Вернер фон Браун пожинал теперь кровавую жатву. Еще с 1943 года он прилагал все усилия для организации серийного производства ракеты «А-4». В начале сентября 1944 года он докладывал Гитлеру, что уже накопил 12 тысяч этих несущих смерть и разрушение «сигар»69. Из них с 7 сентября 1944 года (когда особая команда генерала Дорнбергера выпустила по Англии первую ракету «Фау-2») до конца марта 1945 года было использовано 10 800 ракет. Однако лишь половину из них удалось направить в район цели: более 5 тысяч ракет взорвалось на земле или в воздухе при старте либо упало в волны моря.

Пенемюндские ракетчики программировали для электронного устройства ракет «А-4» в качестве цели Лондон (2000 запусков), Антверпен (1600 запусков), Брюссель и Льеж (800 запусков). По решению верховного командования вермахта велся комбинированный обстрел этих целей самолетами-снарядами «Фау-1» и ракетами «Фау-2» (хотя, как отмечалось выше, последние стали применяться несколько позже).

Народы не забыли о человеческих жертвах и о разрушениях, вызванных фашистским ракетным оружием. По официальным, отнюдь не полным данным, за последние десять месяцев второй мировой войны гитлеровским «чудо-оружием» было убито в Англии70 8938 человек и в Бельгии71 4092 человека, ранено, соответственно, 25 504 и 13 172 человека, разрушено и повреждено 1 200 000 английских и 20 720 бельгийских зданий. Представим себе 13 тысяч могил – необозримое кладбище!

Итак, к концу второй мировой войны гитлеровцы при помощи оружия массового уничтожения приумножили кровавый итог своих преступлений. То были последние судороги нацистского рейха.

Вернер фон Браун прекрасно знал, что его ракеты «Фау-2» принесли смерть многим тысячам англичан и бельгийцев и несколько десятков тысяч людей сделали калеками на всю жизнь. «Заслуги» фон Брауна в массовом убийстве людей высоко оценил Гитлер, наградив его «рыцарским крестом к кресту за военные заслуги с мечами» – одним из высших нацистских орденов72.

Был награжден и Вальтер Дорнбергер, которого досрочно произвели в генерал-лейтенанты73.

О состоявшемся награждении сообщил 24 декабря 1944 года орган нацистской партии – газета «Фёлькишер беобахтер». Она писала, что по представлению имперского министра вооружения и военной промышленности Шпеера «фюрер» наградил высшим орденом пять ученых и техников за их «исключительные заслуги в конструировании, изготовлении и применении «Фау-2»». Фамилии их, говорилось далее, будут преданы гласности впоследствии.

Однако имена тех, кто создал и применил оружие массового уничтожения и за свои преступления получил награду от Гитлера, так и не были официально объявлены немецкому народу. Не было это сделано и после войны. Ведь Вернер фон Браун и другие служат ныне американским военным монополиям. О сохранении в тайне их имен заботится и боннский государственный архив.

Геббельс, в свою очередь, решил прославить остававшихся анонимными ракетчиков, воздвигнуть им монумент из бумаги. Поэтому вслед за сообщением о награждении «Фёлькишер беобахтер» поместила рекламную статью под заголовком «Загадка «Фау-2»». Статья должна была рассказать об этом оружии якобы по данным иностранных источников.

«Английское информационное агентство, – говорилось в статье, – пишет о «Фау-2», что это – гигантская ракета весом 14—15 тонн, длиной 9 метров и диаметром более метра. Снаряд, как сообщают, имеет форму громоздкой бомбы со стабилизирующим хвостовым оперением. Ракетный двигатель снабжен, в частности, сложной турбиной, назначение которой видят в том, чтобы сделать его независимым от поступления воздуха и таким образом позволить вывести ракету за пределы атмосферы. Однако здесь продолжают ломать голову над устройством этого двигателя, представляющего собой высшее достижение конструкторской мысли. Пока в состоянии сообщить лишь, что «Фау-2» летит со скоростью около 5000 километров в час, имеет радиус действия примерно 380 километров, а высота полета достигает 100 километров. Полет ракеты в стратосфере со сверхзвуковой скоростью – вот та проблема, с которой здесь столкнулись. Этим обосновывают уже давно ставший очевидным вывод, что какая-либо защита от «Фау-2» невозможна. Ни зенитная артиллерия, ни истребители, ни аэростаты воздушного заграждения, ни радиопомехи ни в малейшей степени не могут воздействовать на полет «Фау-2».

Компетентным германским органам нечего добавить к этой констатации... Не будем предвосхищать дальнейших признаний наших врагов и констатируем в данный момент лишь следующее. Германская военная промышленность не только делала упор на конструирование ракет «Фау-2», но уже давно широко развернула их производство на многочисленных предприятиях, находящихся в безопасных местах. Уже давно миновал тот день, когда ответственный за применение «Фау-2» командир смог доложить имперскому министру вооружения и военной промышленности Альберту Шпееру о запуске тысячной ракеты. Предусмотрительно было оборудовано такое количество пусковых установок, что обстрел Англии ракетами «Фау-2» будет неудержимо продолжаться до тех пор, пока весь мир не убедится в эффективности этого нового германского оружия дальнего действия. Пока же пусть Англия ломает себе голову над тем, как долго ей придется подвергаться обстрелу ракетными снарядами, точности попадания и производству которых она не в силах помешать».

Между тем изготовление брауновских ракет обходилось немецкому народу не дешево. К 4 миллиардам марок на конструирование ракетного оружия, к многомиллионным расходам на создание пусковых баз в Северной Франции и Голландии (их строили 8 тысяч человек) следует добавить гигантские суммы, полученные фирмами, принимавшими участие в ракетном бизнесе. Так, за 23 137 «Фау-1»74 и 12 000 «Фау-2»75 фашистская военная промышленность получила 5 092 972 620 марок; из них на долю электромонополий пришлось 2 546 486 310 марок. Производство ракет было выгодным делом для акционеров военных концернов.

Опираясь на приказы Гитлера, генерал-лейтенант Дорнбергер и штурмбанфюрер СС Вернер фон Браун при содействии министра Шпеера форсировали производство ракет «Фау-2». До июля 1944 года военная промышленность выпускала по 350, с августа 1944 – по 600 и с октября 1944 по март 1945 года – по 900 ракет «Фау-2» в месяц. Гитлер в секретной директиве от 31 января 1945 года потребовал полностью осуществить программу производства новых видов оружия, запретил мобилизацию необходимых для этого квалифицированных рабочих в вермахт и фольксштурм.

Нацистская клика делала ставку на «чудо-оружие». Массовый ракетный террор, рассчитывала она, заставит англичан и американцев заключить сепаратный мир с Германией, а затем надо всеми силами ударить по Советской Армии. Для достижения этой цели все средства хороши, считали гитлеровцы.

В то самое время, когда «Фау» уничтожали гражданское население Англии и Бельгии, разрывали в клочья английских и американских солдат, топили санитарные суда, Гиммлер через нацистских представителей в Ватикане и Швеции вел с представителями западных держав переговоры о капитуляции германских войск на Западном фронте. Именно тогда Гиммлер направил своего доверенного – врача Феликса Керстена к главнокомандующему англо-американскими экспедиционными войсками в Европе генералу Дуайту Эйзенхауэру со следующим предложением:

«СС и вермахт готовы продолжать войну против России, если англо-американцы пойдут на перемирие с нами. Заключить мир с большевистской Россией мы не можем... Мы должны бороться, чтобы оградить Европу от ужасов, ожидающих ее, если большевизм не будет отражен. Сделайте все, – инструктировал Гиммлер Керстена, – дабы убедить Эйзенхауэра в том, что истинный враг человечества – это Советская Россия и что только немцы могут биться против него. Я готов, – заявлял обуреваемый манией величия эсэсовский главарь, – признать победу западных держав, пусть только они дадут мне возможность воевать с Россией»76.


Это же предложение было доведено до сведения правительств США и Великобритании через главу шведского Красного креста графа Бернадотта. Предложение о союзе Гиммлер подкреплял веским «аргументом» – ракетами своего Брауна.

Ведь если от самолетов-снарядов «Фау-1» еще имелись средства защиты, то от ракет «Фау-2» их не было. Командующий английской зенитной артиллерией Фредерик Пайл признавал позже, что Великобритания вплоть до самого конца войны не располагала средствами противоракетной обороны для борьбы с «Фау-2»77. И в этом были виновны английские правительственные круги. Они пренебрегли своевременными предупреждениями антифашиста Куммерова, а впоследствии игнорировали те многочисленные сообщения о подготовке гитлеровцами нового оружия, которые исходили от участников французского, голландского, польского и немецкого движения Сопротивления, недооценивали бесчеловечность фашистских агрессоров и стоявших за их спиной алчных магнатов военной промышленности.

В то время как под сокрушительными ударами Советской Армии разваливалась гитлеровская военная машина, а англо-американские войска, почти не встречая сопротивления на Западе, продвигались вперед, высшие эсэсовские чины под руководством группенфюрера СС Вальтера Шелленберга – начальника VI управления Главного управления имперской безопасности вынашивали новые планы. Кто-кто, а уж они-то прекрасно знали, сколь мала была точность попадания «Фау-1» и «Фау-2». Тогда поправить дело решили с помощью летчиков-смертников. Оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени приказал набрать и подготовить 250 самоубийц78. О том, как мыслили эсэсовские преступники использовать пилотируемые смертниками самолеты-снаряды, чтобы «наилучшим образом поразить и парализовать наиболее чувствительные центры русской промышленности и снабжения», рассказал в своих воспоминаниях сам Шелленберг. «Мы могли бы, – писал он, – с бомбардировщика дальнего радиуса действия запустить снаряд „Фау-1“ вблизи намеченного пункта, чтобы затем пилот-смертник направил его прямо в цель. Для этого нашлось бы достаточное число (ослепленных фашистской пропагандой. – Ю. М.) летчиков. Бомбежке должны были подвергнуться индустриальные комбинаты Куйбышева, Челябинска, Магнитогорска, а также районы, расположенные за Уралом. Но все эти планы, – признавал Шелленберг, – потерпели крах из-за недостаточной способности к действиям нашей авиации»79.

Поэтому насквозь лживы утверждения геббельсовских подручных и их подвизающихся в боннском государстве последышей, которые и сегодня продолжают твердить, будто гитлеровское «чудо-оружие» «сулило победу». Этих неонацистских писак нисколько не смущает, что ракеты оказались неспособными принести гитлеровцам столь желанную «конечную победу».

«Если бы тайну Пенемюнде не разболтали, – заявляет один из таких писак, – «Фау-1» и «Фау-2» наверняка удалось бы применить еще до высадки (англо-американских войск. – Ю. М.) в Нормандии. Кроме того, до момента капитуляции были бы уже готовы к действию и другие виды оружия»80.


Западногерманский автор Людвиг Мюнцингер пишет в этой связи: «Было слишком поздно, чтобы новые, еще недозрелые виды оружия смогли бы привести к перелому в ходе войны»81.

Конечно, брауновские ракеты были «недозрелыми». Почти каждая третья ракета не срабатывала из-за конструктивных недостатков. Но дело, разумеется, не в этом. Фашизм был обречен на поражение, ибо против него поднялись народы.

Ужасы «Доры»

Из трубы крематория концлагеря Бухенвальд черной пеленой стлался дым. «Фабрика смерти» работала с полной нагрузкой. В одной из работавших в крематории команд находился и чех Франтишек, уроженец Праги. Действовавший в лагере подпольный центр антифашистского Сопротивления дал ему задание тщательно осматривать поступающие трупы: под повязкой на руке одного из убитых будет спрятана записка, тайно пересланная из работающей вне лагеря команды заключенных. Больше Франтишеку не сказали ничего. В феврале 1944 года в окровавленных бинтах узника, явно убитого ударом в голову, он нашел наконец записку, написанную карандашом, и передал ее тайному связному.

Шифрованная записка попала в руки заключенного Эмиля Хршля, чешского коммуниста, работавшего в инфекционном бараке. Вечером он, пользуясь в качестве кода книгой «Очерки общей практической медицины», расшифровал написанное. Первым из всех живых, не принадлежащих к фашистской клике, он проник в сокровеннейшую тайну нацистского рейха – тайну производства самолетов-снарядов «Фау-1», и ракет «Фау-2»! В записке говорилось: «„Дора“ находится у подножия горы Конштайн, в четырех километрах северо-западнее Нордхаузена. В горе прокладываются туннели. Запланированы две большие штольни и больше сорока боковых помещенений. Спим, где работаем, в горе. Со стен стекает вода. Все до сих пор пережитое нами бледнеет в сравнении с „Дорой“. Здесь должно производиться секретное оружие».

Хршель поспешил перевести полученное известие с чешского на немецкий и передал его действовавшему в лагере подпольному интернациональному комитету...

Осенью 1943 года, после того как фашистский ракетный центр Пенемюнде, на острове Узедом, подвергся бомбежке, эсэсовцы под усиленной охраной начали отправлять из Бухенвальда большие партии заключенных. Куда – неизвестно. Каждый день через ворота лагеря проходило сотни четыре узников. Их грузили в товарные вагоны с надписью: «Опасно, тиф!» Надпись должна была отпугивать железнодорожников и посторонних. Запломбированные вагоны открывали только ночью. А потом колонны заключенных исчезали в недрах горы Конштайн. Тысячам узников суждено было не увидеть больше дневного света.

Чтобы обезопасить производство новых видов оружия от налетов авиации противника, гитлеровцы решили построить завод под землей, согнав туда политических заключенных разных наций – чехов, поляков, югославов, русских, французов, а позднее также итальянцев и венгров. Для этой цели было решено использовать мощный известняковый массив в южной оконечности Гарца. План предусматривал пробивку в горе двух огромных параллельных туннелей с железнодорожными путями, от которых должны были отходить поперечно расположенные штольни-цехи. В дальнейшем подавляющая часть всех подземных производственных площадей гитлеровской Германии (а они к концу войны достигали миллиона квадратных метров) была сосредоточена под непробиваемой бомбами 70-метровой толщей Конштайна.

Работы здесь производила бухенвальдская внелагерная рабочая команда, носившая условное наименование «Дора». Затем эсэсовцы создали на ее основе самостоятельный концентрационный лагерь, который назвали «Дора-Миттельбау».

Заключенные, прибывшие на строительство завода, исчезали под землей, а оттуда на поверхность выбрасывали только породу да трупы узников, раздавленных каменными глыбами или убитых эсэсовцами-надсмотрщиками. Заключенный, попавший сюда, считался «носителем тайны», а потому живым отсюда уйти не мог. У узников не оставалось и проблеска надежды на спасение. Главное управление имперской безопасности вело персональный учет всех, кто был причастен к ракетному производству.

Когда спустя несколько дней после отправки первых транспортов из Бухенвальда эсэсовские грузовики стали три раза в неделю привозить обратно трупы для сожжения в крематории и работавшие в нем узники опознали среди погибших своих товарищей, подпольный лагерный комитет решил раскрыть это новое преступление эсэсовцев. Чешский врач Ян Чешпива получил задание проникнуть в команду смертников, чтобы на месте подробно все разузнать и сообщить комитету. Договорились и о том, как передать зашифрованную информацию. С тех пор конспиративная связь между группами Сопротивления команды «Дора» и Бухенвальда уже не прерывалась. Презирая смерть, антифашисты не теряли мужества и в эсэсовской преисподней.

Людвиг Ляйнвебер, один из немногих узников-немцев, вышедших живыми из этого ада, свидетельствует:

«В начале октября 1943 года меня из Нацвайлера (Эльзас) через Бухенвальд отправили в «Дору». Первое время мы работали на пробивке туннеля – изнурительный и тяжелый труд, стоивший немало жертв. Спали в штольне 39, глубоко под землей. К одеялу каждого заключенного была прикреплена на веревке миска для еды, она служила и подушкой. Холода в так называемых спальных штольнях не чувствовалось, но стояла такая пыль, что почти не было видно находящихся рядом... Под страхом наказания запрещалось брать воду из-под крана: она предназначалась только для машин и цементомешалок... Ни воды, ни умывальников, ни уборных... Куда ни глянь – едва держащиеся на ногах скелеты: таких истощенных узников мне не доводилось видеть еще ни в одном лагере, а побывал я во многих»82.


В построенных каторжным трудом узников цехах подземного завода спешно установили 20 тысяч станков и агрегатов. Для обеспечения производства «чудо-оружия» сюда были в порядке трудовой повинности принудительно направлены концернами «АЭГ», «Сименс», «Рейнметалл-Борзиг», «Динамит АГ», «Крупп» и «Тиссен – Хиттон» 9 тысяч квалифицированных немецких рабочих. Здесь же круглые сутки в поте лица подневольно трудились 32 500 заключенных. По просьбе концернов эсэсовцы передали им узников концлагерей «для использования» в качестве дешевой рабочей силы.

В ракетном бизнесе, открытом Вернером фон Брауном, монополии видели осуществление своих самых радужных мечтаний. И впрямь! В их распоряжении находились совершенно бесправные рабы, которых можно было подвергать нещадной эксплуатации. Государство обеспечивало полную загрузку производственных мощностей. Оно же гарантировало сбыт «чудо»-продукции, а тем самым – неслыханные прибыли монополий.

И не случайно у этого источника неописуемых страданий для одних и неслыханного обогащения для других оказалось семейство фон Браунов. Правда, живущий ныне в боннском государстве глава этой семейки 85-летний Магнус фон Браун пытается утверждать: «Характерно, что мы, к примеру, очень мало знали о том, что происходило в концлагерях». Но ведь оба его сына – Вернер и Магнус – подолгу пребывали в лагере «Дора», осуществляя научно-технический надзор за работой подземного ракетного завода. Они не только видели весь этот ужас, но и наслаждались им. Они подогревали его своими истерическими требованиями увеличить объем производства, повысить темпы. В ту пору папаша Браун с гордостью заявлял, что его сын Вернер как инженер-химик «длительное время руководил серийным производством на ракетном предприятии около Нордхаузена».

Тщетны попытки «доказать», будто Вернер фон Браун не знал обо всех ужасах «Доры» и не видел их. Его разоблачает и бывший политический заключенный № 31573 концлагеря «Дора» польский антифашист Адам Габала:

«...Немецкие ученые во главе с профессором Вернером фон Брауном также видели все это. Когда они проходили по штольням, они видели, как тяжело, не разгибая спины, работают заключенные, как над ними издеваются. Во время своих частых посещений лагеря «Дора» профессор Вернер фон Браун ни разу не протестовал против этой жестокости и бесчеловечности... На небольшой площадке рядом с помещением амбулатории валялись кучами трупы заключенных, замученных до смерти непосильным трудом и издевательствами мстительных надзирателей. Трупы людей выглядели издали как сплошная серая масса. Но ведь профессор Вернер фон Браун проходил мимо них, и проходил так близко, что почти касался трупов. Неужели это зрелище не произвело на него ни малейшего впечатления? Даже заключенных охватывал ужас при виде этой картины. Людям становилось дурно, их тошнило, они теряли сознание. Даже момент смерти заключенных не казался столь страшным, как их вид после смерти... Проходивший мимо профессор Вернер фон Браун даже не смотрел в ту сторону. Я не думаю, что в этот момент он был занят только мыслями о межпланетном пространстве и не видел умирающих в грязи и нечистотах. Он должен был их видеть! Почему он молчал?
Профессор Вернер фон Браун жив. Он не ответил на этот вопрос, потому что до сих пор никто не спросил его об этом. Поэтому я первый спрашиваю, почему он молчал?
В подземельях «Доры» кроме профессора Вернера фон Брауна находились и другие известные немецкие ученые, физики и химики, инженеры и техники. Там бывали офицеры и генералы третьего рейха. Они также молча проходили мимо трупов. Представители крупнейших фирм Германии ни одним словом не выразили своего протеста...»83


Фронт антифашистской борьбы проходил тогда не только на Востоке и Западе, он был и в самой Германии. Мужественные подпольщики-антифашисты, несмотря на нечеловеческие условия, боролись с заклятым врагом и в лагере «Дора».

С одним из транспортов заключенных из бухенвальдской внешней команды «Кассель» сюда прибыл истощенный узник в полосатой лагерной одежде.

– Фамилия, имя? – заорал эсэсовский шарфюрер84.

– Кунц, Альберт.

– Сколько лет в заключении?

– Одиннадцать.

– Ага, коммунист? – осклабился эсэсовец.

Шарфюрер сделал особую пометку в списке. Шагая в деревянных башмаках, Кунц занял место в строю своих товарищей по мукам. Колонна скрылась во мраке туннеля.

С этого дня в «Доре» начал действовать закаленный в суровых испытаниях член тельмановского Центрального Комитета Коммунистической партии Германии Альберт Кунц. Медник из Вурцена, он вот уже четверть века принадлежал к авангарду германского рабочего класса.

Коммунист Альберт Кунц сразу же стал в центре разгоревшейся в лагере «Дора» антифашистской борьбы. Основную массу заключенных здесь составляли советские люди, французы, чехи и поляки. Кунц нашел надежных людей для связи с этими национальными группами. Одним из них был советский летчик – капитан Еловой из Одессы. В лагере его звали Семен Гринько. Фашисты сбили его над Лодзью; он пытался с чужими документами перейти линию фронта, но гитлеровцы схватили его и отправили в Германию. Знания Елового в области авиации и пилотирующих устройств сослужили подпольной организации ценную службу.

Когда началось производство самолетов-снарядов «Фау-1» и ракет «Фау-2», подпольный лагерный комитет сразу же решил всеми средствами сорвать его. Но делать это надо было так, чтобы не поставить под угрозу жизнь товарищей.

Чтобы установить связь с внешним миром и информировать англичан о грозящей опасности, необходим был радиопередатчик. Очень нужен был подпольному комитету и радиоприемник. Чех Ян Халупка, по специальности радиотехник, успел, прежде чем эсэсовцы убили его, собрать в стерилизационном бараке доктора Чешпивы портативный приемник, при помощи которого Интернациональный лагерный комитет узнал, что линии фронтов приближаются к Германии. В середине 1944 года подпольщикам удалось похитить использовавшийся для ракет радиоаппарат типа «Отто-111» и собрать передатчик. Но одного этого было мало. На помощь пришли французские товарищи. Еще со времен своей партизанской деятельности они знали, на каких волнах работают тайные английские рации и какой код применяется для связи с ними. Французские заключенные первыми установили радиосвязь с англичанами прямо из главного центра производства фашистского «чудо-оружия»!

Поскольку подземный завод был надежно укрыт от воздушных налетов, рассчитывать на помощь англо-американской авиации почти не приходилось. Поэтому Интернациональный лагерный комитет принял решение усилить саботаж производства самолетов-снарядов и ракет. Был брошен лозунг: «Чем медленнее работаешь, тем ближе к миру!» Из уст в уста передавался пароль советских пленных: «Команда икс – работа никс!» и русское «Помаленьку!»

Заключенные преднамеренно выводили из строя на целые часы и дни гидравлические прессы, насосы и другие механизмы. Если даже простое количественное сокращение производительности труда приводило к дезорганизации строго скоординированного серийного производства, то нечего и говорить, что целеустремленный саботаж в таком деле, как изготовление сложных и тонких механизмов для ракет, имел для фашистов поистине катастрофические последствия. Специалисты из числа заключенных сразу нашли наиболее чувствительные места гитлеровского «чудо-оружия» и инструктировали своих товарищей, как приводить его в негодность. Ведь иногда достаточно было испортить пустяковую деталь, чтобы ракета взорвалась на старте или же сошла со своей траектории. Спайки многочисленных контактов делались, к примеру, так непрочно, что расходились сразу же после технического контроля. Важные детали из дефицитных жаропрочных металлов исчезали со складов, полуфабрикаты вдруг «по ошибке» попадали не в тот цех, и все это, вопреки требованиям фон Брауна, тормозило производство.

Непригодными к запуску оказывались каждая вторая ракета «Фау-2» и каждый пятый самолет-снаряд «Фау-1». Заключенные даже не знали, что «Фау-2» выпускались по Англии не позднее, чем через три дня после того, как покидали подземный завод.

Эсэсовцы чувствовали, что здесь налицо вредительство, но, несмотря на усиленный до предела контроль, не могли заполучить никаких убедительных доказательств.

Наконец о большом количестве отказавших ракет и самолетов-снарядов стало известно Гитлеру, Гиммлеру, Шпееру и верховному командованию вермахта. Аппарат нацистского сыска заработал на полный ход. Главное хозяйственно-административное управление СС дало секретную директиву: беспощадным террором сломить всякое сопротивление заключенных.

В лагере «Дора» эту директиву пронумеровали и аккуратно подшили к делу. Отныне она служила «основанием» для беспримерного террора, для массовых казней, совершаемых эсэсовцами по требованию руководства подземного завода, в котором оба Брауна играли влиятельную роль. Фашисты решили обеспечить бесперебойное производство своего «чудо-оружия» при помощи механизированных виселиц. «Изобретательные» эсэсовцы придумали способ казни 60 заключенных сразу. Два уцелевших очевидца, Оскар Бюхлер и Тео Веберс, рассказывают: «Под потолком штольни находилась крановая тележка, к которой были прикреплены две балки. Через каждую балку перекидывали по тридцать веревок с петлями, которые затем накидывались на шею приговоренных к смертной казни заключенных. Палач поднимался на крановую тележку, включал подъемный механизм, и таким образом всех 60 заключенных вздергивали одновременно. Если нужно было сразу повесить более 60 заключенных, а для эсэсовцев это «удовольствие» тянулось слишком долго, то еще живых осужденных опускали вниз, били их почти бездыханных табуретками и железными прутьями, а затем приканчивали выстрелами в затылок».

Но и это не сломило узников. Тогда служба безопасности стала подсылать к ним своих шпиков, переодетых в одежду заключенных; они должны были выловить организаторов саботажа. Однако лагерный комитет во главе с Альбертом Кунцем своевременно принял контрмеры. Доктор Чешпива пишет в своих воспоминаниях: «Он (Кунц. – Ю. М.) твердо и верно руководил работой организации Сопротивления, направленной против вышколенных кадров службы безопасности СС и «абвера»... Гестапо бросило против нас шпиков в одежде заключенных, которых мы большей частью вовремя распознали, и в этой борьбе не на жизнь, а на смерть никому из них не удавалось прожить долго... Подводя итог, можно сказать, что из этой неравной битвы мы вышли победителями. Хотя конструктор фон Браун лично осуществлял надзор над производством ракет, значительная часть этого коварного оружия, как видно из немецких источников, либо оказывалась негодной к запуску, либо терпела аварию между английскими графствами Саффольк и Гэмпшир. Эти отказы всегда вызывались саботажем заключенных, которые в процессе производства повреждали пилотирующее устройство»85.

В конце концов эсэсовцам удалось подослать к заключенным провокатора. Он успел выведать многое, прежде чем узники поняли, что это шпик.

Служба безопасности, гестапо, а также возглавлявшийся полковником Айххорном «абвер» произвели массовые аресты. Были схвачены и брошены в гестаповские застенки Альберт Кунц, доктор Чешпива, Ян Халупка, Любомир Баштар, Поль Шандон, Альфред Унтерайнер, Отто Рунки, Пауль Люциус, Гейнц Шнайдер, Христиан Вехам. Среди арестованных были бывшие французские офицеры, польские партизаны, чешские ученые, немецкие коммунисты, советские военнопленные.

«Я оказался в карцере в камере № 8, – писал впоследствии доктор Чешпива о тех страшных днях,– и слышал, как по ночам допрашивали немецких коммунистов. Они молчали. Альберта Кунца истязали, как, пожалуй, никого из нас, непрерывно в течение 14 дней. Перед рождеством 1944 года я встретил его в коридоре карцера и едва узнал. Но фашисты не могли сломить его. Альберт упорно отказывался подписать какие-либо протоколы допросов.
Эсэсовец Зандер набросился на него с криком:
– Убью тебя! Нам нужно только да или нет! Слышишь, ты? Убью!
Последние слова, которые я слышал от Альберта, были:
«Это естественный конец революционера: пуля, петля или быть избитым до смерти!»»


Память об этих героях Сопротивления, ценою собственной жизни стремившихся помешать варварскому обстрелу Англии брауновскими ракетами, живет и в сердцах английских антифашистов. Но нет им в Англии ни памятника, ни мемориальной доски. Зато английское «Общество межпланетных полетов» после заключения пакта НАТО «удостоило» эсэсовского штурмбанфюрера Вернера фон Брауна золотой медали!

Несмотря на массовые казни, саботаж заключенных не прекратился. В толстых досье эсэсовца Зандера теперь все чаще и чаще стали появляться экземпляры газеты «Свободная Германия», печатавшейся немецкими антифашистами в далекой Москве. В номере от 8 октября 1944 года, прежде чем он попал в архив службы безопасности, кто-то жирной линией подчеркнул слова: «Только тот немецкий рабочий и служащий защищает свою родину, кто склоняет товарищей по работе к саботажу, к срыву военного производства, чтобы не дать Гитлеру оружия для продолжения войны...»

Захватанный край этой газеты, найденной в раздевалке немецких рабочих, принудительно мобилизованных на военные предприятия, свидетельствует о том, что она побывала во многих трудовых руках.

Зандер и его шпики из СД установили усиленную слежку за немецкими рабочими-специалистами. Одного за другим таскали их на допрос, большей частью по ночам. Многие исчезли по мановению руки гестапо. Среди них были и те, кто тайком делился своим скудным пайком с советскими, польскими, французскими заключенными, и те, кто был связан с антифашистским движением Сопротивления.

Одним из них был Йозеф Цилинский. Он принадлежал к числу тех квалифицированных рабочих, которых концерны направили сначала в Пенемюнде, а затем в подземный центр ракетного производства в Гарце. Цилинский прибыл в Гарц в 1943 году и сразу установил контакт с советскими военнопленными. Ему помогло знание русского языка. Взаимное доверие установилось быстро. Вскоре один из немецких заключенных-уголовников, некий Медлер, выследил Цилинского и получил свои иудины сребреники. Цилинский был схвачен и брошен в карцер казармы Нордхаузена. Как и остальных товарищей по заключению, его ожидала виселица. Спас Цилинского случай. Во время налета англо-американской авиации на город Нордхаузен казарма была разбомблена. Цилинский бежал в близлежащие леса Гарца, где и скрывался до конца войны.

Интернациональная солидарность, воля к борьбе, отлично организованное сопротивление заключенных создали серьезное препятствие на пути нацистских ракетостроителей. Благодаря этому значительная часть ракетных планов Гитлера, Гиммлера и Брауна так и осталась на бумаге. Здесь, в мрачном подземелье завода в Гарце, согнанные на рабский труд чуть ли не со всей Европы люди во многом решали исход битвы на ракетном фронте.

Несмотря на разнузданный кровавый террор, нацисты добились весьма малого, к тому же они нуждались в дешевой рабочей силе – узниках.

Борьба народов против самого современного в те годы оружия не ограничивалась подземным центром ракетного производства. Где бы ни появлялись гитлеровцы со своими ракетами – брались за дело антифашисты.

Участники голландского движения Сопротивления, поддерживавшие связи с английской разведкой, вели наблюдение не только за постройкой пусковых установок, но и за доставкой по ночам тщательно охраняемых длинных «сигар» с взрывчаткой. Они контролировали шоссе и железнодорожные линии. Радиосигналы патриотов означали для Лондона объявление воздушной тревоги. Особенно отличились два мужественных голландских антифашиста – Аат ван дер Гиссе и Ян Ритшотен. Они также были преданы, попали в руки службы безопасности и «абвера», подверглись средневековым пыткам и убиты. Их товарищи по борьбе – 44 антифашиста – были замучены эсэсовцами в концлагере Маутхаузен86.

Операция «Эльстер» терпит крах

Двое в надувной лодке, с трудом переводя дыхание, гребли к берегу. Перед ними расстилалось восточное побережье Соединенных Штатов. Подводная лодка «U-1230» германского военно-морского флота, только что доставившая их сюда, легла на обратный курс. В беззвездную ночь с 29 на 30 ноября 1944 года небо было затянуто тучами, берег погружен во тьму. Наблюдатели у радаров, верно, дремали – как же иначе большой подводный корабль чужого флота смог вплотную приблизиться к американскому побережью?

Лодка причалила к берегу. Два хорошо натренированных эсэсовских диверсанта спрыгнули на землю. Гиммлеровская операция «Эльстер» («Сорока») началась. Агенты службы безопасности (СД) выпустили воздух из лодки и подхватили свои водонепроницаемые чемоданы. Там, скрытые под двойным дном, лежали 60 тысяч долларов, упакованные в мешочки бриллианты, микрофотокамеры, чернила для тайнописи, специальная радиоаппаратура. Под одеждой эсэсовцы прятали автоматические пистолеты.

У одного из них были поддельные документы на имя капитана Эдварда Грина из Бриджпорта (штат Коннектикут). Другой диверсант выдавал себя за Джека Миллера. На самом деле он звался Эрихом Гимпелем и числился агентом СД № 146 Главного Управления имперской безопасности. Отделом диверсий в Главном управлении руководил Отто Скорцени. Радиоинженер по специальности, Гимпель с 1935 года шпионил против Англии и США. Гитлеровский адмирал-шпион, начальник «абвера» Канарис направил его резидентом в Лиму, столицу Перу, где Гимпель действовал под видом торговца техническими товарами.

Перед тем как отправить Гимпеля на задание в США, его несколько месяцев знакомили с фашистским ракетным оружием, а специалисты-радиотехники концернов «АЭГ» и Сименса посвятили его в тайны нового метода наведения ракет на цель.

Сообщник Гимпеля, тоже агент службы безопасности, был американцем полунемецкого происхождения. Звали его Уильям Куртис Колпаг, агентурная кличка – «Билли». Он получил солидное электротехническое образование в Массачусетском технологическом институте и окончил военно-морской колледж, откуда вышел мичманом американского флота. Изменив своей стране, он несколько лет выполнял шпионские задания доктора Шольца, нацистского консула в Бостоне. Потом «Билли» через Аргентину и Португалию переправили в Германию. Эсэсовская секретная служба приберегала его для самых рискованных дел.

Каковы же были задачи операции «Эльстер»? Радионаведение фашистских суперракет на центр Нью-Йорка; сбор шпионской информации о работах над созданием американской атомной бомбы; действия нацистских диверсионных групп (их предполагалось забросить из Южной Америки) на предприятиях военной промышленности США.

После войны англичанину Бернарду Ньюмэну удалось ознакомиться с планом операции «Эльстер». Этот план он изложил следующим образом: «Немцы хотели заранее объявить о том, что Эмпайр Стейт Билдинг87 будет разрушен в определенный день и час. Моральный эффект оказался бы при этом огромным. Однако для этого требовалось оружие, которое било бы точно по цели... Скорцени указал на две возможности осуществления этого плана. Первая из них уже приобрела практическое значение – управление посредством радиосигналов. Другая носила характер более сенсационный: немцы экспериментировали с новой радиоаппаратурой, позволявшей наводить ракету не с базы запуска, а непосредственно из района цели. Диверсант был обязан к указанному моменту установить в Эмпайр Стейт Билдинг аппарат, который, проработав всего несколько минут, как магнит, притянул бы к себе ракету. Гиммлеру эта идея пришлась по вкусу»88.

Итак, эсэсовские агенты Гимпель и Колпаг уже находились в США и ждали сигнала. А на другой половине земного шара штурмбанфюрер СС Вернер фон Браун все еще экспериментировал, создавая ракету, гибельную для Соединенных Штатов. В его сейфе еще с 1941 года, за несколько месяцев до вступления США во вторую мировую войну, лежал проект обстрела Америки межконтинентальными ракетами. В биографии немецкого ракетного специалиста Германа Оберта об этом говорится следующее: «Однажды фон Браун дал ему (Оберту. – Ю. М.) задание спроектировать трансатлантическую ракету, которая могла бы достигнуть Нью-Йорка.

– Мы должны приняться теперь за проектирование ракет гораздо большего радиуса действия, – сказал фон Браун. – Прошу вас, разработайте теоретический проект такой двух– или трехступенчатой трансатлантической ракеты. Как она должна выглядеть? Сколько потребует горючего? Во сколько примерно обойдется?»89.

В октябре 1941 года Оберт закончил расчеты. В начале 1944 года, когда фашисты всеми силами старались заключить сепаратный мир с Англией и США, фон Браун в одной из своих ставших обычными дружеских бесед с Гитлером рассказал ему о плане создания ракеты для обстрела Америки. Фон Браун не ошибся в своих ожиданиях: Гитлер ухватился за эту идею, как утопающий за соломинку, он дал задание немедленно сконструировать такую ракету, «сократить период испытаний и сразу же начать ее промышленное производство». Все последние 14 месяцев войны – с февраля 1944 по апрель 1945 года – Гитлер не переставал подгонять команду фон Брауна. «Гитлер сулил Брауну все золото мира, он заставлял конструкторов работать по 15-16 часов в день без перерыва, то обещая им свою исключительную помощь, когда бывал доволен, то клеймя их как самых гнусных предателей в истории, когда ему казалось, что дело идет недостаточно быстро...»90

Вернер фон Браун жаждал денег и славы и не давал своим сотрудникам ни минуты отдыха. Проект принимал все более конкретные очертания. Агрегат «10» высотой 18 метров, диаметром 3,5 метра и весом 87 тонн должен был служить первой ступенью ракеты «А-9». Весь же колосс со смонтированным на нем оперением площадью 13 квадратных метров, весивший 100 тонн, за 35 минут полета должен был, израсходовав 70 тонн горючего, донести до Нью-Йорка всего одну тонну взрывчатки! Этот совершенно нерентабельный проект, который родился в воспаленном мозгу нацистов, одержимых манией величия и стремлением к мировому господству, сулил всем монополиям-участницам и их акционерам огромные прибыли. Гитлеровским же генералам он должен был послужить моральным подспорьем.

Однако создать ракету такого типа было технически нелегко. Это усугублялось лихорадочной спешкой. Пробный запуск первой ракеты «А-9/А-10», произведенный 8 января 1945 года, оказался неудачным. Вернер фон Браун с треском провалился.

Провалились и гиммлеровские агенты. Сначала им удалось благополучно проскользнуть под носом американских сторожевых кораблей, постов береговой обороны и контрразведки США. Но на этом и кончилось везение диверсантов. Разоблачить их помог антифашистски настроенный американец Том С. Уорренс. Он занимал видный пост в военной промышленности США. Колпаг, который когда-то был знаком с Уорренсом, попытался завербовать его, втянуть в операцию «Эльстер». Уорренс, дважды раненный на войне, на следующий же день отправился в федеральное бюро расследований и сообщил о готовящейся диверсии.

Там к его заявлению отнеслись весьма иронически, более того – высмеяли. Но Уорренс категорически требовал ареста фашистского диверсанта, хотя сотрудники ФБР и пугали его неприятными юридическими последствиями в случае, если обвинение окажется ложным.

Колпаг признался на первом же допросе и, желая спасти свою голову, сразу выдал Гимпеля, с которым расстался несколько дней назад. Сотрудники ФБР были вне себя от удивления. Как, неужели еще один агент СД обретается в Нью-Йорке и преспокойно спит где-то в Манхэттене? Колпаг, боясь суровой кары, заклинал их поскорее разыскать Гимпеля, пока не произошло беды. ФБР пришлось поднять в Нью-Йорке самую крупную тревогу за все годы второй мировой войны. Целая армия полицейских и агентов бюро, в форме и в штатском, получив описание внешности Гимпеля, охотилась за ним.

А тем временем Гимпель уже слал из номера 1559 отеля «Пенсильвания», расположенного в центре нью-йоркского сити, первые шифрованные радиограммы в Берлин. Вот уже четыре недели жил он в городе, небоскребы которого должен был помочь превратить в груду развалин. Если гитлеровские ракеты обрушатся на огромный город, где живут 8 миллионов человек, это, по расчетам нацистов, окажет большое психологическое воздействие.

Сотрудники ФБР выспрашивали у Колпага особые приметы и особенности поведения Гимпеля. Арестованный вспомнил, что Гимпель обычно держал монеты не в кошельке, а в верхнем левом кармане пиджака...

Наступили рождественские дни. Нью-Йорк готовился к сочельнику; никакой светомаскировки, никаких видимых признаков войны. Празднично настроенные люди даже и не подозревали о дьявольском плане, который собирались осуществить против них в далеком рыбацком поселке Пенемюнде на немецком острове Узедом, где находился фашистский ракетный центр. К газетному киоску на Таймс-сквер подошел одетый по последней американской моде мужчина. Не вынимая сигары изо рта, он потребовал иллюстрированный журнал, протянул продавцу долларовый банкнот; получив несколько центов сдачи, сунул их в левый верхний карман пиджака. Заранее проинструктированный киоскер сразу подал условный сигнал сотрудникам ФБР. Через несколько мгновений наручники защелкнулись на запястьях агента СД, в которого Гиммлер вложил целое состояние. Шпиона и диверсанта препроводили в специальную тюрьму форта Джей в штате Нью-Йорк, где посадили в проволочную клетку, день и ночь освещавшуюся яркой лампой.

Президент США Франклин Делано Рузвельт, когда его информировали о случившемся, приказал немедленно предать преступников военному суду «по обвинению в шпионаже и других враждебных действиях». Гимпель пытался вывернуться, все еще не теряя надежды воспользоваться той сотней тысяч марок, которые он получил от СС. И вот суд поднялся, чтобы вынести приговор двум эсэсовским террористам, которые хотели взорвать Нью-Йорк. Их признали виновными по всем пунктам обвинительного акта. Председатель суда полковник Клинтон Дж. Харрольд четко произнес слова смертного приговора: «То be hanged by the neck until dead!», что означает в переводе с английского: «Висеть, пока не умрешь!».

Колпага казнили. А второй шпион, часы которого, казалось, были уже сочтены, уцелел. После смерти Рузвельта новый президент Гарри Трумэн заменил ему смертную казнь сначала пожизненным, а затем тридцатилетним заключением. Благодаря стараниям боннского правительства Гимпель в 1956 году был освобожден американским правительством, препровожден в аденауэровский рейх, радушно принят там и щедро вознагражден в качестве компенсации за «позднее возвращение».

Но вернемся к 1945 году. Итак, у нацистов не осталось на американском континенте агентов, которые могли бы навести их ракеты на цель. Однако Вернер фон Браун нашел выход, опять же в гитлеровском духе: пусть ракету «А-9/А-10» направит на Нью-Йорк пилот-смертник! 24 января 1945 года фон Браун после пробного запуска заявил, что проблема последней ступени ракеты технически уже решена.

И только Советская Армия сорвала планы фашистских ракетчиков. Ожесточенное сопротивление эсэсовских частей не смогло остановить советские войска на Одере. Нацистам пришлось спешно переносить свои испытательные полигоны дальше на запад. Не успевал бетон стартовых площадок просохнуть, как начиналось новое отступление гитлеровцев.

Нынешние западногерманские партнеры США по агрессивному блоку НАТО и по сей день цинично прославляют нацистского конструктора Вернера фон Брауна за его попытку создать ракету, предназначавшуюся для удара по территории Соединенных Штатов. Издаваемый военным министерством ФРГ журнал «Зольдат унд техник» пишет: «Там (в Пенемюнде. – Ю. М.) он вместе со своими сотрудниками сконструировал на основе «Фау-2» первую двухступенчатую ракету дальнего действия. То была так называемая «Америка-ракета А-9/А-10»– первая пилотируемая летчиком межконтинентальная ракета, колосс длиною 29 метров, с дальностью полета 5000 километров и грузом взрывчатки, равным 1000 килограммов... Этот первый «привет» от Вернера фон Брауна, – признает журнал, – так и не был изготовлен»91. Тем не менее фон Браун, носивший черную эсэсовскую форму и жаждавший богатств, обещанных Гитлером, до последнего момента носился с мыслью о ракете, при помощи которой можно будет терроризировать и шантажировать американцев.

«Если бы мы заполучили его (фон Брауна. – Ю. М.) в 1945 году, – заявил известный английский кинорежиссер Дж. Ли Томпсон,– то наверняка предали бы суду военного трибунала. И, вероятно, он был бы повешен». Ли Томпсон сказал это в связи с постановкой в Америке «суперфильма» под названием «Вернер фон Браун: стремлюсь к звездам». Но фон Браун (об этом фильм умалчивает) стремился прежде всего к иной, к земной и весьма низменной цели: к истреблению английского гражданского населения, на которое обрушились его «Фау-1» и «Фау-2». Впрочем, он весьма охотно перебил бы своими ракетами и американцев.

Приказ Гиммлера: «Скрыться!»

«Русские танки у Штеттина!» Когда дежурный унтер-офицер ворвался с этой ошеломляющей вестью в офицерское казино ракетного центра Пенемюнде, все побледнели. Советская Армия на Одере! И ее не остановить! Теперь конструкторам ракетного оружия стало не до новых проектов – они побросали остро заточенные карандаши и ринулись на запад.

Об этих днях горького похмелья Вернер фон Браун однажды вспомнил в кругу своих единомышленников в американском ракетном городке Хантсвилле:

«Когда в январе 1945 года стало ясно, что Красная Армия подходит все ближе, я оказался в Пенемюнде более или менее предоставленным самому себе. Генерал Дорнбергер находился в Бад-Захсе в Средней Германии, где занимался (ракетным. – Ю. М.) обучением войск. В этот критический период я получил с полдюжины всяких приказов от самых различных германских органов, которые предписывали мне эвакуироваться со всем имуществом и специалистами. Но как осуществить такую эвакуацию, предусмотрительно не указывалось. Другие приказы, главным образом местных властей, например гаулейтера Померании и командующего обороной Балтийского побережья, гласили: «Оставаться на месте, а каждый, кто не пожелает защищать священную землю Померании, будет расстрелян как дезертир!» Тогда в одном из крестьянских домов недалеко от Пенемюнде, где мы могли чувствовать себя не под надзором, я устроил совещание начальников отделов и познакомил их со всеми этими противоречивыми приказами. Я сказал: «В этой ситуации мы должны принять решение сами». Голосование показало, что все за то, чтобы двинуться на запад. Затем я созвал общее собрание всего нашего персонала (а он составлял минимум четыре тысячи человек) и не долго думая зачитал те приказы, в которых говорилось об эвакуации. О других приказах и распоряжениях я просто-напросто умолчал, и передислокация была одобрена. Это решение и стало именоваться «приказом фюрера»»92.

В рассказе Вернера фон Брауна кое-что намеренно искажено. Приказ как можно быстрее эвакуироваться из Пенемюнде в действительности был отдан не им самим, а Гитлером и Гиммлером: они ни в коем случае не могли допустить, чтобы в руки Советской Армии попало хоть что-либо, имеющее отношение к секретному оружию. Вернер фон Браун лишь задним числом приписал себе «неповиновение» властям.

На деле эвакуация из Пенемюнде происходила совсем не так. В самом конце 1944 года Гитлер назначил рейхсфюрера СС Гиммлера командующим «группой армий Висла», приказав ему любой ценой остановить Советскую Армию на Одере. Гиммлер поставил во главе дивизий самых отъявленных нацистов. Таким был, к примеру, оберштурмбанфюрер СС и начальник диверсионной службы СД Отто Скорцени, которому было поручено оборонять плацдарм на Одере у города Шведта. Эсэсовцы выселили из зоны боев всех жителей, позволив им взять с собой только самое необходимое, затем открыли на Одере шлюзы и затопили тысячи гектаров немецкой земли. Каждому подростку от 14 лет и мужчине до 65 лет вручили винтовку, автомат или противотанковый «фаустпатрон» и отправили на фронт. Каждый, кто без разрешения покидал часть, получал пулю или петлю. На придорожных деревьях раскачивались повешенные за «дезертирство» и неповиновение, а под ними нескончаемым потоком шли люди, согнанные эсэсовцами с родных мест. Дороги были забиты брошенной техникой, а по обочинам валялись опрокинутые фургоны, павший скот, ручные тележки и детские коляски.

И вот в этой обстановке из Пенемюнде на запад двинулась длинная колонна автомашин. 2 тысячи грузовиков и тысяча прицепов везли 12 тысяч тонн груза и несколько тысяч специалистов, большей частью вместе с семьями. Эвакуация была подготовлена весьма тщательно: об этом свидетельствуют специально изготовленные дорожные указатели с понятными только посвященным сокращением «V. z. b. V» – «Оружие возмездия особого назначения»93. Гиммлер позаботился о максимально полном демонтаже пенемюндских объектов, что вполне соответствовало желаниям фон Брауна. В то время как насильно эвакуируемым жителям Восточной Пруссии и Померании приходилось шагать пешком, а немецкие фронтовые части испытывали большую нужду в горючем, Гиммлер не пожалел для ракетчиков огромного количества бензина.

Команда Вернера фон Брауна вывезла из Пенемюнде все, что только представляло какую-либо ценность. Ракетчики, писал вскоре после войны нью-йоркский иллюстрированный журнал «Лук», «погрузили все движимое имущество, включая машины, модели, планы и другие документы...»94

В автоколонне рядом с фон Брауном уже не было инженера Клауса Риделя. Вместе с отстраненным от дел с 1934 года Рудольфом Небелем он являлся владельцем самого крупного в Германии ракетного патента и многие годы принадлежал к кругу самых близких друзей Брауна. Но поскольку Ридель не пожелал облачиться в эсэсовскую форму и придерживался собственных концепций в ракетном деле, между ним и фон Брауном постоянно возникали разногласия. И вот в 1944 году Ридель внезапно погиб при автомобильной катастрофе. Несчастный случай? Об этом говорили только шепотом. Никто не решался высказать свои сомнения вслух: с тех пор как эсэсовцы обосновались на ракетном острове, это было равнозначно самому себе вынести смертный приговор. Правда стала известна только после войны.

Бывший административный директор Испытательной базы Пенемюнде Вилли Генте показал в 1952 году под присягой: прибыв на место происшествия сразу же после гибели Клауса Риделя, он понял, что катастрофу подстроили, – сломавшаяся правая рулевая штанга была явно подпилена. Генте подтвердил, что у Риделя вообще были плохие отношения с эсэсовцами и правителями третьего рейха и в конце 1943 или начале 1944 года он находился под следствием. Как удалось установить автору книги, в связи с этим расследованием Ридель в ночь с 20 на 21 марта 1944 года был арестован и доставлен в гестапо Штеттина. С 2 апреля 1944 года он был фактически подвергнут аресту: его повсюду сопровождала специально приставленная охрана. Таков был конец немецкого инженера-ракетчика, своим опытом и квалификацией намного превосходившего Вернера фон Брауна.

В начале февраля 1945 года кавалькада ракетчиков прибыла в Нордхаузен. Там серийное изготовление ракет продолжалось еще восемь недель и достигло предельной производительности. Но надежда гитлеровцев на «чудо-оружие» оказалась тщетной.

Англо-американские войска не спеша продвигались к Гарцу. Нацисты не оказывали им сколько-нибудь значительного сопротивления. Они бросили все силы, еще имевшиеся в северной части Германии, а также остатки своих разбитых армий в битву за Берлин – против неудержимо наступавших советских войск. Удерживать Нордхаузен вместе с центром ракетного производства «Дора» стало невозможно.

3 апреля 1945 года командир армейского корпуса ракетного оружия группенфюрер СС Ганс Каммлер приказал «немедленно эвакуировать руководящие кадры производства оружия «Фау» в так называемую «Альпийскую крепость»». Генерал-лейтенант Дорнбергер, обеспечивавший снабжение Каммлера ракетами и руководивший обучением специальных ракетных войск в Бад-Захсе, недалеко от Нордхаузена, отобрал для эвакуации около пятисот специалистов-ракетчиков.

4 апреля 1945 года, за четыре дня до взятия Нордхаузена, когда танковые авангарды американской армии оставили позади Геттинген, американская авиация совершила налет на концлагерь «Дора-Миттельбау». Бомбами, изготовленными в Детройте и Сан-Франциско, было убито множество русских, французов, поляков и чехов – узников зловещего лагеря.

У эсэсовцев не хватило времени привести в исполнение свой чудовищный план уничтожения заключенных: загнать узников в штольни, а затем, завалив взрывами и замуровав все выходы, удушить их газом. Тогда лагерное начальство построило 30 тысяч заключенных в колонны, и начался марш смерти. Узников гнали в Люнебургскую пустошь, чтобы уничтожить всех до единого: они должны были унести в могилу тайну фашистского ракетного производства.

В одной из колонн среди 2 тысяч заключенных смертников шел Симон Феликс. На его глазах озверевшие охранники-эсэсовцы расстреляли после налета американской авиации 500 узников; сотни погибли от голода. Остальных палачи убили около селения Гарделеген. Симон Феликс рассказывает, что тысячу с лишним заключенных, треть которых составляли советские военнопленные, загнали в большой сарай и там уничтожили противотанковыми «фаустпатронами», ручными гранатами, автоматными очередями. Такая же участь постигла и другие колонны заключенных концлагеря «Дора». После войны окружные власти города Вольмирштедт (ГДР) произвели эксгумацию трупов заключенных из колонны, которую эсэсовцы гнали в направлении города Стендаль. Результаты эксгумации показали, что у большинства убитых проломлен или прострелен череп, а некоторые из жертв, как это установлено по положению тел, были закопаны в общие могилы живыми95.

В то время как эсэсовцы с ведома и согласия руководства подземного ракетного завода уничтожали заключенных лагеря «Дора-Миттельбау», Вернер фон Браун, генерал Дорнбергер и специалисты-ракетчики, общим числом 468 человек, следовали в указанный им район Обераммергау (Бавария). Официальное задание, данное Дорнбергеру, гласило: «Продолжать важные для войны эксперименты». И это всего за четыре недели до безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии! Вернер фон Браун и его подручные все еще не сдавались. Они устремились в тот труднодоступный для американских наземных войск район, который нацисты высокопарно назвали «Альпийской крепостью». Верховным шефом здесь был назначен обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер – начальник полиции безопасности и СД.

В колонне Дорнбергера находился инженер Гельмут Гретруп. Эсэсовская служба безопасности уже давно считала его «ненадежным». С 1942 года он состоял под особым наблюдением гестаповцев. Весной 1945 года эсэсовцы посадили его в гестаповскую тюрьму Штеттина, но вскоре, поскольку он был незаменим, выпустили, приставив к нему постоянную охрану. Гретруп не хотел больше принимать участия в гитлеровской ракетной программе, к тому же он чувствовал опасность, грозящую ему со стороны СД. В письме автору книги от 12 марта 1962 года Гретруп сообщил: «В апреле 1945 года был составлен поезд из специалистов по «Фау-2», который отправился в Обераммергау. С этим поездом выехал и приставленный ко мне охранник в штатском; как я узнал впоследствии, в кармане у него лежал приказ о моем аресте в день прибытия на место. Но обер-штурмбанфюрер СС Гайзен из Нордхаузена считал, что экзекуции, распоряжение о которой было им отдано, меня следует подвергнуть немедленно. Я сбежал с поезда и вместо того, чтобы явиться в Обераммергау, перешел через приближавшуюся линию фронта к американцам».

Пока эсэсовцы расправлялись с заключенными «Доры», поезд с нацистскими ракетчиками мчался на юг и наконец прибыл в Гармиш-Партенкирхен – райский уголок для любителей лыжного спорта. Оттуда путь их лежал в район, где сходились границы трех государств – Швейцарии, Австрии и Германии. Здесь, вблизи высокогорного курорта Хинделанг, Вернер фон Браун расположился в фешенебельном отеле «Ингебург» (Оберйох), где он со своими подручными и провел последние недели войны, наслаждаясь великолепной природой и загорая на весеннем солнце. Владелец отеля на запрос автора книги сообщил: «Профессор фон Браун со своим штабом прибыл незадолго до конца войны вместе с грузовой колонной, которой командовал генерал Дорнбергер... В этой группе находилось множество офицеров, фельдфебелей, унтер-офицеров, машинисток и прочих лиц, но делать им тут особенно было нечего. Продовольствие и спиртные напитки они привезли с собой или же им их доставляли».

На немецкой земле бушевала смерть, а здесь шла беспробудная пьянка. Нелепый фарс с «геройским» самоубийством Гитлера был воспринят ракетчиками-фанатиками как конец Германии. Они решили в плен не сдаваться, а... ждать, пока янки придут и заберут их сами! Навстречу американским частям выехал Магнус фон Браун-младший: он должен был привести сюда американцев, предварительно выяснив, находится ли среди них вашингтонский профессор Гетц Энтони Брифс. На то были свои причины.

И вот вскоре на извивающейся серпантинной лентой дороге появился мчащийся к Оберйоху «джип». В нем – трое американцев. Один из них мистер Брифс.

Фашистские ракетчики выстраиваются в три ряда. Генерал-лейтенант Дорнбергер официально просит взять их в плен. Американцы держатся запросто. Профессора Брифса интересует единственный вопрос: «Where is Dr. Braun?» – «Где доктор Браун?»

Мистера Брифса подвели к Брауну. Знакомство состоялось.

Отец Вернера фон Брауна впоследствии выболтал, что именно побудило его сына и остальных фашистских ракетчиков переметнуться к американцам: «Вместе с большинством других руководящих лиц в области ракетных исследований и производства они в конце концов сдались американцам в Оберйохе (Альгеу). Там они – впрочем, без всякого давления на них (! – Ю. М.) – предложили свое сотрудничество Америке, так как уже не видели никакой возможности продолжать свою деятельность в Германии и из всех наших прежних врагов Америка... в политическом и деловом плане подходила им более всего»96.

Итак, прежние хозяева – Гитлер, Гиммлер и иже с ними обанкротились, а посему Вернер фон Браун решил найти себе других! США казались теперь Вернеру фон Брауну наиболее многообещающими и в «политическом и в деловом плане», хотя какими-нибудь ста днями ранее он хотел обрушить на Нью-Йорк свои гигантские ракеты. Дабы сделать правдоподобной такую ошеломляюще внезапную смену своих взглядов и убеждений, фон Браун стал уверять, что в моральном и политическом отношении он всегда был безупречен. Обер-ракетчик, например, заявлял: «Многие – солдаты, ученые и прочие – сознавали, что они служили режиму, законность которого была более чем сомнительна. Но что может сделать отдельный человек в таком положении? Может ли он бежать или же должен твердо стоять на своем посту? Я решил остаться (с Гитлером. – Ю. М.)»97. Вернер фон Браун внезапно «позабыл» и о своем усердии в оснащении вермахта оружием агрессии, и о своем угодничестве перед Гитлером, и о матерях и младенцах, убитых его ракетами в Лондоне, Антверпене, Льеже и Ремагене, и о горах трупов в концлагере «Дора», и о служивших виселицами электрокранах своего подземного ракетного завода!

Другая попытка отмыть от крови фашистского убийцу была предпринята после войны – постановкой уже упоминавшегося фильма «Вернер фон Браун: стремлюсь к звездам». В этом фальсифицирующем истину фильме, сценарий которого фашистский ракетчик лично подверг строгой цензуре, есть, например, такая сцена. Американский офицер, допрашивающий фон Брауна, обвиняет его в том, что он дал гитлеровскому правительству оружие массового уничтожения. В ответ Вернер фон Браун заявляет: «Если все, кто работал на ракетном заводе, – военные преступники, то тогда и я тоже. Я сконструировал ракеты задолго до войны. Космонавтика – вот все, что меня интересует»98.

Нет, не космос, не далекие миры были целью фон Брауна, а уничтожение противников гитлеровского режима ракетами, которые он неустанно проектировал. Верно только одно: создавать эти орудия убийства Вернер фон Браун начал задолго до войны. Сегодня он предпочитает не вспоминать и о том, что советские, польские, французские, голландские, чешские и немецкие антифашисты, нередко жертвуя своей жизнью, наносили чувствительный урон его ракетной программе смерти.

Уроки истории ничему не научили фон Брауна. Он по-прежнему такой же заклятый враг мира и закоренелый милитарист, как и в годы третьего рейха. Разница только в том, что ныне Вернер фон Браун служит другим хозяевам.

Спасение приходит из-за океана

Однако вернемся назад и посмотрим, почему профессор Брифс последовал за американскими танками туда, где он смог заключить в свои объятия Вернера фон Брауна.

Обратимся к истории. В 1872 году германский рейхстаг принял «закон об иезуитах», запрещавший деятельность в Германии этого строго по-военному организованного ордена, издавна стремившегося обрести политическое влияние. В течение 50 лет католическое духовенство всячески добивалось отмены закона, препятствовавшего подрывной политической деятельности иезуитов. Сделать это удалось только в 1917 году. Иезуит Брифс, занимавший важный пост в кайзеровском ведомстве внутренних дел, развернул в прессе широкую кампанию за отмену закона. Начальником бюро информации ведомства внутренних дел был тогда не кто иной, как отец Вернера фон Брауна Магнус фон Браун. Благодаря стараниям Брифса и Брауна закон 1872 года был отменен, тем самым были сняты и препоны, мешавшие политической деятельности иезуитов в Пруссии и во всей Германии.

В 1934 году профессор Брифс перебрался в США, где начал преподавать политическую экономию в иезуитских колледжах. Начало второй мировой войны застало Брифса в Джорджтаунском университете в Вашингтоне.

Иезуиты не забыли помощи, оказанной им Магнусом фон Брауном, тем более, что в 1943 году в Ватикане появился его старший сын Зигмунд. Правда, в 1941 году этот гитлеровский дипломат был арестован англичанами в Аддис-Абебе, но вскоре выпущен и в конце 1942 года вернулся через Кению в Германию, где ему дали поручение весьма деликатного свойства.

После мощного удара, который Советская Армия нанесла вермахту на Волге, и дальнейших поражений гитлеровцев на Восточном фронте, нацисты, а особенно эсэсовская верхушка, стали предпринимать попытки вступить в переговоры с англичанами и американцами с целью заключить антисоветский союз между Германией, Италией, Японией, с одной стороны, и Великобританией и США – с другой. Наиболее подходящим местом для переговоров нацисты сочли Ватикан. Придавая этой миссии исключительное значение, они направили туда самых опытных дипломатов.

Весной 1943 года в Ватикан прибыл назначенный к папе послом бригаденфюрер СС и довереннейший сотрудник личного штаба Гиммлера барон Эрнст фон Вейцзекер. До этого в течение четырех лет барон занимал должность статс-секретаря фашистского министра иностранных дел фон Риббентропа. В списках эсэсовцев Вейцзекер стоял по выслуге лет на 301 месте и был награжден «золотой шпагой рейхсфюрера СС»99. Характерно, что в качестве помощника к Вейцзекеру был прикомандирован сын старого пособника иезуитов Зигмунд фон Браун.

Государственный департамент США направил к папе Пию XII под видом личного посланника Майрона Чарлза Тэйлора. Этот американский миллионер-католик занимал пост директора компании «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» и представлял интересы треста Моргана, а также Уолл-стрита. Тэйлор не скрывал своих симпатий к фашизму.

Американский автор Авро Манхэттэн, отличный знаток профашистских интриг Ватикана, писал об одной из них, в которой принял участие Зигмунд фон Браун100.

«Нацистский посол в Ватикане барон Вейцзекер неоднократно посещал папу и кардинала – статс-секретаря (кардинала Маглионе. – Ю. М.), а также встречался с Майроном Тэйлором (в июне – июле 1944 года. – Ю. М.)... Во время предпринимавшихся папой усилий с целью помочь фашистской Германии заключить мир Вейцзекер со всей серьезностью стремился договориться с Ватиканом насчет условий этого мира. В мае и июне кардинал Маглионе, Майрон Тэйлор, барон фон Вейцзекер и английский посол неоднократно совещались; поводом для таких совещаний было решение повторить в Германии итальянские события, чтобы таким образом «открыть путь к прекращению военных действий». Решение это следовало осуществить быстро. Полный развал всего центрального участка гитлеровского Восточного фронта, выход Италии из войны, предстоявшее вторжение союзников на Западе – все это были явные признаки неотвратимого поражения Германии, которое теперь стало лишь делом времени. В то время как союзникам было важно скоординировать свои военные усилия и нанести нацистской Германии решающий удар, Ватикан заботился о том, чтобы политическими маневрами обеспечить сохранение в Германии основ фашизма»101.

Ватикан, где находилась и резиденция генерала ордена иезуитов, явился одним из центров антикоммунизма, оплотом заговора против прогресса и мира во всем мире. Поскольку крушение фашистской «оси Берлин – Рим – Токио» стало уже очевидно, католический клир желал превратить Соединенные Штаты в свой военный арсенал борьбы против коммунизма. И уж конечно в этом антикоммунистическом арсенале почетное место должно было занять гитлеровское ракетное оружие.

Именно поэтому иезуит Брифс и получил задание отправиться в Германию, найти Вернера фон Брауна и обеспечить ему полную безопасность102. Вот почему нацистский дипломат Зигмунд фон Браун еще до окончания войны сообщил своему братцу Вернеру о прибытии «старого знакомого нашей семьи и политического друга» профессора Брифса.

Начальником профессора Брифса во время поисков Вернера фон Брауна был генерал-лейтенант американской секретной службы Дональд Линдер Путт103. Ему военное министерство США поручило заполучить не только нацистские ракеты, но и их конструкторов. Генерал Путт возглавил пресловутую «операцию Пейперклип», что в переводе с английского означает «операция Канцелярская скрепка». Название загадочное, но объяснялось оно довольно просто: в картотеке лиц, за которыми охотилась американская секретная служба, карточки с фамилиями нацистских ракетчиков были сколоты специальными нержавеющими канцелярскими скрепками.

В группе Путта выделялся своей холеной внешностью некий господин в офицерской форме и темных солнцезащитных очках. Это был американский инженер Ричард Уильям Портер. Ему разведка США была обязана многими весьма ценными данными о гитлеровских ракетчиках. Американцы располагали весьма подробными данными о каждом из них, полученными не в результате совместной деятельности с английской секретной службой. Источник информации был иным: просто-напросто мистер Портер принадлежал к руководящей верхушке крупнейшего американского электроконцерна «Дженерал электрик компани», поддерживавшего деловые связи с германскими монополиями.

Посланец «Дженерал электрик» не жалел сил своих, взбираясь на альпийские кручи, лишь бы поскорее добраться до Вернера фон Брауна: ведь американские концерны рассчитывали на огромные прибыли от производства ракет. «Дженерал электрик компани» давно уже приметила, какой выгодный бизнес делает на ракетах концерн «АЭГ», да и сама американская компания снимала сливки с производства «чудо-оружия», когда гитлеровские дьявольские «сигары» обрушивались на Англию и Бельгию, а под конец и на немецкую землю. Ведь еще в 1922 году «Дженерал электрик» заключила с «АЭГ» договор о партнерстве, а в 1929 и 1936 годах приобрела значительную часть его акций, составившую в конечном итоге не менее одной пятой всего капитала германского концерна. Тесно переплетающиеся интересы международного капитала и на этот раз оказались сильнее, чем противоречия между капиталистическими государствами. Народы истекали кровью, а монополии обогащались. Победа или поражение означали для владельцев денежных мешков прежде всего – какая именно группа монополий одержит верх. Итак, эта далеко не святая троица – махровый антикоммунист иезуит Брифс, генерал Путт из Пентагона и представитель алчного моргановского треста Портер – бросилась на поиски возглавляемых фон Брауном ракетчиков. Их не смущало ни нацистское прошлое конструкторов «чудо-оружия», ни расходы, которые, впрочем, должен был возместить ракетный бизнес. Они заботились прежде всего о том, чтобы усилить военный потенциал Соединенных Штатов для будущей антикоммунистической агрессии. Посланцы из-за океана спешно приступили к демонтажу центра ракетного производства в Нордхаузене, чтобы успеть сделать это до отвода американских войск на установленную еще ранее демаркационную линию: ведь Тюрингия, где находился этот центр, входила по союзническим соглашениям в Советскую зону оккупации Германии. Многотонные американские военные грузовики в огромном количестве вывезли из Нордхаузена детали ракет, машины, чертежи, модели, а кроме того – более сотни комплектных ракет «А-4». В Антверпене их погрузили на суда и отправили в США104. Американская секретная служба захватила и также отправила за океан «тысячи тонн»105 документации, связанной с конструированием и производством ракет.

Ни один немецкий ракетчик или инженер-ученый не должен был ускользнуть из рук военных монополий США. Едва смолкли орудия, едва народы облегченно вздохнули, как по требованию реакционных американских кругов из Германии начали вывозить в США всех видных специалистов военной промышленности, особенно в области ракетного дела. Вот официальное свидетельство самого Ричарда У. Портера, относящееся к 1959 году: «Тот факт, что в те месяцы (с марта 1945 года. – Ю. М.) многие сотрудники доктора Брауна были эвакуированы из той области, которая позднее стала частью Восточной Германии, следует отнести главным образом за счет моих личных усилий. Осуществлялось это с целью дальнейшей отправки их в Соединенные Штаты. Во исполнение договора (с нацистскими ракетчиками. – Ю. М.) «Дженерал электрик» в первые годы их пребывания в Америке предоставила в распоряжение доктора фон Брауна и его группы все необходимое, в частности обеспечила оборудование и введение в строй первой базы в Эль-Пасо (Техас), а также оказала помощь в их перебазировании в Редстоунский арсенал и создала здесь (в Хантсвилле. – Ю. М.) ракетные заводы»106.

Американская команда охотников за немецкими специалистами-ракетчиками расположилась в начале 1945 года со своими канцелярскими скрепками на курорте Бад-Киссинген в отеле «Виттельсбахер-гоф». Туда «секретная служба американской армии в большой спешке, но по заранее составленному плану доставляла вывезенных из советской (оккупационной) зоны (границы которой были заранее согласованы между союзниками по антигитлеровской коалиции и являлись для них обязательными. – Ю. М.) немецких ученых-ракетчиков и инженеров... Небольшой отель, теперь уже переоборудованный под сберкассу, напоминал лагерь. Пока мужчины проходили отбор с точки зрения их технической квалификации, жены ракетчиков устроили нечто вроде коммунальной кухни, которая снабжалась американскими продуктами. Дети заполонили вестибюль отеля, внезапно ставшего колыбелью американских ракетных исследований»107.

Такова была политика влиятельных сил США. Она проводилась вопреки совместно подписанной правительствами США, СССР и Великобритании в октябре 1943 года декларации об ответственности гитлеровцев за совершенные преступления. Эта декларация категорически предупреждала фашистских военных преступников, что «три союзных державы наверняка найдут их даже на краю света и предадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие»108. Между тем военный преступник Вернер фон Браун находился отнюдь не на краю света, а в курортном местечке Германии, в американской зоне оккупации. А фамилия Брауна, вместо того чтобы значиться, как ей положено, вместе с фамилиями многих его коллег-ракетчиков в списке военных и нацистских преступников, стояла под сулящим круглые суммы контрактом с «Дженерал электрик компани».

Американские власти торопились как можно скорее вывезти из Германии завербованных ими нацистских ракетчиков. Когда 2 августа 1945 года президент Гарри Трумэн поставил в Потсдаме свою подпись под соглашением, которым предусматривались, в частности, «полное разоружение и демилитаризация Германии и ликвидация всей германской промышленности, которая может быть использована для военного производства»109, Вернер фон Браун уже сбежал из страны своих аристократических предков. Его приезд в Соединенные Штаты был скрыт даже от выдающего визы государственного департамента. В ноябре 1945 года в Нюрнберге собрался Международный военный трибунал, чтобы судить главных нацистских и военных преступников. Правда, на скамье подсудимых все же оказались эсэсовские шефы фон Брауна, гитлеровский министр вооружения Шпеер и некоторые представители военных монополий110. А вот самого фон Брауна в Германии не обнаружили! И не удивительно: в это время в американском форте Блисс и на полигоне Уайт Сэндс Браун монтировал захваченные разведчиками США ракеты «Фау-2». Американские офицеры и представители военных концернов знакомились с «гвоздем» фашистской военной техники. Все это происходило в строгой тайне. В Соединенных Штатах, с гордостью сообщал в 1952 году западногерманский журнал «Вельтраумфарт», Вернеру фон Брауну «в качестве первоочередной задачи было поручено обучить персонал американской армии и инженеров „Дженерал электрик компани“ обращению с „Фау-2“»111.

Когда в 1946 году Международный военный трибунал в Нюрнберге в своем приговоре объявил гитлеровские СС преступной организацией, подчеркнув при этом, что, «рассматривая вопрос об СС, Трибунал включает сюда всех лиц, которые были официально приняты в члены СС, включая членов «общих СС», войск СС, соединений СС «Мертвая голова»»112, ни один сотрудник ФБР не был послан на роскошную виллу импортированного в США штурмбанфюрера СС Вернера фон Брауна. Американская военщина, магнаты военной промышленности и секретная служба США и по сей день не сочли нужным подвергнуть Вернера фон Брауна хотя бы формальной денацификации. А западногерманская печать откровенно превозносит этого нацистского преступника, который, по ее мнению, «поступил правильно, когда весной 1945 года предоставил себя в распоряжение американцев... Выбрав США, он выбрал демократию и свободу»113.

Странная это, однако, демократия, которая берет под особую защиту эсэсовских штурмбанфюреров! Странная это свобода, когда на свободе остаются фашистские преступники! Нет, Вернер фон Браун выбрал вовсе не демократию и не свободу, а доллары Уолл-стрита и опеку Пентагона, и сделал он это, чтобы и впредь осуществлять свои опасные для дела мира планы.

О том, какое значение в этих планах приобретает Вернер фон Браун и его ракеты, откровенно писал начальник Редстоунского арсенала в Хантсвилле генерал Хольгер Нельсон Тофтой114 в официальном органе американских вооруженных сил газете «Старс энд страйпс»: «Немецкая ракета „Фау-2“ сэкономила американской военной технике (ведь когда эти ракеты были доставлены из Германии, мы еще были в этом деле просто приготовишками) 50 миллионов долларов и 5 лет, которые ушли бы на исследовательскую работу»115. Так гитлеровский фаворит стал первым ракетчиком сначала американской армии, потом Соединенных Штатов в целом, а затем и «огромной надеждой свободного мира»116, как назвала его одна западногерманская газета.

Прежде Вернера фон Брауна опекала секретная служба Гиммлера. Ныне он находится под покровительством американского Центрального разведывательного управления. При участии фон Брауна получили дальнейшее развитие два опаснейших средства массового уничтожения, созданные империалистическими государствами во время второй мировой войны: атомная боеголовка и ее носитель – баллистическая ракета. Американские империалисты угрожают этим оружием народам, не желающим установления мирового господства США. А Вернер фон Браун уже похваляется тем, что он конструирует вооруженную ядерными ракетами межпланетную станцию, с помощью которой США якобы смогут осуществить свои планы господства над всем миром117.

Итак, Вернер фон Браун не просто остался таким, каким был. Он стал еще более опасным, ибо Пентагон снабдил его ракеты ядерными зарядами. «Ракетный барон» всегда чувствовал себя отлично там, где куется оружие агрессии и массового убийства, среди воинствующих милитаристов и жаждущих крови империалистов. Такова преемственность между Пенемюнде и Хантсвиллом.

Американские шефы Вернера фон Брауна делают все, чтобы сохранить в тайне нацистское прошлое почетного обитателя ракетного города Хантсвилла. Они представляют бывшего гитлеровского ракетчика как безобидного мечтателя о звездных пространствах. На самом деле Вернер фон Браун вновь мечтает об агрессии и войне. С помощью его ракет воинствующие круги Соединенных Штатов и других стран НАТО рассчитывают повернуть историю вспять.

Но мировая история не стоит на месте. Соотношение сил в мире изменилось в пользу социализма. Ныне решающим фактором развития человеческого общества стала мировая система социализма. Лагерь мира во главе с Советским Союзом располагает для своей обороны непревзойденной военной мощью, и это служит серьезным предупреждением не в меру ретивым агрессорам, к числу которых принадлежит и барон Вернер фон Браун. Однако, пока этот бывший эсэсовский штурмбанфюрер играет важную роль в развитии военной ракетной техники империалистических агрессивных сил, народы должны держать его под своим неослабным наблюдением.

Иллюстрации



26 мая 1943 года, Пенемюнде. Вот они, нацистские преступники. В первом ряду слева направо: гросс-адмирал Дениц, генерал артиллерии Брандт, полковник Дорнбергер и Вернер фон Браун (со значком гитлеровской партии в петлице).








Англичанка – старший лейтенант Констанция Бэбингтон-Смит («Бэбс»). Это она первая обнаружила на аэрофотоснимках брауновскую ракету.








Польские партизаны после успешной операции по обнаруживанию «чудо-оружия».








Через несколько минут дьявольская «сигара» фон Брауна обрушится на Лондон.








Орган нацистской партии газета «Фёлькишер беобахтер» сообщила о награждении конструкторов «Фау», утаив их имена.








Подписанный Гитлером секретный приказ, предписывающий обеспечить бесперебойное производство вооружения, в том числе ракетного оружия.








Врата нацистского ада. Туннель «А» подземного ракетного завода «Дора». Отсюда на поверхность земли вывозили только трупы и ракеты.








Каторжный труд и плеть вместо пищи. Результат – трупы узников «Доры».








Днем и ночью стлался дым из трубы крематория концлагеря.








Американцам гитлеровские ракетчики предпочли сдаться в штатской одежде. Слева направо: лейтенант Магнус фон Браун, генерал-лейтенант Дорнбергер (в шляпе и с сигарой), Вернер фон Браун (с театрально загипсованной рукой).








Бывший штурмбанфюрер СС Вернер фон Браун охотно позирует перед объективами американских телевизионных камер. Ракетчик обрел новых боссов. Теперь он держит в своих руках американскую ракету!