые стеклянно-застывшие глаза. Убитому едва перевалило за пятьдесят. Изборожденное глубокими морщинами лицо казалось синюшно-белым. Очевидно, это и был Харон.

Гектор огляделся. Обстановка напоминала армейскую казарму: узкая кровать, стул и стол. На столе — сотовый телефон и дублирующая консоль с погасшими темными мониторами. Видимо, сюда транслировалось изображение с контрольной панели. Справа темнела приоткрытая дверь, не менее внушительная, чем входная. Рядом с ней в стене отсвечивало стеклом что-то похожее на небольшое окно. Гектор подошел ближе. Окно оказалось датчиком-замком с нарисованным на нем контуром ладони. Чуть выше — еще одно, без всяких рисунков. И наконец, третье, совсем маленькое, с мерцающей изумрудной надписью: «Мое имя…Пожалуйста, удостоверьте личность». Гектор видел такое в кино. Замок, идентифицирующий человека по голосу.

В эту секунду ожила рация:

— Гектор, это Слава. Ответь мне. Что случилось?

— Со мной ничего. Все нормально, — сказал Гектор. — А у тебя?

— Я осмотрел все крыло, нашел Модеста и Антона. Оба застрелены. Больше никого нет. Пусто.

Странно, но Гектор ничего не почувствовал. Ни горечи, ни сожаления. Он знал, что Ильин и Беленький мертвы. Знал, еще когда стоял в холле. Руденко только подтвердил его мысли.

— Гектор, ты меня слышишь? — спросил арбалетчик.

— Слышу, — ответил тот. — Я отыскал сейфовое хранилище.

— И что? Бумаги на месте?

— Харон убит. Тут еще охранник. Тоже мертвый. Дверь открыта. Судя по всему, никаких бумаг здесь уже нет.

— Ясно. Ты где?

— Четвертая комната прямо от холла.

— Сейчас подойду.

Гектор подумал секунду, вновь нажал на клавишу:

— Борис, что у тебя? Тимофей подошел?

— Да. Минуты три как, — моментально ответил Жукут. — Мы уже наверху. Но пока ничего. Чисто.

— Он мимо-то не проскочит?

— Нет. Мы двери за собой запираем. Этому типу, чтобы выйти, придется прежде как следует замками погромыхать. Услышим. Никуда он не денется.

— Хорошо. Если что — стреляйте. Мы сразу прибежим.

— Ладно.

Гектор отключил рацию и шагнул к сейфовому хранилищу.

За приоткрытой дверью оказалась совсем крошечная комната. Абсолютно пустая, если не считать вмонтированного в стену сейфа высотой в человеческий рост. Его дверь была открыта, а полки идеально чисты. Гектор подошел к сейфу, осмотрел, словно надеялся, что вот сейчас дурной сон развеется и бумаги появятся вновь…

— Отличная у них техника, нечего сказать, — послышался за спиной голос Руденко.

От неожиданности Гектор едва не нажал на курок, развернулся на каблуках, вскидывая винтовку, выдохнул:

— Черт, я тебя чуть не застрелил.

— Не застрелил же, — рассеянно пробормотал тот, разглядывая диковинные замки.

Арбалетчик прикладывал руку к окошку, рассматривал корпуса механизмов, едва не тычась в них носом, ощупывал кожухи. Наконец он выпрямился, вздохнул и задумчиво произнес:

— Превосходная техника. Смотри, — кивнул Руденко Гектору. — Тут три типа замков. На голос, на рисунок папиллярных линий ладони и на сетчатку глаза.

Гектор нахмурился, но уже через секунду сообразил:

— Постороннему открыть невозможно?

— Абсолютно. По-моему, ситуация предельно ясна, — без тени эмоций пожал плечами арбалетчик. — Нас подставили, как детей. Все эти хитроумные замки открыли. Не взломали, а открыли, я посмотрел. Значит, документы забрал некто, имеющий легальный доступ к сейфу. Мы и он. Он и мы. Один день. Одно время. Слишком шикарно для совпадения.

— Что ты предлагаешь? Рвать когти?

— Боюсь, что и когти рвать нам уже не на чем, — констатировал арбалетчик. — Старшие наставники, конечно же, не стали дожидаться, пока мы придем, чтобы излить им свою безграничную благодарность, и скромно, по-английски, отбыли.

— Как все-таки противно ощущать себя м…ком, — вздохнул Гектор.

— Не расстраивайся. Ты не одинок.

— Посмотрим. — Гектор поднял винтовку. — Ну-ка, к замку. Руку на пульт, лицом к окошку. Давай.

— Не доверяешь? Ну что ж, может, и правильно. — Руденко подошел к двери и захлопнул ее. Лязгнули толстые засовы, входя в стальные пазы. Арбалетчик положил руку точно по контуру нарисованной ладони, наклонился ко второму окошку и громко произнес вслух: — Мое имя Вячеслав Андреевич Руденко. Пожалуйста, удостоверьте личность.

Хитрые замки заурчали. По лицу арбалетчика пробежала ярко-желтая световая полоса. Через секунду вспыхнуло красное окошко с лаконичной надписью: «В доступе отказано».

— А как насчет тебя? — прищурился Руденко. — Попробуй, рекомендую.

Гектор перебросил винтовку в левую руку, правой потер глаза:

— Черт, у меня светочувствительность повышенная. Даже на фотографиях не получаюсь. Вечно сморщенный, скукоженный…

Он положил руку на контур, наклонился вперед.

«В доступе отказано».

— Кого теперь будем садировать? — спросил спокойно Руденко. — Кроме Гомера и Жукута, никого не осталось. Ну да мы не станем расстраиваться по пустякам. Слепой! Чем плохая кандидатура?

Гектор поднял рацию:

— Борис, Тимофей, что у вас?

— Пара комнат осталась, — откликнулся Жукут. — Пока не нашли.

— Заканчивайте и спускайтесь сюда.

— Хорошо.

— Брось, — посоветовал арбалетчик. — Они тут ни при чем. Ты понимаешь это не хуже меня. Тебя пытались убить в подвале уже после того, как я поднялся наверх. Но мы с Борькой все время видели друг друга. Модест и Антон мертвы. Остается Гомер. Допускаю, что ему удалось бы как-то обмануть Жукута и войти в дом незамеченным…

— Вот. Допускаешь же! — торжествующе перебил его Гектор.

— Допускаю, — подтвердил Руденко. — Но только теоретически. Ведь после этого ему пришлось бы еще и выйти! А во дворе, вспомни об этом, нас было уже двое. Я и Борька. Понимаю, у тебя все еще нет оснований доверять Жукуту, но меня-то ты уже проверил. Так вот, говорю тебе: за то время, что я стоял у ворот, из коттеджа никто не выходил.

— Из твоих слов можно сделать вывод, что убийца до сих пор в доме. Но его нет. Что скажешь? Этот парень, по-твоему, кто? Призрак отца Гамлета, да? Куда он делся? Исчез? Растаял? Растворился в воздухе?

— Не знаю. Выходит, что так.

— Третий петух еще не пропел, — огрызнулся Гектор. — Почему он не попытался убить нас? Почему не попробовал пристрелить тебя и Борьку во дворе?

— Может быть, он просто не был уверен, что сделает два точных выстрела? Организатор ограбления знает, где нас потом найти. Возможно, он решил не рисковать украденными документами и…

— Что? Ушел? Как?

— Да откуда я знаю как? Спроси об этом у него!

— Очень смешно, — огрызнулся Гектор.

Руденко пожал плечами.

Послышались шаги, и в комнату вошли Трубецкой и Жукут.

— На втором этаже пусто, — сказал слепой.

— Мы обшарили каждый закуток. Никаких следов, — подтвердил Жукут.

— Боря сказал, что в Гектора кто-то стрелял? — Трубецкой смотрел чуть в сторону и вниз.

— Совершенно верно, — глядя слепому в лицо, заявил Гектор. — Учтите оба, если что, я спущу курок не раздумывая.

— Может быть, ты прежде объяснишь, что все-таки произошло? — поинтересовался Трубецкой.

— Бумаги пропали, — спокойно сказал Руденко. — Антон и Модест мертвы.

Жукут заметно побледнел, но ничего не ответил. Стоял, загораживая широченной спиной дверной проем.

— Я хочу, чтобы вы оба прошли небольшую проверку, — Гектор указал на окошки замков.

— Не хотелось бы ставить тебя в неловкое положение, — заметил Трубецкой, — но позволь напомнить, что я слепой и не вижу, о чем ты говоришь.

— Слава, подведи его! — скомандовал Гектор, отходя в сторону и поднимая винтовку.

Руденко покачал головой, словно говоря: «Что ты делаешь?» — но приказание выполнил.

Трубецкой спокойно склонился над окошками идентификаторов.

«В доступе отказано».

— Теперь ты, — Гектор посмотрел на Жукута. — Давай.

Тот положил руку на окошко, наклонился, прочел кодовую фразу.

«В доступе отказано».

— Ну, что я тебе говорил? — хмыкнул Руденко, глядя на Гектора. — Можешь опустить ружье. Документы стибрили не мы. Установлено опытным путем.

— Похититель прячется где-то в доме, — угрюмо констатировал Гектор. — Люди не умеют растворяться в воздухе и проходить сквозь стены. Это-то я знаю точно. Надо просто еще раз обыскать коттедж, найти его и забрать бумаги.

— Вряд ли обыск что-нибудь даст, — отрицательно покачал головой арбалетчик. — Во-первых, он все-таки мог уйти. Не знаю, как ему это удалось, но, поскольку мы его не нашли, вывод напрашивается сам собой. Во-вторых, даже если он все еще в доме и мы его найдем, он сможет запереться. С нашей огневой мощью эти дверки не взять. Не станешь же ты ждать до утра, правда?

— А это, между прочим, выход.

— Надеюсь, ты не серьезно?

— Еще как серьезно. Мне нужны бумаги, — резко сказал Гектор. — Ради этих документов я готов сидеть здесь хоть целый год.

— Утром заявится смена, и похититель скажет, что он приехал только-только, застал нас, лично уложил двоих грабителей и с большим трудом отбил похищенные документы. Может быть, ему не слишком-то и поверят, но, в любом случае, охотней, чем нам. Так что надо уносить ноги подобру-поздорову. И чем скорее, тем лучше.

— И оставить бумаги?

— Но это все-таки лучше, чем умереть, верно? — философски заметил Руденко.

— Не вижу, чем же это лучше, — окрысился Гектор. — Нас станут искать. Точнее, искать будут бумаги. Хозяева коттеджа — люди денежные, они наймут лучших ищеек и пустят их по нашему следу. И знаете что, ребята? Я бы врагу не пожелал оказаться на нашем месте, когда нас найдут.

— Лучшая защита — нападение, — задумчиво сказал молчавший до сих пор Трубецкой. — Это известно даже маленьким детям. Что, если мы поймаем их раньше, чем они поймают нас?

Руденко кивнул одобрительно:

— Хорошая мысль. Во всяком случае, им придется играть по нашим правилам.

— Так. — Гектор покрутил головой. — Я, наверное, замечтался и что-то пропустил. Объясните-ка мне, кого и как вы собираетесь ловить?

* * *

— Начнем с простой информации. Как вы оба, вероятно, догадываетесь, Жнец не появился из воздуха. Он не призрак и не неведомое чудовище. Изначально мы исходили именно из этих предпосылок. Откуда-то этот парень взялся, значит, нужно просто тщательнее покопаться в прошлом. Так вот, Жнец появился вовсе не два года назад, как полагают многие, а гораздо раньше. Первое упоминание о нем относится к восемьдесят пятому году. В Московской области работала банда, которой руководил некий Жнец. Она действовала в течение двух лет, но, по известным причинам, сведения о ней не имели широкой огласки. За эти два года банда совершила более восьмидесяти крупных ограблений. Было задержано пять разных «Жнецов», все приговорены к высшей мере наказания, а затем расстреляны. Информация засекречена и передана в архив КГБ. В то время Жнец работал в Сергиевом Посаде, Подольске, Одинцове и еще ряде довольно крупных подмосковных городов. Четыре ограбления произошли в Москве. Уже тогда Жнец проявлял особую жестокость. В конце восемьдесят седьмого он исчез, слухи прекратились, органы внутренних дел вздохнули с облегчением. А в восемьдесят девятом Жнец появляется снова. На сей раз он начинает сколачивать сразу несколько групп. Кстати, первоначальный капитал они зарабатывают на… играх. Помните, может быть, финансовые пирамиды? Так вот, практически за всеми из них стоял Жнец. Основные места гастролей: девяностый — Ленинград и Москва, девяносто первый — Нижний Новгород, Пермь, Свердловск. Девяносто второй — Новосибирск, Челябинск, Ростов.

— Погоди-ка, — пробормотал Сергей. — В половине этих городов, по-моему, проводились спартакиады.

— Именно, — улыбнулся Юра. — Кроме Перми и Челябинска. Но Пермь рядом со Свердловском, так же как Челябинск — с Новосибирском. Далее, на вырученные деньги Жнец не покупает машины и виллы, не начинает шиковать. Он скупает чиновников либо компромат на них. За колоссальные суммы. Уже тогда закладывалось будущее его империи. По косвенным данным, через подставных лиц этот человек выступает совладельцем ряда крупных фирм и банков. Деньги, рекой текущие в его карман, идут на оплату компромата или подкуп чиновников различного ранга. Когда правоохранительные органы начинают всерьез заниматься его разработкой, Жнец снова исчезает. Конечно, он не прекратил свою деятельность, просто ушел в глубокое подполье. Но это было только начало. Благодаря своим связям и собранным материалам этот парень выкачивал деньги буквально из всего и снова вкладывал их в подкуп и материалы для шантажа. Единственное, на что он позволял себе тратиться не скупясь, это…

— Женщины? — предположил Леня. — Нет? Тогда животные. Или машины? Снова нет? Самолеты, что ли?

— Все равно не угадаешь, — ухмыльнулся Женя. — Потому что он — Жнец, а ты — всего-навсего милицейский стажер.

— На людей, — сообщил Юра. — По некоторым, непроверенным, впрочем, данным, Жнец платит своим людям столько, что к нему стоят едва ли не в очередь. У него практически нулевая текучесть кадров. От Жнеца либо вообще не уходят, либо уходят в могилу. И всего лишь один раз его пытались продать. Предателя нашли повешенным на фонарном столбе в самом центре города. Акция устрашения и урок остальным. Кстати, жертв среди его боевиков практически не бывает. Он бережет своих людей, а они платят ему за это преданностью. Безграничной, абсолютной преданностью. Жнец не жалеет денег на экипировку и вооружение бойцов. Семьям погибших платят сумасшедшие деньги, помогают делать карьеры вдовам и детям, финансируют учебу за бугром. Жнец более чем щедро платит за информацию и поэтому недостатка в желающих эту информацию дать не испытывает. Он очень умен и вовсю исповедует правило: «Предупрежден, значит, вооружен».

— Но раз он такой умный, как же вы намереваетесь взять его? — не без сарказма поинтересовался стажер. — Как вы вообще вышли на этого парня?

— Через охранное агентство, — объяснил Женя. — Пара его ребят «засветилась» несколько лет назад. Мы, собственно, искали их.

— Это, наверное, можно назвать везением, — подтвердил Юра, прикуривая третью сигарету. — Вообще-то, повода цепляться к ним не было. С юридической точки зрения они чисты, как новенький памперс. Все вполне пристойно. В реальности дело обстояло следующим образом. Агентство насчитывает порядка семидесяти охранников. Из них примерно пятьдесят реально занимаются охраной, а оставшиеся двадцать — боевая команда Жнеца. Старший боевой группы подчиняется непосредственно директору агентства. Его фамилия Беркович. Мы попытались установить в офисе подслушивающую аппаратуру, но это ничего не дало. Помещения буквально напичканы генераторами «белого шума». Самая современная техника и очень дорогая. Пожалуй, даже слишком дорогая для агентства подобного ранга. Около полугода наша группа устанавливала контакты всех сотрудников агентства, начиная с секретарши и заканчивая директором. Мы прослушивали телефонные разговоры, проверяли не только деловую, но и личную переписку. Сняв на год квартиру, расположенную этажом выше, мы просверлили отверстия в перекрытиях и, установив миниатюрные видеокамеры, фиксировали посетителей, проверяя затем их подноготную. Трижды наши люди запускали в офис газ и, усыпив охрану, проникали внутрь. Все бесполезно. Ни единой зацепочки. Ни одного подозрительного звонка. И вот примерно месяц назад машину Берковича остановили сотрудники уголовного розыска совместно с бойцами ОМОНа. Они предъявили директору ордер на обыск, осмотрели автомобиль и обнаружили в нем пять граммов героина. Вполне достаточно, чтобы взять человека под стражу. Надо отдать этому сукиному сыну должное, держался он потрясающе невозмутимо. Только усмехнулся и пообещал, что милицию ждут огромные неприятности. Тем не менее его доставили на Петровку. Узкий контакт имеет один существенный минус: при блокировании одного контактера второму, хочет он того или нет, придется выйти на связь лично. Примерно через час Жнец позвонил в агентство. Разговор длился не более тридцати секунд. Мы физически не успевали вычислить номер, но зато нам удалось засечь местонахождение звонившего. Звонок был сделан из некоего коттеджа неподалеку от Истры. Отличное местечко. Застраиваются преимущественно «новые» или «очень старые русские». Однако интересующий нас дом стоит особняком, примерно в полукилометре от коттеджного городка, и очень тщательно охраняется. Бетонный забор, три типа сигнализации, видеокамеры, два десятка охранников — это только то, что нам удалось установить визуально. В момент звонка Жнец находился в коттедже. Мы установили наблюдение за домом и в течение недели фотографировали всех приезжавших. Так вот, есть шесть человек, каждый из которых в равной степени может оказаться Жнецом. Очень странная группа, доложу я вам. Пятеро из шести — финансовые бонзы. Их состояние оценивается в суммах с восемью, а то и девятью нулями. В баксах, конечно же. Вот их фотографии. — Юра вытащил из кармана черный пакет и извлек из него шесть фотокарточек. — Шестой же беден как церковная мышь. Мы не знаем, кто именно из этих людей Жнец, но то, что он среди них, — несомненно. За колоссальную сумму нам удалось подкупить одного из охранников, дежуривших в тот день. Он сообщил, что на момент звонка в доме присутствовали все шестеро. Таким образом, конкретная кандидатура не выявилась, но мы все-таки подобрались к Жнецу очень близко. Он на волосок от нас. Два наиболее вероятных кандидата — этот и этот, — Юра указал на нужные карточки. — Игорь Дмитриевич Рычко и Алексей Максимович…

— Горький, — закончил озорно Леня.

Юра внимательно, с некоторой долей сожаления, посмотрел на него и закончил:

— Алексей Максимович Долгов. В коттедже их знают под прозвищами Аид и Харон. Многообещающие прозвища, не так ли?

— Почему именно они? — поинтересовался Сергей.

— Харон гол как сокол. Единственный среди шестерых божков. Возможно, его бедность — прикрытие. Не исключен вариант, что остальные пятеро на самом деле распоряжаются именно его средствами. Этакие зиц-председатели Фуксы. Происхождение их состояний определить не так просто. Кто-то раньше являлся партийным функционером, кто-то начинал уже позже, но вот интересный факт: один из пятерых, Валентин Аркадьевич Слепцов — внутри коттеджа его прозвище Орк, — еще два с половиной года назад вообще не был известен в финансовых кругах. И вдруг он возник буквально из ниоткуда и за полгода оказался в списке двадцати крупнейших бизнесменов страны. Совместные предприятия, частные заводы, два собственных банка с полусотней филиалов по всей стране и за рубежом.

— Это еще ни о чем не говорит. Возможно, у него выдающиеся способности бизнесмена, — спокойно возразил Сергей.

— Нет, — улыбнулся Юра. — Душка Слепцов влез в такие сферы деятельности, где все давным-давно поделено. Каждый на своей полочке. Чужих туда не пускают. Им или просто не позволяют влезть, или, если клиент оказывается слишком настырным, убирают. А вот никому не известный Слепцов влез, да еще как. Вывод: за ним кто-то стоит. Лицо, с которым вынуждены считаться абсолютно все.

— Жнец?

— Я тоже так думаю. Кстати, Харон — бывший спортсмен. Гимнаст. Вышел в тираж якобы в связи с падением национального спорта. Тут придраться не к чему. Просто новое место работы. О чемпионах у нас еще хоть как-то заботятся, а об остальных… Пенсия по инвалидности — тьфу, а жить надо. Чего ж удивляться, что человек подыскал себе теплое местечко. Второй же, Аид, очень богат, имеет колоссальное влияние в финансовом мире и плюс к тому одинок. Раньше был заметной фигурой в околоправительственных кругах. Курировал спортивные общества, в частности, мотался по спартакиадам и различным соревнованиям. Опять же для Жнеца самое лучшее прикрытие — легальность. Мы ищем мифического злодея, эдакого Джека Потрошителя, Аль Капоне, жестокого монстра, а в это время вполне безобидный, уважаемый, благообразный старичок крутит дела на глазах у всех. Здорово, правда?

— Здорово, — согласился Сергей.

— И одинокий к тому же. А знаете, почему одинокий?

— Ну и почему же?

— Да потому что умный. Понимает: возьмешь жену, молодую, красивую, она начнет болтаться по разным приемам-тусовкам, молоть языком, а в один прекрасный день возьмет да и ляпнет что-нибудь не то. И придет конец всесильному Жнецу. А жениться по любви — рано или поздно проникнешься к своей половине доверием, привыкнешь. Можешь ненароком и сам проболтаться. Вот он и сидит один как перст. Самому себя труднее подставить. Все под контролем. А в целом отношения шестерых обитателей коттеджа навевают мысли о тайном сообществе. Отсюда родилась рабочая версия: пятеро работают на шестого. Коттедж — это и есть ядро империи Жнеца. Возможно даже, все шестеро знают, на кого работают, и, более того, олицетворяют один персонаж. Совещаются, принимают решения. И всем шестерым это выгодно. Но и в этом случае среди них должен быть один старший. Лидер. Хребет всего организма.

— Тогда Жнец — Долгов. Или, как его еще называют, Харон. Он один выпадает из обоймы. Остальные сидят на деньгах. А вот его держать нечем. Скорее всего и нет нужды, — сказал Сергей. — Кстати, вы не просили этого купленного охранника понаблюдать за Аидом и Хароном?

— Нет, — нахмурился вдруг Юра. — Дело в том, что он исчез. Пропал. Скорее всего его раскрыли и поспешили спрятать концы в воду. Кстати, вот еще одно подтверждение тому, что Жнец — один из этих шестерых. А насчет Долгова… Он болен. У него рак легких. Ему доставляют лекарства прямо в коттедж, а наркотики, как известно, самый крепкий крючок. После детей, разумеется.

— Только не говорите, что это шефская забота о беззащитном старичке, — вдруг подал голос Леня. Тон его был на редкость жестким. Даже злым. — На фиг им все это нужно? У них там что, в коттедже, раковый корпус? Или, может быть, они на благотворительных началах решили открыть филиал онкологического центра для малоимущих? Совесть, что ли, замучила?

Юра снова посмотрел на стажера, но промолчал. Однако было заметно, что он не ожидал от мальчишки такого напора и таких эмоций.

— Слежка за коттеджем еще ведется? — спокойно спросил Сергей, давно приучивший себя не поддаваться чувствам.

— Да. Около недели назад наш первый наблюдатель был обнаружен. Пришлось выжидать, пока тревога уляжется. Самое странное: позавчера в непосредственной близости от коттеджа были замечены следы пребывания другой группы. Судя по всему, они заняли позицию в подлеске, примерно в трехстах метрах от ограждения, и не менее двух часов следили за домом. Наш наблюдатель сказал, что следы были совсем свежие и очень устойчивые. Группа состояла по меньшей мере из четырех человек. Похоже, что эти парни разрабатывают план проникновения в коттедж.

— Зачем? — вновь спросил из своего угла Леня.

— Этого мы не знаем, — быстро посмотрел на него Юра и тут же снова перевел взгляд на Сергея.

— Может быть, конкурирующая спецслужба? — предположил тот. — ФСБ, например.

— ФСБ и ГУО явного участия в операции не принимают, но обеспечивают нам техническую поддержку. Кроме того, трое их специалистов непосредственно работают в группе под прикрытием нашего ведомства. Формально эта операция вообще не проводится. Но если бы одно из подразделений ФСБ, ГУО, МВД или Министерства обороны занялось этим делом, мы имели бы самую полную информацию.

— Ты в этом уверен? — спросил с явным сомнением Сергей.

— Операция одобрена на самом верху. Наши действия согласовываются со Службой безопасности. Они знают если и не все, то почти все. Охоту за Жнецом в обход нас эти ребята не пропустили бы.

— Но если это не спецслужбы, тогда кто? — со щенячьим любопытством спросил Леня.

— Мы собираемся это выяснить, — ответил Юра. — Пока идет сбор информации. Один из наших наблюдателей постоянно дежурит неподалеку от коттеджа. Если эти шестеро появятся еще раз, он их сфотографирует.

— Вот это будет дело-о-о… — мечтательно протянул стажер. — Отдать под суд самого Жнеца. Сказка. Такое случается раз в жизни.

— Никакого суда не будет, — объяснил ему терпеливо Юра. — И шума не будет тоже.

— Как не будет? — изумился Леня. — А зачем же его тогда ловить?

— Наши отцы-генералы здраво рассудили, что если арестовать Жнеца невозможно, то надо воспользоваться старым добрым правилом: «Есть человек — есть проблема, нет человека — и проблемы, соответственно, нет».

— Вы собираетесь его убить? — расширил глаза Леня.

— Устранить, — мягко поправил Юра и, заметив выражение лица стажера, добавил: — И давай не будем про то, что такое хорошо и что такое плохо, ладно?

— Слушай, но если операция настолько секретная, зачем понадобилось впрягать нас? — спросил Сергей.

— Я в тебе уверен, — спокойно объяснил тот. — А в таком деле каждый надежный человек — на вес золота. Это первое. Ну и второе: сажать тебя, даже на время, мне не хочется. Для нас обоих лучше, если мы станем работать на общее дело и не будем путаться друг у друга под ногами, кричать, руками размахивать.

— Какие уж тут возражения, — вздохнул Сергей, наблюдая за Леней. Ему очень не нравился сумасшедший огонек в глазах стажера. Плохой это был огонек. Из-за чрезмерного азарта люди теряют осторожность. — А как быть с нашим начальством? Боюсь, что оно не одобрит происходящего.

— Насчет начальства будь спокоен, — пообещал Женя. — Оно даже не пикнет. Еще вопросы есть?

— Черт его знает, — откровенно признался Сергей.

— В таком случае давайте договоримся о дальнейших действиях, — спокойно продолжил Юра, доставая очередную сигарету.

За день до…

К утру ливень истощился, перейдя в нудный дождь. Серый рассвет квелой медузой растекся по небу. К десяти часам у ворот коттеджа выстроилась целая кавалькада машин. Несколько микроавтобусов «Форд», четыре «Ниссана» и пара авто поскромнее — вишневая с отливом «девятка» и белые «Жигули» седьмой модели с хвастливо тонированными стеклами. Между ними прогуливались быкообразные телохранители — обладатели бульдожьих взглядов и пистолетов Макарова, покоящихся до поры в наплечных кобурах. Здесь же дежурили вооруженные неизменными «мосбергами» охранники из новой, прибывшей два часа назад смены. Еще семеро выстроились по периметру ограждения. Коттедж окружили плотным живым кольцом. Около двадцати человек прочесывали посадки. По дому расхаживали пятеро крепких парней с «помповиками» и переговорными устройствами в руках.

Аид, мрачно осматривавший электронные замки хранилища, повернулся к стоящему в дверях Церберу, за спиной которого маячили фигуры Молчуна и Перса.

— Вы связались с остальными членами организации?

— Именно этим мы и занимаемся, — ответил тот.

— Черт побери, неужели набор четырех телефонных номеров отнимает столько времени? — не без раздражения спросил Аид.

— Их «особые» номера не отвечают, — спокойно сообщил Цербер. — Я отправил в город людей. Как только они выяснят, что произошло, немедленно дадут нам знать.

— В таком случае, может быть, вы сможете ответить на другой вопрос? Как получилось, что все наши охранники мертвы, а «Гекатомба» похищена? — ледяным тоном поинтересовался Аид.

Цербер промолчал. Ему ничего не стоило напомнить Аиду о том, как он принес проекты коттеджа и комплексной системы безопасности и как Аид лично урезал последнюю практически вдвое, сказав, что и оставшихся мер предосторожности более чем достаточно. Он мог бы напомнить о вычеркнутом из списка комплексе раннего обнаружения и системе электрошока, которая должна была стоять вместо волновой сигнализации на ограждении, о сокращенном втрое количестве телекамер, контролирующих внешний периметр, и об отказе установить энергонезависимые телекамеры в комнате Харона и сейфовом хранилище. Но Цербер промолчал, потому что знал: от него ждут не ответа. От него ждут раскаяния. Он же чувствовал себя виноватым только в том, что когда-то не сумел настоять на своем.

— Значит, объяснений нет, — констатировал Аид. — Подведем итоги. Некие люди, перебив охрану и благополучно обманув все сигнализации, проникли в коттедж, вошли в хранилище, предварительно убив Харона и Эдо, похитили матрицу «Гекатомбы» и беспрепятственно скрылись. Надеюсь, мне не надо объяснять, что означает сей факт и какие он может иметь последствия?

— У нас на руках трупы двоих грабителей, — заметил Цербер. — Думаю, мы сумеем установить их личности.

— Возможно, — согласился Аид. — Но это не значит, что найдется «Гекатомба». Боюсь, мы стоим на грани «нулевого варианта».

«Нулевой вариант». Цербер знал, что означает эта фраза. Обнародование абсолютно всех материалов, связанных с проектом «Гекатомбой», начиная от состава организации, заканчивая всей коммерческой документацией. «Нулевой вариант» готовился на самый критический случай и мог быть применен, только если все иные возможности предотвратить надвигающуюся катастрофу не оправдали себя. Но как оценить, насколько близка граница, за которой уже нет возврата к прошлому? После обнародования материалов организация автоматически прекращала свое существование. Это означало потерю колоссальных средств, затраченных на внедрение процессоров «Супер ПРО Си-Эйч-Эс». Но куда более тяжелые последствия имела бы данная акция для регионов, где внедрение уже завершилось. «Нулевой вариант», осуществленный на последней стадии проекта, нанес бы сокрушающий удар по экономике большинства стран, активно использующих компьютерные технологии. Поэтому-то решение об использовании «нулевого варианта» могло быть принято только единогласно.

— Конечно, мало приятного иметь на руках два десятка трупов, но с этой проблемой мы как-нибудь справимся. В остальном же пока еще не произошло ничего непоправимого, — решительно заявил Цербер. — Похитители наверняка есть у нас на видеопленке. То, что они использовали слишком большие дозы дитилина — а именно дитилин послужил причиной смерти охранников, — скорее говорит об их дилетантстве, чем о профессионализме. Эти люди сами поставили себя вне закона! Нет, они определенно не профессионалы. Думаю, при надлежащем старании не составит особого труда выяснить, кто они и на кого работают. А трупы… Трупы несложно и спрятать.

— Можете подключить наши контакты в ФСБ и МВД, — сказал Аид. — Убийство охранников — отличный повод.

— Это абсолютно недопустимо. Во всяком случае, пока.

— Почему?

— Утечка информации, — объяснил Цербер. — До сих пор нам благополучно удавалось ее избегать, но не следует искушать судьбу без крайней необходимости. Сперва мы должны убедиться, что иных возможностей выловить похитителей нет. Только в этом случае целесообразно обращаться за помощью к официальным властям. Люди любопытны, сотрудники же обоих упомянутых ведомств любопытны не только от рождения, но еще и по долгу службы. Если «Гекатомба» попадет в руки ФСБ или МВД, они, конечно, поинтересуются, что же это такое. У них достаточно мощные и профессиональные компьютерные службы, чтобы разобраться в структуре и принципах действия «Гекатомбы». А разобравшись и оценив перспективы использования, они ни за что не расстанутся с матрицей. Слишком сильным будет искушение. Им куда проще и выгоднее устранить нас — в прямом смысле слова — и замять дело. Поверьте мне, среди них достаточно много как глупцов, так и параноиков. Данных же на убитых грабителей в картотеках этих ведомств наверняка нет. Раз их убили, значит, они не входили в костяк группы. Скорее всего их взяли наемниками на один раз. И это не уголовники. У обоих ни наколок, ни шрамов от выведения таковых. Использование силовиков если и допустимо, то только очень осторожное.

— Положим, — не слишком охотно согласился Аид. — Мы не станем привлекать к поиску представителей официальных ведомств, но вы уверены, что сумеете быстро вычислить похитителей?

— Стопроцентно уверены в чем-либо только глупцы, — ответил Цербер. — Но эти парни наследили достаточно. Установив личность одного, мы выйдем и на остальных. А отыскав всех, узнаем, по чьему приказу похищалась «Гекатомба». Жаль, что в комнате Харона, равно как и в сейфовом хранилище, не установлены телекамеры. Мы уже сейчас имели бы портрет похитителя. Одно можно сказать абсолютно точно: этот человек входит в ядро организации.

— Обоснуйте, — холодно потребовал Аид.

Только что Цербер высказал его собственную мысль. Однако он полагал за лучшее, когда подобные вещи произносил кто-то другой. Аид заботился о своем авторитете, и в его планы не входило портить отношения с кем-либо из компаньонов. По крайней мере, пока не входило.

— В банк данных компьютера, управляющего замками-идентификаторами, введены параметры только шести человек: пятерых членов организации и Харона. Замки открыты, а Харон убит.

— Харон мог и сам взять матрицу, — предположил Аид.

— Нет. В соответствии с вашим решением, Эдо не отдал бы ее, если бы этого потребовали менее чем трое из вас. Он не позволил бы Харону открыть дверь сейфа. Именно поэтому его и убили. Заговор же троих кажется мне более чем сомнительным. Однако по тому, как действовали грабители, становится ясно: они располагали если и не полной схемой коттеджа, то, по меньшей мере, схемой электрических коммуникаций. Строителей никто, кроме меня, в лицо не знал, а значит, выяснить что-либо у них не представлялось возможным. Остается архитектор. Похититель был у него, причем лично. Никому другому этот человек схему не отдал бы…

В эту секунду Перс и Молчун посторонились, пропуская диспетчера — невысокого мужчину с военной выправкой. Остановившись на пороге, тот повернулся к Церберу и четко доложил:

— Вас просят к телефону.

— Кто? — поинтересовался Цербер.

— Старший группы посыльных, — ответил диспетчер, протягивая трубку сотового телефона.

Цербер взглянул на Аида. Тот утвердительно-разрешающе кивнул. Начальник службы безопасности взял трубку:

— Алло? — Не меньше минуты он слушал, повторяя изредка: «Так. Так», затем нажал кнопку «отбой» и повернулся к Аиду.

Тот смотрел на Цербера из-под кустистых седых бровей. Взгляд его был пронзителен и холоден, как ледышка.