Тейт рухнул на пол, а она, стиснув меч руками, встала над телом. В тот момент мир вокруг нее будто сжался, превратившись в маленькую точку из страха, ярости и ликования.

19

Братья Корриган жили на верхнем этаже фабрики уже четыре дня. Днем появился мистер Пузырь. Он сообщил Майклу, что переговоры с семьей Торрелли в Филадельфии идут гладко, через неделю или около того Майклу придется подписать документы по передаче прав собственности и братья будут совершенно свободны.

Вечером появился Дьяк и заказал ужин в китайском ресторанчике. Потом отправил Хесуса Моралеса вниз, дожидаться фургона с заказом, а сам сел играть в шахматы с Габриелем.

— В тюрьме мы много в шахматы играли, — объяснил Дьяк. — Но там парни всегда одинаково играют. Сразу атакуют и продолжают атаковать всю игру, пока одному из королей не объявят мат.

Когда швейные машины выключали, а работники расходились по домам к своим семьям, на фабрике становилось очень тихо. Габриель услышал, как к зданию подъехала машина и остановилась у входа. Выглянув из окна четвертого этажа, он увидел, как из автомобиля выбрался водитель-китаец с двумя пакетами в руках.

Дьяк разглядывал фигуры на шахматной доске, обдумывая следующий ход.

— Когда платит Хесус, люди всегда злятся. Тот водитель ехал издалека, а Хесус жадный, он на чаевые даст всего доллар.

Водитель получил у Хесуса деньги и направился обратно к автомобилю. Затем сунул руку за пазуху и выхватил из-под куртки оружие. Нагнав Хесуса, он поднял руку с пистолетом и выстрелил телохранителю в затылок.

Дьяк услышал звук выстрела. Вскочив с места, он бросился к окну, а к зданию фабрики с ревом подлетели еще два автомобиля. Из них появились несколько человек и вслед за китайцем кинулись в здание.

Дьяк набрал на сотовом телефоне какой-то номер и быстро сказал:

— Пришлите сюда ребят, только быстро. На фабрику прорвались шестеро парней, все с оружием.

Он отключил телефон, схватил свою винтовку «М-16» и кивнул Габриелю:

— Иди найди Майкла. Когда найдешь, сидите вместе, пока мистер Пузырь не приедет с подкреплением.

Дьяк начал осторожно спускаться по лестнице. Габриель побежал вдоль коридора и отыскал Майкла возле раскладушек.

— Что происходит?

— На здание кто-то напал.

До братьев донеслись приглушенные стенами выстрелы. Дьяк стоял в лестничном пролете и палил в нападающих. Майкл казался растерянным и испуганным. Стоя в дверном проеме, он смотрел, как Габриель поднимает ржавую лопату.

— Ты что делать собрался?

— Надо выбираться отсюда.

Габриель просунул лопату в щель между верхней и нижней створками окна и надавил. Рама немного поддалась. Откинув лопату в сторону, он открыл окно и выглянул наружу. По внешней стене здания шел бетонный выступ шириной дюйма в четыре. Крыша того здания, что стояло на противоположной стороне переулка, находилась в шести футах от фабрики и одним этажом ниже.

Где-то в здании раздался взрыв. Габриель бросился в угол комнаты и, схватив японский меч отца, сунул его в рюкзак рукоятью вниз — так, что наружу высовывался только наконечник ножен. Раздались еще несколько выстрелов. Дьяк закричал от боли. Габриель надел рюкзак за спину и подбежал к открытому окну.

— Давай скорее! Перепрыгнем на другое здание.

— Не могу, — воскликнул Майкл. — У меня не получится.

— Придется. Здесь оставаться нельзя. Убьют.

— Я поговорю с ними, Гейб. Я могу договориться с кем угодно.

— Даже не думай. Не собираются они с тобой разговаривать.

Габриель выбрался из окна и встал на выступ, держась левой рукой за оконную раму. На улице было уже довольно темно. Крышу соседнего дома Габриель видел, а сам переулок между двумя зданиями казался темным провалом без дна. Габриель сосчитал до трех, оттолкнулся и, перемахнув через пустоту, приземлился на толевую крышу. Вскочил на ноги и обернулся к зданию фабрики.

— Давай прыгай!

Майкл сделал неуверенное движение, будто собираясь влезть на подоконник, но тут же отступил назад.

— У тебя получится! — Габриель подумал, что следовало остаться с братом и сначала помочь перепрыгнуть ему. — Вспомни, что ты всегда говорил! Мы должны держаться вместе!

В небе с ревом появился вертолет с поднятым вверх прожектором. Луч прорезал темноту, скользнул по открытому окну и ушел дальше, на фабричную крышу.

— Ну, давай же, Майкл!

— Не могу я! Спрячусь где-нибудь здесь!

Майкл сунул руку в карман, что-то вытащил и бросил Габриелю. Предмет упал на крышу, и Габриель увидел, что это золотой зажим для купюр с кредитной карточкой и пачкой двадцатидолларовых банкнот.

— Встретимся завтра в полдень на перекрестке бульвара Уилшир и Бэнди-драйв, — крикнул Майкл. — Если меня не будет, приходи туда еще раз через сутки.

— Они же тебя убьют!

— Не бойся. Все будет нормально.

Майкл скрылся в глубине здания, и Габриель остался совсем один. В небе над переулком снова появился вертолет, завывая и поднимая огромным винтом пыль и разный мусор. Свет прожектора ударил Габриелю в глаза так, будто он глядел на солнце. Наполовину ослепнув от яркого света, он бросился к раздвижной пожарной лестнице. Ухватился за металлическую перекладину и прыгнул вниз.

20

Забрызганную кровью одежду Майя сняла и сунула в пластиковый пакет для мусора. Два трупа лежали в стороне, всего в нескольких футах, и она старалась не вспоминать о том, что произошло. «Думай только о настоящем, — сказала себе Майя. — Сосредоточься на своих действиях». Ученые и поэты любили писать о прошлом, восторгались, тосковали и сожалели о нем, однако Торн учил дочь никогда не отвлекаться на воспоминания. Клинок меча, рассекающий воздух, стал для Майи олицетворением такой жизни.

Шеперд ушел на встречу с каким-то Причеттом и мог вернуться в любую секунду. Майе ужасно хотелось остаться и прикончить предателя, но сейчас главной задачей было отыскать братьев Корриган. Не исключено, что их уже успели захватить в плен. С другой стороны, у них вообще могло не оказаться дара Странников. Чтобы узнать, как в действительности обстоит дело, требовалось только одно — как можно скорее разыскать Майкла и Габриеля.

Майя достала из чемодана чистые джинсы, футболку и синий трикотажный свитер. Обернув кисти рук разорванным полиэтиленовым мешком, просмотрела оружие Бобби-Джея и выбрала маленький автоматический пистолет немецкого производства с ножной кобурой. Отдельно, в длинном металлическом футляре, лежал армейский дробовик с пистолетной рукоятью и складным прикладом. Футляр с дробовиком Майя решила тоже взять с собой. Когда все было готово к уходу, она застелила лужи крови старыми газетами и, ступая по ним, обыскала карманы убитых. У Тейта нашлось сорок долларов и три пластиковые бутылочки с кокаином. В карманах Бобби-Джея оказалось девятьсот долларов, свернутые в трубочку и перетянутые резинкой. Деньги Майя взяла, а наркотики оставила рядом а телом Тейта.

С ружейным футляром и остальными вещами в руках она выбралась из здания через пожарный выход, прошла несколько кварталов на запад и выбросила пакет с окровавленной одеждой в мусорный бак. Теперь Майя оказалась на бульваре Линкольна — четырехрядной улице, по обеим сторонам которой выстроились рестораны и мебельные салоны. В городе стояла жара, и Майя по-прежнему чувствовала капли крови на собственной коже.

Запасной вариант у нее имелся только один. Несколько лет назад Линден ездил в Штаты купить поддельные паспорта и кредитные карточки и здесь познакомился с одним человеком, который жил к югу от Лос-Анджелеса, в Эрмоса-Бич.

Майя вызвала по телефону-автомату такси. Водителем оказался пожилой сириец, едва говоривший по-английски. Развернув карту города, он долго ее изучал, а потом сообщил, что согласен отвезти Майю по нужному адресу.

Эрмоса-Бич был маленьким городком недалеко от лос-анджелесского аэропорта. Здесь имелся центральный туристический район с барами и ресторанами, а жилые домики основном одноэтажные — стояли совсем недалеко от океана. Таксист заблудился дважды. Оба раза он останавливался, снова изучал карту и наконец отыскал-таки нужный дом на улочке Си-Бриз-лейн. Майя расплатилась и подождала, пока такси не скроется за поворотом. Вполне возможно, что наемники Братства очутились здесь первыми и теперь ждут ее в доме.

Майя поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Никто не ответил, хотя с заднего двора доносилась музыка. Майя открыла боковую калитку и ступила в узкий проход между стеной дома и бетонным забором. Чтобы освободить руки, вещи она оставила у двери. Автоматический пистолет Бобби-Джея находился в кобуре на левой лодыжке. Футляр с мечом висел на плече. Глубоко вдохнув, Майя приготовилась к бою и двинулась вперед.

Вдоль забора здесь стояло несколько сосенок, но в центральной части двора ничего не росло. В песчаной почве была вырыта неглубокая яма, а над ней возвышался пятифутовый купол из ивовых прутьев, связанных вверху веревкой. Из портативного приемника звучала кантри-музыка, а голый по пояс индеец покрывал каркас из прутьев прямоугольными отрезками темно-коричневых коровьих шкур.

Заметив Майю, мужчина перестал работать. У него были длинные черные волосы и отвислый живот. Он широко улыбнулся Майе, показав щербины между коренными зубами, и сказал:

— Приходи завтра.

— Простите? — не поняла Майя.

— Обряд очистительного вигвама перенесли на завтра. Постоянным участникам я отправил электронные письма. Ты, наверно, подруга Ричарда?

— Я ищу человека по имени Томас.

Индеец протянул руку к радиоприемнику и выключил музыку.

— Это я. Меня зовут Томас Идущий По Земле. А ты кто будешь?

— Джейн Стэнли. Я только что прилетела из Англии.

— Я один раз ездил в Лондон, читал там лекцию. Несколько человек спросили, почему я не ношу на голове перья. — Томас уселся на деревянную скамейку и стал натягивать футболку. — Я ответил, что происхожу из племени Абсарока, а мы люди-птицы. Вы, белые, зовете нас Кроу, то есть «вороны». Чтобы быть индейцем, не обязательно ощипывать орла.

— Один друг сказал, что вам многое известно.

— Может, известно, а может, и неизвестно. Решать тебе.

Майя осмотрелась по сторонам. Во дворе никого, кроме них, не было.

— А сейчас, значит, вы строите очистительный вигвам?

— Именно так. Обычно я устраиваю церемонию каждые выходные. Последние несколько лет я провожу обряд очистительного вигвама для разведенных мужчин и женщин. Два дня они парятся и бьют в барабаны, а потом понимают, что больше не ненавидят своих бывших супругов. — Томас улыбнулся и взмахнул руками. — Не так уж много, но людям помогает. Все мы каждый день ведем собственную войну, а сами о том даже не догадываемся. Любовь старается победить ненависть. Храбрость пытается осилить страх.

— Один мой друг говорил, ты знаешь, откуда происходит название «Табула».

Томас бросил взгляд на портативный холодильник и сложенную прямо на земле трикотажную рубаху. Значит, вот где он прячет оружие. Скорее всего короткоствольное.

— Табула, говоришь? Думаю, кое-что я о ней слышал. — Томас зевнул и почесал живот, словно его спросили о каких-нибудь бойскаутах. — Название «Табула» произошло от латинского tabula rasa, что значит «чистая доска». Табула считает, что, когда человек рождается, его разум напоминает чистую доску и люди, наделенные властью, могут записать на той доске все, что считают нужным. Если поступить так со многими людьми, то управлять можно почти всем человечеством. Табула ненавидит тех, кто показывает людям, что на свете бывают и другие миры.

— Например, Странников?

Томас снова взглянул на спрятанное оружие. Он колебался, но потом, вероятно, решил, что в случае необходимости успеет до него дотянуться и выстрелить.

— Слушай, Джейн, или как тебя там… Если хочешь убить меня, то давай действуй. Мне плевать. Мой дядя был Странником, а у меня у самого никакого дара нет. Когда дядя вернулся в наш мир, он попытался навести в племени порядок, отучить людей от алкоголя и заставить их отвечать за свои жизни. Кому-то наверху это сильно не понравилось. Тут была замешана аренда наших земель. Добыча нефти. Через полгода после того, как мой дядя стал наставлять людей на путь истинный, его сбила машина. Вы постарались, чтобы это выглядело как несчастный случай, верно? Водитель скрылся, а свидетелей не нашлось.

— Ты знаешь, кто такие Арлекины?

— Ну, может, и знаю…

— Несколько лет назад ты познакомился с французским Арлекином. Его зовут Линден. Ты помог ему купить поддельные паспорта. Сейчас у меня проблемы. Линден сказал, ты можешь помочь.

— Я не сражаюсь с Арлекинами. Ничего подобного.

— Мне нужен автомобиль или фургон. Короче говоря, любой транспорт, который не отслеживается Системой.

Томас Идущий По Земле долго смотрел на Майю, и она почувствовала в его взгляде огромную силу.

— Ладно, — наконец проговорил он. — Это можно.

21

Габриель брел по краю водосточной канавы, проложенной вдоль автострады на Сан-Диего. Восточная сторона горизонта горела узкой полосой оранжевого света. Автомобили и грузовики с фургонами неслись мимо, направляясь на юг.

Тот, кто напал на швейную фабрику мистера Пузыря, наверняка рассчитывал, что Габриель вернется к своему дому в западном Лос-Анджелесе. «Хонда» осталась на фабрике, значит, ему требовалось найти другой мотоцикл. В Нью-Йорке, Гонконге или любом другом крупном городе Габриель мог затеряться в толпе или спуститься в метро. В Лос-Анджелесе пешком ходили только бродяги и нелегальные иммигранты. Будь у Габриеля мотоцикл, он мог бы скрыться в потоке автомобилей, беспорядочно стекавшем с городских улиц на автострады.

Одним из соседей Габриеля был старик по имени Фостер. У него на заднем дворе стоял сарай под алюминиевой крышей.

Габриель взобрался на бетонный забор, отделявший автостраду от домов, и спрыгнул на соседский сарай. Глядя поверх плоских крыш, он заметил, что на другой стороне улицы припаркован фургон техпомощи местной электростанции. Габриель постоял на крыше несколько минут, не зная, что делать дальше, и вдруг заметил, как в кабине фургона вспыхнул желтый огонек. В темноте салона кто-то закурил сигарету.

Габриель спрыгнул с сарая и перелез через забор обратно, на сторону автострады. Солнце успело подняться и, поднимаясь над крышами товарных складов, напоминало грязный воздушный шар. «Идти надо прямо сейчас, — подумал Габриель. — Если они дежурили тут всю ночь, то сейчас сидят полусонные».

Он вернулся к забору и перебрался на собственный, заросший сорняками задний двор. Ни секунды не колеблясь, Габриель бросился к гаражу и заскочил в боковую дверь. Итальянский «мотто-гуцци» стоял прямо посреди гаража. Его массивный двигатель, черный топливный бак и узкий гоночный руль всегда напоминали Габриелю быка в ожидании тореадора.

Ударив кулаком по кнопке, отчего гаражные ворота поехали вверх, Габриель вскочил на мотоцикл и запустил двигатель. Металлические ворота поднимались со скрежетом. В то мгновение, когда просвет выросло пяти футов, Габриель дал газу.

Из фургона выскочили трое и бросились к гаражу. Когда мотоцикл с ревом слетел с подъездной дорожки, нападавший в синей куртке поднял оружие, напоминавшее гладкостволку с гранатой на дульном срезе. Перескочив через тротуар, Габриель вывернул на дорогу, а человек выстрелил. Граната оказалась никакой не гранатой, а полиэтиленовым пакетом, туго набитым чем-то тяжелым. Он ударился в бок мотоцикла, и тот резко накренился.

«Не останавливайся, — подумал Габриель. — Не сбавляй скорость».

Он дернул руль влево и, восстановив равновесие, рванул вниз по улице, в конец квартала. Обернувшись через плечо, он увидел, как трое бегут обратно к фургону техпомощи.

Габриель повернул за угол так резко, что из-под заднего колеса «гуцци» брызнул гравий. Прибавив газу, Габриель почувствовал, как его откинуло на сиденье. Тело его будто слилось с машиной. Он покрепче сжал руль и пронесся через перекресток на красный свет.

Сначала Габриель поехал на юг, к Комптону, затем развернулся и отправился обратно, в Лос-Анджелес. В полдень он проехал по перекрестку между бульваром Уилшир и Бэнди-драйв. Майкла там не оказалось. Габриель направил мотоцикл на север, в сторону Санта-Барбары, и провел ночь в захудалом мотеле в нескольких милях от пляжа. На следующий день вернулся в Лос-Анджелес, но Майкл на условленном перекрестке опять не появился.

Габриель купил несколько газет и прочел их все от первой страницы до последней. О перестрелке на швейной фабрике нигде не упоминалось. Он знал, что газетчики и тележурналисты рассказывают только об определенном уровне реальности. То, что случилось с ним и Майклом, находилось будто в другом измерении. Вокруг создавались и гибли целые цивилизации, возникали новые традиции и рушились старые правила, а в Клетке делали вид, что интереснее мелькающих на телеэкране лиц ничего нет.

Остаток дня Габриель провел, разъезжая по городу на мотоцикле, и остановился только для того, чтобы заправиться бензином и попить воды. Он понимал, что следует найти безопасное место и спрятаться, но нервное напряжение не давало ему остановиться. Усталость чувствовалась все сильнее, и город стал будто распадаться на отдельные части — на картинки, никак не связанные одна с другой. Сухие пальмовые листья в канаве. Гигантская гипсовая курица. Объявление о потерявшейся собаке. Вездесущие вывески. «Неприлично низкие цены!» «Выгодные условия!» «Доставка бесплатно!» Старик с Библией. Девочка-подросток, болтающая по сотовому телефону. Затем на светофоре загорался зеленый, и Габриель снова ехал в никуда.

В Лос-Анджелесе он ходил на свидания с несколькими женщинами, но отношения редко длились больше месяца или двух. Появись Габриель на пороге одной из тех подружек в поисках приюта, вряд ли она захотела бы ему помочь. Кроме того, было еще несколько знакомых парней, которые увлекались прыжками с парашютом или мотоциклами, однако считать их друзьями Габриель не мог. Пытаясь не попасть в Клетку, он избегал всех, кроме брата.

Свернув на восток, в сторону бульвара Сансет, Габриель вспомнил о Мэгги Резник. Мэгги была юристом, и он доверял ей. Она могла подсказать, что ему теперь делать. Габриель свернул с Сансет на извилистую дорогу через каньон Колдуотер.

Мэгги жила на склоне крутого холма. В самом основании ее дома находились гаражные ворота, а над ними — три этажа из стекла и стали, составленные друг на друга, как слои свадебного торта, где каждый последующий ярус меньше предыдущего. Время подходило к полуночи, но в окнах дома горел свет. Габриель позвонил, и дверь открыла сама Мэгги — в красном купальном халате из фланели и в пушистых тапочках.

— Надеюсь, ты приехал не затем, чтобы пригласить меня прокатиться на мотоцикле. На улице холодно и темно, а я жутко устала. Мне еще письменные показания трех человек надо прочитать.

— Я хотел поговорить.

— Что случилось? У тебя неприятности?

Габриель кивнул. Мэгги отступила в сторону.

— Ну, тогда входи. Добродетель прекрасна, но скучна. Думаю, именно потому я и выбрала уголовное право.

Мэгги терпеть не могла готовить, но архитектору велела сделать в доме гигантскую кухню, где с потолка свисали медные кастрюли на крюках, а на деревянных подставках стояли хрустальные бокалы. В огромном холодильнике из нержавеющей стали хранились четыре бутылки шампанского и коробки с китайской едой.

Мэгги принялась заваривать чай, а Габриель присел за длинную кухонную стойку. Одно его присутствие могло угрожать Мэгги, но он просто не мог не рассказать о том, что произошло, хоть кому-нибудь. Теперь, когда вся его жизнь перевернулась с ног на голову, в памяти стали снова всплывать воспоминания о детстве.

Мэгги налила Габриелю чашку чаю, села за стойку напротив него и закурила сигарету.

— Итак, будем считать, что в данный момент я являюсь твоим адвокатом. Это значит, что все сказанное тобой будет сохранено в тайне, если только ты не замыслил какое-нибудь преступление.

— Я не сделал ничего плохого.

Мэгги взмахнула рукой, и струйка дыма прочертила в воздухе извилистую линию.

— Нет, сделал, Габриель. Мы все совершаем те или иные преступления. Во-первых, скажи мне: тебя ищет полиция?

Габриель вкратце описал смерть матери, нападение каких-то людей на Майкла по пути домой, встречу с мистером Пузырем и то, что случилось на швейной фабрике. Основную часть времени Мэгги слушала молча и только изредка уточняла, как он узнал тот или иной факт.

— Я знала, что Майкл обязательно втравит тебя в какие-нибудь неприятности, — сказала она, когда Габриель закончил рассказ. — Люди, которые скрывают доходы от государства, часто вовлечены и в другие преступления. Если Майкл перестал платить им проценты за купленное здание, естественно, они не обратились в полицию, а послали по его пятам каких-то громил.

— Возможно, дело совсем не в процентах, — ответил Габриель. — В детстве мы жили с родителями в Южной Дакоте, и отца однажды выследили какие-то люди. Они спалили наш дом, отец исчез, а мы так ничего и не узнали. Мама перед смертью рассказала какую-то странную историю.

Прежде Габриель никому не рассказывал о своей семье, а теперь не мог остановиться. Коротко описав жизнь своей семьи в Южной Дакоте, он пересказал и то, что мама рассказала перед самой смертью. Что касается Мэгги, то основную часть жизни она провела, выслушивая, как ее клиенты повествуют о совершенных ими преступлениях, и научилась скрывать любые признаки недоверия, пока повествование не закончено.

— Это все? Никаких подробностей больше не помнишь?

— Нет, больше ничего.

— Как насчет того, чтобы выпить?

— Пока не хочется.

Мэгги достала бутылку французского коньяка и плеснула немного себе в стакан.

— Я не хочу сказать, что не доверяю словам твоей матери, но опыт подсказывает мне другое объяснение. Как правило, люди попадают в беду из-за секса, гордости или денег. Иногда из-за первого, второго и третьего одновременно. Того гангстера, о котором тебе рассказал Майкл, Винсента Торрелли, убили в Атлантик-Сити. Судя по всему тому, что тебе известно, Майкл одолжил у Торрелли незаконно полученные деньги, а потом решил не отдавать их обратно. Вот и все объяснение.

— Думаешь, с Майклом все в порядке?

— Скорее всего. Если они не хотят потерять вложенные средства, Майкл им понадобится живым.

— Я могу ему чем-то помочь?

— Сам ты практически ничего сделать не можешь, — сказала Мэгги. — Поэтому вопрос в другом. Вопрос в том, хочу ли я заняться твоей проблемой. Денег у тебя, разумеется, нет?

Габриель покачал головой.



— Нравишься ты мне, Габриель. Ты никогда мне не врал, а это дорогого стоит. Почти все свое время я провожу в компании профессиональных лжецов. От них довольно быстро устаешь.

— Мне просто нужен совет, Мэгги. Я не собираюсь втягивать тебя во что-то опасное.

— Жизнь сама по себе штука опасная. Именно это и делает ее интересной. — Она допила остатки коньяка и приняла решение. — Ладно. Я тебе помогу. Во-первых, помогать ближним велит заповедь, а во-вторых, пора проявить свои невостребованные материнские инстинкты.

Мэгги открыла кухонный шкаф и достала пузырек с таблетками.

— А теперь сделай мне приятное. Прими витамины.

22

Когда Виктори-Фром-Син Фрейзер было восемь лет, к ней в Лос-Анджелес приехала двоюродная сестра и впервые рассказала о храбром Арлекине, который пожертвовал жизнью ради Пророка. Та история так взволновала Вики, что девочка тут же привязалась к далеким и таинственным воинам. Когда она подросла, ее мать Джозетта и пастор, его преподобие Морганфилд, попытались отвратить Вики от тех, кто считал долг перед Арлекинами неоплаченным. Обычно Вики Фрейзер была очень послушной и податливой, но тут проявила удивительную твердость. Вера в то, что долг не оплачен, заменила ей алкоголь, прогулки ночами со сверстниками и стала единственным, в чем она проявила непокорность.

Джозетта страшно рассердилась, когда дочь призналась ей, что встречала в аэропорту Арлекина.

— Тебе должно быть стыдно, — сказала она Вики. — Пророк сказал, что не повиноваться родителям — грех.

— А еще Пророк сказал, что, повинуясь воле Господа, человек имеет право слегка нарушить правила.

— Арлекины не имеют ничего общего с волей Господа, — возразила Джозетта. — Они перерезают человеку горло, а потом сердятся, что он забрызгал им туфли своей кровью.

На другой день после того, как Вики ездила в аэропорт, на их улице появился фургон техпомощи. Чернокожий парень вместе с двумя белыми напарниками залезали на столбы и проверяли линии электропередачи, но Джозетту их усердие не обмануло. Мнимые электрики делали двухчасовые перерывы на обед и, казалось, не закончили бы работу и за год. То один, то другой из них весь день стоял рядом с домом Фрейзеров и наблюдал. Джозетта велела дочери на улицу не высовываться и по телефону никому не звонить. Его преподобие Морганфилд и остальные прихожане надели праздничные одежды и собрались в доме Фрейзеров для молитвы. Они не хотели, чтобы кто-нибудь ворвался в дверь и похитил благочестивую девушку.

Вики попала в неприятности из-за того, что помогла Майе, однако нисколько о том не жалела. Люди редко прислушивались к ее словам, а теперь вся паства только и говорила, что о поступке Вики Фрейзер. Сидя дома, она проводила все свободное время в раздумьях о Майе. Все ли с ней в порядке? Не убил ли ее кто-нибудь?

Через три дня после встречи в аэропорту Вики сидела у окна и смотрела на задний двор, когда увидела, как через их изгородь перепрыгивает Майя. На секунду Вики показалось, что женщина-Арлекин появилась прямо из ее мыслей.

Майя направилась через лужайку, на ходу вытаскивая из кармана плаща автоматический пистолет. Вики распахнула стеклянную раздвижную дверь и помахала рукой.

— Осторожнее, — сказала она. — Там на улице работают какие-то трое. Делают вид, будто они электрики, а мы думаем, их Табула прислала.

— Они заходили в дом?

Майя сняла солнцезащитные очки и прошла из гостиной в кухню. Оружие она спрятала обратно в карман, но правой рукой касалась верхушки металлического футляра с мечом.

— Есть хочешь? — спросила Вики. — Я могу приготовить тебе завтрак.

Арлекин остановилась у раковины и настороженно огляделась по сторонам. Вики тоже осмотрелась и увидела кухню так, будто попала сюда первый раз в жизни. Зеленые кастрюли и сковородки. Пластмассовые настенные часы. Статуэтка хорошенькой девочки у керамического источника. Все казалось таким обычным и надежным.

— Шеперд — предатель, — сказала Майя. — Он работает на Табулу. Ты помогала ему, значит, тоже можешь быть предателем.

— Я не предавала тебя, Майя. Клянусь именем Пророка.

Майя выглядела уставшей и продолжала неуверенно осматриваться по сторонам, будто в любую секунду ожидала нападения.

— Я не могу тебе доверять, но особого выбора у меня пока что нет. Я готова заплатить за помощь.

— Я не хочу брать деньги от Арлекина.

— Плата хотя бы отчасти гарантирует преданность.

— Я помогу тебе бесплатно, Майя. Просто попроси меня.

Вики подумала, не вселился ли в ее тело сам дух Господень, чтобы придать сил и храбрости. Глядя Майе в глаза, она понимала, что требует от Арлекина того, чего Арлекины давать не привыкли. Когда один человек попросит другого о помощи, он выказывает тем самым смирение и признается в собственной слабости. Арлекинам всегда помогала их гордость и неколебимая самоуверенность. Майя невнятно пробормотала несколько слов, затем попробовала еще раз, пытаясь говорить четко:

— Я хочу, чтобы ты мне помогла.

— Хорошо. Помогу с удовольствием. У тебя уже есть план?

Майя глубоко вдохнула, словно собираясь прыгнуть с самой высокой вышки в плавательном бассейне, и быстро заговорила:

— Мне надо найти двух братьев до того, как их схватит Табула. Тебе не придется даже дотрагиваться до оружия. Не придется никому причинять вред. Главное, помоги найти наемников, которые меня не предадут. В вашей стране у Табулы огромная власть, к тому же им помогает Шеперд. В одиночку я не справлюсь.

— Вики? — Джозетта услышала их голоса. — Что там происходит? К нам кто-то пришел?

Мать Вики была крупной женщиной с широким лицом. В то утро она надела травянисто-зеленый брючный костюм, а на шею повесила медальон в виде сердца с фотографией покойного супруга. Она появилась в дверном проеме и, увидев незнакомку, замерла на месте. Обе женщины пристально смотрели друг на друга, и Майя снова потянулась к футляру с мечом.

— Мама, это…

— Я знаю, кто это. Кровожадная грешница, которая принесла в наши жизни смерть.

— Я пытаюсь найти двух братьев. Они могут оказаться Странниками.

— Исаак Т. Джонс был последним из Странников. Других не осталось.

Майя тронула Вики за руку.

— За домом наблюдает Табула. Иногда у них бывает оборудование, которое позволяет смотреть сквозь стены. Я не могу здесь больше оставаться. Это опасно для всех нас.

Вики встала между матерью и Арлекином. Вся прошлая жизнь показалась ей смутной и туманной, как нечеткий снимок, на котором смазанные фигуры бегут перед объективом. Только сейчас, в эту самую секунду, у нее действительно появился выбор. «Выбор надо делать легко», — говорил Пророк. Однако чтобы найти верный путь, требуется вера.

— Я собираюсь помочь ей.

— Нет, — сказала Джозетта. — Я тебе не позволю.

— Мне не нужно твоего позволения, мама.

Вики схватила сумочку и вышла на задний двор. Майя нагнала ее на краю лужайки.

— Запомни одно, — сказала она. — Мы работаем вместе, но доверять я тебе все равно не буду.

— Ладно, ладно. Доверять ты мне не будешь. С чего начнем?

— Залезем на изгородь и спрыгнем вниз.

Томас Идущий По Земле дал Майе фургон для доставки. Боковых окон у «плимута» не имелось, и в случае необходимости в задней части фургона можно было снать. Вики забралась в машину, и Майя велела ей раздеться.

— Зачем?

— Последние двое суток вы с матерью сидели дома постоянно?

— Нет. Мы ходили навестить его преподобие Морганфилда.

— Значит, люди Табулы входили в дом и все там обыскали. Вполне возможно, что в твоей одежде или сумке спрятаны устройства слежения. Как только ты покинешь определенную зону, спутник начнет отслеживать все твои передвижения.

Вики забралась в заднюю часть фургона и, немного смущаясь, сняла с себя блузку, брюки и туфли. В руке у Майи появился стилет, и она проверила им каждый шов и каждую кромку.

— Ты туфли отдавала недавно в ремонт?

— Нет. Вообще никогда не отдавала.

— Тут недавно молотком поработали.

Майя поддела каблук острием стилета и оторвала его. Внутри каблука оказалось вырезано небольшое углубление. Майя перевернула туфлю и вытряхнула на ладонь белый, похожий на бусинку передатчик.

— Замечательно. Теперь они знают, что ты вышла из дома.

Майя выбросила бусину из окна и поторопилась уехать подальше из квартала. Они купили Вики новую пару туфель, а потом зашли в церковь адвентистов седьмого дня и взяли там дюжину религиозных буклетов. Притворяясь проповедницей адвентистов, Вики отыскала дом Габриеля и постучала в дверь. На стук никто не открыл, но Вики показалось, что за ней наблюдают.

Они с Майей заехали на стоянку супермаркета и забрались в заднюю часть фургона. Вики наблюдала, как Майя подсоединила спутниковый телефон к портативному компьютеру и ввела телефонный номер.

— Что ты делаешь?

— Выхожу в интернет. Опасное занятие. Из-за «Хищника».

— Какого хищника?

— Это название программы по наблюдению за всемирной компьютерной сетью. Разработана ФБР.

Агентство национальной безопасности уже создало более мощные программы, но отец и его друзья все равно использовали старое название. Оно напоминало им, как осторожно надо действовать в интернете. Программа-анализатор отслеживала все, что происходило в определенной сети. Наблюдала за некоторыми веб-сайтами и электронными адресами. Отлавливала определенные слова и фразы.

— А Табула об этой программе знает?

— Табула получила несанкционированный доступ к результатам ее работы. — Майя принялась печатать что-то на клавиатуре. — Чтобы тебя не засекли, надо пользоваться обтекаемыми фразами, где нет никаких определенных слов.

Вики перебралась на переднее сиденье фургона и стала наблюдать за стоянкой, пока Майя разыскивала в сети другого Арлекина. Из супермаркета выходили покупатели с тележками, доверху заполненными едой, одеждой и бытовой техникой. Чтобы сдвинуть с места тяжелые тележки, люди налегали на них всем весом. Вики вспомнила, как в средней школе читала о Сизифе, коринфском царе, которого обрекли вечно вкатывать на гору камень.

Посетив несколько веб-сайтов, Майя отыскала наконец Линдена. Заглядывая Арлекину через плечо, Вики читала ее короткие иносказательные сообщения. Предатель Шеперд превратился во «внука достойного человека», который переметнулся «на сторону конкурирующей фирмы» и расстроил «наши деловые планы».

— Как твое здоровье? — спросил Линден.

— В порядке.

— Проблемы с переговорами?

— Дважды подавали холодное мясо, — напечатала Майя.

— Инструментов хватает?

— Вполне.

— Состояние?

— Устала, но повреждений нет.

— Помощники есть?

— Один местный из «Джонс и компания». Завтра найму профессионала.

— Отлично. Денежные средства имеются.

Секунду экран оставался пустым, а затем Линден написал:

— Два дня назад пришли известия от друга. Предлагаю поискать…

Информант Линдена из фонда «Вечнозеленые» предоставил ему шесть адресов, по которым следовало искать Майкла и Габриеля Корриганов. К каждому адресу прилагалось короткое пояснение: «Играет в гольф с М» или «Друг Г».

— Спасибо.

— Попытаюсь разузнать что-нибудь еще. Удачи. Майя переписала адреса на листок бумаги и выключила компьютер.

— Теперь надо проверить еще несколько мест, — сказала она Вики. — Мне нужен наемник. Такой, который сумеет меня прикрыть.

— Я знаю одного подходящего.

— Он из какого-нибудь клана?

— В каком смысле?

— Некоторые люди отказываются жить в Системе, объединяются в сообщества и уходят во что-то вроде подполья. Некоторые кланы отказываются есть приготовленные Системой продукты. Другие не принимают ее музыку и стиль одежды. Кто-то пытается жить по законам веры и не принимает страхи и нетерпимость Системы.

Вики рассмеялась.

— Тогда выходит, что церковь Исаака Т. Джонса тоже клан.

— Совершенно верно. — Майя завела двигатель и стала выезжать с огромной стоянки. — Боевым кланом называют тех, кто способен защититься от Системы физически. Арлекины часто нанимают их на службу.

— Холлис Уилсон ни в какой клан не входит, но драться умеет здорово.

Пока они добирались в Южный Лос-Анджелес, Вики рассказала, что Святая церковь беспокоится за своих юных приверженцев, которых могут совратить яркие соблазны Нового Вавилона. Молодых людей вдохновляли на то, чтобы они ехали миссионерами в Южную Африку или страны Карибского бассейна, направляя юношескую энергию в благое русло.

Холлис Уилсон происходил из порядочной семьи, но ехать миссионером в Африку категорически отказался, связавшись взамен с местной бандой. Родители Холлиса молились за него и запирали в комнате на замок. Как-то раз он вернулся домой в два часа ночи и обнаружил там местного священника, который явился, чтобы изгнать из юноши демона. После того как Холлиса арестовали возле краденого автомобиля, мистер Уилсон отвел сына в класс карате полицейской лиги спорта. Он надеялся, что тренер сумеет приучить трудного и безалаберного подростка хоть к какой-то дисциплине.

Строгий мир боевых искусств отвратил Холлиса от Церкви окончательно и бесповоротно. Получив черный пояс по карате, он уехал вместе с одним из своих учителей в Южную Америку. Обосновался в Рио-де-Жанейро, прожил там шесть лет и стал искусным специалистом по бразильской борьбе капоэйра.

— Потом он вернулся в Лос-Анджелес, — продолжала Вики. — Мы встретились на свадьбе его сестры. Сейчас у него собственная школа боевых искусств.

— Опиши его. Как он выглядит? Крупный или маленький?

— Плечи широкие, но сам стройный. Волосы заплетены в косички, как у ямайских негров.

— А характер?

— Самоуверенный и самодовольный. Считает, что он божий дар для всех женщин.

Школа Холлиса Уилсона располагалась на бульваре Флоренция, вклинившись между винным магазинчиком и салоном видеопроката. На оконном стекле школы горели ярко-красные и желтые буквы: «Научись себя защищать! Карате, кикбоксинг и бразильская капоэйра. Договоры не заключаем. Всегда рады новичкам».

Возле здания школы Вики с Майей услышали барабанный бой, а когда открыли входную дверь, звук усилился. Приемная для посетителей была огорожена листами фанеры и оборудована письменным столом и складными стульями. На доске объявлений висело расписание занятий и афиши с рекламой местных соревнований по карате. Майя с Вики прошли мимо двух крохотных раздевалок, вместо дверей занавешенных обычными простынями, и заглянули в длинный зал без окон.

В углу сидел старик и играл на барабане. Звук отдавался эхом от бетонных стен. Ученики, одетые в футболки и белые хлопковые штаны, стояли, выстроившись в круг. Они хлопали в ладоши в ритм с барабанным боем и наблюдали за тем, как внутри круга борются двое. Один из борцов был невысоким латиноамериканцем в футболке с надписью «Думай критично!». Он оборонялся от темнокожего парня лет двадцати с лишним, который, нанося удары ногами, успевал давать противнику наставления. Второй борец бросил на вошедших взгляд, и Вики тронула Майю за руку. Его волосы, заплетенные в бессчетные косички, доходили до плеч. Понаблюдав несколько минут за боем, Майя повернулась к Вики и шепотом спросила;

— Это и есть Холлис Уилсон?

— Да. Тот, с длинными волосами.

Майя кивнула:

— Подходит.

Капоэйра смотрелась необычной смесью фации с жестокостью, напоминая ритуальный танец. Холлис с латиноамериканцем закончили бой, и в центр круга вышли двое других учеников. Они стали наносить друг другу резкие удары, работая кулаками и ногами с разворота и перекатываясь через голову. Время от времени один из соперников падал ничком и наносил противнику удар ногой снизу вверх, опираясь ладонями об пол. Борцы двигались, не останавливаясь ни на секунду, и их футболки насквозь пропитались потом. Ученики один за другим выходили в круг. Иногда в бой вступал и сам Холлис, нападая или защищаясь. Бойцы начали выходить в центр круга по второму разу. Барабанные удары зазвучали чаще. Затем последовала третья, заключительная серия схваток с быстрыми взмахами ногами и молниеносными ударами. Наконец Холлис кивнул барабанщику, и бой закончился.

Обессиленные ученики, тяжело дыша, уселись на пол и вытянули ноги. Холлис, казалось, не устал совершенно. Он принялся расхаживать взад-вперед перед учениками и давать разъяснения тоном проповедника:

— У людей существует три типа реакции — продуманная, инстинктивная и автоматическая. Продуманное действие планируется заранее. Инстинктивное совершается само собой. Автоматическое повторяет что-то по привычке.

Холлис остановился перед сидящими учениками и посмотрел на них так, словно оценивает достоинства и недостатки каждого.

— Многие из ваших знакомых считают, что живут и действуют продуманно, а на самом деле каждый день существуют на автомате. Как целая толпа роботов, они водят автомобили, работают, получают зарплату в обмен на собственную усталость, боль и унижение, а потом возвращаются домой и слушают искусственный смех из телеприемника. Все они уже мертвы или почти мертвы, только сами об этом не догадываются. Другая группа людей — девочки и мальчики, которые только и делают, что ходят по вечеринкам, курят травку, пьют пиво да ищут, с кем бы по-быстрому переспать. Они считают, что живут, следуя своим инстинктам и животной природе человека, а знаете, что на самом деле? На самом деле они тоже существуют на автомате. Воин отличается и от первых, и от вторых. Воин использует голову, чтобы обдумывать поступки, и сердце, чтобы действовать инстинктивно. Единственное, что воин может делать автоматически, это чистить зубы.

Холлис сделал паузу и широко раскинул руки.

— Старайтесь думать головой и чувствовать сердцем. Будьте искренни. — Он хлопнул в ладоши. — На сегодня достаточно.

Ученики поклонились учителю, подхватили свои спортивные сумки и, надев на босые ноги резиновые сандалии, разошлись по домам. Холлис протер полотенцем влажный от пота пол, а затем с улыбкой повернулся к Вики.

— Вот так неожиданность, — сказал он. — Виктори-Фром-Син Фрейзер собственной персоной.

— Здравствуй, Холлис. Когда ты ушел из общины, я была совсем маленькой.

— Помню, помню. Вечерние службы по средам. Пятничные молодежные собрания. Воскресные обеды. Мне всегда нравилось петь, и музыку в церкви играли отличную. Только вот молились там, на мой взгляд, многовато.

— Да уж, истинно верующим ты никогда не был.

— Я много во что верю. Исаак Т. Джонс был великим пророком. Великим, но не последним. — Холлис подошел к дверям. — Ну, рассказывай, зачем пришла и кто твоя подружка. Занятия для начинающих мы проводим вечером, по средам, четвергам и пятницам.

— Мы не заниматься пришли. Знакомься, моя подруга Майя.

— И кто же ты такая? — спросил Холлис у Майи. — Белая почитательница черного святого?

— Глупости какие, — заметила Вики. — Пророк не различал людей по цвету кожи.

— Я просто пытаюсь выяснить причину вашего визита, юная мисс Виктори. Раз вы пришли не для того, чтобы обучаться, значит, хотите позвать меня на какое-то церковное мероприятие. Наверное, его преподобие Морганфилд подумал, что, если послать ко мне двух симпатичных девушек, толку будет больше. В некотором смысле он прав, но не до конца.

— К церкви я не имею никакого отношения, — сказала Майя. — Я хочу нанять тебя как воина. Надеюсь, оружие или возможность его достать у тебя найдется.

— Ну и кто же, черт возьми, ты такая?

Вики посмотрела на Майю, взглядом спрашивая разрешения. Арлекин слегка кивнула: «Скажи ему».

— Майя.

— Она прилетела в Лос-Анджелес, чтобы разыскать двух вероятных Странников.

Холлис удивленно поднял брови, а затем громко рассмеялся.

— Ага, точно! А я — король всех королей. Не надо вешать мне лапшу на уши, Вики. На свете не осталось ни Странников, ни Арлекинов. Их всех выследили и убили.

— Было бы здорово, если б все думали именно так, — спокойно сказала Майя. — Нам гораздо спокойнее, когда в наше существование никто не верит.

Холлис взглянул на Майю, приподняв брови и словно сомневаясь, имеет ли она право находиться в зале. Затем встал в боевую стойку и нанес Майе несильный удар в лицо. Вики закричала, но Холлис продолжал нападать, нанося удары кулаками и ногами. От неожиданности Майя потеряла равновесие, футляр с мечом соскользнул с ее плеча и откатился в сторону.

Холлис сделал кувырок через голову и попытался нанести очередной удар ногой, однако Майе удалось его заблокировать. Холлис стал двигаться быстрее, атакуя уже в полную силу. Серией быстрых ударов он потеснил Майю к стене. Майя отбивала кулаки противника руками и предплечьями, потом переместила вес на правую ногу, а левой пнула Холлиса в пах. Холлис упал на спину, перекатился через голову и опять бросился на противницу.

Теперь они боролись по-настоящему, пытаясь ранить друг друга. Вики кричала, умоляя их остановиться, но ни Майя, ни Холлис ее будто не слышали. Майя успела оправиться от первоначального изумления, лицо ее стало абсолютно спокойным, а взгляд — сосредоточенным. Она двигалась на противника, нанося быстрые и мощные удары руками и ногами.

Холлис отступал, уворачивался, но даже в такой ситуации старался продемонстрировать ловкость и грацию. Он стал теснить Майю по залу ударами ногой с разворота. Арлекин отступала до тех пор, пока не коснулась ботинком футляра с мечом.

Сделав ложный выпад Холлису в голову, она наклонилась и подцепила футляр. Затем выхватила меч, со щелчком поставила гарду на место и сделала выпад в сторону противника. Холлис покачнулся и упал на спину. Майя тут же остановилась. Острие меча замерло в паре дюймов от горла Холлиса.

— Не надо! — закричала Вики, и безумие прекратилось.

Гнев и насилие испарились. Майя опустила оружие, а Холлис поднялся на ноги.

— Знаешь, мне всегда хотелось взглянуть на настоящий меч Арлекина.

— В следующий раз я тебя убью.

— Следующего раза не будет. Мы ведь на одной стороне. — Он повернулся к Вики и подмигнул. — Ну, красавицы, и сколько вы собираетесь мне платить?

23

Холлис сидел за рулем синего фургона, а Вики расположилась рядом, на сиденье пассажира. Майя, согнувшись, сидела сзади и старалась не показываться в окне. Фургон ехал через Беверли-Хиллс. В окнах мелькали разрозненные городские картинки. Некоторые из домов были выстроены в испанском стиле, с красной черепицей на крышах и внутренними двориками. Другие выглядели современными копиями тосканских вилл. Несколько домов были просто большими, не отличаясь никаким особым стилем. Их входные двери оформляли строгие портики, а стены украшали фальшивые балконы в стиле Ромео и Джульетты. Майе никогда не приходилось видеть столько роскошных и одновременно безликих особняков.

Холлис пересек бульвар Сансет и въехал в каньон Колдуотер.